Катю однажды отправили из офиса с поручением – отвезти документы клиенту.

Отправили ее в середине дня, и шеф сказал, что как отвезет, может с чистой совестью ехать домой. Ради пары часов смысла нет туда-сюда кататься.

С курьерским поручением Катя справилась быстро. Вышла от клиента. К метро идти через парк. Торопиться некуда. Разгар июня, погода отличная. Шла Катя, не спеша, гуляла.

Купила мороженое, присела на скамейку – хорошо.

И вот сидит она, наслаждается мороженым и полной свободой и слышит голос, причем вроде знакомый. Повернула голову, а на другом конце скамейки сидит действительно знакомый парень. То ли Юрка, то ли Мишка. То ли учились вместе, то ли работали где-то. В общем, вылетело из головы.

Парень симпатичный, одет хорошо, улыбка приветливая. Спрашивает, что да как, про себя рассказывает, про общих знакомых. Катя даже стала припоминать, что он все-таки Мишка, и они вместе все-таки учились.

Рассказывает интересно, шутки шутит смешные. Вопросы задает правильные. Катя довольно быстро в беседу втянулась, увлеклась.

В общем, через какое-то время парень уже как будто сто лет знакомый. И улыбается так обольстительно, и намекает, что на вечер у него планов нет… У Кати и у самой планов не было. Да и одна Катя уже полгода как… А тут такая встреча – судьба можно сказать.

В общем последовало приглашение на бокал вина, отметить встречу. Оказалось, парень живет недалеко, всего лишь через парк пройти. Катя согласилась…

Она уже хотела подняться со скамейки, как в голову ей прилетел футбольный мячик. Прилетел не сильно – мячик уже был на излете и не в лицо, а попал по затылку. Максимум слегка прическу помял. И тут же издалека какой-то подросток крикнул «Извините!». Видимо, футболист.

Катя сперва повернулась взглянуть на прыгающий по траве мячик и маячившую вдалеке фигуру будущего Марадонны.

А потом повернулась к собеседнику, ища поддержки в неловкой ситуации. И пока она вертела головой, до Кати дошло несколько вещей.

Во-первых, во рту у нее очень сухо и страшно хочется пить.

Во-вторых, в висках у нее будто стучат молоточки. И стучат очень давно. Еще до попадания мячиком.

В-третьих, все руки и значительная часть юбки у нее в растаявшем мороженом, а размокший в кашу вафельный стаканчик она все еще держит в руках.

В-четвертых, и пожалуй, самых главных: никакого Юрки-Мишки не было. В смысле такой парень с ней не учился. И не работал. А если бы учился или работал, то с на скамейке с Катей сидел явно не он.

Рядом с Катей сидело завернутое в грязные вонючие лохмотья высохшее создание, с провалившимся носом, лишенное губ. Единственное, что в нем было от живого человека это круглые выпученные глаза, которые не моргая уставились в Катю.

«Как я не замечала эту вонь?» – пронеслось в голове у девушки. «Как я вообще с ним говорила?». И тут же ответила сама себе, подхватывая со скамейки сумочку липкими от мороженого руками: «А ты с ним и не говорила, подруга, он тебя завораживал, а ты просто сидела, пуская слюни». Эту мысль она додумывала уже на бегу – удивительно быстром, учитывая то, что ноги не слушались, а туфли были на каблуках.

С тех пор Катя огибает это место десятой дорогой. И стала любить футбол.

Дело было давно. Я был молод, в самом разгаре призывного возраста. Служить я не то, чтобы сильно не хотел. Но и не так, чтобы очень стремился. У меня как-то стала налаживаться жизнь: появились работа, отдельный угол с кроватью и хорошая девушка впридачу. И отдавать все это в уплату долга Родине я не очень торопился. Поэтому я решил вопрос просто: найдут и заберут – отслужу. Не найдут – ну и фиг с ним. Значит плохо искали.

И вот как-то погожим майским деньком по месту моей прописки заглянул наш участковый Сергунько с целью плановой проверки по выявлению укрывающихся и бла-бла-бла.

Его сердечно встретил мой дедушка, который нашего участкового недолюбливал в результате какой-то очень давней истории. Сергунько вероятнее всего об этой истории забыл. А вот мой дедушка – нет. Поэтому незлобиво потроллить участкового ему было в радость.

- А проходите, проходите, - Радушно приветил мой дед внезапного гостя. – Разувайтесь.

- Да я собственно…

- Ну что же вы у дверей будете стоять? Проходите на кухню. – Дед был сама гостеприимность. Сергунько ничего не оставалось, как разуться и пройти на кухню.

- Давайте я вас чаем напою! Вы какой будете?

- Даже не знаю…

- Ой, у нас тут всякий есть. И с малиной. И с клубникой. И зеленый. И ромашковый. – И мой дед стал монотонно перечислять все триста сортов чая, что хранила в шкафчике моя бабушка.

- Да вы знаете, - Вклинился в перечень Сергунько, - Мне в общем-то все равно. Любой сгодиться.

«Ну раз тебе все равно», - подумал мой дедушка, - «Тогда пей «Молочный улун».

«Молочный улун» стоял у бабушки на отдельной полочке. Чтобы никто, даже по ошибке не заварил себе эту дрянь. Почему его просто не выкинули – затрудняюсь сказать. Но подозреваю, что как раз на случай неприятных гостей.

К чести сказать, Сергунько держался молодцом. Человек неподготовленный обычно даже в самом лучшем случае сплевывал улун обратно в чашку, как только чувствовал на губах его вкус. А наш участковый сделал практически полноценный глоток. И даже отметил что чай «специфичный». Гвозди бы делать из этих людей.

Дальше он стал расспрашивать дедушку про меня и мое местоположение. Дедушка в красках рассказал легенду о непутевом внуке, который давно съехал и появляется внезапно раз в полгода. И чем занимается непонятно. И где живет неизвестно.

И все с непередаваемым актерским мастерством. И с длинными отступлениями на рассказы о своих недугах, некоторые из которых дедушка придумал прямо на ходу.

- В общем, - Подытожил Сергунько, - Где он сейчас живет вы не в курсе?

- Понятия не имею. – Констатировал мой дед.

- Ага, ага. А вот у вас на холодильнике листок висит с адресом и подписано: «Внук новый адрес» - это не может быть он?

- Нуууу… - Задумчиво протянул мой дед, лихорадочно ища выход из дурацкой ситуации.

- А давайте я проверю на всякий случай. – Сергунько быстро и ловко переписал адрес в блокнот, обулся и на прощание сказал:

- Спасибо за чай.

В армию меня все равно не взяли. А дед Сергунько с тех пор зауважал.

Однажды я сменил сферу деятельности.

Солнечным августовским утром я решил позавтракать. На часах был полдень. Под окнами шумели дети. Судя по их крикам и смеху, они играли в инквизицию и только что поймали ведьму.

От души зевая, я открыл холодильник и обнаружил там только чурчхеллу, которую Лида привезла мне с юга. А еще полупустую банку маринованных томатов черри. Я прикинул и так и эдак. Но скомбинировать из этих ингредиентов полноценный питательный завтрак никак не получалось.
Стало очевидно, что придется идти в магазин. На голодный желудок.
Переодевшись из потертых домашних джинсов в потертые уличные джинсы, я заглянул в свои финансовые запасы.

Работал на стройке я хоть и не по-стахановски, но регулярно. А тратился крайне неохотно. Поэтому привык видеть в своем секретном тайнике более-менее одинаковое количество денег. С незначительными вариациями. Сумма, которая ютилась в книжке про Карлсона этим утром, была существенно меньше этого количества.
Собственно, при очень разумной экономии оставшихся денег хватало на неделю. Если при этом заходить в гости к родителям, то можно было растянуть на две. Если заходить к ним очень часто – то на три.
Тут я решил, что чурчхелла – очень даже неплохой завтрак. И раздумал идти в магазин.

Через кухню, не спеша шел к своей миске кот.
- Мортон, - окликнул я его, - Не одолжишь пару тысяч до следующей зарплаты?
Кот посмотрел на меня с презрительным недоумением, и принялся шумно есть. Я уселся на кухонный стол и задумался. А до какой собственно зарплаты? Объект наша бригада сдала несколько дней тому назад. По поводу следующего речи пока не было.

Я вгрызся в чурчхеллу. Кот внимательно посмотрел на меня. И видимо сделал для себя какие-то выводы. Потому что съел только половину своей обычной нормы. Вторую половину он, недоверчиво посмотрев на чурчхеллу, на всякий случай прикопал воздухом.

Я позвонил бригадиру и спросил, известно ли что-нибудь насчет работы.
- Уууу, - ответил он, - Может месяца через два только будет объект. В Саратове. Я тебе позвоню, как чего нарисуется.

У меня осталось мало денег. И не было никаких предпосылок к тому, что они появятся. При текущем положении дел. Тут напрашивался какой-то вывод. Но он от меня ускользал.
- Твою ж мать! Мне надо искать работу. – Наконец, сообразил я.
Мортон, к тому времени удобно развалился на кухонном столе и принимал солнечные ванны. Услышав мое заявление, он одобрительно замурлыкал.

Мне позвонила Лида. Она спросила, не хочу ли я встретиться вечером и где-нибудь посидеть за чашкой кофе. Раз уж погода позволяет передвигаться по улице без зонта.
- А может лучше через пару месяцев? – Ответил я вопросом на вопрос. – Например, в Саратове?
- О, Саратов, - ответила она. – Я уже думала, что не дождусь, когда ты предложишь встретиться в Саратове. Как ты проник в мои мечты. А если серьезно – что случилось?
Я крупными мазками обрисовал картину.
- Бывает, - философски ответила Лида, - А кофе все равно пойдем пить. Об экономии не переживай. У меня флаеров есть.

После кофейни мы вышли прогуляться по Невскому. Солнце почти зашло. От тротуара веяло прохладой.
- В общем, ума не приложу, куда устраиваться. – Подытожил я наш с ней диалог о том, кем мне лучше устроиться.
- Все большое начинается с малого, - философски заметила Лида. - Малый шаг ты уже сделал – осознал, что работа тебе нужна. А вообще, расслабься: рано или поздно она сама тебя найдет.

Она поцеловала меня. Я обнял ее. Когда мы обнимались, кое-что за ее спиной привлекло мое внимание. Там был магазин. К его двери был приклеен листок, на котором в сумерках едва можно было прочитать: «ТРЕБУЕТСЯ КОНСУЛЬТАНТ В ОТДЕЛ КИНО».
Работа и впрямь меня нашла.

Заполнение анкеты и разговор с управляющей магазина прошли успешно. Поэтому, я пригласил Лиду к себе домой – отметить. У меня там как раз оставалось полбанки маринованных томатов.

Однажды я отвлекся от проблем.

Была середина недели. В разгаре рабочего дня я пошел пообедать со своим коллегой – Серегой. С которым мы были в более-менее дружеских отношениях.

Настроение было – хуже не придумаешь. Как-то разом все навалилось. И на работе и в личной жизни образовались хаос и бардак. Хотелось кому-то выговориться и пожаловаться на жизнь.

- Ну, давай – рассказывай. – Сказал Серега, пока мы шли в кафе. - Только погоди, я сигареты куплю.

Рядом был сетевой магазин. На кассах было полно народу. Но на наше счастье во входной зоне стоял табачный киоск. Мы подошли к нему.

Продавец с кем-то говорил по телефону.

- Да я тебе русским языком говорю: не от меня. Еще раз: не от меня. Да откуда я знаю - от кого она там залетела. Я че – типа крайний? Да пусть ищет меня, где хочет. Хоть с фонариком, хоть с лопатой. Что? Да на здоровье. Пусть приходит. А я говорю - пусть приходит. Я ему прямо тут растолкую что куда. Да. Можешь так ему и передать. – Говорил продавец кому-то в трубку. Речь у него была тягучая, распевная. Глаза были подозрительно красные. Мы с Серегой переглянулись. Я многозначительно покашлял. Продавец поднял вверх указательный палец.

- И деньги тоже, если хочет, то пусть приходит и забирает. Вот пусть приходит и в лицо мне попробует это сказать. Передай ему, что я ни от кого не прячусь. Готов в любой момент. Понял? Вот так ему и передашь.

Он повесил трубку. С озабоченным лицом накинул куртку. И только тут, наконец, заметил нас с Серегой.

- Опа. Здравствуйте. – Удивился он. – А вы что-то хотели?

- Ага, - невозмутимо ответил Серега. – Сигарет мы хотели.

- Сигарет? – еще больше удивился продавец табачного киоска. – Ну… Ну…

Он крутил головой среди сигаретных блоков.

– Нет. – В конце концов, выдал он. И почувствовав наше недоумение, пояснил: - Парни, вот честно – сердечно меня извините. Но вот вообще сейчас никак. Ну, вот совсем. Вечером подходите – все будет.

Сказав это, он поставил на прилавок табличку: «Технический перерыв» и моментально испарился. Будто ветром сдуло.

Некоторое время мы с Серегой молча осмысливали происшедшее.

- Так это.. Кхм.. О чем ты там хотел поговорить? – Наконец нарушил молчание Серега.

- Да чтоб я помнил. – Только и смог ответить я.

Сезон второй, выпуск двенадцатый.

Однажды я увидел вселенную.

Дело было так. Посреди жаркого июльского дня мы с Валерой стояли возле кассы Дома кино на Караванной улице и глубокомысленно спорили о преимуществах и недостатках европейского арт-хауса.

Наумничавшись друг перед другом вдоволь, мы купили пива и уселись на скамейку возле расположенного на Манежной площади фонтана.

Прохлада, которой веяло от воды, приятно освежала. Теплое пиво - наоборот. Видимо этот баланс ощущений настроил Валеру на сентиментальный лад.

- Тебе-то хорошо, - грустно изрек он, глядя в пространство перед собой. - У тебя с Лидой нормальные постоянные отношения. Вы вместе. А у меня - не пойми что постоянно… Знаешь, хочется ведь встретить родственную душу. Кого-то, кто был бы по-настоящему моим человеком. Ту самую. Единственную. Понимаешь?

Я понимал и собрался было посоветовать ему перестать крутить краткосрочные романы с актрисами, раз уж ему так приспичило найти настоящую любовь. Я даже открыл для этой цели рот, но тут обратил внимание на окружающую обстановку.

Крошечное облачко, на совершенно чистом до этого небе, прикрыло собой солнце и все вокруг стало серым. Галдящие возле фонтана дети вдруг притихли. И даже машины замедлили ход. Наступило напряженное затишье и я вдруг подумал, что так бывает, когда с людьми начинает говорить Вселенная.

И я не ошибся. Вселенная шла по направлению к нам сложными зигзагами, прихрамывая. Она имела облик элегантно и дорого одетой женщины лет пятидесяти. Общее приятное впечатление смазывалось тем, что одну из туфель на высоких шпильках она где-то потеряла, что обьясняло хромоту.

Но еще больше впечатление портило то, что женщина была пьяна. Что обьясняло сложную траекторию ее перемещений. При этом, она слегка покачивалась и вела сама с собой какой-то важный спор.

Мы смотрели на то, как она приближается молча. Не ропща и не сопротивляясь судьбе.

Поравнявшись с нашей скамейкой, женщина остановилась. Устремила на Валеру прояснившийся взгляд. Осмотрела его с головы до ног. И вдруг отчетливо и громко сказала:

- И вот чтобы ты знал. Я. Тебе. Никогда. Не достанусь.

Взгляд ее снова затуманился. И бормочя себе под нос какие-то невразумительные аргументы, женщина захромала дальше.

Мы долго провожали ее взглядом.

Наконец, я прокашлялся и сказал:

- Не знаю, как у тебя, Валерий Александрович, а у меня сейчас вопросов больше чем ответов…

Валера, продолжая смотреть вслед загадочной даме ответил:

- Дурак ты. - И мечтательно подняв глаза к ставшему снова безоблачным небу, добавил:

- В женщине должна быть загадка.

На орбитальной станции «Маяк» была глубокая ночь.

Оснащённый искусственным интеллектом бортовой компьютер Ирина проводила плановую диагностику систем и развлекалась тем, что сочиняла грустные лимерики.

Смотритель станции Марк Шнайдер беспокойно дремал в своей каюте. Время от времени он вздрагивал и сонно бормотал: «Не смей меня жрать…». Его лицо покрывали бисеринки пота. Было жарко как в сауне. Все отверстия вентиляции в комнате были плотно забаррикадированы.

В системе воздуховодов тоже было тихо. Только время от времени там раздавался еле слышный механический шёпот: «Самки. Самки. Самки…». Обитавший в системе генно-модифицированный гигантский хамелеон-альбинос Патрик, мирно спал.

Эту идиллическую гармонию нарушил пронзительный вой сирены и мигание красных аварийных ламп. Шнайдер подскочил в кровати, сгрёб в охапку одежду и толком ещё не проснувшись помчался на мостик.

- Ирина!!! – заорал он, пытаясь на бегу попасть ногами в штанины, - Что происходит?!!

- Чрезвычайная ситуация!!! – постаралась переорать сирену Ирина, - Сработала система оповещения!!!

- Ирина!!!

- Что?!!!

- Это ведь ты управляешь сиреной?!!

- Да!!!

- Может уже её вырубишь?!! И мы перестанем орать?!!

- Извините, - смутилась Ирина и отключила аварийную сирену.

Нахлынула тишина. Красные лампы продолжали мигать. Проснувшийся в вентиляции Патрик принял мудрое решение на всякий случай отправиться за припасами на пищевой склад.

- Итак, - разобравшись со всеми предметами своей одежды, продолжил Марк, - Что произошло?

- Чисто технически – ничего, - успокоила его Ирина, - Пока что.

- Пока - что, Ирина?

- Мои системы оповещения обнаружили метеорит, который движется с большой скоростью.

- На нас?! - ужаснулся Марк.

- Нет, не на нас, - снова успокоила его Ирина. - Пока что…

- Ирина, давай ближе к сути.

- Траектория его движения пересечётся с нашей через 58 минут. Проблема не в самом метеорите - он достаточно небольшой. Проблема в месте столкновения. Он пробьёт отсек, где находятся резервные запасы сжиженного кислорода, которые нужны на случай поломки генератора...

- Ирина, давай без подробностей? Какова вероятность, что всего этого не случится?

- Никакой. Столкновение неизбежно.

Марк откинулся на спинку своего кресла и погрузился в невесёлые раздумья.

- Прочитать вам грустный лимерик? - Предложила Ирина.

Несколько минут прошли в тягостной тишине. Марк пытался смириться с неизбежным. Ирина, развлечения ради, моделировала на демонстрационном столе виртуальную копию "Маяка". Патрик в отсеке пищевого склада вдумчиво пожирал запасы замороженного картофеля.

- Ладно, - нарушил тишину Марк, - Каков план действий?

- Я сделала в "чёрном ящике" свою бэкап-версию. Вам же следует обратиться к ”Протоколу 17".

- Который гласит…

- Который гласит достать из хранилища чемоданчик с соответствующим номером и вколоть себе вещество, которое находится в лежащем там шприце.

- Что это? - мрачно уточнил Марк, - Обезболивающее? Для безболезненной смерти?

- Нет. Это специальная сыворотка, которая на 72 часа сделает ваш организм устойчивым к внешним факторам и подлежащим полной регенерации, даже если от него останется всего несколько клеток.

- Ты хочешь сказать, что…

- Да, Марк. Сыворотка "Феникс" фактически сделает вас на 72 часа бессмертным. Учитывая то, что спасательная капсула прибудет сюда в течение 20 часов после столкновения - всё вместе это полностью гарантирует ваше выживание.

Марк открыл хранилище. Осмотрел стеллажи с пронумерованными чемоданчиками. Нашёл нужный, достал наполненный ярко-фиолетовой жидкостью шприц.

Но тут его взгляд случайно упал на созданную Ириной модель "Маяка". В памяти промелькнули все проведённые на ней безмятежные спокойные дни. Эти стены успели стать ему родным домом. Лучшим из всех мест, в которых он когда-либо жил.

- Ирина, - обратился он к бортовому компьютеру, - Какие ещё у нас есть варианты?

Через 30 минут, прошедших за анализом огромного количества вероятностей и стремительного перебора возможных версий событий у них был готов план.

Ещё 12 минут ушло на приготовления, в ходе которых Марку невольно пришлось провести несколько рискованных химических экспериментов, а также совершить короткую вылазку в открытый космос.

Когда всё было кончено и метеорит благополучно миновал станцию, Марк с шумом выдохнул воздух и откинулся на спинку кресла.

- Должна сказать вам, смотритель, - сказала Ирина и в её голосе прозвучало нечто, похожее на уважение, - это было весьма впечатляюще. Сделать взрывчатку из топлива, моющего средства и шоколадного печенья - это был потрясающий ход.

- Да брось, - отмахнулся Марк, - Твоя идея отстегнуть пищевой отсек - вот благодаря чему всё получилось.

- Что ж, - резюмировала Ирина, - всё хорошо, что хорошо кончается. Вернуть на место пищевой склад удастся только через неделю. Но не думаю, что это проблема.

Ирина помолчала.

- Вы сильно рисковали. Это был неразумный выбор. Принять "Феникс" было бы правильнее. Но я уважаю ваше решение.

Марк подошёл к иллюминатору и проводил взглядом удаляющийся метеорит.

Потом перевёл взгляд на отсек с пищевым складом, который одиноко болтался в космосе. Со станцией его связывал только тоненький трос.

- Интересно, - задумчиво пробормотал Марк, - а где сейчас Патрик?

Несколько часов спустя отдохнувший и посвежевший смотритель станции принялся разгребать созданный во время чрезвычайной ситуации бардак. Среди прочего был и раскрытый чемоданчик, в котором лежал шприц с "Фениксом". На обратной стороне крышки чемоданчика была наклейка.

"Внимание", - сообщала наклейка, - "препарат вызывает гарантированные необратимые побочные эффекты:

- тошнота

- метеоризм

- выпадение волос

- выпадение зубов

- геморрой

- слабоумие

- импотенция

- отмирание конечностей

- покраснение вокруг глаз

При возникновении этих симптомов рекомендуется обратиться в научно-исследовательский институт. Ваше тело может помочь науке".

И только тогда Марк понял, насколько близко прошла беда.

Он набрал полные лёгкие воздуха и нырнул, но вскоре кислород оказался ему не нужен. Ушли считанные секунды на то, чтобы криогенная жидкость превратилась в молочно-белую глыбу льда. Массивная железная крышка запечатала контейнер, надёжно оградив заточённое внутри тело от воздействий внешней среды. На одном из дисплеев пошёл обратный отсчёт.

Подопытный номер 11, если верить таймеру, должен был пролежать в заморозке ещё 364 дня, 23 часа, 59 минут и 19 секунд. Андрей мысленно содрогнулся, представив температуру внутри контейнера. Как на такое вообще можно было пойти по доброй воле? Дело даже не в низких температурах. А в полной беспомощности и неизвестности. Стопроцентная зависимость от криогенной техники. Любая неполадка может привести к летальному исходу. А год – это большой срок.

Андрей вспомнил, как позавчера в квартале на несколько часов отключилось электричество. Это ещё хорошо, что камеры подстрахованы надёжными и мощными аккумуляторами. А если бы их не было? Криогенная лаборатория в одно мгновение превратилась бы в морг. А 10 лежащих в камерах человек ничего бы не смогли сделать для спасения собственной жизни.

Андрей вышел из помещения с криогенными установками, прошёл дезинфекционный шлюз, снял в раздевалке защитный костюм и некоторое время неподвижно сидел на скамейке, прислонившись спиной к дверце шкафчика. Ему предстоял разговор. И он интуитивно понимал, что разговор этот вряд ли будет приятным.

В дверь раздевалки постучали.

- Входите! – отозвался Андрей.

Дверь приоткрылась.

- Ты там одет?!

Андрей сидел в трусах и футболке.

- Да! – крикнул он, натянув джинсы.

В дверь заглянула Марина с двумя стаканчиками кофе. Она будто с сомнением оглядела пустую по причине позднего времени, раздевалку. Зашла внутрь и поставила один из стаканчиков на скамейку, рядом с Андреем. Даже не пробуя, он точно знал, что в стаканчике капучино.

- Принесла тебе кофе, - сдержанно улыбнулась Марина. - Время позднее, а тебе ещё домой ехать…

Андрей был достаточно зрелым для своих 25 лет человеком, чтобы понимать прозрачные намёки. Но на всякий случай уточнил:

- Уверена?

- Уверена. - мягко сказала Марина. Для своих 32 лет она была достаточно зрелой, чтобы не оставлять в таких ситуациях беспочвенных надежд.

- Понимаю, - неожиданно для неё кивнул Андрей. - И в принципе даже в чём-то согласен.

Она немного растерялась.

- Во-первых, мы вместе работаем. - Совершенно спокойно продолжал Андрей. - А романы на рабочем месте редко хорошо заканчиваются. Тем более, что Самуилович уже явно начал что-то подозревать. Для тебя это может обернуться неприятностями. Мне этого совершенно не хочется.

Марина согласно кивнула.

- А, во-вторых, у тебя есть дочь, которой нужен отец. А тебе самой нужен зрелый мужик и полноценные отношения, а не просто сомнительный служебный роман со вчерашним студентом.

Марина снова кивнула.

- И я не буду тебя убеждать в обратном. Могу только сказать, что мне жаль, что я произвёл такое впечатление. Ну и ещё, что мне было очень хорошо. Роман был прекрасный.

Они помолчали.

- Спасибо тебе, - наконец сказала Марина.

- Это тебе спасибо, - улыбнулся Андрей, - жаль, что с Дашкой так и не познакомился. Надеюсь, всё у вас будет хорошо.

Он подошёл к ней, положил руки на тёплую талию и аккуратно поцеловал в щёку.

Марина посмотрела ему в глаза.

Второй стаканчик с кофе, который она по-прежнему держала в руке, полетел на пол. Андрей почувствовал её руки у себя на плечах.

Когда всё закончилось, они долгое время лежали и молчали. Будто выброшенные на берег морской волной - обнажённые, хватающие ртами воздух.

- В душ?

- В душ.

Некоторое время они стояли под горячей водой.

- Обожаю твоего чеширского дракона. - Наконец произнёс Андрей, проводя пальцами по татуировке на её спине.

- Видел бы ты, какой там партак был сначала…

- Ты не передумала расставаться? - Как бы между делом спросил он.

Марина вздохнула и положила голову ему на плечо.

- Не знаю. Не хочу сейчас думать. Ненавижу принимать решения в ванной.

- Это душ.

- Всё равно. Горячая вода, пар и пена.

- Выходим?

Андрей выключил воду.

- Жди здесь. Я принесу тебе полотенце. - Сказала Марина торопливо выходя из душа.

- Спасибо! - громко сказал он ей вслед.

Из раздевалки до него донесся еле слышный скрип, как бывает, если провести пальцем по мокрому стеклу. Сразу за ним последовал короткий вскрик. А затем страшный глухой удар.

Андрей аккуратно, но быстро зашагал босыми ногами по мокрому скользкому кафелю. Он выглянул в раздевалку.

У порога лежал кофейный стаканчик. Рядом разливалась тёмно-коричневая лужа, которая выглядела так, будто кто-то неумело попытался вытереть её одним широким движением. Андрей почему-то вспомнил, что так и не отпил из своего стаканчика, который по-прежнему стоял на скамейке.

Марина лежала на полу. Глаза были открыты и неестественно закатаны. Рядом с её головой растекалась ярко-красная лужа.

- Нет. Нет-нет-нет-нет… - сам того не сознавая бормотал Андрей, наклоняясь к телу.

Только что они говорили. Только что всё было хорошо. Сколько крови. Какая огромная рана. Кровь льётся так быстро...

«Хватит паниковать», - сухо и резко заговорило подсознание. «Если хочешь что-то сделать - думай. Думай своей головой».

Андрей взял себя в руки. Рана тяжёлая. Времени мало. Если оно вообще есть. Бежать за помощью бессмысленно, не успею. Аптечка тут не поможет. Нужно что-то быстрое и кардинальное.

Криокамера. Это не спасёт, но даст время.

На поиск решения он потратил около двух секунд. По ощущениям - по меньшей мере, неделю.

Андрей осторожно подхватил Марину под руки и потащил, стараясь не делать слишком резких движений.

Он миновал дезшлюз. Двенадцатая криокамера, на его счастье, находилась ближе всего к выходу. Он подтянул Марину на входную площадку, которая была вровень с крышкой камеры. Спрыгнул вниз, подскочил к консоли и нажал кнопку активации.

Металлическая крышка пошла вверх. Камера стала заполняться жидкостью. Как только она наполниться у подопытного будет ровно 10 секунд на то, чтобы погрузиться в камеру.

Андрей посмотрел на дисплей таймера.

У всех подопытных был заранее выставлен срок пребывания в камере. У каждого он был разный. Программу задавал лично Анатолий Самуилович.

Одиннадцатый подопытный должен был провести в заморозке год. Седьмой - два года. Девятого заморозили на месяц. Даже если двенадцатая камера была запрограммирована на сутки - этого бы хватило.

Он смотрел на таймер и не верил, что после всего произошедшего судьба так над ним подшутила.

Двенадцатая камера была запрограммирована на 36500 дней.

Он взлетел на площадку. Марина медленно дышала. Белки глаз были залиты кровью. Лицо исказила гримаса мучений.

Прозвучал сигнал о том, что камера заполнена и готова принять подопытного.

Андрей посмотрел вниз. От жидкости уже начал исходить белёсый туман.

Сто лет вечного холода. Сто лет полной беспомощности. Сто лет отчаяния. У него было всего десять секунд на решение. Но ему хватило двух. Он подхватил Марину и шагнул вниз. Жалел он только о том, что не вдохнул побольше кислорода.

Но кислород ему не понадобился.

Воскресным утром мы отправились в Павловский парк. Погулять, подышать свежим воздухом и заодно покормить белок.

- Ты как-то неравнодушен к белкам, - заметила моя жена Лида.

- А вот и нет. – Возразил я.

- А вот и да, - не отступала супруга. – Стоит сказать «белка», как ты оживляешься. Даже глаза загораются.

- Ты выдумываешь, - отмахнулся я.

- Фундука на полкило вышло, - вмешался продавец в магазинчике сухофруктов, куда мы зашли, чтобы купить белкам угощение, - убавить?

- Оставьте. - Махнул я рукой. – Ещё очищенного, без скорлупы грамм двести взвесьте пожалуйста.

- Ага, - согласилась жена, глядя на увесистый пакет с орехами, - выдумываю…

- Мммм… Воздух какой свежий! – Восхитилась Лида.

- Ага. - Кивнул я, разглядывая верхушки сосен.

- А красиво как… - Кивнула моя жена на рощу, ведущую к зеркальной глади водоёма.

- Дааа… - Снова согласился я, перебирая в ладони орехи так, чтобы они стучали скорлупками. Мне казалось, что этот звук должен приманить белок.

- Велоцирапторы вон, смотри, пасутся… - внимательно отслеживая мою реакцию продолжила восхищаться супруга.

- Угу. – Кивнул я, продолжая вертеть головой.

Мы прошли уже полкилометра по парку, а я до сих пор не встретил ни одной белки.

Спустились к водоему. Стал накрапывать дождик. Пришлось укрыться под ветками разлапистой сосны.

- Мне жаль, что с белками сегодня не срослось, - похлопала меня по плечу Лида, - не переживай, я думаю, что в следующий р…

- Тсссс… Ты её спугнёшь, - перебил я жену, кивая на спускающуюся к нам по стволу упитанную белку с роскошным хвостом.

- Может всё-таки хватит уже? – Устало поинтересовалась Лида, когда белка поскакала закапывать по меньшей мере двадцатый орех подряд. – Погода испортилась. Погулять уже точно не получится. Пойдем домой?

Дождик как раз перестал лить. Я скормил белке на прощание последний орех, и мы с женой двинулись по размокшим дорожкам по направлению к выходу из парка.

- Жалеешь, что уходим? – Сочувственно спросила Лида.

- Нет, - покачал я головой, - погода и вправду для прогулок не очень подходящая. Хочется домой и в тепло.

- Это хорошо. А то я уже бы…

- Псссст! Ещё одна белка! – я указал пальцем на заросли травы между деревьями. В которых мелькал беличий хвостик. Зверек догнал нас и отважно выскочил на мокрый гравий. Лида обреченно закатила глаза.

С неба снова стало капать.

- Эта белка даже не голодная! – С упреком сказала она через пару минут. Дождь продолжал усиливаться. – Она просто берет у тебя орехи и таскает их себе в нычку!

- Она заботится о семье, - возражал я, - и думает о своем будущем…

Капли стали падать всё чаще. Одна из них угодила мне за шиворот и поползла вдоль позвоночника по спине. Я согласился с тем, что пора уходить.

Метров через двести я заметил ещё одну белку. Опустился на корточки, достал из пакетика орешки и тут дождь перешел в настоящий ливень. Нам с Лидой пришлось срочно эвакуироваться под ближайшие деревья.

- Знаю, что это прозвучит как бред, - сказала Лида, стараясь встать так, чтобы с веток как можно меньше текло на волосы, - но я почти уверена, что дождь как-то связан с кормлением белок. Предлагаю, как только дождь стихнет - высыпать остатки орехов в ближайшую кормушку. Тогда у нас будет шанс добраться до выхода из парка.

- Рационального и правда мало, - согласился я, - но, если тебе кажется, что это поможет – давай попробуем.

Мы дождались, пока ливень стихнет и выскочили обратно на дорожку, которая представляла собой уже один сплошной ручей, с маленькими островками суши. Помчались к выходу из парка, глядя по сторонам в поисках ближайшей кормушки.

- Лида, смотри! – Я остановился и показал пальцем на траву. Там скакала очередная белка.

- Нет! – Дернула жена меня за рукав куртки. – Нельзя этого делать! Нужно всё высыпать в кормушку!

- Перестань, - возмутился я, - что может случиться если я дам ей один орешек?

И тут, словно по заказу – ливень обрушился на нас стеной.

Мы едва успели отскочить обратно под деревья. К счастью промокнуть мы успели совсем немного.

- Я ведь предупреждала, - упрекнула меня Лида, - мы так никогда не выберемся…

Я прищурился. На противоположной стороне дороги висела синяя кормушка. Жена проследила за моим взглядом.

- Пойдем вместе?

- Нет, - покачал я головой, - я должен сделать это один. Если я не вернусь – передай нашим будущим детям, что их отец умер героической смертью. Утонул под дождем, пока кормил белок…

Я перескочил через канаву, в два прыжка преодолел затопленную дорожку. Затем пробежал ещё одну канаву и оказался у кормушки. Мгновение спустя, рядом со мной оказалась Лида. Она тяжело дышала и откинула мокрые пряди волос со лба.

- Во-первых у нас нет детей. Пока что. А во-вторых, я не собираюсь им рассказывать такую херню...

Мы высыпали все орехи в кормушку, отчего она переполнилась и заметно отяжелела.

- Ну вот, - кивнула Лида, - совсем другое дело.

- Ты же понимаешь, что это просто иррациональное суеверие? - Спросил я, когда мы поднимались по склону канавы, чтобы вернуться на дорожку.

- Ну, разумеется. – Согласилась моя жена и зашагала вперед, выискивая сухие места. – Конечно понимаю.

Дождь закончился. Из-за туч выглянуло солнце.

Утро понедельника легким было не для всех.

- Горбатимся тут, горбатимся, - тяжело вздохнул стажёр Андрей, - продвигаешь науку… А денег как не было так и нет…

Младший научный руководитель Георгий Александрович нахмурился, взглянул на подчиненного поверх очков и оторвался от отчёта.

- Ты чего ноешь, стажёр? Денег что ли не хватает?

- Конечно не хватает, - кивнул Андрей. – Копейки же платят. Вы же сами ведомости подписываете. Видели же суммы.

Георгий Александрович посмотрел на подчиненного оценивающим взглядом. Андрей был молодым и легкомысленным. Попал в стены Института, едва получив диплом. Взрослой жизни ещё толком не видел. Судя по взъерошенному виду – все выходные где-то бурно «отдыхал».

Младший научный руководитель печально покачал головой.

- И на что же тебе не хватает, стрелец неприкаянный?

- Да ни на что не хватает! – Возмутился стажёр. – Ни на хорошее жилье. Ни на нормальную одежду. Даже девушку сводить куда-нибудь – и то денег нет. Я бы в банке кредит взял. Но никто ж не даст. Там документы нужны. А Институт у нас засекреченный.

- Тоже мне беда, - фыркнул Георгий Александрович, - сходи в одиннадцатый отдел. У них там обменник стоит. Курс вполне приемлемый. Возьми сколько тебе надо. И расчёт сразу на месте. Никакой мороки с платежами и процентами.

- Обменник? – Нахмурился Андрей.

- Ну да. Это чисто внутриинститутская разработка. Аппарат анализирует твой индивидуальный запас жизненной энергии. Ты можешь определенное количество отдать и взамен получить деньги согласно тарифу. Минимум – месяц жизни. Максимум – десять лет.

- Вы это серьёзно сейчас?

- Сходи да проверь, если не веришь. Я сам пару раз по так месяцу так разменивал.

- И сколько же, - насмешливо улыбнулся Андрей, - там платят за месяц?

Георгий Александрович назвал сумму.

- А пхо-кхо-чему так много? – от удивления раскашлялся стажёр.

- Не я тарифы устанавливал, - развел руками научный руководитель.

К одиннадцатому отделу Андрей мчался вприпрыжку. Ему было всего лишь двадцать четыре года. Он находился в чудесной физической форме. Десять лет – ерунда. В развалину их продажа его точно не превратит. Зато деньги… Суммы должно было хватить на все его планы и желания. Да ещё почти столько же осталось бы в довесок.

За дверью одиннадцатого отдела было стеклянное окошко с табличкой: «КАССА». Чтобы к нему пробиться, Андрею пришлось растолкать толпящихся перед ним изможденных и бледных людей.

- Здрассьте, - махнул он рукой рыжеволосой девушке, расположившейся за стеклом, - это здесь можно жизненную энергию продать?

- Нет, - покачала та головой, - здесь только на покупку операции. Продажа это вам через две двери дальше по коридору.

Через две двери дальше по коридору обнаружилось совершенно пустой помещение. Только в центре стоял аппарат, похожий на древнюю телефонную будку. Рядом с будкой стояла самая обыкновенная табуретка, на которой сидел скучающий юноша в очках.

- Это здесь можно жизненную энергию продать?

Юноша моментально соскочил с табуретки.

- Здесь-здесь! Я помощник-консультант. Вы извините, я сперва подумал, что опять кто-то дверью ошибся. Вы знаете, к нам так редко заходят. В банке уже дефицит…

Андрей подробно уточнил у консультанта все условия процедуры.

Сперва нужно было выбрать временной объем жизненной энергии, которую планировалось отдать в обмен на деньги. Стажер уверенно сказал: «Десять лет», чем привел консультанта в неописуемый восторг.

Затем нужно было зайти в поглотитель, чтобы аппарат конденсировал материю и направил её в хранилище. «После этой процедуры у вас могут появиться новые морщины и седые волосы. А также часто бывает ухудшение самочувствия», - предупредил Андрея помощник. Тот, в свою очередь, заверил, что его это ничуть не смущает.

А затем, в лотке выдачи, сразу после процедуры должна автоматически оказаться нужная сумма. По тому же принципу, что и в банкомате.

- А на случай, если вдруг что-то пойдет не так здесь буду я, - закончил инструкции консультант, - если вы готовы, то можно начинать.

Андрей шагнул в будку. Вспыхнули зеленые лампы. В лотке выдачи зашелестели купюры.

- Готово, - кивнул консультант, - можете забирать оплату.

На ватных ногах стажер подошел к лотку и взял денежные пачки. Они показались ему странно тяжелыми. Чтобы пересчитать деньги ему пришлось сощуриться – перед глазами всё расплывалось.

- Что за черт?! – Возмутился он. – Да тут денег вдвое меньше, чем должно быть!

Консультант подошел к нему. В руках у него были свежие распечатки данных.

- Мне ужасно не хочется вас расстраивать, - мягко произнес он, - но расчет произведен верно. Аппарат забрал у вас пять лет и три с половиной месяца жизни. Ровно столько у вас оставалось. Тариф, по которому с вами за них расплатились полностью соответствует заявленному.

Андрей ошарашенно смотрел на пачки денег в своих руках. Пальцы понемногу осыпались белоснежной пылью.

- И что же мне теперь делать, – прохрипел он, - с этими деньгами?

- Ну, - отвел консультант взгляд в сторону, - в принципе вы можете попробовать купить на них немного жизненной энергии, если успеете в кассу на продажу.

Андрей медленно зашагал к двери.

- Но имейте ввиду, - крикнул ему вдогонку помощник, - что курс на покупку в четыре раза выше! Вам хватит примерно на год! Если ещё останется и все не раскупят!

Утро понедельника легким было не для всех. А для некоторых стало совсем тяжким.