Yrveld обещал, Yrveld сделал! Третья глава готова до конца недели :)
(является разовой акцией)
Глава почти полностью написана с нуля. Из общего с рассказом только открывающая и завершающая сцены, которые тоже изрядно переработаны. Я постарался лучше показать эмоции Егора и раскрыть Илью и Нину как персонажей (что у меня совсем плохо получилось в рассказе). Ещё сцена с контрактом душ сильно переработана... Хутха, желая помочь Егору, немного изменил ритуал... Впрочем, об этом узнаете сами :)
Приятного чтения
PS: Думаю, начиная с этой главы, различий с рассказами в сюжете будет появляться всё больше
PPS: Буду признателен за любые указания на ошибки :)
Глава 1; Глава 2

***

Когда всё стихло, до Егора начало доходить, что же произошло в последние несколько минут Квартира была разгромлена и от пола до потолка заляпана кровью, ошмётками плоти и внутренностей. Посреди того, что осталось от зала, лежали останки отвратительной, противоестественной твари, которая совсем недавно была человеком. Влажный, тяжёлый смрад, смесь запахов крови, свежего мяса, желчи и содержимого кишечника облеплял так, что, казалось, теперь от него никогда не отмыться. Но, несмотря на это, перед глазами у Егора была молящая наполовину съеденная душа, и пожиратель, нависший над ней. Его уродливая морда, измазанная серебристой жидкостью — эссенцией души. Этот образ всё настойчивее завладевал внутренним взором Егора, когда его слуха достиг вопрос от Нины:

— Вы откуда Петю знаете? — голос был совсем слабым, но он всё же сумел выдернуть Егора из власти страшного воспоминания.

— Мы познакомились прошлой осенью, когда столкнулись с лихом, — отрешённо ответил Егор, ещё не до конца сбросивший оцепенение.

— И Петя с вами бился против лиха?

— Нет. Он приехал, когда всё уже кончилось. Сказал, что кто-то из ваших патрульных засёк резкий всплеск силы от перерождения.

— Перерождения? — удивился Илья.

— Да, — ответил Егор, — то лихо переродилось из домового. Какой-то экстрасенс насильно разорвал его связь с останками.

— Это объясняет, как мы его проморгали, — кивнула Нина.

— Я, кажется, что-то слышал об этом случае. Говорили, орфен будто взбесился, но всё быстро улеглось.

— Орфен? — переспросил Егор, — Это что вообще?.

— Так учёные назвали то-ли вещество, то-ли поле какое-то, с помощью которого мы колдовство творим.

— Двоечник, — улыбнулась Нина. — Орфен ещё называют первичной эссенцией. Думаю, так тебе будет понятнее. Это то, что незримо обволакивает материальный мир. Из орфена состоят души, наподобие того, как из атомов состоят тела, поэтому мы можем использовать его, чтобы творить колдовство. Но вы, шаманы, это нечто. Ходить по орфеновому плану вне тела.

— Ты как? — спросил Илья.

— Жить буду. Устала только сильно. А ты, парниш, как? Небось впервые такое видишь? Подобное даже для нас с Ильёй через чур. А мы повидали немало.

— Это терпимо. Скорее противно, — ответил Егор тихо, — самое страшное было там…

— Где?

— В мире душ. Я попал в гнездо пожирателя. И он ел… его душу. Это трудно описать…

Раздался звонок. Илья поднялся на ноги и открыл дверь.

— Паршиво выглядишь! — сказал кто-то из подъезда.

— Это ты ещё того парня не видел, — вяло пошутил в ответ Илья.

— Ух… лучше б и дальше не видел, — сказал вошедший. Им оказался невысокий, с небольшим пузиком, мужчина в тёмно-серых спортивных штанах и осенней куртке нараспашку. — Что у вас тут произошло?

Говоривший прошёл в квартиру, и за ним зашли ещё три человека: две женщины и ещё один мужчина.

— В рапорте прочитаешь, — ответил Илья, — а нам идти надо.

Он помог Нине подняться, закинул себе на плечи её правую руку, и сказал Егору:

— Придержи её с другой стороны. А то я тоже того и гляди рухну.

— Да, сейчас, — Егор поднялся, и точно так же закинул себе на плечи её руку.

— Ну прям транспортировка тяжело раненного, — слабо улыбнулась Нина.

Боком они протиснулись в дверь, и пошли к лифту. Рядом с подъездом стояла машина. Они усадили Нину спереди и помогли ей пристегнуться.

— Ну, я пойду, — сказал Егор.

— Куда это? — удивился Илья. — Ты с нами едешь. Совсем забыл, что должен дать показания? Кроме тебя произошедшее в… гм, мире духов, никто не видел.

Вздохнув, Егор забрался на заднее сиденье. Ссориться с «надзорщиками» Егору совсем не хотелось.

— Есть хочешь? — спросил Илья, заводя машину. — Можем заехать взять чего-нибудь. Я угощаю.

— Нет, спасибо, — даже от мыслей о еде начинало слегка мутить.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Илья, и машина тронулась.

Илья включил музыку, неторопливо вырулил на дорогу, и спросил:

— На что это похоже?

— Что именно? — уточнил Егор.

— Ну путешествие по орфену. Каково это?

— Это… сложно описать. Когда выходишь, то… чувствуешь настроение мира вокруг и чужую силу, если она есть. Ты можешь ощутить зной в тридцатиградусный мороз или в жару тебе покажется, будто тебя окатило ледяной водой. Хотя чаще всё не так радикально. Когда сила спокойна, я ощущаю приятную прохладу.

— А внешне что-нибудь меняется?

— Да. Я когда впервые покинул тело, испугался, потому что не узнал комнату. Материальное становится зыбким, эфимерным, а нематериальное — наоборот.

— Это как?

— Ну, например, иногда бывает, что свет в мире духов течёт. Примерно как вода, только он может течь не только вниз. Или становится плотным как стекло или даже прозрачная сталь. Или душа… В мире духов она становится прочной, как плоть в обычном мире…

Перед глазами у Егора снова возникла сцена: пожиратель нависает над половиной умирающей души, и вытекающая из неё, как кровь, серебристая эссенция. Сама жизнь. Через оцепенение его слуха достигли слова песни:

*«…правит мною дорога-луна.*

*Ты не плачь, если можешь, прости. Жизнь не сахар, а смерть нам не чай.»*

Из глубины души к горлу подкатил ком сожалений и боли. Новой и застарелой.

*«Мне свою дорогу нести, до свидания, друг, и прощай.*

*Это всё, что останется после меня…»*

— Я знаю это выражение лица, — сказал Илья.

Егор поднял взгляд, и увидел, что Илья смотрит на него в зеркало заднего вида.

— Ты не виноват в его смерти, — добавил он. — Никто не виноват, кроме той твари.

— И его самого, — добавил Хутха, — он заигрывал с силами, которые даже близко не понимал.

Усилием воли Егор проглотил вставший в горле комок, и сказал:

— Спасибо, — слово вышло неохотно, и прозвучало неуверенно и неразборчиво.

— Да не за что, — ответил Илья, — это же правда. Не стоит взваливать на себя все смерти вокруг. Эта ноша никому не по силам. А знаете, что? — добавил он. — Нам просто необходимо перекусить. Что-нибудь вредное, жирное и вкусное! Хутха, ты ж далеко не обычный грач, да?

— Да ты сыщик! — ядовито ответил Хутха.

— Я так и знал! — улыбнулся Илья. — Ты чего бы хотел поесть? Я угощаю!

— Давай что-нибудь на твой вкус. Посмотрим, что ты за человек.

— Ха! Судишь о людях по гастрономическим пристрастиям? Тогда я бы сейчас съел парочку чебуреков! Знаю отличное место неподалёку. Крюк не большой будет.

— Нет, — слабо запротестовала Нина, — давай сегодня без мяса?

— Тогда, может, хачапури? По-аджарски!

— Я согласна.

Живот Егора громко заурчал, отвечая вместо него.

— Тогда хачапури! — улыбнулся Илья.

Через полчаса они вчетвером сидели в небольшом грузинском ресторанчике. Хозяин, грузин по имени Лев, тоже колдун, сначала протестовал против птицы в заведении, но передумал сразу же, как только ему объяснили, что это дух.

— Кто так ест хачапури по аджарски? — сокрушался Илья, глядя на Егора. — Смотри! Сначала разрезаешь желток, — он продемонстрировал на своей порции, — потом отрываешь корочку, — что он тут же проделал, — макаешь в желток, и только потом ешь! Понял?

— Понял, — ответил Егор, и разрезал желток. Так и правда оказалось намного вкуснее.

— Во-от! А остальное съедаешь, когда заканчивается желток. Эх, молодняк…

Когда всё было съедено, Нина сказала:

— А теперь в офис. Мы и так задержались. Получим от Марии Фёдоровны нагоняй.

— Ты права, пора ехать. Ты как, силы восстановила?

— Да, уже намного лучше, — ответила она, и направилась к выходу.

Ещё полчаса потребовалось, чтобы по вечерним пробкам добраться до офиса. Он оказался в неприметном доме. На вид, обычная жилая трёхэтажка с одним подъездом недалеко от МКАДА. По ощущениям Влада, они приехали куда-то на северо-восток.

Внутри, на входе, был пост охраны с турникетами. Охранник приветственно махнул Илье и Нине, и с пульта открыл им турникет. Вчетвером они поднялись на второй этаж, который представлял собой длинный коридор со множеством дверей, утыкающийся в окно. Нина открыла одну из дверей слева. За ней оказался тамбур, из которого можно было попасть в три кабинета. На правом была табличка «Харитонова М. Ф.». Без должности. Нина постучалась, и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Они вошли в вытянутый кабинет с единственным окном. Вдоль стен стояли шкафы, некоторые из которых были со стеклянными дверцами. Центральное место в кабинете занимали два стола, составленные буквой «Т», ножка которой была обращена к двери. Во главе этой конструкции за монитором сидела женщина. Судя по всему как раз Харитонова М. Ф. Широкоплечая, с круглым лицом и массивной светлой косой, переброшенной через левое плечо. Она подняла взгляд на посетителей только когда все зашли и захлопнули дверь.

— Вы долго. Садитесь, общаться будем. В первую очередь вы, — она обратилась к Илье с Ниной, — в общих чертах.

Нина вкратце рассказала, свою версию событий до момента победы над упырём.

— Понятно. Не забудьте завтра составить отчёты о происшествии. Теперь вы, — она повернулась к Егору и Хутхе. — Мне нужна ваша версия событий.

Егор рассказал о том, что получил зов. Хутхе пришлось объяснить, что шаманы, из-за своей связи с духом, могут порой слышать зов от душ или духов, когда тем нужна помощь. Если шамана достиг такой зов, игнорировать его нельзя. Дальше Егор объяснил, как по ориентирам из сна нашёл нужный дом и квартиру. Остальное Нина рассказала лучше. Егору оставалось лишь добавить о произошедшим с ним в мире духов.

— А этот мальчишка, Николай. Его кто-нибудь допросил? — спросила Мария Фёдоровна.

— А он как-то… пропал, — растерялся Илья. После боя с упырём его и след простыл. Должно быть он перепугался, да убежал.

— Вы что, упустили свидетеля?! — крикнула она, хлопнув ладонями о стол. — Да вы у меня отчёты будете месяц кропать!

— Там ситуация из-под контроля вышла, — попытался оправдаться Илья.

— Да плевать! Вы свидетеля потеряли!

— Ох, старый клюв, — пробормотал Хутха, заполучив всеобщее внимание. — Душа ведь была у пожирателя!

— И что? — удивился Егор.

— А то, что если душа попала к пожирателю, то никого она уже не позовёт. Пожиратель полностью подавляет жертву.

— Тогда кто нас позвал?

— Очень правильный вопрос! Кто-то, кто такое умеет и кому нужно было подманить шамана к пожирателю. А чтобы показать верные ориентиры, он должен быть рядом с душой. И, возможно, по какой-то причине, звали именно тебя.

— Илья, живо звони Ире Ростоковой! Чтобы завтра, нет, сегодня ночью его ориентировки были у каждого патруля! Не хватало ещё, чтобы такая же тварь появилась в людном месте. А вы двое, — она обратилась к Егору и Хутхе, — я, согласно статье сорок второй чародейского кодекса привлекаю в качестве внешних сотрудников. Нужно заключить контракт души.

Мария Фёдоровна протянула руку вперёд. Ладонь слабо искрилась.

— Прислони свою ладонь, — подсказал Егору Хутха и, видя, что он колеблется, добавил: — Это безопасно. Я прослежу.

***

Хутха сосредоточенно следил за сближением ладоней. Все его чувства были напряжены до предела: права на ошибку нет. Связь позволяла Хутхе ощущать душу Егора почти как свою собственную. Благодаря этому он знал, что терзает молодого шамана, и чего недостаёт. Благодаря этому Хутха решился на опасную авантюру. Ошибка будет стоить души Егору, а возможно и самому Хутхе, но он не ошибётся.

Ладони соприкоснулись, и Хутха ощутил, как по нитям души Егора побежала сила, переданная Марией. Печать. Он перехватил эту энергию, и не позволил колдунье прекратить контакт. Он черпал её силу, добавляя толику собственной для контроля. Хутха видел, как тело Егора выгнулось дугой, а глаза закатились. Сила, которую он вёл через душу Егора, сопротивлялась, брыкалась, норовила вырваться, но он держал крепко. Поняв, что происходит, Мария зло посмотрела на Хутху, но сделать ничего не могла.

Первым опомнился Илья.

— Что происходит?

— Ему надо помочь! — крикнула Нина.

— Не сметь! — грозно каркнул Хутха, сражавшийся с буйствующей силой. — Не вмешиваться!

Ошарашенные командой, все замерли, но ненадолго. Илья бросился к Егору, и в этот самый момент Хутха прожёг в душе Егора пути для силы, и от её тока пространство вокруг Егора исказилось, как будто вокруг него появился водяной пузырь.

— Пробуждение? — удивилась Нина.

Запустив ток силы, Хутха отпустил поводья, и позволил себе расслабиться. Потерявший сознание Егор едва не рухнул на пол: Илья успел подхватить его в последний момент.

ЧАСТЬ 2

Пробраться до складских помещений представлялось ещё той нетривиальной инженерной задачкой — нам предстояло пройти по перекошенным коридорам, ощерившимся острыми клыками порванного металла, миновать пару заклинивших дверей, а восхождение по ведущим в непонятном направлении скрученным спиралью трапам служило, наверное, финальным испытанием после минования предыдущих препятствий. Радовало только, что путь назад с грузом предстоял уже через погрузочный люк. Мы бы с удовольствием и через него внутрь проникли, только вот открыть его возможно только изнутри.

Как ни странно, аварийное освещение функционировало, и решать проблемы с ориентацией в кромешной тьме не пришлось. Всё-таки запас прочности у нашего корабля оказался приличный — пережить гравитационную волну и посадку от командира...

Как это ни странно, но склад предстал перед нашими взорами в своём естественном состоянии — всё разбросано и отыскать любую запасную часть или электронный блок настоящая головоломка. Но инженеры в этом хаосе чувствовали себя как рыбы в воде. От меня только то и потребовалось, что оказывать посильную помощь в разборах особо великих завалов и в сортировке имеющихся запасов на три группы — целые, слегка поломанные и откровенный металлолом. По итогу Владимир мрачно констатировал:

— А оборудование перенесло удар о твердь не намного лучше самого корабля. Жаль. Блоки дальней космической связи восстановлению не подлежат. А вот прочие радио-электронные комплексы избежали печальной участи небытия. Но только что это нам даёт? Пеленговать крупную дичь во время охоты? Или искажать пространственно-временную метрику? Да-а-а уж.

— А что, их никак не приспособить для нужд связи? — наивно удивился я, — И там, и там простая электроника.

— Простая, говоришь? — И Владимир искоса посмотрел на меня. — Может, какое рацпредложение толкнёшь? У нас на предприятии за дельную рацуху премии дают.

Я стушевался — честно говоря, в электронике совсем ни бельмеса. Лишь как продвинутый пользователь штурманской аппаратуры и искусственного кока. Хотя... Теперь ещё и профессиональный её носильщик.

Инженеры отобрали несколько блоков, пояснив, что те позволят отпугивать местных хищников, если такие, конечно, здесь имеются, или, как вариант, кровососущих насекомых. И на мой взгляд, очень полезное применение сложной радиоэлектронной аппаратуры.

Люк наружу перекосило, и открывали мы его часа два, основательно умаявшись. Но теперь доступ к запасам был самый непосредственный, без этих пугающих плутаний по лабиринтам

искорёженного корабля.

— Чем порадуете? — поинтересовался по нашему возвращению командир.

— Ничем хорошим, — ответил Владимир, — Связи не было и не будет. Все запасные внешние блоки и приёмно-излучающие устройства расплющило запасным генератором.

— Плохо, — прокомментировал нерадостный доклад командир, — А мы тут всё в округе разведали...

Как оказалось, «Индигир» приземлился, точнее — упал в старый метеоритный кратер. И местное озерцо, это, видимо, заполненная водой центральная воронка. Благодаря такому вот стечению обстоятельств, наше пристанище защищалось от прочей дикой природы стенками кратера, от ветровой эрозии превратившимися в острые горные пики. А ввиду изрядной давности падения метеорита, местную изолированную фауну представляли только некие подобия наших землероек, в отличие от здешней флоры, коя цвела и колосилась в значительном разнообразии. Впрочем, в достатке имелись ещё и вездесущие насекомые. Анализ цветов показал их нейтральный статус к человеческому организму. Но на счёт насекомых командир так не был уверен. Слишком их много здесь летало, ползало и прыгало. Всех не исследуешь. И потому экипажу посоветовали быть начеку.

По итогам первых дней жизни на спутнике командир собрал утреннюю оперативку. Коротко, минут за сорок, доложил о результатах обследования имеющегося в рабочем состоянии оборудования на корабле, итоги натурных изысканий метеоритного кратера.

— Какие предложения? — задал вопрос участника совещания.

Озвученные перспективы зависнуть в этом райском уголке на неопределённое время, а может и на всю жизнь, заставили присутствующих пригорюниться. И только кок, включённый в действующий экипаж, бодро предложил всем по чашке кофе.

— Может, всё-таки попробовать собрать из имеющегося бесполезного электронного хлама узел связи? — Я таки решил попытаться привлечь к поискам выхода наших инженеров.

— Есть мысли — как? — спросил капитан.

Я пожал плечами.

— У нас же целых два инженера по данному профилю!

— Но-но! — воскликнул Владимир, — У нас у каждого свой профиль.

— Тем более, — поддержал я, — Значит, у нас два инженера общего широкого профиля.

Названные широкопрофильными инженеры переглянулись и разве что пальцами у виска не покрутили. Я же не отставал:

— На складе полно вполне работоспособных блоков. Они разве не взаимозаменяемы?

— Так, — бразды правления снова оказались во властных руках командира, — Владимир, поясни, что имеется в наличие, чего не хватает для организации связи, и что думаете в плане поиска решений. Вы ж как-никак инженеры, а это звучит гордо.

— Как бы это гордо не звучало, но без надлежащей оснастки инженер это только голова и руки, — за обоих инженеров ответил Владимир.

— Не самая глупая голова и не самые кривые руки, — согласился командир.

— Ладно. Если коротко и по верхам, — начал просветительскую деятельность Владимир, — В любом космическом аппарате в том или ином виде имеется аппаратура телеметрии, бортовые информационные системы, аппаратура связи и ретрансляции, навигационная аппаратура, системы управления и система...

Но не успел он закончить короткий и по верхам доклад, как на нас, удобно расположившихся на небольшой полянке, свободной от высокого кустарника и травы, упала огромная тень. Мы синхронно задрали головы и...

Над нашими головами медленно проплывал тёмный силуэт крылатого чудовища. Просто гигантского чудовища! Точно назвать размеры я не берусь, так как неясна была высота полета, но поскольку мы оказались в тени, летел он не шибко высоко. Мы буквально окаменели — кто знает, чем питаются эти твари? Явно же не землеройками. И если даже человек ему придётся не по вкусу, то для бедолаги, которого попробуют на зубок, это станет слабым утешением в желудке летающего монстра.

В этот раз крылатая тварь улетела. Или не заметив ничего съестного, или пока была сыта и оставила нас про запас на будущее. Но нам запасами быть совсем не улыбалось.

Такая впечатляющая демонстрация представителей местной фауны резко поменяла повестку совещания.

— Более насущный вопрос, — прервал доклад Владимира командир, — Сможем ли что-то противопоставить этой летающей твари? Наше табельное оружие оказалось в месте контакта корабля и поверхности с соответствующими неутешительными последствиями. Но защищаться теперь необходимо. Что скажет инженерия?

— Мы прихватили блок сканирующего устройства системы позиционирования. Попробуем им облучить летуна. Морфология иных организмов неизвестна, но, возможно, и отпугнёт.

— На этом пока прерываем совещание. Действуйте!

Пока инженеры настраивали защиту от крылатых монстров, остальные члены экипажа обустраивали наш новое жилище — выкладывали очаг, из чехлов смастерили полог, перекрывающий от ветра вход, вымели мусор и ненужное соседство из мелких скачущих насекомых.

Когда электронная защита встала на страже мирного неба, а пещера приобрела вполне обжитой вид, командир предложил сделать вылазку за цепь гор, окружающих зону высадки. Требовалось понять, чего ещё можно ожидать неприятного от местной крупнотоннажной фауны. Вооружались по примеру первобытных людей — самопальными луками и копьями. Благо, поставщиком металла для острых наконечников служил целый корабль.

— Мы за периметр, — командир обратился к остающимся на базе инженерам, — Владимир, за главного. Ваша задача — всё-таки постараться придумать, как нам сообщить о себе на Землю. Отговорки типа — это невозможно, нет таких технологий — не принимаются. Задействуйте нашего кока, какой-никакой, а искусственный интеллект. Где определяющее слово — интеллект.

И мы выдвинулись в поход. Первым, как и полагается вождю нового племени, двигался Владимир.

https://pikabu.ru/story/proklyatyiy_na_puti_k_nebesam_glava_6_11226993?utm_source=linkshare&utm_medium=sharing

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 5

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 4

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 3

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 2

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 1

Ослепительная вспышка света озарила чердак, когда Андрей повалился на пол. Ника испуганно метнулась к парню, вырвавшись из хватки Ани, но их остановил Грашъ.

- На повторный осмотр его, - отрезал Владыка.

Девушки почувствовали на себе прожигающий взгляд иноземца. В особенности - это ощутила Вероника, когда заместитель взял тело парня и направился на выход из комнаты.

В подвале Андрея вновь подключили к компьютеру, а девушек оставили за дверью.

- Я никак не могу это объяснить, - Владыка сверял нынешние показатели активности мозга Андрея с данными первого осмотра.

- Повелитель, вы обнаружили что-то необычное?

- Нейронные связи медленно восстанавливаются. Не скоро, конечно, но его мозг полностью регенерируется. Только это невозможно. Должна быть какая-то причина этому, - задумался он, - скорее всего, он уже начал что-то вспоминать.

Продолжая изучать показатели с монитора, Владыка замер, потому что Андрей резко распахнул глаза…

Радужка не имела привычного, карего оттенка - сейчас она сияла ровным, голубым светом. Увидев перед собой карлика, Андрей встал напротив него, начав пристально рассматривать.

- Кто ты такой? Ты не мой сын.

Осознавая возможную опасность для повелителя, Грашъ схватился за оружие и хотел направить на парня, но применить не успел. Легким взмахом руки Андрей отбросил пистолет в сторону и сжал кулак, заставив прислужника схватиться за горло.

- Так кто ты такой? - Владыка старался не выдавать того, как напуган.

- Я Асмаэль - Ангел, который протянул руку падшему. Я вытащил его по приказу Верховного Архангела Михаила.

- А ради чего? Михаил не объяснил, зачем он отдал этот приказ?

- Он дал понять, что Люцифер не имеет никакой власти на Земле. Его место в Преисподней.

- А как скоро вы покинете это тело?

- Я поддерживаю ему жизнь и постепенно исцеляю. Как только он восстановится, я отправлюсь домой. А ты, червяк… - Андрей склонился к стальной маске, - ты похитил творение нашего Отца. Что скажешь в свое оправдание?

Владыка лишь стоял и молчал. Впервые за долгие тысячелетия после происшествия у Содом и Гоморры он был сильно напуган. Старался не показывать вида, пусть и понимал, что это могли быть последние минуты его жизни. Так же, как когда-то для его отца, который обратился прахом после встречи с Небесным Воинством.

Он поклялся себе, что больше никогда не свяжется с Защитниками Земли, не допустит роковой ошибки. До последнего надеялся, что мальчишка никак не связан с Небесами.

Но, как видимо, ошибался. В покровительство к Михаилу попасть могут лишь избранные. Ведь Павлу он навредил, лишил рассудка, но никто не спешит за него вступаться. И кара Небесная Владыку не настигла за вмешательство.

Вывод напрашивался сам собой.

- Если я снова увижу тебя рядом, то разговора уже не будет, - спокойно сказал Асмаэль.

Он последний раз окинул карлика суровым взглядом и отошел к креслу, плавно сомкнул веки. Тело Андрея обмякло, а Грашъ смог наконец-то вдохнуть в полную силу.

- Как он очнется, передай ему это. И живо на корабль.

Владыка вручил заместителю наручные часы и, стукнув тростью об пол, исчез в яркой вспышке света.

***

Когда я пришел в себя, увидел перед собой только Граша. Голова все еще гудела, но не так сильно.

- Что случилось?

- Скоро сам все узнаешь, - он протянул мне наручные часы и тут же исчез.

Устройство оказалось странное - с множеством кнопок вокруг массивного циферблата, а на кожаных ремешках не было даже намека на какие-нибудь застежки.

И как их крепить на руку?

Не придумав ничего лучше, решил их примерить и положил на запястье. Концы в мгновение сомкнулись на моей руке, образовав единое целое. Панель засветилась ярко-голубым светом, а я невольно подскочил с кресла, почувствовав еле ощутимый, электрический разряд.

Я вспомнил…

Я вспомнил все! Всю свою жизнь.

Это была лавина воспоминаний, которая хлынула на меня разом. Вспомнил свое детство, родителей и то, насколько чужим я чувствовал себя в мире людей. Как в поезде познакомился с Аней. Как пообещали друг другу встретиться, когда вырастем.

Вспомнил случай в парке, основу своей модернизации, работу на Владыку. Задания, Феникса, колдуна… и Люцифера. Клетку в собственном разуме. И всеми с этими воспоминаниями я почувствовал себя, наконец, СОБОЙ.

Впервые с того момента, как появился в деревне под Белогорском и встретил Нику.

И вспомнил свою Анюту, всю любовь к ней. Но в этот же миг столкнулся с яростным сопротивлением чувств к Нике. Как обещал ей, что никогда ее не брошу.

Пройдя за порог, я увидел две пары настороженных глаз.

- Что такое, Андрюш? Тебе лучше? - взволнованным голосом начала Аня.

К ней уже хотела присоединиться Ника, но я подошел к ним первый и обеих сгреб в охапку, крепко прижав к себе.

- Девчонки, - я поцеловал в волосы сначала Аню, затем Чернову, отпрянул и с неудержимым трепетом констатировал, - я… все вспомнил.

Анюта выдохнула, опустив голову, и ткнулась мне в плечо.

- Объяснишь потом, что случилось? Тебя нигде найти не могли.

- Ник, я на пару слов с Аней. Это личное, - я аккуратно погладил Веронику по волосам, и на этот раз она уже не спорила.

Мы вышли из сеней на крыльцо, я присел на ступеньку, Анюта составила мне компанию. Собравшись с мыслями, что далось весьма нелегко, я начал.

- Л-люцифер… - было сложно, но я выдавил из себя это слово, - я смог открыть разлом и попал туда, к нему. Он предложил сделку. Он разбирается с Владыкой, а я отдаю те силы, которые забрал у колдуна. Сначала я подумал, что мне терять? Мне эта грязь и даром не нужна, но зато он расправится с Владыкой. Я согласился… и только потом понял, на что…

Прикрыв глаза, я опустил голову - на ступеньку ниже упала пара влажных капель.

- Не собирался он ничего делать с Владыкой, и силы забирать не хотел. Ему нужно было мое тело и согласие окончательно завладеть им, которое он из меня выпытывал…

Анюта, кажется, хотела что-то сказать, но слезы душили ее. Смогла лишь крепко обнять меня.

- Владыка приходил ко мне в ту ночь. Надеялся, что ты вернешься. Я даже видела разрыв в подвале… но он потом пропал. И все… ничего. Но одного не пойму - как ты выбрался тогда? Это помнишь?

- Не помню. Только свет… как будто брешь в клетке. Туда я и рванул изо всех сил. Дальше провал. Очнулся уже, когда меня Ника, грубо говоря, подобрала, - на этих словах я поджал губы, так как прозвучало это весьма неловко, но зато честно.

- Свет, значит. Знать бы еще о чем Владыка там говорил, нас-то не пустил уже. Где он, кстати?

- Когда я в себя пришел, его уже не было. Грашъ только часы передал, и все, - пожал плечами я, глянув на Аню, - слушай, я пройдусь один. Надо все хоть в голове немного утрясти. Нику только успокой, а то надумает себе чего. Хорошо?

- Да без проблем. Мне обороняться, в случае, чем? - скупо хмыкнула Аня.

Я прильнул к ней и мягко поцеловал в уста, а когда отстранился, увидел ее легкую улыбку.

- Главное - не граблями. Ника хорошая девчонка, правда вспыльчивая порой и собственница, ты бы знала, та еще. Ладно…

Я шумно выдохнул, поднявшись, и направился в сторону озера…

***

Анна вернулась в дом, вспоминая прикосновение губ Андрея, но на кухне все ее воспоминания о теплом, осознанном контакте оборвала Чернова, подорвавшись с табуретки.

- Где он? С ним все в порядке?

- К озеру пошел, все нормально с ним, успокойся. Надо же с воспоминаниями как-то разобраться.

Ника, выслушав, поникла. Надула губы, как ребенок, присела обратно.

- Мы уже не уедем вместе, как понимаю…

- Не я это сказала, - Аня приподняла ладони в примирительном жесте, - но, скорее всего, на «долго и счастливо» можешь не рассчитывать. Признаться честно, мне иногда самой не по себе от всего…

Внезапно, послышались тяжелые шаги. Вероника поднялась, ошибочно надеясь, что это вернулся Андрей, но на кухню прошел Грашъ, выпрямившись во весь свой исполинский рост…

Анна ожидала, что он скажет. Может, новости какие есть? Но вместо этого прислужник ненавязчиво отстранил ее в сторону, а Нике достался трескучий удар в грудь, получив который, она перелетела через стол и, врезавшись спиной в край подоконника, рухнула на пол…

- Ты… ты чего делаешь!? Ника!

Анюта дернулась к Черновой, но была подхвачена за шиворот, как бродячий котенок.

- За слова нужно уметь отвечать, - холодно отрезал Грашъ, отпихнув Аню так, что она сама свалилась.

Он подошел к Нике - она скребла ногтями по полу, пыталась вдохнуть, но получалось рвано. Схватив девицу за руку и насильно поставив на ноги, он склонился к ее уже заплаканному лицу.

- Это я штакет? - слуга тряхнул Чернову, глухо прорычав, - говори.

Но она не могла. Страх сковал ее полностью, за что она снова поплатилась, но уже куда серьезнее. Грашъ схватил ее за волосы и, не жалея сил, приложил головой об стол, затем еще раз, и еще...

Послышался хруст сломанного носа, а когда прислужник отпустил девчонку, она съехала, оставив на поверхности мебели кровавый развод, и без сил свалилась на пол. Не обращая внимания на Аню, он направился на выход из кухни, бросив напоследок:

- Скажешь - ушиблась.

За порогом раздалось пару тяжелых шагов, которые вскоре стихли. Ушел…

Понимая, что сама помочь ничем не может, Анюта выскочила из дома и со всех ног бросилась к озеру…

***

Не успел я побыть наедине с собой и десяти минут, как ко мне со слезами на глазах прибежала испуганная Анюта, не в силах связать и пару слов. Единственное, что я понял - надо идти в дом, и чем быстрее, тем лучше.

Мы ввалились на кухню, а у меня внутри все вмиг заледенело, когда я увидел ее.

- Господи, Ника… - я упал на колени рядом с ней, аккуратно уложил ее голову себе на ноги, - ты скорую вызвала!?

Аня намекнула на время, которое придется ждать помощь. Я прощупал пульс Черновой - дышит, уже хорошо. Разбитый нос, все лицо окровавлено…

- Что случилось-то!? - выкрикнул я, убирая с ее кожи налипшие прядки волос, - меня же… десять минут не было!

- Г…Грашъ. Я не знаю, за что он так… он сорвался на ней. И ушел…

- Т…тварь. Убью, урода! Ника… Никуля… - я поглаживал ее по затылку, роняя слезы, - держись, малышка, только держись…

Я аккуратно подхватил ее на руки и молча понес на выход из дома. Пока здесь дождешься скорой, уже сорок дней пройдет…

***

Я довольно быстро добрался с Никой до больницы в Белогорске, ворвавшись с криками, что девчонку избили в переулке. Вопросов лишних, благо, не задавали. Пришлось долго ждать, пока ее реанимируют, и это ожидание убивало в первую очередь меня.

Если она не справится? Что тогда? На чьей совести смерть невинной девочки? Грашъ за это ответит, но в первую очередь виноват кто?

Не знаю, сколько прошло времени, но визит полиции я без документов на руках решил пропустить. За это время я успел вернуться в Благодатное и взять у Ани денег. Она все поняла, лишнего не спрашивала. Когда же я снова пришел в больницу, мне удалось выловить главврача. Оказалось, Ника осталась в реанимации и в крайне тяжелом состоянии. Эту информацию, как и разрешение пройти к ней, я выбил благодаря небольшой, но круглой сумме. Перед тем, как попрощаться с доктором, я задал один интересующий меня вопрос.

- Она… выживет?

- Выжить-то выживет, - мужчина цыкнул и поправил на себе очки, глянув в карточку, - но с большой вероятностью дорога ей на Никольское шоссе, сами понимаете.

Я не стал спрашивать, что это значит. Не хотел.

Вместо этого я кивнул врачу, прошел в реанимацию и приблизился к Нике. Бедняга…

Слезы невольно покатились по щекам, когда я сжал пальцами ее безучастную ладонь.

- Тот, кто это сделал - ответит, я тебе клянусь. Только держись, малышка, - тихо сказал я, прильнул к ней и мягко поцеловал в губы, - держись, Никуля…

Подавляя эмоции, я отстранился окончательно и вышел из палаты, а затем и из больницы…

***

Я вернулся к Анюте, которая, судя по встревоженному взгляду, она вся извелась в ожидании. И стоило мне только приблизиться к дому, как любимая подорвалась с лавочки и кинулась мне в объятия, вжимаясь так, будто хотела стать со мной единым целым.

- Как Ника?

- Плохо, - я с трудом сглотнул, отпрянув от Ани, - очень…

- Если надо со средствами помочь - я попробую родителей подключить. Чтобы у нее хотя бы все было для лечения.

- Да, было бы хорошо. Спасибо. Пошли в дом. Мне еще ее отцу звонить, даже не знаю, сука, как объяснять…

***

Дальше время тянулось мучительно. В основном, старались контролировать положение Вероники в больницах и продолжали по возможности перечислять средства на ее лечение. Денег всегда не хватало, а постоянно просить помощи у родителей Ани - через чур.

Дошло до того, что в один момент я решился на отчаянный поступок. Если говорить проще - ограбил инкассаторскую машину в соседнем городе. Деньги сразу перевел на личный счет Ники и оплатил лечение с реабилитацией на год вперед. Благо, меня найти не так легко, да и действовал осторожно, стараясь лишний раз не светиться.

Стало ли спокойнее? Нет, конечно. Но хотя бы знал, что ей займутся в полной мере.

Ночами мне периодически снились кошмары. Все та же клетка, Люцифер и пытки. Неприятно, но терпеть можно.

В остальном - жаловаться не на что. Жил с Аней, которая все это время была рядом. Единственное - хотелось в полной мере спросить с Граша за то, что он сделал с Вероникой, но ни он, ни Владыка больше в моей жизни не появлялись.

С таким успехом миновал почти год, но в один день сновидение в корне отличалось от привычных.

Компанию мне составил незнакомец в темно-сером костюме - лет тридцать на вид, имел приятные черты лица и голубые глаза.

- Помнишь меня? - поинтересовался этот мужчина.

- Вроде… нет, - я всматривался в его лицо и пытался узнать.

Нет, ничего. Только ощутил спокойствие и защищенность.

- А так? - незнакомец расставил руки в стороны, а над его телом засиял силуэт, целиком состоящий из света, только был он раза в два больше, чем сам мужчина.

И вспомнил этот свет…

- Вы… Ангел? Тот, кто помог мне выбраться из клетки?

- Верно, помог и вытащил тебя из заточения. С тех пор я нахожусь в твоем сознании, бок о бок с твоей душой.

- Вот как… спасибо Вам. Но позвольте узнать, от чего такое внимание ко мне?

Ангелу! Ангелу пришлось вытаскивать меня из ямы, которую я сам себе и выкопал. Будто у них поважнее дел нет, чем решать проблемы человека… но, тем не менее, я был ему искренне благодарен.

- Мне велел заняться тобой Верховный Архангел Михаил. Поэтому, вопрос уже риторический. Вчера я закончил последнюю процедуру исцеления и сейчас покидаю твое тело. Ты больше не делай таких глупостей, Андрей. С Люцифером связываться - это последнее дело. Он пощады не знает.

Он мягко улыбнулся, а я в это же мгновение проснулся вспышки Небесного света.

Затем спальня снова погрузилась во мрак.

Уснуть не удалось. Не покидало чувство, что он не договорил причину такого приказа.

Ладно… допустим у Михаила с Сатаной вражда.

Но неужели Михаил будет трястись за каждую душу, которую пытается прибрать себе Люцифер? Ангелов бы не хватило. Так что же Михаилу от меня нужно? От этого становилось не по себе. От меня определенно утаили что-то важное, а я знать не знаю, что именно.

И снова вспышка света!

Анюта лишь пробурчала что-то сквозь сон, а я последовал в горницу.

Кто посетил нас на этот раз?

А вот и Владыка… один, без Граша. Ну, теперь-то можно и поинтересоваться, где он пропадал.

- Приветствую тебя, сын мой.

- Давно не видел вас, Владыка. Почему не подавали никаких вестей?

Не стал сразу спрашивать про его заместителя. Не время.

- Я наблюдал за тобой, Андрей, но прийти не мог. У нас возникли небольшие разногласия с Асмаэлем, но сейчас он ушел. Ты ведь знаешь Ангела, который исцелял тебя?

- Да, он перед уходом все рассказал. Вы разве не знали, что за мной присматривают? - я прищурился.

- Догадывался, но наверняка знать не мог.

- И все же я до сих пор у вас в подчинении?

- Как раз пришел поговорить об этом.

Голос Владыки от чего-то звучал тихо, приглушенно. В глазах резко все поплыло, а ноги сделались ватными.

Да что опять не так?...

Продолжение следует

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВСЕ ГЛАВЫ С ФИНАЛОМ - https://author.today/work/335206

Командор Сосисуля отправляется в отпуск. Часть 1

Командор Зевс Сосисуля проснулся в своей каюте и сразу расстроился. Секунду назад он отправился в отпуск, а значит, должен был проснуться в зале ожидания космопорта Анапии в толпе других отдыхающих. Лёжа на кровати совсем в другом месте, Командор прикинул варианты и варианта было всего два. Либо его отпуск отменили, а это печально, либо он ездил в отпуск, но не обновил резервную копию личности, и поэтому своего отпуска не помнит, что ещё хуже.

Командор повернулся, чтобы взять пульт и включить космовизор, но вместо пульта на тумбочке лежал тюбик крема для лица "Дюймовочка", и, что самое странное, наполовину пустой. А кроме этого в глаза сразу бросились и другие шокирующие предметы: на полу - оранжевый ковёр вместо синего, а на стене - картина с улыбающейся белкой, выглядывающей из дупла.

Сосисуля быстро сел на кровати и ахнул. Его письменный стол был розовый. Ну это уже ни в какие ворота. Или это шалости роботов с Леевым, или это не его каюта. Командор машинально почесал нос и ахнул ещё раз. Нос тоже был не его. Количество плохих вариантов в его голове резко возросло. Он в чужом теле на чужом корабле. Значит, он приехал не туда.

- Ох, и не люблю я, когда такое случается, - сказал сам себе Командор и пошёл к космическому шифоньеру смотреться в зеркало. Из зеркала на него глядела какая-то женщина, декоративно задрапированная в полотенце с надписью "Кухня". Женщина испуганно осмотрела свою фигуру и полезла в шифоньер изучать гардероб. В шифоньере обнаружились: розовый комбинезон космонавтки, наряд гольфистки и огромная, похожая на топор, клюшка для гольфа, а также шесть пар трусов с вышитыми на них днями недели. Не хватало трусов с надписью "среда".

- Значит сегодня среда, - решил Командор и, стараясь не думать как хозяйка шифоньера разгуливает в "среде", натянул "субботу".

Залезая в розовый комбинезон, Командор подумал, что нужно срочно добраться до рулевой рубки и прояснить ситуацию. Он выглянул в коридор. Прояснять было не у кого. На вешалке у двери Сосисуля заметил капитанскую фуражку. Нацепив её на голову, он расправил не свои плечи и вышел в коридор. Тут же из-за угла вырулил робот-уборщик с пылесосом, но, как всем известно, роботы глуповаты и на истерические выкрики Командора "Где я?" и "Что происходит?" робот ответил лишь "Доброе утро, Раиса Макаровна" и покатил себе дальше. Сосисуля обдумал полученную информацию, потом вскричал "Ага!" и схватил себя за грудь. На груди комбинезона находился типовой бейджик с надписью "Холодец Раиса Макаровна. Капитан."

- Так-так, - нервно повторял Командор по дороге к рулевой рубке и зашёл в столовую. Две женщины, как две капли воды похожие на него, сидели за столом и ели пирожные из огромного блюда. Одна была в белом халате и очках, вторая ела сразу два пирожных и капала вареньем на свитер.

- Так-так, - забормотал Сосисуля.

- Доброе утро, Раиса Макаровна. Хотите пирожное? Сегодня с вишней и абрикосом. Не могу решить какое вкуснее, - жизнерадостно проговорила обмазанная вареньем дама, подвигаясь на диванчике, чтобы освободить место. Сосисуля призадумался. С одной стороны, он не отказался бы от пирожного, но если он не Раиса Макаровна, то, значит, пирожное предлагают не ему. Обдумывая этот вопрос, Командор осторожно присел на краешек дивана.

Громкоговоритель на стене столовой щёлкнул и закричал:

- Всему экипажу катера "Румяный". Говорит капитан Холодец. Это что тут такое происходит, я вас спрашиваю? Кто-то сейчас за это ответит, юные леди!

- Да, вот и я тоже хотел спросить, - начал было Командор.

Юные леди уставились на Сосисулю. Не на всего Сосисулю, а на бейджик его комбинезона.

- Так значит, вы тот гражданин, которого напечатали утром? - светским тоном поинтересовалась леди в халате. Леди в свитере молча таращилась на Командора, открыв рот с пирожными.

- Я Ариадна Минотавровна Рогова, космобиолог, а это Зинаида Баклажанова, наш младший научный сотрудник. Очень приятно познакомиться, а вас как зовут?

- Зевс Васильевич Сосисуля. Катер "Смердящев".

- Представьте себе, Зиночка, гражданин Сосисуля тоже работает в нашем институте и ехал в Анапию на заслуженный отдых. Но, как вы знаете, космопорт Анапии сегодня закрыт, так как печатает девятьсот участников конференции палеонтологов, которая пройдёт в анапийском краеведческом музее в 17:15. И система направила файл гражданина Сосисули на ближайший свободный тридэпринтер, движущийся в нужном направлении, то есть, к нам. Бортовой компьютер "Румяного" вас напечатал, а я вас обнаружила уже в лотке с готовой продукцией, когда пошла на кухню за завтраком. Мы отнесли вас в каюту Раисы Макаровны, потому что она была в отъезде.

- Мы тоже едем на Анапию в отпуск, в санаторий "Ягодка", а вы в комбинезоне нашего капитана, - Баклажанова проглотила пирожные и присоединилась к беседе.

Дверь в столовую раскрылась и ворвалась разъярённая гольфистка.

- Это что это происходит на моём корабле? На минуточку задремала в ванне и тут же комбинезон спёрли!

- Доброе утро, Раиса Макаровна! Я со вчерашнего дня вас не видела, - Зиночка тоже заговорила светским тоном и попыталась снять варенье со свитера, подцепляя его новым пирожным.

- А я думала, вас вызвали в центральный офис института, - сообщила доктор Рогова.

- Я была в ванне!

- Я не видела вас три дня.

- Ну и что? Я задремала. И ещё этот торт... И, вообще, зачем бы меня вызвали в центральный офис? В центральном офисе нам приказали найти в шахтах Плутона 400 образцов плутоядных светлячков и без них не возвращаться, а вы сколько нашли? Ноль образцов! Ноль образцов за три месяца! Чем вы занимались, я вас спрашиваю?

- Ну, мы послали робота в шахту Плутона за светлячками...

- Раз в жизни поручила им простейшую научную работу...

- А он не возвращался два месяца, а потом вернулся с мешком орехов из нептунского супермаркета и чеком на 300 рублей. Наверно, что-то перепутал...

- Я сейчас тебе перепутаю по голове клюшкой! А это кто ещё такая в моём комбинезоне? - капитан Холодец нависла над Сосисулей с угрожающим видом.

- И фуражку мою прихватила, - настоящая Раиса Макаровна сорвала фуражку с головы Командора и приладила к своему наряду гольфистки.

- Я не прихватывала! Я думала, то есть, думал, потому что я мужчина, который ехал в отпуск, и у меня точно такая же фуражка, а меня по ошибке напечатали в этом теле совсем не в Анапии, где у меня забронировано что-то вроде кроватки на берегу Зелёного моря...

- Внимание! Говорит автопилот, - громкоговоритель снова очнулся и сообщил:

- Уважаемые члены экипажа, катер "Румяный" прибывает к месту назначения. Посадка на парковке санатория "Ягодка" состоится через десять минут.

Членов экипажа очень взволновало это сообщение. Они не дослушали объяснения Командора, вскочили с диванчика и разбежались по своим каютам готовиться.

Сосисуля немного посидел в столовой, съел пирожное с вишней и направился к выходу из корабля.

….

Через восемь минут вся команда "Румяного" собралась в шлюзе у входной двери и, прильнув к окошку, наблюдала как корабль медленно летит над зелёной речкой.

Командор занял очередь к выходу.

- Что ж вас столько набилось, не протолкнуться, - капитан Холодец прибежала самой последней. Она пропихивала свой чемодан прямо к выходу и пинала резиновым сапогом Баклажанову, которая нарядилась в полосатый купальник и стояла у самой двери. Зиночка хотела выйти первой и прикрывалась от пинков надувным кругом.

- У меня срочные дела...ай...нужно занять шезлонг...у бассейна... пока все не расхватали.

Автопилот пронёс катер над лесочком и начал готовиться к посадке на парковке у административного корпуса с бассейном.

- Вот сейчас заселимся и сразу начнём отдыхать, - мечтательно проговорила Ариадна Минотавровна, ни к кому особо не обращаясь, но Командор стоял поблизости и всё услышал.

- А я не могу так отдыхать, - заворчал он в ответ, - вы всё перепутали и напечатали меня в женском теле, идиотки.

- Ах, дорогой Сосисуля, ну какие же мы идиотки? Просто на нашем принтере всего один шаблон для человеческих тел. Красивой белой женщины в самом расцвете сил. Других тел у нас просто нет. Это рациональный подход. Для всей команды один размер польт, трусов, скафандров - это очень удобно.

- Ой, да замолчите уже, - перебил её Командор.

Тем временем, Рогова продолжала разговор, видимо не услышав перебивания:

- И вообще, как вы надоели уже со своим телом. У меня такое же тело, я же не ною. Тело очень приличное. Такое бодрое и мускулистое, а с некоторых сторон даже красивое. Вот мой брат Эрик, он работает на катере "Редиска" где-то в районе Андромеды. Так вот, их команда работает в телах 80-летних старичков. Им, знаете ли, урезали бюджет, а кто-то в бухгалтерии ляпнул, что старички мало кушают, а это экономия на продуктах питания и вот... И вообще, я не понимаю, что вы так волнуетесь. Зайдите в канцелярию санатория и перепечатайтесь.

Дверь шлюза раскрылась и отдыхающие вылезли на улицу. Пока капитан Холодец закрывала катер на ключ, из дверей офиса выкатился робот-администратор. Увидев четырёх одинаковых женщин робот совершенно не удивился. Наверное, для роботов все люди были на одно лицо. Подъехав к экипажу "Румяного", робот открыл дверцу на груди и вынул планшет и идентификатор.

- Дорогие товарищи отдыхающие! - торжественно загудел робот, - вас приветствует санаторий "Ягодка". Крупнейший на западном побережье и предоставляющий разнообразный комплекс услуг... вот в эту дырочку, пожалуйста, - это робот-администратор обратился к подбежавшей к нему Баклажановой и подставил прибор-идентификатор. Зина спешила к бассейну и на ходу засунула палец в прибор. Прибор вздрогнул от неожиданности и пропищал:

- Зинаида Энакиновна Баклажанова. Нейроботаник-стажёр. Катер "Румяный". Возраст 518 лет. Приписана к телу А-14.

- Кроме семиразового питания, - продолжал презентацию робот, - наш санаторий предлагает самые изысканные виды релаксации, как например, джакузи с пузырьками. Также в нашей столовой вы найдёте самый совершенный в западном полушарии тридэпринтер...

- А это уже интересно, - влез Сосисуля, - поподробнее, пожалуйста.

- ... в библиотеке которого вы найдете сотни шаблонов тел на ваш вкус...

- А как пройти в столовую? - Сосисуля растолкал всех и пролез к роботу.

- ...для того, чтобы все наши гости... в эту дырочку, пожалуйста, юная леди.

- Хватит меня так называть! Вот, пожалуйста, - Командор сунул палец в идентификатор, который тут же запищал:

- Зевс Сосисуля. Командор. Катер "Смердящев". Возраст 874 года. Номер тела А-56. В настоящее время напечатан в теле А-14, - в голосе прибора появились осуждающие нотки, - что является нарушением предписания...

- Ага! Ну что я говорил, - Командор выдернул палец и прибор заткнулся.

- Дорогой товарищ юная леди должен проследовать в первый корпус, где у нас администрация, а также столовая, и перепечататься, - робот показал на белое здание.

- Ишь ты, какой побежал весёлый, - заметила Рогова.

- Будет ему весело, - проязвил робот, - у нас в библиотеке нет шаблона А-56.

….

Сосисуля сидел в кресле в канцелярии и изучал каталог. Каталог предлагал большой выбор тел волейболистов и сёрфингистов, а также тела животных и птиц. Тела А-56 в каталоге не было. Робот-секретарь Сьюзен из канцелярии санатория прочитала лекцию о многолетнем снижении популярности тела А-56 и сообщила, что оно было снято с производства в санатории 14 лет назад.

- А зачем здесь птицы и зверьё всякое, не понимаю, - бормотал Сосисуля, уставившись на фотографию бобра в каталоге.

- А это наши спецуслуги для релаксации, - объяснила Сьюзен, - кому-то из гостей нравится ощущение полёта и они печатаются в тела птиц. Дельфины тоже очень популярны, и акулы. Ну а бобры, - робот задумчиво почесала нос, - может, кто-то любит погрызть всякое... я не знаю.

- Безобразие. Тела А-56 у них нету, а вот бобров завались.

- У людей вкусы такие непредсказуемые, к тому же печать в тело животного дешевле. Меньше расход биомассы, знаете ли.

- Что значит дешевле? - встрепенулся Командор, - разве это не бесплатно?

- Нет, конечно, - удивилась робот - вон же, у хвостика бобра цена написана - 4000 галактических рублей.

- Произвол! - Командор зашуршал листками каталога, - белобрысый сёрфингист - 18000! Ну и цены!

- Вы должны что-то выбрать. Нахождение в теле не своего пола карается штрафом. Это нарушение предписания санатория № 2518 о правиле пользования...ой! - не закончила свою мысль Сьюзен потому, что Командор запустил ей в голову каталогом и выбежал из кабинета.

….

Три одинаковые женщины в полосатых купальниках сидели у бассейна в шезлонгах и наблюдали как робот-газонокосильщик косит лужайку. Вернее, это они уже потом решили, что он газонокосильщик, который косит газоны, и стали наблюдать, а сначала этот робот принес к бассейну три компота. Поставив их на столик, робот объявил, что его зовут Артур и он официант. Потом он повернулся лицом к лужайке и начал вместе со всеми следить за стаей бобров.

- Какое удивительное место, - восхищалась Баклажанова, - красота и природа. Посмотрите, здесь даже водятся бобры. Совершенно не боятся людей и занимаются своими делами. Поразительно!

- Я вот тоже смотрю, - сказала Холодец, взяв стакан с компотом, - а чем эти бобры здесь занимаются у бассейна? Вон тот, кажется, пытается устроиться на шезлонге, чтобы позагорать. А те двое чем занимаются?

- Один надувает матрас, а второй просит помочь ему надеть ласты. Ничего необычного, - лениво отмахнулась Рогова, переворачиваясь незагоревшим боком кверху.

- А! Катер "Румяный", здорово! Как отдыхается?

Все три одинаковые женщины разом обернулись и уставились на говорящего им эти слова кота. Тем временем кот Сосисуля подошёл на задних лапах к столику и стал подцеплять передними лапами стакан с компотом.

- Вот, перепечатался. Три тысячи галактических рублей за новое тело на пять дней. Буду тут с вами отдыхать, - кот с компотом залез на свободный шезлонг и тоже принялся наблюдать за бобрами.

- А вон ещё и олень идет. Вообразите, здесь ещё и олени, - Баклажанова смотрела на заросли кустов за бассейном. И действительно, из кустов украдкой выбрался очень толстый олень, подкрался к бассейну и стал устраиваться в шезлонге.

- Вы только посмотрите, какой умный зверь. Ещё и зонтик прилаживает к шезлонгу! Наверно, не хочет обгореть на солнцепёке.

Все восхитились догадливостью зверька, только робот-официант не восхитился. Он пригнулся и побежал к огромной газонокосилке, припаркованной у сарая, включил мотор и принялся косить траву на лужайке. Олень, только устроившийся позагорать, заметил газонокосильщика, подскочил и поскакал обратно в кусты. Газонокосилка помчалась за ним и с рёвом исчезла в зарослях, выбрив в кустах широкую дорожку. Вскоре к рёву газонокосилки добавился еще и рёв догнанного оленя. Через минуту газонокосилка выбралась с другой стороны зарослей, преспокойно проплыла мимо отдыхающих, потряхивая ёмкостью с биомассой, приделанной сзади к багажнику.

Робот-официант и газонокосильщик как ни в чём не бывало вернулся к бассейну и подошёл к бобрам, которые за это время искупнулись в бассейне и устроились в шезлонгах загорать. Главный бобер заговорил с Артуром и на чистом русском языке заказал три апельсиновых сока и жареных пельмешков. Робот кивнул и пошел на кухню.

- Очень странно ведут себя роботы сегодня, вы не находите? - Холодец недовольно провожала робота взглядом, - нам пельменей даже не предложил.

- Да, действительно, - подтвердила Рогова, - кому-то пельмешки, а кого-то перемололи в кустах. Очень странно.

- А с меня они вообще пять тысяч содрали за костюм драной кошки, - поддержал разговор о роботах Сосисуля. Но, поскольку больше никто в санатории не посчитал поведение роботов странным, доктор Рогова предположила, что неприязнь к оленям это местная традиция.

Командор расслабился и пять дней отдыхал в санатории. Он даже стал немного лучше относиться к роботам, пока не наступил день отъезда.

....

Ровно в 12 часов Командор застелил, как смог, кошачьими лапками кровать в своём номере и отправился в канцелярию на резервное копирование личности и утилизацию. Ведь только так можно было вернуться домой, на свой любимый катер "Смердящев", где Сосисуля работал командором.

- Добрейшего вам утречка, Сьюзен! Я готов ехать. Наотдыхался, знаете ли. Полон сил. Подключайте меня к терминалу, - кот Сосисуля плюхнулся в кресло для копирования личности и стал разматывать кабель для подключения к разъёму на лбу.

- Извините, гражданин отдыхающий, - ответила робот-секретарь, - но вы в теле кота.

- Конечно, я в теле кота. Вы же сами меня в него напечатали. Сказали, так дешевле, расход биомассы и всё такое.

Тогда-то Сьюзен и сообщила ему неприятную новость. Как оказалось, печать в тела зверей в санатории "Ягодка" - не совсем легальная услуга. Точнее, совсем не легальная, а прямо таки нарушающая галактическую конституцию услуга, предоставляемая лишь самым изысканным ценителям удовольствий. Поэтому зверям в санатории "Ягодка" резервное копирование личности не предлагалось.

Сьюзен забрала у кота кабель для подключения и стала наматывать его обратно не терминал.

- Но это же безобразие! - разъярённо замяукал Командор, - ведь я же ничего не запомню, меня же утилизируют! А мне, между прочим, тут у вас очень даже понравилось, - льстиво мурлыкнул Сосисуля.

- Несомненно, напоминание о лучшем отпуске в вашей жизни в виде фото будет отправлено вам по почте, - беззаботно пропела в ответ секретарь и помахала перед усами Командора фотографией кота в бальном платье, - а стоимость пересылки составляет всего...

- Да что с вами такое! Зачем мне фото какого-то кота! Я его даже не вспомню! Просто одолжите мне на минуточку какую-нибудь флешечку, я скопируюсь и уеду. Вот же у вас в ящике куча ненужных флешек, - Командор запрыгнул на шкаф и начал рыться в ящике.

- Ну зачем вам флешка, вы же не возьмёте её с собой, а кроме того, флешки брать нельзя. На них записаны все сотрудники нашего санатория.

- Да зачем вам столько сотрудников? Сейчас быстренько сотрём кого-нибудь...

- Удаление личности гражданина с носителя является убийством и карается тюремным заключением на срок от...

- Ой, кто бы говорила, - Сосисуля указал лапкой в окно, - в вашем санатории убийства это обычное развлечение.

В окне тем временем робот на газонокосилке гонялся за группой отдыхающих.

- И что это за газонокосилка такая, я вас спрашиваю?

- Ах это? Не обращайте внимания, - жизнерадостно воскликнула Сьюзен, - это никакие не убийства, а плановая утилизация, - но сама почему-то встала с кресла и попыталась своим телом прикрыть вид из окна.

- Дело в том, что многие отдыхающие не хотят уезжать. Просто не приходят на утилизацию и продолжают спокойно отдыхать, без спроса пользуются джакузи с пузырьками, вот персоналу и пришлось усовершенствовать газонокосилку, чтобы...

- Почему это они не хотят уезжать?

- Ну я не знаю... хорошо тут у нас.

Сосисуля увидел, что компьютер свободен, выхватил из коробки зелёную флешечку и поскакал с ней к столу.

Робот-секретарь принялась нажимать на все тревожные кнопки, какие только были на её приборной панели, а затем, убедившись, что она вызвала наряд полиции, пожарных и ветеринара, погналась за котом.

Завязалась жестокая битва, в которой роботы победили. Два робота-пожарника отконвоировали кота Сосисулю с завязанными за спиной лапками в столовую, чтобы подумал о своём поведении и потому, что пришло время обедать.

….

Командор сидел за столиком и вздыхал на котлетку с картофельным пюре.

- Вы тоже не можете уехать? - обратился к Сосисуле гражданин, который вздыхал по соседству.

- Проклятые жулики! - мяукнул Командор и узнал в соседе Петра Семёновича - знакомого бобра, живущего в 35-м номере, - хотят оставить меня без воспоминаний. Но я им покажу! - кот погрозил в воздухе кулачком.

- А утилизироваться без воспоминаний вы, конечно же, не хотите.

- Да щас! Я же ничего не вспомню, как будто и не ездил никуда. Воспоминания это всё, что у нас есть, и роботы этим пользуются. Я им сейчас покажу, вот только подкреплюсь котлеткой.

- У меня есть план. Прогуляемся.

- Хм. Чего это они там прогуливаются, - пробормотала сама себе робот-секретарь. Она стояла у открытого окна в своём кабинете с электронной сигаретой в зубах и заметила бобра и кота, подозрительно прогуливающихся прямо по газону перед канцелярией.

….

План Петра Семёновича Кринжовина был прост и гениален.

- И успех этого плана целиком зависит от вас, гражданин кот. Дело в том, что у вас есть лапки и с их помощью можно ночью пролезть в окошко канцелярии и выкрасть для нас из ящика пару флешек. После этого мы пробираемся в сарай, где находится еще один терминал, делаем свои резервные копии, подключаем к терминалу и можем ехать домой. Всё очень просто.

Пролезть в окошко канцелярии оказалось совсем не так просто, как рассказывал бобёр. Весь день кот с бобром прогуливались мимо канцелярии, пытаясь выяснить где находится окно кабинета секретаря. Прогуляв четыре часа, они наконец заметили в окне знакомую фигуру, которая мигала сигаретой в зубах и что-то бубнила, глядя на них. Оказалось, что фигура находится на третьем этаже, в пятнадцати метрах над землей и кот Сосисуля сразу же начал сомневаться в плане Кринжовина. Командор немедленно сообщил бобру, что он не сможет залезть в окно и расшибётся, и, вообще, не так представлял себе свой отпуск. Бобёр Семёнович заверил кота, что решит все проблемы и что в сарае наверняка есть лестница или батут и звери покинули лужайку, громко споря и размахивая лапками.

Ни лестницы, ни батута друзья не нашли, но у них появился моток верёвки и идея. Нужно привязать один конец верёвки к коту, второй к бобру и на верёвке спустить кота с крыши прямо к открытому окну канцелярии. Но они не смогли привязать верёвку своими звериными лапками, поэтому пошли к бассейну и попросили Баклажанову.

Тёмной ночью эта связанная верёвкой парочка снова появилась у канцелярии и, уверенно двигая лапками, полезла на крышу по пожарной лестнице. Поднявшись, Петр Семёнович ухватился хвостом за перила и начал спускать Командора вниз по стене. Наши друзья были так заняты делом, что не услышали приближающийся рёв мотора. Когда на крыше появился робот с газонокосилкой, Сосисуля уже болтался на уровне третьего этажа. Командор уже тянул лапки, чтобы отворить окошко, но тут его начало мотать взад-вперёд.

- Да что с этим бобром такое, - начал было думать Командор, как вдруг на крыше вспыхнул прожектор.

Луч прожектора поймал на краю крыши беззащитного бобра с верёвкой и чудовищная газонокосилка бросилась на него. Пётр Семёнович, конечно, попытался скрыться и забегал по парапету, но с болтающимся внизу Сосисулей это было невозможно. Своими бобриными лапками он принялся развязывать узел на верёвке, но не смог. Вдруг его осенило, что он бобёр и Пётр Семёнович перекусил верёвку своими острыми бобриными зубами, но было слишком поздно. Газонокосилка была уже рядом и через секунду Кринжовин исчез в пасти чудовища. А Командор, отчаянно сквернословя, полетел вниз, как и предсказывал, шлёпнулся на землю, но сразу же вскочил и побежал в кусты за бассейном, где и просидел до утра, пытаясь лапками отвязать верёвку.

….

После плотного завтрака на лужайке перед бассейном появилась вся команда катера "Румяный". Командор с надеждой глядел на них из кустов. Рогова, Баклажанова и Холодец тащили по дорожке свои чемоданы и направлялись на парковку к своей ракете.

Холодец в своём костюме гольфистки шла впереди всех и ворчала, что ноги её больше не будет на этой планете.

- Я два месяца искала костюм гольфистки, летала за ним на Свенеру, заплатила за него целый один юань, а у них, видите ли, нет поля для гольфа, безобразие! - Холодец, яростно размахивала клюшкой, сбивая цветочки на газоне.

Кот выскочил из кустов и со всех ног побежал к Холодцу.

- А мне очень понравилось, - восхищалась Баклажанова, - так не хочется уезжать. Красота, природа, зверьки повсюду. Вон, например, кот бежит сюда.

В небе послышался приближающийся рёв газонокосилки.

- Недолго тут котам бегать, - заметила Рогова - вон к нему уже газонокосилка летит. Сейчас сожрёт и хвостика не оставит.

- Летающая газонокосилка - ну до чего техника дошла! - восторгам Баклажановой не было границ, - наверно, постригает кроны деревьев. Поэтому они такие красивые.

- Сейчас и кота этого пострижёт, похожего на Сосисулю.

- Подождите, Раиса Макаровна! - отчаянно визжал бегущий кот. Его шерсть развевалась от ветра, а привязанная на животе верёвка живописно волочилась по лужайке.

- Этот похожий на Сосисулю кот, похоже, и есть Сосисуля. Вон же он нам что-то орёт, - женщины остановились и стали смотреть на кота.

- Заберите меня отсюда! - действительно орал кот, - меня здесь ждёт лютая и неминуемая гибель! - Сосисуля от страха перешёл на литературный слог, а газонокосилка приземлилась в трёх метрах за его спиной, ухватила конец верёвки и начала втягивать кота прямо в измельчитель.

- Не измельчайте меня! - взмолилось животное, - я ещё не сохранился! Они сожрали Петю!

- Вот сволочи! - воскликнула Холодец и запустила клюшкой для гольфа прямо в газонокосилку, - таракана в ракету подсунули!

Клюшка влетела прямо в измельчитель, воткнулась в барабан и заклинила весь механизм. Газонокосилка задымилась и заглохла, остановившись в полуметре от перепуганного Командора. Водитель газонокосилки робот Артур вылез из машины и, ворча что-то про ненормальных отдыхающих, занялся ремонтом, а капитан Холодец подхватила кота и закричала прямо в его кошачье лицо:

- Они что, правда подсунули нам в ракету таракана? Отвечай немедленно!

- Ой, спасибо вам большое, - замяукал Командор, - вы спасли мне жизнь. Какого таракана?

- Ну ты же щас сам орал - таракан в ракете, таракан в ракете!

- Не таракан в ракете, а они сожрали Петю. Вы просто не расслышали из-за рёва косилки.

- Какого еще Петю? Не знаем мы никаких Петь.

- Ну моего друга бобра Петра Семёновича. Вот он сожрал вчера ночью на крыше, я сам видел, - Сосисуля показал лапкой на робота Артура.

- Да плевать нам на этого бобра! В ракете точно нет тараканов? Межгалактические тараканы чрезвычайно опасны. Днём они прячутся, а ночью нападают на тебя стаями, и от них очень трудно отбиться...

- А почему это, интересно, за вами гоняется утилизатор, дорогой Командор? - поинтересовалась Рогова.

- Ну, мой отдых закончился два дня назад, меня выписали из номера и, представляете, хотели утилизировать без резервного копирования личности!

- Отдыхающим в телах животных не полагается резервное копирование, - заметил робот Артур, кряхтя, достававший клюшку для гольфа из измельчителя газонокосилки, - и я измельчу вас, как только вытащу эту штуку.

- Ну, этого мы допустить никак не можем, милейший, - возмутилась Баклажанова, - измельчать такого милого зверька, да как вы можете! - она схватила Сосисулю за лапку и побежала к ракете.

- Выносить котов с территории санатория запрещено! - прокричал в ответ Артур, а Холодец с Роговой и чемоданами поспешили за Баклажановой. Через три минуты катер "Румяный" завёл двигатель и взлетел.

- А почему это животное связано? - Ариадна Минотавровна сидела на диване в шлюзовой камере "Румяного" и развязывала верёвку на животе Командора, - ну и порядки в этом санатории, кошмар!

- Да нет, это я их связала, - ответила Баклажанова, - они с бобром меня сами вчера попросили. Я думала, это у них какая-то спортивная игра. Думала, животные на отдыхе...

- Это меня с крыши спускали, - начал объяснять Командор, - бобёр сказал, что я юркий и смогу залезть в окно...

- А вы и вправду юркий. Вы бы нам пригодились для поиска светлячков в шахтах Плутона, - Рогова измерила кота рулеткой, - 48 сантиметров, изумительно! А то, знаете, люди в эти шахты не пролезают, а роботы не понимают что искать. За три месяца ни одного светлячка не нашли.

- Но вообще-то я хотел вернуться на "Смердящев".

- Так рано? Ваш отпуск заканчивается через 9 дней, а у нас и терминал есть. Мы вам резервное копирование сделаем и на "Смердящев" отправим и кексами угостим с какао.

- Ну, тогда я согласен, поехали, - Сосисуля слез с дивана и бодро зашагал на кухню.

Сухоты. Часть первая

Сухоты. Часть вторая

Игорьку в лесу было не по себе. Тревожно. Всё дёргался и посматривал по сторонам.

Радио здесь вообще не работало… Как и братишка, я тоже не могла сомкнуть глаз. Наконец Плотник достал из своей сумки деревянные игрушки: куколку, лодочку, глазастую корову и лошадь. Повертел в руках, дал нам посмотреть на плоды своего труда и рассказал, что выменивал такие поделки на еду в некоторых очагах цивилизации, где люди ещё пытались не сдаться под напором мутировавшей природы, сохраняя в себе человечность и придерживаясь ими же самими установленного порядка. Слушая его истории, очень хотелось верить, что люди таки выживут на изменённой земле.

Мать молчала да поедала себе разбухшие яблоки, оставшиеся на дне термоса. Слушая чуть хрипловатый спокойный голос Плотника, я неожиданно сумела заснуть. Убаюканный Игорёк тоже задремал, во сне крепко сжимая мою руку.

Утром в лесу так же темнело, как и ночью. Так же тихо. Справив нужду, мы проложили путь, ориентируясь с помощью слегка зависающего компаса.

Внезапно очередная лесная просека обернулась полем, заполненным туманом.

Мы замерли на месте. Густая белесая пелена колыхалась сама по себе в безветрии, а впереди совсем ничего не видно. Сообразительный Плотник соорудил из подручных материалов факел, который хоть и нещадно коптил, но горел. Огонь давал слабый свет. Возвращаться назад в лес – опасно, поэтому мы шли вперёд, вглубь поля, обвязавшись верёвкой, чтобы не потеряться. Я впереди. Мать с Игорьком в середине - и Плотник замыкал связку.  

Чавкала под ногами грязь. Хлюп, хлюп. Ужасающе громко в ватной тишине вокруг.

Туман оседал на коже, одежде; глаза от его паров слезились. Веревка вдруг натянулась – и шпок! Оборвалась. С криком в грязь упала мать. Её закутанная в шарф голова полностью скрылась в тумане. Я, размахивая факелом из стороны в сторону, пыталась её разглядеть. Она где-то рядом, под ногами, застонала – тихо, бессильно. Плотник держал еле видный во мгле факел, я слепо шарила руками в тумане. Ну, где же ты? Резко и хватко её холодная и влажная рука схватила мою. От неожиданности я выронила топор.

- Я застряла! Дочка, помоги! - надрывно сказала она, тяжело дыша от паники и страха. Её  нога увязла в одной из крото-крысиных нор. Мать отчаянно дёргалась всем телом, пытаясь  освободить ногу, но мешала проклятая разбухшая грязь, с  каждым рывком усугубляя дело, стискивая её лодыжку.

«Руух… Руух…» - глухо  и жутко прорезало вязкую тишину. Гулко работающим механизмом пробивался из-под земли звук приближающихся тварей. Они даже сквозь туман учуяли нас.

- Быстрее! - крикнул Плотник. - Вытаскивай её!

Я тащила изо всех сил и освободила мать, оставив сапог в норе. И оторопела: под тканью её штанов что-то шустро ползло вверх. Мать завизжала, хлопая руками по телу. Неожиданно факел затух. Игорёк пискнул, что-то успев увидеть впереди.

- Бегите к просеке! - заорал Плотник, хватая ножи.

Братишка на моих плечах, помимо рюкзака и сумки в левой руке, весил буквально целую тонну. Грязь противно чавкала, а под ногами в сгустках тумана мельтешили тени.

Мать хромала, пыхтела из последних сил, но на ходу вытащила-таки уже из-под свитера раздавленную маленькую крото-крысу.

Потом мёртвой хваткой вцепилась в мою руку. Стиснув зубы от натуги, я волочила её за собой. Шарф развязался, ботинки и штаны насквозь промокли. Я думала, что вот-вот упаду, и до жути боялась оглянуться. Вязкий туман скрадывал звуки, но я всё равно слышала, как за спиной полосуют воздух ножи и пронзительно, злобно визжат крысы - и может, мне это казалось, но я была уверена, что слышала, как чернушно ругается Плотник.

И вот, наконец, лес слизнул туман своим шершавым языком из древесной коры и сучьев. Я перевела дух. Резко выдохнула, спустила с плеч на землю Игорька, затем рюкзак и сумку. Измождённая мать упала на колени.

Игорёк дрожал, холодный и мокрый. Нужно срочно разводить костёр: я не могла позволить, чтобы кто-то заболел. И всё же в эту минуту усталости и отчаяния моё не верующее в Бога сердце взмолилось: «Боже, если ты есть, пусть с ним всё будет в порядке!»

Мы обогрелись у костра, который с огромным трудом разгорелся. Игорёк закутался в одеяло. Я развесила вещи на разлапистые ветви кустов сушиться. Поставила на огонь котелок, решив сварить гороховый суп, с кореньями лопуха и сушеными травами дикоросов, которые у меня шли порой вместо специй и соли. Сушеные яблоки оставались на десерт.  

Мать ела жадно, глаза её дико горели, волосы растрепались. Пока я высматривала Плотника, она доела всю похлёбку и жевала яблоки, при этом как-то странно улыбаясь. Второе одеяло было порвано. Спросив у нее, в чём дело, получила ответ, выдавленный сквозь зубы: мол, у неё начались женские дела. Что это такое – я знала, хотя  ещё сама до них не доросла.

Счастье окатило меня с головой с появлением Плотника: грязный и весь в крови, он устало шёл к нашему костру со связкой крото-крыс, перекинутых через плечо. Чёрные твари, с массивными мордами и ершистой шерстью, даже издали вызывали омерзение. Но он был жив и, увидев нас, скупо кивнул.

- С тобой всё в порядке? - спросила я, думая, что предложить вместо оставленной было для него похлебки, украдкой съеденной матерью, и вдруг надумала: надо бы помочь ему потрошить крото-крыс. Из еды, кроме сушёных яблок, действительно, ничего нет.

- Я в порядке, - ответил он и облегчённо присев, приник к воде из последней бутылки.

Мать заснула, нещадно храпя, вздрагивая во сне от нахлынувших кошмаров. Игорёк тоже стонал и мёрз, пришлось обнять его и прижать к себе. Радио скрипело статикой помех. Лес всё ещё глушил сигнал. Плотник не ложился спать, пока не закончил обрабатывать добычу. Затем сказал, чтобы я дежурила и не давала погаснуть костру. Я обессилела, но усталость не давала заснуть… Топор под рукой. Нож тоже рядом. Тихонько сопит Игорёк. Дым костра удивительно вкусно пахнет прелой листвой и почему-то навевает мысли о копчёном мясе... Желудок урчал. Я совсем мало поела, пока хлопотала, а потом, когда помогала снимать шкурки, тоже было не до еды.

… Мы выбрались из леса под потоком дождя. Я несла в руках кастрюлю и то и дело переливала воду в бутылки. Снова быть мокрой – отвратительное чувство. Но бушующий над кронами ветер обещал скорую смену погоды. И небо на востоке, где лес редел, светлело

Дальше был сплошной песок, частично выступающие крыши погребённых под ним домов да груды искорёженного метала из перевёрнутых автомобилей. Радио, наконец, проклюнулось и сообщило новые координаты, после чего снова задохнулось хрипом помех. Значит, снова нужно корректировать  путь.

Теперь вдалеке виднелись горы, переходящие в холмы. Этих мест Плотник совсем не знал, как не знала и я. Шли наобум, ориентируясь на показания компаса.

Мать двигалась гораздо быстрее, только всё больше погружалась  в себя, а ведь и после смерти отца она разговорчивостью не отличалась. Но ела, точно была не в себе, а я, дурёха, была так рада! Думала, что она наконец-то выздоравливает.

Ночами под открытым небом, засыпая под треск угольков, я понимала, как сильно не хватает её скупой ласки, общих воспоминаний и просто незначительных слов.

На небе даже утром не проступили звёзды. Всё тонуло в  молочно-жёлтой плёнке ядовитых облаков.

Мы шли вперёд, молчали, боялись кислотных осадков. Вяленые крото-крысы давно съедены, остались только зерна кукурузы да червивые яблоки, которые украдкой ночами жевала мать. Благо запить их вода ещё была.

Вблизи холмов и гор-исполинов, вырвавшихся из недр земли после катастрофы, было заметно холодней. Пар валил изо рта клочками сизо-белого дыма при каждом выдохе. Пришлось вытаскивать из рюкзаков тёплые вещи. Здесь вместо дождя запросто мог повалить снег… Чуть позже он и пошёл, сероватый и едкий, как кислота.

Мы искали укрытие и споткнулись о какие-то верёвки, тряпки… И тут я упала, кубарем полетела в яму, над головой сомкнулась чернота, а в ушах визгливо пело на ветру битое стекло и истошно звенели колокольчики.

… Нас взяла в плен кучка одичавших людей, нашедшая пристанище в подземном, частично обвалившемся бункере. Сквозь головную боль и шум в ушах, я, как в стоп-кадрах, видела происходящее. Моргнёшь – больно, и снова темнота. Меня, перекинув через плечо, тащат, а свет то и дело мигает в комнатах без дверей.

Я рассмотрела всего пару женщин. Тощая и длинная старуха, с безумным взглядом, стояла на стрёме в клетке с нагромождением банок и вещей на стеллажах-полках. Беззубая деваха, с запутанными волосами, крепкая и плотно сбитая, точно кирпичная будка, была увешана ножами и одета в некое подобие кольчуги поверх рубахи. Она стояла, скрестив на груди руки, возле деревянного стола, рядом с бородатым детиной, чей левый глаз косил, а зубыявно были гнилыми. Громоздкий и мускулистый бородач своей волосатой грудью напоминал гориллу из научно-документального фильма, виденного мною в детстве. Он и двигался  вразвалочку, тяжело топая увесистыми ботинками со шнуровкой практически до самого колена: в комнате со столом ему явно не хватало простора. Лохматые и грязные мужики в разномастных и диких костюмах сидели на стульях и что-то обсуждали, провожая меня внимательными взглядами, - и плотоядно  усмехались. Качается голова, снова моргнешь – и темнота.

Я пришла в себя в маленькой комнатушке без окон. На низком потолке тусклая лампочка заливала всё вокруг желтоватым светом. Свет раздражал, резал глаза. Мама забилась в угол и посасывала большой палец, часто моргая. На её подбородке блестели капли воды. Плошка на полу пустовала. Мать не оставила мне ни капли – поняла я и тут же осознала, что умираю от жажды. Язык сухой, как наждачка. Нельзя облизнуть, смочить слюной потрескавшиеся губы.  

- Мама, мамочка! - позвала я, пытаясь растормошить мать, ощущая, как внутри скукоживается и распрямляется пружина паники.

Мать не отвечала. Только скулила. "Нет, нет, пожалуйста, ответь мне, скажи хоть что-нибудь!" Но она не узнавала меня… Неожиданно возникшая злость убила панику, захотелось ударить эту женщину, бывшую мне матерью.

Я часто дышала, касаясь спиной стены, нервно сжимая и разжимая пальцы. Голова отказывалась думать, но я сопротивлялась, смотрела на свет, резавший глаза.

Дверь открылась, и вошла старуха с той самой беззубой девахой. Их взгляды не сулили  приятных перспектив. А намерения были откровенно враждебными.

Я лягалась и пиналась, царапалась, но все равно, как и мать, была связана, раздета и равнодушными взглядами обследована вдоль и поперёк.

- Регулы есть, а поганка? - всё спрашивала меня старуха, щупая мою едва начавшую  формироваться грудь. Я покачала головой.  

- Плохо, - сплюнула она на пол жёлтую слюну. - Значит, будешь работать, пока достаточно не подрастёшь, чтобы рожать детей. - Шепелявый голос раздражал до бешенства. Холодные, сухие пальцы старухи, дотрагивающиеся до моего тела, вызывали омерзение.

- А с этой я поработаю. Хоть она и тощая, но жопа – приятная, пухлая, да сиськи ещё не отвисли, значит, сможет вызвать мужской интерес, - хмыкнула старуха и потянулась к матери. Мать ощерилась и зарычала. Старуха отступила в сторону.

- Она что – психованная? - проявила интерес деваха.

Я непонимающе уставилась на неё и получила лёгкую оплеуху.

- Отвечай! - крикнула она. Я покачала головой.

- Успокойся, Солнышко. Вода смоет с неё и грязь, и заносчивость, а наши похотливые кобели  уж хорошенько отхерачат всю дурь из её башки, - уверенно прищёлкнула старуха языком.

- А, ладно, б*я с тобой, Чесотка старая, делай, как знаешь. Фу, ну и корявка!

Деваха приблизилась к матери и резко оторвала прилипшую к её промежности и бёдрам заскорузлую кровавую тряпку, затем, схватив за волосы, приподняла над полом и, играючи перекинув её, точно половик, через плечо, потащила в коридор.

Старуха отвела меня в комнату со щербатой плиткой на стенах и сливом в полу. Заставила вымыться холодной водой с вонючим мылом, затем дала одежду, больше напоминающую робу, и всё смеялась и смеялась, пока я вытирала прохудившемся полотенцем голову, обещая остричь мне волосы для собственной коллекции.

Меня приковали на цепь, как собаку, и мои оковы гремели при каждом шаге, сообщая всем о моём приближении. Навязанная работа была разной: уборка, стирка, помощь с готовкой старухе и обслуживание за столом мужчин.

Я насчитала шестерых в их разношёрстной компашке, выделив главным бородача, эту хитрожопую гориллу с маслянистым, но умным взглядом.

Бандиты завалили свои комнаты чем ни попадя, точно назло оставляя полные вёдра нечистот в вёдрах. В туалете, куда приходилось всё выносить, водились жирные мухи, черви и тараканы. Несколько раз блеванула, засыпая забитый, извивающейся мерзостью сток хлоркой. И гнала мысли о брате и матери с Плотником, потому что они пугали и заставляли слабеть руки.

На кухне господствовала беззубая деваха, сменяя старуху, которая из кратких подслушанных мной разговоров ежедневно ходила осматривать ловушки. Беззубая (ее я мысленно из-за цвета кожи и комплекции окрестила Тараканихой, хотя мужики ласково кликали её Солнышком) спокойно разделывала мясо и жарила стейки и котлеты, укладывая на металлическом подносе целую гору.

Мне же, как собаке, доставалось чуток сухарей с подслащённой водой.

Никогда не мечтала кого-то убить, а тут все крутились в мыслях варианты расправы. Только бы в руки нож, топор – всё, что угодно, острое, вырезала бы себе путь на свободу. Но цепь натягивалась и звякала, прерывая размышления.

"Ещё не время, Маришка", - успокаивала себя, когда после очередного разбора завалов и стирки пропахших потом и застарелых мужских вещей была спроважена на кухню за очередным скудным пайком. Желудок урчал, и голод не давал покоя: я стащила и припрятала в одежде несколько кусочков сахара.

Беззубую в столовой откровенно лапали. На меня бросали похабные взгляды. Посвистывали и  улюлюкали, щупая при этом мясистую плоть Тараканихи. От мужских взглядов,  направленных на меня, хотелось ёжиться и постоянно принимать холодный душ, но явно недостаточно, чтобы избавиться от впечатления гадливости из-за их мерзостных фантазий,  оставлявших невидимый след на моей коже.

Гориллоподобный бородач единственный из всей шайки смотрел на меня очень задумчиво, то и дело покусывая губу. Эта задумчивость в его тёмных глазах холодила кровь почище удара током. У него на меня явно свои, особые планы. Однажды я вздрогнула, поймав его взгляд, и уставилась на свои потёртые туфли. Как нельзя кстати, появилась старуха, избавив меня от их треклятого общества – отведя в ту самую комнату, где я раньше была с матерью.

- Где моя мать?- спросила я. - Где мальчик и… - Я замерла, тяжело дыша, уставившись в её глубоко посаженные глаза с хитрым прищуром лисицы.

- Не дёргайся, - приказала она, указывая на тонкий матрас на полу. - Будешь вести себя хорошо и тогда, может быть, узнаешь ответ, - добавила старуха и вышла, захлопнув дверь.

У ведра на полу сломана ручка. Я вытащила её из петли и спрятала под одежду. Пол чистый, никаких щепочек – ничего, чем можно было бы поковыряться в замке. Желтушный свет лампочки всё горел и горел, пока меня таки не убаюкал.

Крики… Чей-то знакомый голос. Возня. Кошмарный сон? Нет. Я открыла глаза. Проморгалась. Плотник, с осунувшимся лицом, с отложенным на пол ножом, сидел на коленях рядом со мной и тонкой металлической штуковиной ковырялся в моих оковах, пока что-то там не щёлкнуло, и наручи не раскрылись.

- Ты жив, - только и смогла выдавить из себя я. - Как?

- Твоя мать… - ответил он. – Она…

Он добавил это слегка изменившимся тоном и сглотнул, а возникшая мысль прибила меня тараном... Нет, нет, нет, только не она!..

- Уходим! - уклонился от ответа Плотник.

- Игорёк! Я без него не уйду! - упёрлась я.

- Думаю – знаю, где найти его. Если ещё не поздно, - добавил мужчина, словами сворачивая в моей груди тугой и болезненный узел панического ужаса. Нехорошее предчувствие вызвало во рту резкий привкус горечи.

часть 9

— В корейских ресторанах собак подают в качестве основного блюда!

— Собак? — искренне не понимаю такого откровенного вандализма я.

— Да! Собак!

— Фу-у, какая дикость! — это уже вступает в разговор Нея, прослышав про незавидную судьбу собаки Тода.

Я задумываюсь — и что-то же делать придётся...

— Чего вы хотите: это же люди. Им вечно хочется кого-нибудь съесть. Если не физически, то ментально, — тем временем со знанием дела поясняет Дворецкий.

И тут я с ним полностью согласен — более дикого зверя, чем человек, ещё надо поискать! Для спасения собаки Тода я решаю провернуть трюк Колизея — зайти в ресторан с чёрного хода. И оставляю прочую команду бдить главный вход.

Задник дома выглядит совсем не так помпезно, как со стороны главного фасада — мусорные баки, полные пищевых отходов, грязь и обшарпанные стены с жуткими граффити. Но ни одного бро у служебного входа. Лишь два человека стоят у дверей и не торопясь курят. Наверное, на ожидающих подачи готовой собаки клиентов им глубоко по изношенному редуктору.

— Не подскажете, глубокоуважаемые человеки, — хитро начинаю издалека я, — Случайно не требуются в этом прекрасном заведении чернорабочие?

— На себя намекаешь? — без обычного людского пафоса интересуется самый молодой.

— Мне как раз работа нужна. — Киваю я.

— А что хозяин?

— Хозяин куда-то подевался. — Даже не пытаюсь юлить, всё-таки прямолинейная честность — это одно из главных достоинств настоящих роботов. У людей же, как я слышал, она давно не в чести.

— Пойдём, спросим у управляющего. — Неожиданно соглашается молодой.

— Не возьмут, — подаёт голос тот, что постарше, — Даже не старайтесь. Здесь готовят собак, а роботам не под силу убивать животных. Особенности исходного кода.

Старший выбрасывает окурок и зовёт молодого:

— Идём. Пора.

В этот момент открывается дверь, и появившийся страшно худой человек истерично кричит:

— Вот вы где! Там какую-то живую собаку поймали. Управляющего укусила за задницу! И тот теперь требует сварить из неё посинтхан.

Курильщики, не сдержавшись, начинают ржать в голос:

— Так ему и надо!

И на этой радостной ноте все дружно исчезают за дверьми. А мне надо что-то срочно соображать, и чем быстрее, тем живее будет собака Тод. Но в мою металлическую голову ничего толкового не приходит. И я лишь беспомощно озираюсь. Вот если бы, например, случился пожар, то все бы выбежали на улицу... Пожар! Поджечь само здание я, конечно же, не могу в силу ограниченности исходного кода, но вот чего другого... И встроенной в левую руку горелкой поджигаю мусорные баки. Черный густой дым мгновенно окутывает всё вокруг и через открытые окна втягивается в ресторан. Не проходит и пары мгновений, как из дверей начинают выскакивать люди, зажимая носы, беспомощно мечутся перед вовсю полыхающими баками. Крики, вопли! Больше всех орёт плотный мужчина с начальственными замашками управляющего. А я с удовольствием взираю на эту суету со стороны. Наконец и собака Тода выбегает на улицу, счастливо избежав купания в варочном котле.

Со стороны главного входа суеты ещё больше — любители собачатины, по странному стечению обстоятельств сами не захотевшие оказаться зажаренными на пожаре, выбегают наружу, истерично требуют свои глайдеры, ругаются и дерутся с другими любителями съест собаку за преимущество в очереди.

— Уходим, — командую я Ие, подхватываю под мышку уже благоразумно впавшего в кататонию Гарда, и мы с живее всех живых собакой Тодом ретируемся от греха подальше.

— Среди выбегавших Хозяина не было? — спрашиваю, когда достаточно удалились от места устроенного мною пожара мусорных баков.

— Нет, — заверяет Ия, — Я внимательно рассматривала наряды посетителей ресторана. Хозяина точно бы заметила.

— Хм-м... — Я задумываюсь. — Попробовать таким же способом проверить и прочие рестораны? Ведь мусорные баки есть везде.

— Что у вас там? — как всегда неожиданно проявляется Дворецкий.

— Ищем, — коротко отвечаю, не вдаваясь в нюансы методологии поисков.

— Пожар в ресторане корейской кухни ваших рук дело?

— Не было пожара. Так, мусорные баки загорелись.

— Жертв и разрушений, надеюсь, не было?

— Ни в коем разе. Обошлось. Разве что в драке кому нос свернули.

— Собаку Тода вытащили из бульона?

— Рядом сидит.

Собака Тод, подтверждая свое присутствие, отрывисто гавкает.

— Хорошо. У меня есть идея...

Отрывок из романа:

Кейси орудовала на небольшой, но такой же аккуратной и чистой кухоньке. Найтвуд уловил сногсшибательный запах свежемолотого кофе. В животе громко заурчало.

– Я не хотел тебя обидеть, – проговорил он в спину девушке, помявшись. – Просто не привык, чтобы меня спасали. Скорее, наоборот.

Она обернулась, оперевшись руками на столешницу. Взгляд оставался строгим, но от злости не осталось и следа.

– Что ты все-таки делал на той улице?

– Разве не понятно? Искал вас – Сопротивление.

– Зачем?

Найтвуд пожал плечами и прошел к столу.

– Так что, в этом доме наливают кофе?

Глаза Кейси блеснули, девушка приблизилась к столу, за которым сидел Найтвуд, с грацией кошки, изготовившейся к прыжку.

– Послушай, то, что я тебе помогла, еще не значит, что ты мне нравишься, и что я обязана терпеть твой разнузданный тон. Так что отвечай на вопросы по-хорошему, потому что я могу узнать и по-плохому.

– Уоу! – Найтвуд поднял руки, улыбаясь. – Узнаю главу Сопротивления Рэйста.

Девушка молча сверлила его взглядом.

– Ладно, – сдался мужчина. – Похоже, на меня объявили охоту. Мне пришлось убраться из дома и податься в бега. Я… совершил большую глупость. – Вспоминать об этом, а тем более говорить, казалось почти невозможным, но Найтвуд знал, что сперва должен признать свои ошибки, чтобы затем встать на путь искупления. – Я встретился с двумя Надзирателями, работающими на Земле, после чего их убили.

Кейси нахмурилась. Она села за стол напротив Найтвуда.

– Зачем ты встречался с ними?

Найтвуд устало потер лицо руками.

– Не знаю, это было ошибкой. Я хотел узнать что-нибудь, поделиться своими опасениями. Не знаю, – повторил он. – Должно быть, я сошел с ума.

– Какими опасениями? – продолжала допрос Кейси, она ни на секунду не теряла линию разговора.

– Похоже, Корпорация следила за мной после того, как я рассказал о вас. Так или иначе, они влезли в мой компьютер и копались в документах. Не знаю, что они искали, я рассказал обо всем, что знал.

– Видно, тебе не очень-то доверяют. – Кейси поднялась, чтобы налить кофе. – И я не могу их в этом винить. Что было дальше?

– Дальше я взломал серверы Корпорации, чтобы узнать информацию о других Надзирателях, потом я встретился с ними. Потом… ты знаешь, их убили. – Найтвуд помолчал. – Погиб еще один человек, друг.

– Я думала, у тебя здесь нет друзей, – сказала девушка и пояснила: – Мы следили за тобой, помнишь?

Найтвуд не разозлился, отчего-то ему было совершенно безразлично.

– Ты права. У меня больше нет здесь друзей. – Мужчина поднялся. – Мне пора идти.

– Ты не можешь уйти. Не в твоем состоянии. Ты болен и за тобой охотится Корпорация. Куда ты пойдешь?

– Я что-нибудь придумаю, – ответил Найтвуд.

Он двинулся к проходу, но Кейси загородила дверь.

– Я не отпущу тебя. – Она скрестила на груди руки. – Тебе нужен уход. Ты никуда не пойдешь, пока тебе не станет лучше.

– Мне не станет лучше. То, что со мной происходит, не лечится, – ответил Найтвуд спокойно. – Станет только хуже.

Кейси растерялась, глядя на мужчину глубокими синими глазами. На секунду воинственный вид облетел, как лепестки на ветру.

– Ты должна понять, – заговорил Надзиратель, – рядом со мной опасно. За мной повсюду следует смерть.

– Это не твоя вина, – ответила Кейси, взяв себя в руки. Голос снова звучал твердо и уверенно. – Тебя втянули в это, ты стал пешкой. Но если ты останешься, мы сможем что-то придумать.

Найтвуд покачал головой:

– Ты ничего не знаешь обо мне. Ты ошибаешься, думая, что я хороший парень. Теперь все, кто меня знает, находятся в опасности. Я рассказал о Сопротивлении Супервайзеру. Так что вы все можете попасть под удар, ваши семьи и близкие тоже. Вам лучше больше не связываться со мной. Никому не говори, что я был у тебя, вообще нигде не упоминай, что знаешь меня.

Найтвуд прошел мимо Кейси к двери, остановившись на выходе.

– Ты не против, если я одолжу это? – Он указал на толстовку, в которую был одет вместо своей промокшей грязной футболки.

Кейси подошла к нему, глядя в глаза. Она сделала жест взять его за руку, но в последний момент передумала.

– Теперь мы в одной лодке, мы можем помочь друг другу, – произнесла она с нажимом. – Протокол на Уничтожение никто не отменял. Ты должен помочь нам, мы не разберемся во всем одни. Могут пострадать люди, много людей.

– Я не могу тебе помочь. Везде, где я появляюсь, я сею смерть. Мне лучше остаться одному, не стоило вообще соглашаться на эту работу и прилетать на вашу планету.

Найтвуд отвернулся, не желая видеть разочарование в ее глазах.

Он вышел из квартиры, думая о том, что подвел всех, кто когда-либо рассчитывал на него. Он не видел смысла менять это теперь.

#приключенческая фантастика #социальная фантастика

Читать бесплатно: https://author.today/work/311983

Я уже не знаю, что делать. За последние 72 часа моя жизнь перевернулась с ног на голову. Жизнь моей семьи перевернулась. Погрузилась в хаос. Моя жена пропала, и я боюсь, что она никогда не вернется.

Начну с самого начала.

Играть в прятки – наше семейное развлечение. Мы начали делать это для детей. Но они слишком маленькие, чтобы эффективно прятаться – всегда оказываются в одном и том же месте, каждый раз, представляете. Поэтому мы резонно решили, что если прятаться будет один из родителей, получится куда интереснее.

Я прятался от жены и детей, просто стоя совершенно неподвижно в углу темной комнаты. Вы не поверите, насколько наш мозг запрограммирован замечать именно движущиеся предметы. Моя жена же немного более изобретательна, но никогда не придумывала ничего особенно сложного, ну вы понимаете: дети не особо любят ждать.

Итак, во вторник вечером после работы мы решили поиграть. Она пряталась первой. Я  отсчитал от 10, дети ждали в кабинете на первом этаже.

– Я иду искать!

Дети выскочили в коридор, как дикие собаки. Я медленно последовал за ними, пытаясь понять, где прячется Джесси. Мое хобби – понять, в какой комнате она затаилась, и мягко направить детей, чтобы веселье не кончилось слишком быстро. Или не затянулось.

Я вошел в гостиную и сразу ее заметил: сидит на корточках за диваном – вон даже кусочек локтя торчит из-за спинки. Дети пробежали мимо, слишком увлеченные проверкой кухни.

Что ж, подождем. пока они вернутся. И вот они вошли, обогнули диван, я уже приготовился к восторженным визгам…

Но нет. Тишина. Сбитый с толку, я подошел к дивану…

Джесси там не было.

Хм. Наверное, я просто увидел бирку или что-то вроде того. Или, может быть, она сменила укрытие… Не в первый раз, кстати. Говорил же, она более изобретательна в прятках, чем я.

Итак, мы двинулись дальше. Проверили все обычные места – под стеллажами в гараже, за кухонной дверью, даже в нижних кухонных шкафчиках.

Ее нигде не было.

А если она поднялась наверх? Я не слышал шагов в коридоре, но эта женщина умеет красться, как кошка. И я повел детей с собой по коридорам, протягивая нараспев:

– Джесси, сейчас мы найдем тебя-я!

Попалась.

Дверь нашей спальни была открыта. А под одеялом лежала фигура в форме Джесс.

– А давайте проверим спальню мамы и папы!

Дети затопотали, как парочка слонят, бросившись за мной. 

Не отрывая глаз от кровати, я нащупал выключатель, включил свет, а затем схватил край одеяла и сдернул его.

Сердце пропустило удар.

В кровати было пусто.

В замешательстве, я уставился на простыни. Неужели белье было просто так странно скомкано?.. Но я мог бы поклясться, что там лежал человек! Грубые очертания фигуры в позе эмбриона: спина согнута, ноги подтянуты к груди…

Медленно я попятился из спальни. Мы спустились вниз.

– Джесс, мы сдаемся! Выходи.

Тишина.

Иногда я думаю, как же хорошо быть ребенком. Они потеряли интерес почти мгновенно и отправились играть с машинками. Я уже собирался позвать жену снова, когда вдруг заметил, что цепочка на двери в подвал снята.

Ага.

Я подошел к двери. Сердце вдруг заколотилось в груди. Она стоит там, по ту сторону. Ждет. Хочет выпрыгнуть из темноты и довести меня до инфаркта. Дряная девчонка такое уже проворачивала.

Глубоко вздохнув, я открыл дверь….

Никого.

В лицо ударил влажный воздух. Я включил свет.

– Джесс?

Тишина.

– Дети больше не играют, – крикнул я вниз. – И не надо тут прятаться, в любом случае, ты же знаешь, что лестница хлипкая.

И снова тишина. Я уже хотел закрыть дверь, как вдруг заметил кое-что краем глаза.

Пряди черных волос. Виднеются из щели между ступеньками примерно на полпути вниз.

Она под лестницей!

Я шагнул вниз, как ни в чем не бывало. Дерево протестующе заскрипело. Волосы поблескивали в тусклом желтом свете. Шагнул снова. И продолжил аккуратно спускаться, стараясь не наступить ей на волосы, пока не оказался на бетонном полу.

Резко обернулся…

– Ага!

Под лестницей было пусто.

Вот тогда я испугался.

– Джесс! Это не смешно!! Прекрати играть со мной!

Позади послышались шаги. Я обернулся.

Лампочка на потолке освещала только половину подвала. В глубине, там где стояли стеллажи для вещей, царила темнота.

Но…

Я прищурился, вгляделся... В кромешной тьме... за штабелем коробок, в углу... Она, как будто, стояла там.

Знаете, я и заметил ее только боковым зрением. Как тусклые звезды на небе – видишь их, только если не смотришь прямо. Вот так я и стоял, уставившись на ящик, и понимал, что вижу ее бледные икры, светящиеся в темноте.

И слышу, как она дышит.

– Я вижу тебя, – голос предательски дрожал. – Ты странно себя ведешь, почему? Дети даже больше не играют. Так что выходи. Пожалуйста…

Где-то в глубине души я понимал, что что-то не так. Что-то ужасно не так. И жутко испугался.

– Я возвращаюсь наверх. Приходи, когда будешь готова.

Я направился к лестнице. На полпути лампочка мигнула – и погасла.

Кромешная тьма нахлынула со всех сторон. Я вытянул руки, слепо шаря в темноте… пальцы хватали только воздух. Я отчаянно пытался найти что-нибудь…

…пока не нашел. Пальцы за что-то зацепились.

Волосы.

С криком я отдернул руку. Вслепую побежал в темноту. Что-то скользнуло ко мне, я оттолкнул его с глухим звуком, не останавливаясь. Край перил ударил прямо в грудь, выбив дух. Хватая ртом воздух, я на ощупь добрался до лестницы и бегом взбежал по ней.

Запер дверь в подвал и бросился к детям.

Они играли как ни в чем не бывало. Но, обнимая их в тот день, я никак не мог выбросить из головы одну мысль… Те волосы, что я нащупал… они были выше уровня моих глаз. Примерно в двух метрах от земли.

Джесс ростом всего полтора метра.

***

Полиция обыскала весь дом. Моей жены здесь нет.

Они обыскали задний двор, объехали улицы на пять километров во все стороны. Ничего. Она как будто исчезла с лица земли.

Вот только…

Прошлой ночью, перевернувшись на другой бок в постели, клянусь, я коснулся чего-то теплого.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В одном большом городе жил некто, которого прозвали Стекольщик. А прозвали его так потому, что он выстроил огромное многоэтажное здание, внутри которого всё - стены, полы, лестницы, потолки - было облицовано зеркалами. Некоторые были обычными, но большая часть - кривые. Всякий, кто входил в здание, рано или поздно сходил с ума от такого количества собственных отражений.

И запустил Стекольщик акцию: тот, кто доберётся до его кабинета на последнем этаже зеркального здания, может с лёгкостью его убить, а всё его имущество, в том числе само здание, забрать себе. Денег у Стекольщика было много, поэтому желающих было хоть отбавляй.

Но все они сходили с ума и умирали; самые стойкие доходили до середины, а остальные кончали с собой ещё на нижних этажах.

А вдали от города, в глухом селе, жил молодой пастух. И был он настолько уродлив, что даже зеркала отказывались его отражать. У него не было ни друзей, ни девушки, даже родители от него отвернулись и выгнали из дома - он жил в каком-то сарае совсем один. Прознал пастух про акцию Стекольщика и решил попытать счастья, пользуясь своим "преимуществом". Добрался он до города пешком, нашёл зеркальное здание и вошёл в него.

Без труда добрался он до последнего этажа, нашёл кабинет Стекольщика. Тот сидел в кресле и смотрел на вошедшего с некоторым удивлением. Пастух выхватил нож и хотел было прикончить хозяина здания, но Стекольщик вдруг ему предложил:

- Слушай, ты же совсем один. У тебя никого нет, даже, так сказать, подруги жизни. Так ты и помрёшь в одиночестве! Но я могу сделать тебя настоящим красавцем - я ведь, как-никак, волшебник. Ты станешь таким суперменом, что девушки будут виснуть на тебе десятками, а все мужчины станут дико завидовать! Вдобавок у тебя появится престижная работа и деньги. Если ты согласен, ты должен оставить меня в живых.

Поразмыслил пастух, и предложение Стекольщика ему понравилось. Тот взмахнул руками и что-то прошептал. Пастух действительно превратился в красавца.

- А теперь иди домой, - сказал Стекольщик.

Повернулся пастух, вышел из кабинета и зашагал вниз. Но такого красавца зеркала стали отражать. Не пройдя и трёх этажей вниз, пастух сошёл с ума и перерезал себе вены.

Читайте также:

• Притча о пустых мечтах, фантазии и зависти

Ещё больше рассказов ЗДЕСЬ

У меня никогда не получалось заводить друзей или вообще устанавливать какие-либо отношения с людьми, я даже с большинством членов своей семьи не так близка, как с Джесси. Джесси - моя лучшая подруга, знаю ее всего полтора года, но она буквально мой мир. Она единственный человек, с которым я могу поговорить, единственный человек, который меня понимает.

Я никогда не ночевала ни у кого в чужом доме, и даже когда должна была остановиться в доме членов семьи, начинала волноваться, и им приходилось звонить моим родителям, чтобы забрать меня. В итоге родителям приходилось отменять все планы. Они, конечно, обижались - я была большой обузой из-за своей тревожности.

Джесси спросила, не хочу ли я переночевать у нее дома. Я никогда не была ни у нее дома, ни, раз уж на то пошло, у кого-либо еще. Признаться, я была в восторге, но переживала, что испорчу ночевку и дружбу, если начну волноваться, я знала, что, наверно, слишком много думаю, но это все равно пугало меня.

Джесси дала мне немного времени подумать, и я согласилась. Я рассказала об этом своим родителям, они были в шоке, но решили отпустить меня, потому что это был реальный шанс завести лучшего друга на всю жизнь.

Машина въехала на широкую подъездную дорожку, ведущую к большому дому. Он был огромен, размером с особняк. Наверное, самый большой дом, который я когда-либо видела. Мы с родителями подошли к входной двери, которая была примерно в два раза больше моего папы, а он был ростом 6 футов 7 дюймов. Дверного звонка не было, вместо него посередине двери располагался необычайно большой серебряный молоток. Я постучала. Джесси открыла дверь. Когда она увидела меня, ее лицо, казалось, просветлело, а улыбка стала шире. Она тут же нагнулась, чтобы обнять меня. Мать и отец Джесси тоже подошли к двери и встали позади нее, с успокаивающими улыбками на лицах.

Папа Джесси был высоким, как и мой, и выглядел как типичный папа. С ее матерью было то же самое, почти сюрреалистичное зрелище. Джесси провела меня по огромному дому, что само по себе заняло около часа. Затем мы отправились в ее спальню, которая была огромной и розовой. СЛИШКОМ розовой. Как будто каждый предмет был розовым.

Некоторое время мы провели в комнате Джесси, играя и поедая конфеты, пока не вошла ее мать и положила лист бумаги формата А4 на кровать. Ее походка была такой элегантной и грациозной, как у балерины.

Я сняла наушники и взяла лист бумаги. На нем было написано:

Правила ночевки!

Следуйте этим правилам, чтобы обеспечить себе безопасность и приятную ночевку!

1. Не ешьте слишком много конфет! Они могут учуять запах за много миль.

1. Не выходите из спальни после 1:45 ночи, пожалуйста, запомните это правило, от этого зависит ваша жизнь.

1. Если вы вдруг проснетесь ночью без видимой причины, спрячьтесь под кровать на 25 секунд, чтобы они вас не увидели.

1. Не доставайте закуски из мини-холодильника в 8:56 и 9:47 вечера, вам не понравится то, что вы обнаружите.

1. Обязательно выключите все источники света, кроме телевизора, вы должны держать его включенным всю ночь. Я не могу подобрать слов, чтобы выразить, насколько это важно.

1. Если вы случайно проснетесь и увидите, что Джесси проснулась и сидит прямо в своей постели, бегите. Запритесь в ванной и не выходите оттуда до конца ночи. Если Джесси постучит и скажет, что она ушиблась и нуждается в помощи, игнорируйте ее, не отвечайте.

1. Если вы проснетесь и услышите плач ребенка, полностью игнорируйте его, даже не двигайтесь, это не ребенок.

1. Не пытайтесь заговорить с Джесси ночью, а если она заговорит с вами, не отвечайте. Это важно, если вы хотите остаться невредимы.

1. Если вы услышите, что в дверь спальни скребется собака и скулит, затащите Джесси под кровать, а затем спрячьтесь за книжной полкой. У нас нет собаки.

1. Если вы слышите звон в ухе, бегите из дома, это единственное исключение, если вы этого не сделаете, нас всех постигнет смерть.

Приятной ночевки, Тина :)

Это, должно быть, какая-то шутка, правила не могут быть настоящими, но внутренний голос подсказывал, что я должна им следовать. Я сложила листок бумаги и сунула его в правый карман. Затем снова села играть с Джесси.

Примерно через час папа Джесси открыл дверь. «Девочки, пора ложиться спать, немедленно».

Я вдруг очень встревожилась, потому что именно тогда пришлось начать следовать жутким правилам. Я сдерживала эмоции, поскольку не хотела терять такую подругу, как Джесси. Мы с Джесси легли в постель. Мы легли «валетом», так что моя голова оказалась у нижнего края ее кровати. «Спокойной ночи, Тина. Сладких снов», сказала она между зевками. Не знаю, насколько сладкими должны были быть сны после того, что я прочитала.

Как ни странно, я заснула довольно быстро. Сон был довольно глубоким, и мне не снились кошмары, как в большинство ночей. В какой-то момент я проснулась. У меня сжался желудок. Я повернулась и увидела Джесси, сидящую прямо в своей постели. Бодрствующую. Я не хотела верить, что эти правила верны, но инстинкт подсказывал просто бежать. Я бросилась в ванную и заперла за собой дверь. После нескольких минут учащенного сердцебиения в ванной комнате Джесси я решила отпереть дверь, все еще думая, что это, пожалуй, глупости.

Как раз перед тем, как моя рука коснулась замка, кто-то постучал в дверь. Я замерла. «Тина, помоги! У меня болит голова, и перед глазами все расплывается!» Я отчаянно хотела открыть дверь, но разум отговаривал меня от этого. Джесси продолжала звать на помощь. Я забилась в угол, содрогаясь при каждом вдохе. Она кричала несколько часов. Это было невыносимо, ее голос перестал быть похожим на человеческий, и становился все более искаженным с каждым криком.

К тому времени, когда она остановилась, я уже была в полудреме и не представляла, как долго продолжался ее крик.

Я проснулась, солнечный свет, льющийся снаружи щипал глаза. В ушах все еще пульсировало. Я медленно поднялась из угла ванной и открыла дверь. Джесси играла на своей PS5, все было абсолютно нормально. «Привет, Тина!», сказала она своим обычным веселым тоном. «Я думаю, твои мама и папа уже ждут тебя на улице в машине». Я не могла говорить, все тело болело. Я собрала вещи и начала спускаться вниз.

Родители Джесси ждали внизу лестницы, чтобы поприветствовать меня. «Твои родители ждут тебя снаружи, Тина», сказала ее мать с улыбкой. Как они так быстро добрались сюда? Было всего 8:45. Я могла видеть открытую дверь и машину родителей снаружи. Я почувствовала облегчение от понимания, что покидаю это место.

Отец Джесси проводил меня, и я запрыгнула в машину родителей. Я не могу выразить словами, какое облегчение испытала, снова увидев их улыбающиеся лица. Джесси и ее семья помахали вслед, когда я уезжала.

— Как прошла ночевка, милая? - спросил папа.

Я приготовилась ответить, когда получила уведомление на свой телефон. Это было сообщение от моей мамы. В нем говорилось:

«Привет, Тина! Пишу, чтобы спросить, во сколько ты хочешь, чтобы мы с папой забрали тебя от Джесси :)»

Я снова посмотрела на маму, которая была за рулем. Затем на папу, который зловеще улыбался мне. Черт, я забыла включить телевизор. У меня заболел живот.

— Что-то забыла? – спросил папа.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Бронислав Тюлькевич специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я взялся за переработку серии рассказов о Егоре и Хутхе в роман. Так как редактировать старые посты нельзя, выкладываю новым. Сюжет в целом остался тем же, но доработан характер и мотивация Егора. СКоР теперь будет ФСНСП (Федеральная Служба по Надзору за Сверхестественными Проявлениями). Давно хотел переименовать, но не мог придумать, как :)
"Воспитанник Старого Ворона" -- рабочее название. Однажды, скорее всего ближе к середине истории, я найду более подходящее название :)

Приятного чтения :)

Под козырьком подъезда, на границе между светом и ночной темнотой, опершись о шершавую стену, стоял парень. Выглядел он немногим старше двадцати. Одет он был просто: джинсы, футболка, да мокрая серая ветровка, слишком лёгкая для нынешней погоды. Он вглядывался в конус света под фонарём неподалёку, и размышлял о том, зачем он в это ввязался. Говорил ведь себе после того случая, что больше никакой нечисти, никаких духов. Это больше не его ответственность. Хотел жить обычной жизнью. В Москву ради этого переехал, даже на бюджет поступил, выучился.

«Ну ничего, — успокаивал он себя, — один единственный раз. Всего-то разобраться с безобразничающим на складе призраком.»

Шелест дождя в ночи расслаблял, и мысли свободно текли туда, куда желают сами. Интересно, что в темноте дождь совсем не видно, зато под фонарями, на свету, его капли заметны даже лучше, чем днём. Наверное, дело в контрасте. Свет, окружённый тьмой, всегда кажется ярче. Как и тьма, окружённая светом, всегда непрогляднее и чернее.

— Вы Егор Сорокин? — из подъезда вышла женщина в бежевом плаще и круглых очках.

Егор кивнул. Женщина протянула ему связку ключей.

— Вот этот от склада, — показала она на один из них, желтоватый, сувальдный. — И не думайте что-нибудь оттуда прихватить! — добавила она строго. — Всё на складе пишется камерами.

— Ага, — ответил Егор, — только, кажется мне, призрака вашего камеры не ухватили.

Женщина вздохнула:

— Вы же сумеете с этой чертовщиной разобраться? Если всё так и продолжится, то я больше не выдержу. Уволюсь. Не могу так больше, — протараторила она и вышла прямиком под дождь. Ощутив ошибку, она вскрикнула, вбежала обратно под козырёк, вырвала из сумочки зонт и ушла.

Как только стук каблуков растворился в шелесте дождя, из ночной темноты выпорхнул, как чёрный призрак, грач. Птица уселась Егору на плечо и тщательно встряхнулась, обдав его тучей брызг.

— Хутха! — возмутился Егор. — Ты же мокрый!

— Ничего, потерпишь, — сварливо ответил грач, — я же мок под дождём битый час. И ты раздели со мной эту участь.

— Разделю, — ответил Егор, бессильно выдохнув. Он вытер воду с лица и зашёл в подъезд. — Так что мы там ожидаем?

— Мы это уже обсуждали, — сказал Хутха. — Скорее всего неупокоенный дух или мелкая нечисть какая. Кикимора или ещё кто того же племени.

— Что ж, думаю, проблем возникнуть не должно, — пробормотал Егор, поворачивая ключ в замке.

Квартира, которую Егору предстояло очистить, находилась на первом этаже и была переоборудована в склад. Халтуру эту Егор нашёл по чистой случайности: Хутхе внезапно захотелось варёной кукурузы. Егор пошёл к ларьку, рядом с которым он случайно услышал разговор двух мужиков. Один жаловался другому на странности, которые происходят в квартире. То окно само по себе откроется, то коробка с товарами упадёт. И вот надо было Егору ляпнуть, что это, должно быть, призрак какой-нибудь. Слово за слово, Егор рассказал, что с призраками дело имел и даже их изгонял. И не сказать, что соврал. Так, преувеличил немного. В деревне они с бабушкой очистили одну избу. В ней давно уже никто не жил, но обитали два призрака, которые изводили жителей деревни. Главное, что как это делать, он знал.

Егор открыл дверь. Слабый свет из подъезда осветил небольшую прихожую, коридор и проход в комнату, заставленную коробками. В квартире давно не делали ремонт: обои местами порваны, старый мелкий паркет ёлочкой разошёлся, и между дощечками забилась грязь.

Егор нащупал выключатель и захлопнул дверь, только когда в прихожей загорелся свет.

— Какой стыд, — пробормотал Хутха, — ещё никого не появилось, а у тебя уже поджилки трясутся.

— Ничего подобного, — ответил Егор, — просто отвык немного.

— Ну конечно! — едко ответил Хутха. — Ладно, двигай вперёд. Стоя на пороге, ты никого не изгонишь. А раз так, то и денег не видать.

— Да знаю я, знаю, — ответил Егор, и прошёл внутрь.

Слева от прихожей — проход в комнату, прямо — короткий коридор, заканчивающийся кухней. Точнее тем, что в нормальных квартирах кухня. Тут же всё, кроме одной тумбы у окна и небольшой раковины, было заставлено коробками почти до самого потолка. На тумбе стоял электрический чайник, а на подоконнике прямо за ней — микроволновка. Там же лежало печенье, пачка чая в пакетиках и несколько упаковок лапши быстрого приготовления.

Из комнаты донёсся грохот: что-то упало.

— А вот и наша нечисть, — сказал Хутха.

Медленно, хрустя старым паркетом, Егор пошёл в комнату. Там никого не оказалось, но одна из коробок лежала на полу. Она треснула, и из дыры выпали несколько пульверизаторов с моющим средством.

— Хорошо, — сказал Егор, глубоко вздохнув, — пора нам, наверное, взглянуть на того, кто тут безобразничает.

Он сосредоточился, закрыл глаза и сделал шаг вперёд, выходя из тела. Его обдало холодом, как бывает, когда осенним утром выбираешься из-под тёплого одеяла в остывающую без отопления квартиру. Очертания предметов стали зыбкими, будто подёрнулись рябью.

Егор посмотрел на Хутху. В духовном мире его спутник выглядел как тёмно-серая человеческая фигура с зыбкими очертаниями. «Цвета души и правда вороньи», — мелькнула у него мысль, но он быстро её прогнал, и внимательно осмотрел комнату. Неожиданно между коробками мелькнула тень.

— Ну-ка выходи, — сказал Егор грозно.

Из-за коробки вылез небольшой, ростом до колена, мужичёк. Взлохмаченный, с густой клочковатой бородой и большим приплюснутым носом.

— Ты чего это ко мне домой заявился, а? — ворчливо спросил мужичок, приосанившись.

— Да вот хозяин квартиры попросил разобраться, кто это тут бардак разводит.

— Хозяин тут я! — невозмутимо заявил мужичок, — и я ни кого ни о чём не просил. И что ещё значит бардак?! Это я развожу тут бардак? Разве я разобрал кухню?! Разве я заставил тут всё этими, — он со злости пнул ближайшую коробку, — ящиками?! Разве я каждый день оставляю на подоконнике крошки от печенья?! — он так кричал, что аж покраснел. — Хотя крошки вкусные, — добавил он спокойнее. — Но без молока! Кто оставляет домовому печенье без молока? Они дождутся, — погрозил он кулачком в воздух, — я сожгу эти треклятые ящики к кузькиной матери! — Для достоверности он махнул рукой, и в воздухе возник сноп искр.

— Тише, тише, — умиротворяюще поднял руки Егор, — не горячись. Дом ты спалить всегда успеешь. Ты, получается, домовой?

— Ну да.

— И как давно ты тут живёшь?

— Да сколько себя помню, — гордо ответил домовой.

— И на что я рассчитывал? — пробормотал Егор.

— Скорее всего он тут поселился почти сразу после постройки дома, — сказал Хутха из-за спины.

— Тебя же прислал тот мужик, который иногда приходит сюда и расхаживает по моему дому важный, как индюк, да?

— Думаю, да.

— Скажи ему, что если он не приведёт мой дом в порядок, я тут сожгу всё к едрене фене!

Егор устало выдохнул и ответил:

— Я поговорю с ним. Но ты пообещай, что пока от меня не будет новостей, ты не будешь ничего жечь или ломать. Хорошо?

Домовой посмотрел на Егора с подозрением, но всё же, махнув рукой, согласился.

— Ну тогда я, наверное, пойду, — сказал Егор.

— Иди. А не хочешь тут поселиться? Ты мне нравишься больше, чем тот индюк.

— Не могу, — ответил Егор, — это не мой дом.

— Да? Жаль. Ну ладно, иди, поговори с тем индюком поскорее, чтобы он быстрее дом мой в порядок привёл. Передай ему, что тут, — он ткнул пальцем в угол, — до́лжно кровати стоять. А тут — он ткнул в другой угол, — была прялка! Или она была там?…

Пока домовой отвлёкся, Егор вернулся в тело. Он размял затёкшие конечности, и пошёл к выходу.

— Что будешь делать? — спросил Хутха.

— Попробую договориться с нанимателем. Может он сможет переоборудовать эту квартиру под сдачу…

— Решил поселиться с домовым?

— Ещё мне сейчас переезда не хватало, — отмахнулся Егор. — Просто надо постараться эту квартиру в жилую перевести. А то как бы и вправду не поджёг чего.

— Да не подожжёт. Это же его дом, — махнул крылом Хутха.

Егор достал мобильник, нашёл в телефонной книге нанимателя, и нажал “вызов”. Гудки. Один, два, три…

— Слушаю, — раздалось в трубке.

— Виктор Григорьевич, я не слишком поздно звоню?

— Нет. Ты по поводу склада? Побывал там?

— Да. У вас… на складе живёт домовой.

— Ты его выгнал?

— Нет. Его не выгнать.

— Почему?

— Насколько я знаю, домовой накрепко привязан к останкам человека, которого похоронили под порогом дома.

— Ну а я знаю, что любую погань выгнать можно! И вообще, откуда под порогом квартиры могила? — медленно сказал Виктор Григорьевич, — ты в своём уме?

— Думаю, когда-то давно, тут была деревня. И в одном из домов жил домовой. И, видимо, так получилось, что порог вашего склада оказался как раз над порогом этого дома. А так как это первый этаж, домовой решил, что это его дом.

— Ты сможешь его изгнать?

— Нет.

— Если ты хочешь договориться на другую сумму…

— Дело не в этом, — оборвал нанимателя Егор, — чтобы избавиться от домового, нужно добраться до останков, с которыми он связан. А я не думаю, что смогу достать останки из под девятиэтажки?

— Бесполезный… — послышалось в трубке, — Считай, что наш контракт аннулирован.

— Вы же заплатите мне за работу, — в трубке послышались гудки, — которую я уже выполнил? — закончил Егор в пустоту.

— Не заплатит, — озвучил очевидное Хутха.

— Да, — подтвердил Егор мрачно, — видимо не заплатит. Ну ничего, — бодро добавил он, — что-нибудь придумаю… Гречки надо купить. На развес. Так дешевле.

***

Две недели спустя, волею случая, Егор оказался в тех краях. Забирал подержанное вешало из Икеи, которое продавала девушка, живущая в этом же доме. Приехал он затемно и увидел, как из дома выходила знакомая уже ему женщина, работница склада.

— Здравствуйте, — поздоровался Егор наполовину машинально, и добавил: — смотрю, вы так и не уволились?

— Ты тот псевдо-экстрасенс, — сказала она с издёвкой.

— Вообще-то я шаман, — поправил её Егор.

— Да хоть Папа Римский. Я из-за твоего обмана столько страха натерпелась… Но теперь Виктор Григорьевич нашёл нормального экстрасенса. Завтра он придёт изгонять призрака. И он, в отличие от тебя, настоящий! Уже много призраков изгнал! Уж он то всё как следует сделает! — сказала она, развернулась, и пошла дальше.

— Это плохо, — сказал Хутха.

— Почему? — удивился Егор.

— Тебе бабушка не рассказывала про переродившихся?

— Кажется говорила, что с духами нужно уважительно, — старался вспомнить Егор наставления бабы Нюры.

— Ну что за оболтус, — пробормотал Хутха. — Если насильно разорвать связь духа с его местом, то дух переродится в лихо.

— Ну пусть с ним тот экзорцист и разбирается, — бросил Егор, заходя в подъезд. — Ему за это заплатили.

— Экзорцист этот задницы голубинной не стоит! Помрёт он там, да ещё и на дом лихо накличет.

Егор вошёл в лифт, нажал на кнопку нужного этажа, и спросил:

— Ну а я то тут при чём?

— А при том, что тут начнут умирать люди, которые ни в чём не виноваты.

Лифт остановился, двери открылись, и Егор пошёл искать нужную квартиру.

— Это не моё дело, — тихо сказал Егор скорее себе, чем Хутхе, нажимая кнопку звонка, и добавил: — Ты хочешь, чтобы я сразился с лихом, что-ли?

— Нет. Останови того экстра… дурака, — возразил Хутха.

Дверь открыла невысокая круглолицая девушка в круглых же очках. В коридоре рядом с ней стояли обмотанные плёнкой белые железные трубки. Девушка с удивлением посмотрел на Хутху, который сидел у Егора на плече.

— Это ручной ворон? — спросила она.

— Это? Нет, грач — неловко улыбнулся Егор. — Я его, вроде как, птенцом нашёл.

— Видимо не врут, когда говорят, что хозяева похожи на своих питомцев.

— В каком смысле?

— Ну есть в тебе что-то… похожее на твою птицу, — попыталась объяснить она. — Волосы чёрные, и лицо, — она замялась, подбирая слово, и, видимо, ничего не подобрав, закончила: — такое.

— Такое?

— Не важно, забудь, — отмахнулась она и подала Егору связку железных трубок: — Вот. При сборке осторожнее. Можно перетянуть, и тогда всё будет болтаться. И ещё оно не рассчитано на что-то тяжёлое. Вот.

— Спасибо, — неловко улыбнулся Егор. — Пятьсот рублей. Так ведь договаривались?

Девушка кивнула.

— Да не за что. Мы с соседкой шкаф купили, это нам больше не нужно. Рада, что смогла помочь.

— Ещё раз спасибо. Пока, — Егор развернулся, и пошёл к лифту.

— Птенцом нашёл, — едко каркнул Хутха, когда дверь захлопнулась, и тут же сменил тему: — Если ты ничего не сделаешь, эта девушка может умереть.

— Я уже как-то сделал… — тихо сказал Егор, — и не очень-то это помогло.

— Да, не всех удаётся спасти.

— Это не моё дело, — лифт открылся, и Егор вошёл внутрь.

— Не забывай, что бездействие тоже выбор.

Двери закрылись, и вниз они ехали молча.

— Хорошо, — сказал Егор наконец, когда двери открылись, — хорошо. Завтра после работы приду, постараюсь вразумить этого… экстрасенса.

***

На следующий вечер Егор снова пришёл к тому же дому. Дверь на склад оказалась не заперта. Внутри всё выглядело так же, как в прошлый раз. Вошёл, включил свет.

«Что-то не так».

Егор сделал пару шагов вперёд и понял, в чём дело: слишком тихо. Он не слышал ни шороха одежды, ни собственных шагов. Ничего.

— Мы опоздали, — тихо сказал Хутха, — уходи.

Повинуясь странному порыву, Егор сделал ещё лишь один шаг. Он заглянул в комнату и застыл перед дверным проёмом. На полу прямо посередине комнаты лежало тело. Должно быть тот самый экзорцист. А в тёмном углу, под потолком, было нечто. Оно сидело, скрючившись, спиной к Егору, и что-то неразборчиво бормотало.

— Лихо, — тихо сказал Хутха, — Беги.

Дважды повторять не понадобилось. Егор пулей кинулся к выходу. С ужасом он увидел, как дверь сама захлопывается перед его носом. Через секунду погас свет, и тут же раздался нечеловеческий вопль. В нём смешалось множество голосов: мужские, женские, детские.

— Мо-ой До-о-ом! — вопило существо. — Верните мой до-о-ом!

— Проклятье, — бросил Хутха.

Через окно на кухне в квартиру проникал свет от уличного фонаря. И в этом свете Егор увидел, как по потолку из комнаты выползает существо. Многорукое, многоногое, оно непрестанно бормотало на множество голосов:

— Мой дом. Мой домик. Отобрали. Испо-ортили!

Лихо взглянуло на Егора и с неестественной скоростью бросилось к нему. Он зажмурился, приготовившись уже к смерти, но тварь остановилась, будто бы врезавшись на стену. Прямо перед ним, перекрывая коридор, появилась серая завеса. Лихо взвыло и принялось яростно биться о преграду всем телом. Его морда то и дело мелькала перед Егором, каждый раз с новым лицом, искажённым лютой злобой.

— Чего встал столбом?! — хрипло крикнул Хутха. — Решил тут помереть?

— А что мне делать? — растерянно спросил Егор.

— Ты же шаман!

— Но у меня нет с собой ничего… — пробормотал Егор.

— У тебя всегда с собой кровь!

Егор достал из рюкзака канцелярский нож и сделал небольшой надрез на ладони. Собрал руки лодочкой, собирая больше крови.

— Я готов, — сказал он Хутхе, взмахнул перед собой рукой, разбрызгивая кровь, и сделал шаг из тела.

В тот же миг завеса спала, но появилась другая. Перед Егором висела пелена мелких светлых капель. Лихо очередной раз кинулось вперёд и со всего размаху налетело на поставленную Егором ловушку. Там, где капли касались тела твари, оно дымилось. С воплем, от которого у Егора помутилось зрение. Тварь отпрянула, будто ошпаренная, но, оклемавшись, тут же снова бросилась вперёд в появившуюся в завесе брешь.

— Мо-о-ой до-ом! — протянуло лихо, и накинулось на Егора.

Завеса крови качнулась, и метнулась к Егору, обжигая тварь. Нож у него в руке стал белым как мел, и Егор изо всех сил резал им тварь, которая стремилась порвать его душу в клочья.

Позади раздалось горловое пение на каком-то древнем языке. На секунду тварь отвлеклась на стоявшего сзади Хутху, а затем ей в грудь прилетело переливающееся, будто полярное сияние, копьё. От удара тварь отлетела к стене, взвыла и бросилась к окну.

— Отступило, — выдохнул Егор. Он вернулся в тело и тяжело осел, прислонившись спиной к стене.

— За ним! Оно ранено! Нужно добить! — крикнул Хутха, вылетая, вслед за тварью, в окно.

Невероятным усилием воли Егор поднялся. Он побежал в кухню, влез на подоконник и грузно спрыгнул на покрытую влажными листьями землю. Осмотрелся, но ни лиха, ни Хутхи нигде не было.

— Сюда! — услышал он карканье справа. Присмотревшись, Егор увидел, что тьма в том месте сгущалась. Он подбежал, закрыл глаза, сделал шаг. Выйдя из тела, он увидел тварь, которая, будто сколопендра, металась в тёмно-серой полусфере.

— Я долго не удержу, — сказал Хутха.

Егор раздумывал лишь миг. В руке у него всё ещё был нож. Решив, что этого достаточно, Егор подошёл вплотную к тёмной клети.

— Ты собираешься драться этим? — воскликнул Хутха.

— Да, — ответил Егор, — в любом случае на большее у меня уже не хватит сил. Да и лихо, кажется, уже вымоталось.

— Только не умри, — пробормотал Хутха, и снял клеть.

Тварь тут же бросилась на Егора. Не сдвинувшись, молодой шаман взмахнул правой рукой, на долю секунды вспыхнул свет, и оба рухнули.

***

Когда Егор открыл глаза, он понял, что лежит на заднем сидении машины. Дверь открыта, и ноги, согнутые в коленях, торчат на улице. Он приподнялся на локте и осмотрелся. Джинсы и толстовка измазаны в грязи. Голова кружилась. В машине никого. Снаружи раздавались голоса, но слов было не разобрать. Преодолевая головокружение, Егор сел и выглянул. Неподалёку стояли двое мужчин и разговаривали с Хутхой.

— Он очнулся, — сказал один из них, заметив Егора, и все трое приблизились к машине.

— Ты себя как чувствуешь? — хрипло прокаркал Хутха. Он сидел на плече одного из мужчин, и, казалось, едва оставался в сознании.

— Вроде не плохо, — ответил Егор, — голова только немного кружится.

— Федеральная Служба по Надзору за Сверхестественными Проявлениями. Я оперативный сотрудник Бочкарёв. Это — он кивнул в сторону второго мужчины, — оперативный сотрудник Верилов. Расскажи, что тут произошло. Мы уже опросили духа. Но ты тоже свидетель, так что…

Егор рассказал всё, что помнил о произошедшем, а затем услышал нечто, что совсем не ожидал:

— Не хочешь устроиться к нам на работу?

— Мне нужно подумать, — уклончиво ответил Егор.

— Торопить не будем. Но тебе всё равно придётся проехать в отделение. Установление личности, показания…

***

— Ты чего не согласился? Хорошее ведь предложение, — сказал Егору Хутха, когда они вернулись домой.

— Я не гожусь для этой работы. Ты и сам это знаешь.

— Ничего подобного! Я знавал многих, и мало кто годился для этой работы лучше тебя!

— Повторишь это Анютке?!

Хутха не ответил.

— То-то же… Не хочу, чтобы кто-то ещё… Из-за того, что я не успел.

— Тебе не удастся убежать от этого, — сказал Хутха наконец. — Чем дольше ты игнорируешь свою сущность, тем больше людей пострадают.

— Чушь! Они страдают, когда я лезу не в своё дело! И даже домовой был бы сейчас жив, если б я не полез!

Егор выключил свет.

— Спать пора. Завтра на работу рано вставать.

Я не могла в это поверить. Это звучало нелепо: я не человек, я не настоящая – всего лишь оживший кусок грязи. Но по мере того как я копала глубже, происходящее стало проясняться.

– В некрологе говорится, что я умерла год назад, - прошептала я, уставившись на статью. – Ничего не понимаю. Я же прервала учебу всего на несколько недель...

– Ты никогда не брала академ.

– Что?

– Я посмотрела. Ты перевелась сюда шесть месяцев назад. До этого училась в Университете Делавэра, - сказала Мелани с мрачным выражением лица.

– Как? Но я не помню...

– Когда ты была создана, тот, кто тебя создал, вложил тебе в голову воспоминания. Ты не Кейт. Ее душу не перенесли в тебя. Ты была создана заново, и тот, кто тебя создал, дал тебе твои воспоминания.

– Значит, я не могу доверять себе. Все, что я помню... все не за последние полгода... в сущности, неверно.

Мелани кивнула.

Пока она листала забытые форумы и сайты по еврейскому фольклору, я перебирала свои воспоминания. Пытаясь зацепиться за все, что только можно. Но чем глубже погружалась, тем хуже становилось. Я знала, что у меня есть мама и папа, но когда пыталась возродить их образ в своей голове, действительно пыталась представить их лица, – ничего не получалось. Я знала кое-что о школе - помнила, как смотрела в микроскоп в девятом классе, - но, прокрутив это воспоминание в голове, поняла, что это не мои руки крутили ручки микроскопа. Они были слишком темными.

Тогда я погуглила настоящую Кейт Бенсон. Нашла ее страницу в социальной сети, пролистала фотографии друзей, семьи и событий. Но все они были совершенно чужими для меня. Я ничего не помнила о них.

Абсолютная пустота.

Мы с Мелани не спали всю ночь, пытаясь найти ответы. Наконец, около четырех утра она сказала, что хочет взглянуть на мой лоб. Я неловко подняла челку, она наклонившись, изучала мою кожу.

Затем вздохнула и повела меня в ванную.

– Смотри! - сказала она, указывая на мою левую бровь.

Там, прямо над бровью, белыми чернилами была сделана крошечная татуировка. Почти невидимая на фоне бледной кожи. Она гласила: אמת.

– На иврите это означает "правда", - сказала Мелани, и ее голос вновь обрел ту бешеную, возбужденную энергию, которая была у нее в лаборатории. – Согласно фольклору, у големов она начертана на лбу. Но если кто-то убирает последнюю букву - алеф, - то она превращается в ивритское слово, означающее "смерть". И тогда голем... ну… деактивируется.

Я уставилась на крошечную надпись, и сердце мое упало.

– То есть... если кто-то как-то уберет этот символ... я умру.

Она кивнула.

– Но никто больше не знает об этой надписи, - сказала я, поправляя челку на лбу.

– Никто, кроме твоего создателя.

– Да, но мой создатель хотел, чтобы я жила. Поэтому меня и создали.

– Он или она хотели, чтобы ты жила, пока в тебе есть какой-то смысл.

Меня обдало жаром.

– Что это значит?

– Мы не знаем, кто тебя создал. Это могут быть твои родители или друг. Но может быть и кто-то другой. – Она вздохнула. – С кем ты общалась последние шесть месяцев?

– Ну... просто с разными людьми. Они раньше меня не знали. Некоторые профессора, однокурсники.

– Ни с кем из Делавера? Из старшей школы?

– Нет.

И теперь, когда я вижу все это в ретроспективе, я понимаю, насколько это было странно. За шесть месяцев я ни разу не позвонила родителям. Не завела аккаунт в социальных сетях. Ни разу не написала ни одному школьному другу. Все детали, которые должны были бы шокировать нормального человека, прошли мимо меня.

– Что, если создатель последовал за тобой сюда? – спросила Мелани, снова вышагивая туда-сюда. Ее босые ноги шлепали по ковру. – Я имею в виду, что не было бы смысла просто... создавать голема, а потом исчезать. Имеет смысл быть поблизости.

Я сглотнула.

Скрыть секрет у всех на виду.

***

Мелани решила, что для меня будет безопаснее всего уехать. Я могла бы уже завтра лететь в Калифорнию, оставив позади того, кто меня создал. Принять новую личность было бы легко, учитывая, что я уже мертва.

Но я сомневалась. Я не хотел оставлять единственного человека, который проявил ко мне доброту за эти короткие шесть месяцев - Мелани. И мне здесь нравилось. Мне нравились занятия. Мне нравились люди. Казалось несправедливым, что именно мне придется уехать.

Но нерешительность чуть не погубила меня.

Я купила билет на самолет за неделю до отъезда. До этого момента старалась жить как раньше. Старалась вести как можно более нормальную жизнь в кампусе. Чтобы похоронить знание о том, что я имитация, подделка, так глубоко внутри себя, как только возможно.

Я возвращалась домой после ужина, когда наткнулась на Тайлера.

Тайлер. Почему я не подумала о нем? Наверное потому, что плохо его знала. Но мы постоянно сталкивались. В студенческом центре, в столовой, или на улице как сейчас. Просто пересекались. Но слишком часто, чтобы быть просто совпадением.

Припоминаю, что он упомянул, что учится на переводчика. Он тогда сказал: “Прости, если я слишком дружелюбен. Я здесь недавно, и так трудно завести друзей…”

О, нет, нет.

– Привет, Кейт! - сказал он со своей обычной извиняющейся улыбкой и помахал рукой. – Как поживаешь?

– О, привет, - сказала я, стараясь сохранить нейтральный тон.

– Мне кажется, что я не видел тебя целую вечность. Где ты пропадала?

Стук сердца стоял в ушах.

– Просто было много домашней работы, - сказала я, отступая назад. – Прости, я спешу, давай поболтаем позже?

– Конечно! Но могу я спросить тебя кое о чем очень быстро?

Я ускорила шаг. Подальше от него. Но он побежал трусцой, чтобы не отстать.

– Я просто подумал, не хочешь ли ты поужинать завтра вечером. На главной улице недавно открылось одно милое местечко - бистро. Я подумал, что мы могли бы его опробовать.

– Э... конечно... наверное, - пробурчала я, пытаясь идти быстрее. Я осмотрелась вокруг, но рядом с нами никого не было. Мы были почти на краю кампуса, недалеко от моего жилищного корпуса.

– Что-то случилось?

– Ничего. Вроде все нормально, - ответила я предательски высоким голосом.

– Ты не хочешь идти со мной, - сказал он ледяным тоном. Наши взгляды встретились, он просто шел рядом, не отрывая глаз.

Я перешла на бег.

Мое жилище было всего в квартале отсюда. Если бы я только могла добраться туда... Если бы я только могла...

Он схватил меня за руку. Я отшатнулась.

– Почему ты убегаешь от меня? – Голубые глаза впились в мои.

– Отпусти!

– Ты не хочешь быть со мной. И никогда не хотела. – Тайлер покачал головой и усмехнулся. – А я то думал, что в этот раз все будет по-другому. Видимо, я просто идиот.

Что-то мелькнуло в его руке.

Он достал перочинный нож и притянул меня к себе, дернул за руку, но целился не в горло, а в мой левый глаз.

В татуировку.

Я закричала и попыталась вырваться из его рук, крича так громко, что у меня заложило уши. И в тот момент, когда кожа уже чувствовала холод ножа...

Я услышала шаги.

К нам приближались двое парней.

– Эй, отпусти ее! - крикнул один из них.

В одно мгновение, Тайлер исчез. А я рухнула на землю, плача навзрыд.

***

Я сбежала той ночью. В аэропорту мы с Мелани попрощались со слезами на глазах.

– Спасибо тебе огромное за все, - сказала я ей, когда мы обнялись.

– Конечно, - ответила она, сжимая меня в ответ.

Когда самолет взлетел в ночь, я откинулась на спинку кресла, думая о новой жизни. Обо всем, что мне еще предстоит испытать. Американские горки, бойфренды, выпускной... все это лежало передо мной, как чистые страницы открытой книги.

Мы можем использовать науку, чтобы определить, что является живым, а что нет. У чего есть душа, а что просто “оживлено”. Но я больше не вешаю ярлыки. Потому что знаю: внутри меня что-то есть. Дух, некая сущность, что-то, что жаждет жить.

И я никогда не чувствовала себя более живой.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.