Дело было в 2020 году. 76-летний тренер голубей, Гастон Ван Де Вувер решил выйти из бизнеса и распродать всех своих пернатых питомцев. Жемчужиной его коллекции был пятилетний голубь по кличке Армандо, несколько лет подряд занимавший первые места в соревнованиях. В результате торгов этот победоносный красавчик был продан анонимному продавцу из Китая за 1,4 миллиона долларов.

А остальная часть живой коллекции ушла с молотка ещё примерно за 2 миллиона!

У яканы – африканской птицы, обитающей в болотах, отличаются довольно необычными размножательными традициями. У них не самцы бегают за самками, а самки собирают себе гаремы. А потом дамы ходят по своим мужчинам и оставляют им кладки яиц. Всё верно: потомство целиком и полностью выращивают самцы, самки теряют к детишкам интерес сразу же после откладывания яиц.

Такая необычная ситуация сложилась из-за уникальных условий окружающей среды. Так как птицы живут в регионах с изобилием добычи, у них нет никаких проблем с поиском пропитания. Поэтому главным ограничителем скорости роста популяции стала скорость роста птенцов. И вид решил эту проблему с помощью перекладывания ответственности на самцов.

Самки могут откладывать яйца ударными темпами, не тратя время на заботу о детях. И меняют партнёров как перчатки!

Если гнездо расположено удачно, за ним могут ухаживать до сотни лет, а само гнездо превращается в башню 5-7 метров в длину.

А ещё известно, что хищные птицы иногда таскают в гнездо человеческие предметы или их обломки. Иногда в качестве строительного материала, а иногда – вместе с добычей.

Испанские исследователи догадались сложить два этих факта и обнаружили, что старые гнёзда – это настоящий источник археологических древностей! Пошуровав в старых гнёздах бородачей – хищных птиц с уклоном в поедание падали – они обнаружили остатки плетённых корзин, верёвки, выделанную овечью кожу и даже арбалетный болт. Возраст находок – от 130 до 650 лет!

Помимо них в гнёздах были обнаружены многочисленные клыки и обломки костей, интересные для биологов. По ним они могут воссоздать рацион хищных птиц, живших в XIV по XIX век!

Чёрный вихрь кружит над шумными рынками и грязными свалками. Это марабу — элитный отряд тотальной зачистки. В саванне эти птицы исполняют почетную роль санитара. А в городах превратились в зеркала нашей цивилизации: едят несъедобное и растят птенцов на мусоре. Природа дала им роль хранителей чистоты, но мы сделали их заложниками отходов.

Марабу — крупнейшие аисты современности. В этот род входит три вида: африканский, индийский и яванский. Все они до одури здоровые: рост — 150 см, размах крыльев — 2,5-3 метра! Но габариты — далеко не самая примечательная черта пернатых.

От привычных нам аистов у марабу осталось одно название. Местные не церемонились и назвали птаху «птица-гробовщик». Траурное оперение в черно-белых цветах, непропорционально огромный грубый клюв, голая красная шея и голова. Страшно представить, какого ребеночка принесет ТАКОЙ аист!

Полуголые пернатые — последняя инстанция для всего живого. Они не просто падальщики, а элитный отряд тотальной зачистки. Для переваривания тухлого мяса и прочих отходов у птах есть 4 уровня защиты.

Первый — механический. Их здоровенный клюв работает как огромный пинцет, которым удобно отщипывать съедобные части из самой глубины чьей-нибудь туши. При этом голая кожа на голове и шее служит как мясницкий фартук — кровь, грязь и прочие субстанции не прилипают к телу. А если те и попали на кожу — удалить нечистоты с голой поверхности куда проще, чем с перьев.

Второй уровень защиты — химический. Марабу могут безопасно питаться абсолютно любыми по качеству продуктами, ведь их пищеварительный тракт сродни промышленной химической лаборатории. Там переваривается абсолютно всё: от костей и шкуры до бактерий сальмонеллёза, ботулизма и сибирской язвы. В первом, железистом желудке, у птиц работает сильнейший желудочный сок, pH которого сравним с аккумуляторной кислотой. Он убивает большинство заразы. То, что не погибло, добивают ферменты и бактерии из пищеварительного тракта птиц.

И это — третий уровень, биологический. Тысячи «полезных» одноклеточных микроорганизмов участвуют в пищеварении и замедляют рост патогенных микробов. Свои-то уже привыкли к жесточайшей кислоте и атакам ферментов. Микробиота кишечника помогает марабу разложить и выжать крохи питательных веществ из самых испорченных продуктов. Во втором мускульном желудке всё съеденное птицей механически перетирается и переваривается окончательно.

Последний уровень защиты от воздействия токсинов и патогенов — иммунная система. Если вдруг какая-то упрямая бактерия всё-таки проберётся через предыдущие этапы защиты, снаружи пищеварительного тракта её будут поджидать клетки иммунитета. Они добьют всё болезнетворное, и марабу ничем не заразится.

Благодаря четырём этапам защиты полуголые пернатые могут питаться даже такими вещами, от которых отказываются другие падальщики: тухляк, кости, экскременты и мусор. Потому марабу — индикатор экологической обстановки региона. Просто посмотрите, чем питаются местные аисты — и всё будет понятно. В относительно благополучных ареалах птицы кушают как обычно: собирают падаль по лесам и болотам, отбирают добычу у хищников и даже порой сами промышляют охотой. Так живут яванские марабу.

А вот в Индии, Бангладеше, Непале и Камбодже падальщики переселились ближе к городам, на гигантские свалки мусора. Марабу привлекает «лёгкая еда» на помойке, однако, как показывают исследования, не такая уж она и лёгкая. Среди отходов птицам чаще всего попадаются растительные остатки и человеческая еда, которая по сравнению с мясом, пусть и тухлым, куда менее калорийная. Поэтому птицам приходится проводить больше времени в поиске пропитания. Плюс такой рацион богат всевозможными консервантами, пестицидами и прочими химическими веществами, от которых у марабу нет никакой защиты. Так, популяция индийского марабу сегодня находится на грани исчезновения.

С африканскими птицами история похожая. Их даже называют «мусорными аистами» — за пристрастие ковыряться в помойках. Они спокойно шастают по улицам города и подбирают всё, что плохо лежит. Но местные жители относятся к марабу с почтением и уважением — их чуть ли не священными считают. И это факт — если бы пернатые не утилизировали отходы в себя, всевозможные эпидемии, скорее всего, случались бы куда чаще.

Только вот для самих птиц такой образ жизни совершенно неестественный. Особенно это сказывается на птенцах.

В природе родители-марабу старательно вкладываются в потомство. Самка откладывает 1-3 яйца в большое гнездо из веток и перьев и высиживает их около месяца. А после, несмотря на свою приверженность падали, и мать, и отец охотятся на живую добычу. Первое время птенцы питаются исключительно свежим мясом — малыши пока не могут переваривать тяжёлую протухшую пищу.

По крайне мере, так было до появления человека. В местах, где пернатые сами питаются на свалках, они и птенцам приносят ядовитые вкусняшки с помойки. Молодняк аистят гибнет от отравления и непроходимости: желудок закупоривают человеческие отходы — пакеты, пластик, металл.

Марабу стали зеркалом нашей цивилизации. Там, где саванны и болота, они остаются величественными санитарами, что держат природу в равновесии. А там, где свалки и грязь, они превращаются в мрачные символы отходов, которые человечество оставляет после себя.

Автор: Арина Таран

Редактор: Елизавета Исаева

В Сети завирусились иллюзии птиц от художника Томаса Дейнингера.

Мы привыкли считать ум каким-то высшим благом, от которого идут все остальные: цивилизация, WiFi, автокресла с подогревом и книги Грибоедова. Но попугаи кеа показывают нам обратную сторону гениальности. Горе от ума: пернатые кромсают овец, ломают всё вокруг и воруют — просто потому, что могут. Это как дать пятилетке отвёртку, молоток и полную свободу действий. Он не со зла, просто маленькому гению очень интересно, как же тут всё устроено!

На своей родине, в Новой Зеландии, кеа известны как «альпийские клоуны». При том что выглядят птички достаточно скромно. Особенно по меркам попугаев. Нет у них ни длинного хвоста, ни вырвиглазных перьев, ни сногсшибательного хохолка. Только хищный загнутый клюв крючком да зелено-бурые перышки по всему телу. Дело в том, что эпатирует публику птица не внешностью, а поступками. Кто на представлениях кеа был, тот в цирке не смеётся!

Весёлого в их действиях мало. По крайне мере для тех, кого кеа выбрал своей «жертвой». Пернатые разбирают машины туристов буквально по винтику: отрывают резинки с окон, дворники, откусывают антенны, ломают боковые стекла.

С пешими туристами тоже не церемонятся: птички раздирают палатки, воруют еду и уносят всё, что плохо лежит. Иногда это блестящие безделушки. Иногда — ценные документы. У несчастного туриста из Британии кеа украл паспорт. Вернуть его он так и не смог. Иногда — техника. В 2022 году у семьи туристов украли GoPro. Камеру нашли, в подарок от пернатого клоуна владельцы аппаратуры получили съёмки национального парка с высоты птичьего полета.

Но всё это так — шаловливые проделки. На пастбищах кеа превращается в злобного джокера. В отличие от других попугаев, альпийский клоун стал активным хищником. И охотится он не на абы кого, а на овец! Конечно, птице весом в килограмм не по силам схватить даже новорожденного ягнёнка. Но зачем кого-то убивать и уносить, когда можно устроить шведский стол прямо на живой добыче?

Птицы садятся на спину овце, выщипывают шерсть и пируют. Острый клюв оказался очень кстати — им так удобно вырывать куски мяса и жира с бараньей спины! Само собой после такой трапезы копытные болеют и даже погибают. Фермеры ополчились на птиц до такой степени, что за убитых попугаев какое-то время выдавали награду.

Эта вредительская клоунада сначала привлекла туристов, а потом и учёные подключились — стали проводить с птицами всевозможные эксперименты. И вот в чём парадокс: тот хаос, что творят кеа — результат их блестящего ума!

После многочисленных проверок и опытов выяснилось, что кеа не просто вредители, а одни из умнейших птиц на планете — наравне со знаменитыми новокаледонскими воронами, жако и какаду. Да что там птиц! По результатам экспериментов, когнитивные способности кеа оказались сопоставимы по интеллекту с человеческими детьми!

В задачах на рассуждение пернатые эйнштейны уверенно делают выбор по вероятности, то есть понимают, где больше шансов достать лакомство — совсем как шимпанзе или дети. В тестах на самоконтроль отказываются от быстрой награды в пользу более ценной вкусняшки, которую нужно подождать. Они терпят до 3 минут — такую выдержку проявляет далеко не каждый! А в опытах на командную работу кеа ждут напарника и тянут за верёвку синхронно, чтобы вместе получить еду — так, как делают приматы или слоны.

Более того, оказалось, что люди сами виноваты в том, что кеа из никому неизвестных птиц превратились в злостных пакостников. Пока в Новой Зеландии не поселились люди, попугаи обитали в равнинах и лесах. Но с прибытием колонистов деревья вырубили под сельское хозяйство, равнины вспахали, и птичкам пришлось переместиться в горную местность.

Высокий интеллект помог им приспособиться к новым условиям обитания. Пернатые всеядны — они запросто могут питаться семенами, фруктами, личинками, падалью и свежедобытым мясом. Поэтому они относительно безболезненно перенесли смену ареала.

С размножением тоже проблем не возникло. Кеа научились устраивать гнёзда в расщелинах скал, под корнями деревьев, в норах, которые порой достигают глубины 7 метров. Обычно на гнезде сидит самка — в её обязанности входит высиживание птенчиков в течении месяца. Самец охраняет семью и добывает еду. Самые смелые парни берут на себя ответственность за несколько самок сразу. Дело рискованное, но и птенцов в итоге больше. Тем более, что пернатые дамы откладывают яйца раз в несколько лет, а не как все птицы — ежегодно.

После вылупления малышня остаётся в гнезде на полном обеспечении мамы и папы до 3 месяцев, что довольно долго для попугаев. Но даже после того, как птенчики встанут на крыло и научатся добывать еду самостоятельно, они не покидают родителей. Поэтому часто можно встретить такие дружные семейные стайки птиц. Сплоченность и организованный быт помогли пернатым освоиться даже в суровых горных районах.

А когда в Новую Зеландию пришла цивилизация, жизнь кеа превратилась в праздник!

Сначала появились фермеры, что пасли овец на горных склонах. Применив смекалку, птицы освоили новый источник жира и мяса. Потом появились большие города. Мусорные баки оказались кладовой съестного. А потом приехали туристы. Там даже соображалку включать не пришлось — люди сами в клюв суют вкусняшки!

Задатки пернатых гениев у кеа были и без людей. Но с нашим приходом у птиц освободилось много ресурсов на их развитие. Еда стала питательнее, время на её добычу — минимально. А значит, есть возможность подурачиться! Гениальный ум всё время нужно чем-то занимать. Вот пернатые и учатся ковырять машины, вскрывать замки, открывать баки. Мало того, что это интересно, так еще и вкусненькое добыть что-то можно, если повезет!

Но самое главное: все беспорядки, что учиняет кеа, остаются безнаказанными! Пернатые находятся под охраной государства — убивать их нельзя. Дорогостоящий ремонт машин им сходит с лап. Нападения на овец фермерам компенсируют деньгами. А для туристов кеа стали живой достопримечательностью.

И ничего бы их не выделяло среди всего остального разнообразия, если бы не их брачный период. Тут они устроили настоящий трешовый сериал.

С апреля по июнь 84% самцов переодеваются в шикарные одеяния с роскошной гривой из рыжих или чёрных перьев. Мы назовём их альфачами (фото 1-2).

На токовищах они ведут себя как мачо: набивают соперникам щебетало, кадрят девчонок и выстраивают иерархию крутости. По их логике, девочку получит сначала самый крутой самец, потом тот, что проиграл ему в финале, и далее по нисходящей.

Но у 15% самцов ген, отвечающий за демонстративное «самцовое» поведение, подавлен, а их брачные воротники окрашены в белый цвет (фото 3). Потому мы назовём их белыми воротничками. Слетаясь на токовища, эти ребята не вступают в борьбу за превосходство, а болтают о природе, искусстве и музыке.

Пока девчонки наблюдают агрессивные поединки маскулинных альфачей, белые воротнички льют им в уши комплименты и уводят в ближайшие кусты. Продолжения не следует — ушлые ребята не стремятся строить семью. И даже если альфачи будут провоцировать белых воротничков на конфликт, они останутся альтруистами и проигнорируют агрессию (фото 4).

И без того непростая ситуация с половыми сношениями турухтанов осложнилась в 2006 году, когда исследователи открыли третий тип самцов. Они составляют всего 1% от численности всех парней, зато оказались настолько хитры, что переиграли все остальные 99%. Их секрет в том, что они полностью неотличимы от дам (фото 5)! Они выглядят как самки, ведут себя как самки, а их ген полового поведения совсем не работает. Я назову эту группу самцов трансвеститами, ведь альфы и воротнички регулярно принимают их за часть своего гарема.

Затесавшись в группу самок, трансвестит выжидает момента, когда одна из них расслабится, и оплодотворяет её. Правда, и самим лже-самкам приходится подставляться под альфачей — чтобы не сбить маскировку. Естественно, и в случае с этими героями-любовниками нет никакой речи о создании крепкой ячейки общества.

Зачем эти фокусы нужны — непонятно. Но, как ни странно, именно безответственность двух других групп самцов спасает альфачей от вымирания. Когда популяция нормальных мужиков становится критически низкой, количество трансвеститов и белых воротничков резко падает — ведь защищать растущее поколение становится некому! Альфачи, пусть и не участвуют в выращивании потомства, зато охраняют самок, гнездящихся на их территории, от мелкокалиберных хищников. Потому при их нехватке многие гнёзда оказываются под угрозой варварского разграбления.

А растить птенцов одной — сложно и долго: месяц уходит на высиживание яиц, и ещё один на кормление бесконечно голодных ртов. При среднем сроке жизни птиц в 4 года — это прямо-таки маленькая вечность.

Вот такие вот классные птицы, у которых сразу 3 типа совершенно разных самцов в популяции!

В мире есть птицы, которые объективно опаснее китоглава, но ни одна из них не выглядит настолько жутко. Одним своим присутствием птица создаёт ауру опасности. Её медленные движения навевают мысли о крадущемся хищнике, а взгляд умных, внимательных глаз внушает смутную тревогу даже через экран. И вот вроде умом понимаешь, что бояться не нужно, но побороть страх сходу не удаётся.

Зловещесть китоглава покоится на трёх столпах. Во-первых, у него странная внешность, во-вторых, жуткие глаза и, в-третьих, неприятный, отталкивающий голос. Именно в совокупности они и создают тот самый тревожный образ. Но мы разберём их по отдельности, чтобы было не так страшно.

ЖУТКАЯ ВНЕШНОСТЬ

Это не просто крупная птица, она здоровенная. Рост до 140 сантиметров, вес до 7 килограммов, мощный клюв и пепельно-серое оперение в комплекте. Человеческий мозг автоматом записывает существо такого размера в потенциальные противники. Ведь хищник 140 сантиметров в холке — это чудовище, от которого даже копьё не спасёт.

Напряжение дополнительно усиливается манерой, с которой китоглав движется. Китоглавы всегда ходят неторопливо и вдумчиво, словно хищники, готовые к атаке. И, собственно, так оно и есть. Китоглавы обитают в пресноводных болотах Центральной Африки, в зарослях камыша и папируса. Они медленно прочёсывают растительность, практически не вызывая волн, не сотрясая тростник. Рыбы, водоплавающие птицы и детёныши крокодилов с варанами не замечают хищника, пока он не нанесёт быстрый мощный удар широким тяжёлым клювом с коготком на конце.

НЕ МЕНЕЕ ПУГАЮЩИЕ ГЛАЗА

Китоглавы имеют уникальное для птиц расположение глаз: они находятся в передней части черепа, а не по бокам, что полностью ломает выстроенный разумом образ птицы, сбивает нас с толку. А ещё, бинокулярным зрением обладают преимущественно активные хищники, поэтому наш выкованный в палеолите мозг интерпретирует пристальный взгляд как угрозу и потенциальную опасность. И опять же, в целом, мозг не ошибается.

Бинокулярное зрение нужно китоглаву для охоты. Несмотря на то, что птица большую часть дня проводит в зарослях, для охоты она полагается на зрение, а не на слух или обоняние. Заметив добычу, она тщательно прицеливается перед ударом. Здесь-то бинокулярное зрение и пригождается. Благодаря ему птица может точно оценить расстояние до добычи. Это очень важно, ведь у птицы не будет второго шанса для атаки. И в 60% случаев она не промахивается.

ЖУТКИЙ ГОЛОС

А ещё китоглавы звучат откровенно страшно. Они мычат, поскуливают, каркают и громко щёлкают клювами. Это громко, абсолютно не мелодично и звучит так, как могла бы звучать табличка «не влезай — убьёт». Звук дискомфортен и от него хочется убраться подальше. И в третий раз наши инстинкты нас не обманывают. Ниже специально нашли для вас видео!

Китоглавы — это одиночные или живущие парами крайне территориальные птицы. Громкий, грубый и отличающийся от стандартных трелей крик нужен им не только для привлечения внимания самочек, но и для отпугивания конкурентов. Каждая пара китоглавов имеет территорию до 4 квадратных километров, и они готовы защищать её изо всех сил. Особенно, когда у них появляются дети.

Обычно китоглавы откладывают 2-3 яйца, только вот все птенцы, кроме первого вылупившегося, являются запасными. Они выживают только в случае гибели старшего, или если год выдался очень урожайным на рыбу. С такой низкой плодовитостью китоглавы просто обязаны стеречь свои границы всеми силами.

ВНЕЗАПНЫЕ ВЫВОДЫ

Так что же это получается? Китоглавы жуткие, потому что они... жуткие? Это не выверты нашего разума, а вполне законные опасения, основанные на конкретных признаках. Просто мозг не учитывает, что «жуткость» направлена на более мелких животных и других китоглавов. К человеку же китоглав относится на удивление лояльно. Он быстро привыкает к его присутствию и, при достаточно близком знакомстве, не выражает тревоги даже если человек подбирается близко к его гнезду. Осталось лишь преодолеть естественный страх перед птицей.

В Калифорнии женщина попыталась предотвратить спаривание уток, полагая, что самка не дала согласия. Она обратилась за помощью к прохожим, но никто не откликнулся, и ей пришлось действовать самостоятельно.

Ferae 

Ремейк моего исторически первого поста на Капибаре. Первого после "Тест - Тест" и прочих несодержательных. К сожалению, многие из нас потеряли свои первые посты в багах альфа-теста, однако жертвы должны были быть принесены.

Таксономия - увлекательная наука, изучающая родственные связи между различными живыми существами. Именно благодаря ей мы можем с полным основанием утверждать, что птицы являются динозаврами, несмотря на продолжающиеся дискуссии в некоторых онлайн-сообществах. Давайте же разберемся, почему птицы - это действительно динозавры, и как мы сами, по сути, являемся всего лишь глорифицированными двоякодышащими рыбами.

Термин "таксономия" обычно используется в качестве сокращения для линнеевской систематики, названной в честь великого шведского естествоиспытателя Карла Линнея и его эпохального труда "Systema Naturae", вышедшего в 1735 году. Основная идея Линнея заключалась в разделении всего многообразия природы на небольшие группы. Примечательно, что изначально он включал в свою систему даже минералы, но современные биологи постепенно отошли от этой практики, сосредоточившись на живых организмах. Тем не менее, многие элементы линнеевской таксономии, такие как бинарная номенклатура с родовыми и видовыми названиями (например, Velociraptor mongolensis, где Velociraptor - род, а mongolensis - видовой эпитет), используются и по сей день, создавая основу для работы современных систематиков.

Начнем с самого масштабного уровня - доменов, которые можно считать своего рода "супер-царствами". Бактерии и археи представляют собой отдельные домены одноклеточных организмов, в то время как все остальные знакомые нам живые существа, включая животных, растения и грибы, относятся к домену эукариот. Эти крупнейшие группы выделяются на основании фундаментальных различий в строении клеток. К примеру, отличительной чертой эукариот является наличие митохондрий - клеточных органелл, которые, согласно теории симбиогенеза, произошли от некогда независимых бактерий, поселившихся внутри других клеток в далеком прошлом.

Спускаясь на следующий уровень иерархии, мы приходим к царствам - скажем, царству животных, которое объединяет всех представителей животного мира, но исключает растения и грибы. При этом важно понимать, что, несмотря на все их разнообразие, животные остаются эукариотами и принадлежат к родительскому домену Eukaryota.

Продолжая двигаться вглубь систематики, мы можем обратить внимание на тип хордовых (Chordata) - группу, включающую в себя не только привычных нам позвоночных животных, но и их ближайших родственников, таких как оболочники и ланцетники. Хотя внешне эти существа могут показаться весьма далекими от позвоночных, их объединяет наличие четырех ключевых признаков, по крайней мере, на определенных стадиях жизненного цикла. Во-первых, это жаберные щели - отверстия в глотке, хорошо заметные у рыб и некоторых примитивных позвоночных вроде миног. Во-вторых, хорда - упругий стержень, обеспечивающий опору для тела и расположенный над кишечной трубкой. В-третьих, полая нервная трубка, представляющая собой зачаток центральной нервной системы. И наконец, в-четвертых - постанальный хвост, то есть хвостовой отдел тела, расположенный позади анального отверстия. Именно поэтому, кстати, рыбы испражняются не самым кончиком хвоста, в отличие от многих насекомых и других беспозвоночных. 

Важно отметить, что хордовые не обязательно сохраняют все эти признаки во взрослом состоянии. Так, у оболочников они проявляются только на личиночной стадии, после чего во многом утрачиваются, когда взрослые особи переходят к сидячему образу жизни и питанию путем фильтрации. Даже у высших позвоночных, таких как четвероногие (наземные позвоночные), хвост может редуцироваться в ходе эволюции. Мы, люди, и лягушки - хорошие тому примеры. Однако у эмбрионов и зародышей этих животных по-прежнему закладываются все ключевые хордовые структуры, указывая на их эволюционное происхождение.

Дальнейшее подразделение хордовых приводит нас к классам - скажем, к рептилиям, которых объединяет присутствие рогового покрова, сбрасываемого при линьке. У змей и ящериц этот процесс может быть довольно заметным, когда сразу отторгаются крупные фрагменты или даже целиком вся "рубашка" из ороговевшей кожи. А вот крокодилы и черепахи теряют роговые чешуи более равномерно и постепенно, по одной. Другой общей чертой рептилий является выделение в качестве конечного продукта азотистого обмена мочевой кислоты, а не мочевины. Связано это с необходимостью экономить воду в наземных условиях - не зря белые составляющие помета рептилий и птиц представляют собой как раз кристаллы мочевой кислоты.

И вот тут мы подходим к главной теме нашего разговора - птицам. Да-да, птицы определенно относятся к рептилиям, поскольку полностью соответствуют ключевым признакам данного класса. Их перья, состоящие из того же белка бета-кератина, что и чешуи рептилий, регулярно сменяются в процессе линьки. Продуктом азотистого обмена у птиц также служит мочевая кислота. Единственное существенное эволюционное новшество птиц по сравнению с другими рептилиями - это некоторые особенности строения черепа, но они носят скорее количественный, нежели качественный характер.

Итак, птицы - это рептилии. Но какие именно рептилии? Конечно же, динозавры! В пользу этого говорит множество признаков: от перфорированного вертлужного отверстия в тазовом поясе (уникальная особенность, свойственная как птицам, так и динозаврам) до таких деталей скелета, как вилочка (сросшиеся ключицы) и полые кости. При построении филогенетических схем родства между организмами ученые как раз и опираются на такие общие признаки, указывающие на происхождение от единого предка.

Возьмем, к примеру, ящериц. Для них характерен целый ряд уникальных особенностей: сбрасывание кожи крупными фрагментами или цельной "рубашкой", черепицеобразное наползание роговых чешуй (в отличие от обычного расположения у крокодилов), наличие небольшого отверстия в плечевой кости. Каждый из этих признаков по отдельности может встречаться и у других групп рептилий или даже у более далеких родственников. Но их уникальное сочетание однозначно указывает на то, что все ящерицы унаследовали данные черты от общего предкового вида и потому состоят в близком родстве.

Аналогичным образом на основании набора признаков можно выстраивать филогенетические деревья для самых неожиданных групп объектов. В качестве забавного примера давайте рассмотрим различные виды лепешек! Для 25 разновидностей этой выпечки, от мексиканских тортилий до индийских чапати, был составлен список ключевых параметров, учитывающий особенности ингредиентов, способа приготовления и конечных свойств продукта. Загрузив эти данные в специальную компьютерную программу для филогенетического анализа, можно получить наглядные эволюционные древа, отражающие родственные связи между лепешками. Конечно, в отличие от живых организмов, лепешки не эволюционируют и не наследуют свои признаки, но данный мысленный эксперимент прекрасно иллюстрирует саму суть работы современных систематиков.

Важно понимать, что реальные филогенетические деревья, построенные для живых существ, всегда содержат некоторую долю неопределенности. Любое из них представляет собой не конечную истину в последней инстанции, а научную гипотезу, основанную на анализе доступных признаков. Добавление новых данных или изменение акцентов при выборе ключевых особенностей организмов способно привести к перестройке дерева. Более того, зачастую ученым приходится работать не с самими организмами, а лишь с их окаменелыми фрагментами, что вносит дополнительные сложности в анализ. К счастью, постепенно развиваются методы тонкого статистического анализа, позволяющие находить наиболее обоснованные и устойчивые варианты филогенетических гипотез.

Отдельного упоминания заслуживает проблема биологической концепции вида. На первый взгляд может показаться, что палеонтологам в этом отношении живется намного проще, чем специалистам по современной флоре и фауне. В самом деле, если между двумя ископаемыми популяциями пролегают миллионы лет, то решение об их видовой самостоятельности напрашивается само собой. Однако в случае с рецентными организмами граница между видами зачастую оказывается весьма размытой, особенно когда мы имеем дело с близкородственными формами, способными давать плодовитое гибридное потомство. Великолепный пример таких генетически близких, но фенотипически контрастных групп - это славки, небольшие певчие птицы. Выраженные вариации окраски оперения в пределах данного комплекса видов определяются буквально несколькими генами. И хотя внешне эти птицы выглядят по-разному, они свободно скрещиваются между собой, производя потомков с промежуточными признаками. Так кого же из них считать самостоятельными видами? Однозначного ответа современная биология дать не может.

Таким образом, организмы не делятся на виды раз и навсегда данным от природы способом. Это люди проводят между ними границы, руководствуясь теми или иными соображениями. Поэтому любая классификация живого носит во многом условный характер и меняется со временем по мере развития науки. Яркий пример - судьба таксона Troodon, знаменитого динозавра, воспетого в популярных книгах и мультфильмах. Увы, на поверку оказалось, что род этот изначально описан исключительно по зубам, которые сами по себе мало что говорят о своих обладателях. И теперь палеонтологи предпочитают использовать название Stenonychosaurus для ящеротазовых динозавров данной группы, поскольку этот таксон, в отличие от проблематичного Troodon, основан на диагностичном костном материале.

Или вот еще один любопытный пример - знаменитый ужасный волк (Canis dirus), истребленный людьми в конце последнего ледникового периода. Традиционно этого гигантского хищника принято считать близким родственником серого волка из-за сходства в строении черепа и зубов. 

Однако недавний генетический анализ показал, что ужасные волки представляют собой глубоко обособленную линию псовых, довольно рано отделившуюся от общего ствола данного семейства. Получается, перед нами яркий случай конвергентной эволюции, при которой неродственные организмы независимо приобретают сходные приспособительные черты.

Подобные открытия наглядно демонстрируют, сколь непростым и захватывающим делом является реконструкция филогенетических связей между организмами. Это постоянный вызов для ума, требующий кропотливой работы и готовности пересматривать, казалось бы, незыблемые представления. Но именно так и развивается наука - через поиск истины, через проверку смелых гипотез и их постепенное уточнение.

И давайте никогда не забывать: какими бы разными ни казались нам живые существа, населяющие Землю, все мы произошли от единого корня и потому связаны незримыми, но неразрывными узами родства. Царственные секвойи и причудливые орхидеи, грозные львы и трудолюбивые муравьи, стремительные стрижи и мудрые дельфины - все мы одна большая семья, плоды многовекового эволюционного древа, корни которого уходят в глубины древнейших океанов. И осознание этого всеобщего родства способно, как мне кажется, сделать наш мир немного добрее и человечнее.

По материалам:

Все птицы не в восторге от полётов под ливнем, но совам как будто особенно не повезло. Их перья намокают быстрее, чем у кого-либо ещё! А мокрая сова — это замёрзшее и жалкое создание. Такой вид не только дискредитирует сову, как грозного хищника, но и крайне не функциональный — птице даже летать сложно! Но почему всё именно так?

Обычно птицы обладают довольно влагостойким оперением. Оно настолько хорошо отталкивает жидкость, что пернатые в большинстве своём положили клюв на строительство крыш для гнёзд. Раньше считалось, что птицы сохраняют оперение сухим благодаря секрету копчиковой железы. Маслянистая жидкость выполняет сразу несколько функций. Во-первых, защищает всё вокруг от грибков, паразитов и бактерий. А во-вторых, отталкивает воду (на фото 3 показана копчиковая железа у птенца попугая).

Пернатые каждый день тратят уйму времени на то, чтобы тщательно размазать содержимое железы по перьям. И всё вроде бы логично и понятно. Только вот есть нюанс: у сов копчиковая железа работает не хуже, чем у других летунов. Следовательно, этот орган хоть и полезен для поддержания перьев в здравии, но плохо справляется с защитой от воды. Придётся копать дальше!

Основную роль во влагостойкости перьев играет сама их структура. Перо птицы — это не сплошная пластинка, а множество бородок с крючками на концах. Они цепляются друг за друга и организуют мелкую сеточку (фото 4). Когда капля воды падает на сеточку, она касается пера всего в нескольких местах. БОльшая часть воды висит на воздушной подушке, поэтому ей некуда впитываться! Чем больше у птицы бородок, тем меньше шансов, что вода пройдёт в щёлочку и попадёт на уязвимые пуховые перья.

У сов оперение устроено немного иначе — оно волосатое (фото 5)! Бахрома замечательно смачивается, отчего капли воды попадают прямо в пуховой слой пташки. Но зачем совы поломали механизм, который есть по умолчанию у всех летающих птиц?

Всё ради эффективности. Да, неровное оперение с бахромой лучше намокает. Но оно же делает полёты сов практически бесшумными. Ворсинки разбивают движение воздуха на множество разнонаправленных потоков, и громкие хлопки превращаются в едва заметный шум. Получается, когда сова намокает — она платит цену за право быть самым эффективным ночным охотником планеты!

Я всегда поражался тому, с какой точностью и мастерством они кормят своих птенцов, находясь в полёте и не опускаясь при этом на землю. Настоящие короли воздуха!

Есть у птиц одно интересное приспособление — наседное пятно. Это особый участок кожи, который лысеет, когда пернатый родитель начинает высиживать яйца. Приспособление это для птенцов крайне полезное.

Во-первых, участок грудки усеян кровеносными сосудами, отчего температура наседного пятна на 1-2 градуса выше, чем у остального тела. Во-вторых, птица-мама, лишаясь перьев, минимизирует потерю драгоценного тепла сквозь пёрышки — кладка и птенчики греются от тела родителя напрямую.

Обычно боковой пух птиц справляется с тем, чтобы прикрыть непотребство. Но иногда из-за скопления лимфы наседное пятно опухает, и залысинку видно. Делается это тоже не просто так: всё ради того, чтобы увеличить открытую поверхность, которая будет прижиматься к яйцам!

У некоторых видов наседное пятно не образуется. У гусеобразных, например. Потому что в водичке прохладно голяком плавать. Водоплавающие пернатые греют кладку лапами — обнимают своих растущих деток.

Вероятно именно с этой особенностью птиц связано поверье о птичьем молоке. Люди замечали, что залысинка есть только у тех птиц, кто растит детей, и связывали это с таким же типичным кормлением, как у млекопитающих.