На днях узнал, что на СВО погиб сосед по подъезду, отличный, вежливый, немногословный, но улыбчивый парень лет тридцати... Хороший парень, добрый…
Мне сказали, что он пробыл там 2-3 месяца и погиб. Очень жалко, ему бы жить еще и жить.
Жизнь…для чего она даётся нам, сколько отмерит, какие преграды ставит на своём пути? Кто-то преодолевает их, кому-то везет меньше. Жаль, особенно если не везет хорошему человеку, а подлец идет дальше…
Одна из многих трагедий войны, навеяла на меня воспоминания. Ничего особенного для боевых действий в этих воспоминаниях нет, но я решил поделиться ими, так как копаясь в интернете натолкнулся на множество лживых статей, которые казалось бы оперируя фактами, представляют все в другом цвете, а точнее сказать просто врут.
Мы прибыли в Грозный в августе 1996 года. Прибыли из посёлка Ханкала, что находился в 14 километрах от города.
Мы - это командированные в Грозный полком связи, 2 офицера и 7 срочников. (Я уже описывал сам путь до Грозного в другом рассказе).
Странно, столько лет прошло, а только сейчас, начав писать рассказ, вспомнилась занимательная вещь…
В Ханкале на коммутаторе работали военнослужащие женщины и их, по понятным причинам, в Грозный не послали, хотя они не отказывались от командировки. Их заменили офицеры которые умели работать с любой аппаратурой. Дак вот был у нас один Прапорщик кавказец, не буду писать национальность, но скажу о его телосложении.
Представьте актёра Дуэйна Джонсона, того что Скала. Представили? Вот прапор был чуть пониже ростом, мышцы не такие рельефные разумеется, мини животик присутствовал, волосатый весь до ногтей, и у него была такая краколышка, т.е лапа, т.е. кулак, что при виде её у своего носа становилось просто жутко. Я без шуток говорю кулаки были почти с голову, сразу представлялся удар и отлетающий в кювет черепно-мозговой шарик.
Он любил свои кулаки, сожмет пальцы и покручивает этой гирей и любуется ей, как ребёнок, видно кулаки это всё что ему дано было. По русски этот прапор не очень понятно говорил, но когда он такой здоровенный, такой могучий, такой воин с Кавказа - отказался от командировки и закатил шоу, мы его слова отчетливо расслышали: "Нэээ, я нэ поэду!"
Хаха, такие вот дела случаются порой. Ну да ладно, черт с ним с прапором.
Грозный встретил нас гарью, близкими взрывами и речью незнакомого офицера из другого рассказа, речью сильней которой я в живую не слышал и по сей день.
Расположились мы у самого оперативного штаба во дворе, с четырех сторон окруженном каким-то квадратным зданием. На углу этого квадрата был единственный въезд. Окон в здании естественно не было, местами были завалы, от взрывов, но в целом хорошее место для обороны, в случае атаки противника. Как никак штаб, хоть и оперативный.
Аппаратчики начали развертывать свою технику, а мы с напарником Рудольфом мирно покуривали в сторонке, слушая как рвутся гранаты и долбят пулеметы буквально в квартале от нас.
Не смотря на то, что звуки боёв раздавались с трех сторон, страх испытываемый нами в пути, пропал, мы добрались до своих, так что теперь трава не расти.
- Ну и хрен ли стоим воины? - улыбнувшись крикнул нам капитан - пошли пока пройдемся посмотрим куда вам связь тянуть, сначала МВД надо подключить, они тут за углом.
Очень похожее на наше место, а впереди подсобка.
Мы вышли из своего "квадрата" на какой то проспект наверное, не могу сказать точно.
Вдоль дороги стояли сильно потрепанные пятиэтажки. Вместо окон из некоторых квартир, были вывешены белые простыни с надписями "Не стрелять! Здесь живут люди" или просто "Здесь люди". Пехота кучковалась на обочинах большого перекрестка дорог. Одни лежали, другие сидели, некоторые обедали.
Свернув на лево мы шли дальше. Худощавый, высокий, под метр девяносто, капитан, такой же высокий, но поплотнее, Рудик и я метр семьдесят два ростом полушкет. Свернули в часный сектор, а там все заборы в винограде, да разных сортов, на земле грецкие орехи кругом, чудо какое-то для солдата.
Остановились, попробовали виноград. Вкусный.
- Всё, хватит, а то с толчка не слезете, пошли. - одёрнул нас капитан, увидев, что мы не собираемся останавливаться.
Он шел первым и мы естественно в тихаря набивали желудки, запылившимся виноградом, небрежно очищая его о форму.
- Я что непонятно сказал? Хватит жрать, это приказ! - прикрикнул на нас капитан когда мы подходили к мосту через реку Сунжи.
Опытный капитан...но было поздно, мы уже порядком набили животы виноградом.
Сразу за мостом стояла палатка. Капитан заглянул в неё, перебросился парой слов и зашёл внутрь. Через минуту из палатки выглянул человек в одних шортах и дружелюбно крикнул: "Эй связь, че стоим залетай сюда!"
Просто фото с белой простыней.
Я заглянул в палатку и остановился. Внутри все было обвешано белыми простынями, всё начиная с земли и заканчивая табуретками. То была палатка МВД, не знаю с какого города.
Наступать пыльными сапогами на белые простыни было как-то некомильфо, но капитан дал приказ заходить и мы вошли.
- Давайте парни чаю попейте с дороги, не жрамши наверное, - сказал мужик в шортах - сейчас сделаю.
- Они винограда нажрались, скоро обдрищутся - отказался от чая капитан и показав на меня продолжил - вот он сегодня кабель вам протянет и подключит. Сразу проверьте работает или нет, позвоните на коммутатор мне.
Капитан вручил мужику Тапик (ТА 57) и показал, как он работает, после чего мы снова отказавшись от чая двинулись назад.
Винограда почему-то больше не хотелось, да честно сказать на него даже смотреть было противно.
На перекрестке сидели уже другие солдаты.
- О связисты, а вас то нахрена в пекло?! - смеясь спросил парень лет 25-ти, уплетающий что-то из консервной банки - Конфет надо вам?
Ну кто же откажется? И они набили нам полные карманы конфет, которые мы выгрузили в своем спальном прицепе, позже разумеется поделившись с остальными.
Потом я потянул полевку к палатке МВД, где меня опять пытались угостить чаем с печенюшками и я бы пожалуй чаю-то попил, но вот беда, живот начал судорожно стонать и извиваться, а потому я быстро откланявшись, бегом побежал в "квадрат" вспомнив, что там внутри была полуразрушенная пристройка, очень даже подходящая, для уединения.
Когда я, как ошпаренный в бронежилете, с гранатами, автоматом и половиной катушки полёвки заскочил в руины подсобки, там уже королем восседал Рудик. Не буду вдаваться в подробности, но я в жизни не испытывал ничего даже рядом походящего на то, что с нами происходило… Американцы бы назвали это - операция Шок и трепет. После двух попыток надеть штаны и выйти из руин, мы поняли что не время и просидели в разных углах часа 3.
После того, как Шок и трепет наконец покинули нас, мы отхватили, порцию нелицеприятных фраз от капитана, который уже запитал связью один из близких блокпостов и тоже отхватил люлей из штаба, за отсутствие на коммутаторе.
К сожалению, я не смог вспомнить некоторые нюансы описываемых событий и у меня есть лишь предположения, но их я писать не буду, дабы случайно не ошибиться.
Например я не помню, как мы узнавали куда тянуть кабель, не помню названия частей, не помню сколько недель мы были в Грозном, не знаю почему, но не помню. И вот только сейчас, пытаясь найти карту Грозного, я узнал, что в августе 1996 года боевики под командованием Масхадова проводили операцию "Джихад".
Ночью в грозном достаточно прохладно, а у нас по какой-то причине отсутствовали одеяла и матрасы, спать на деревяшках не очень хотелось и мы с Рудиком, решили поискать нужные нам вещи в пустых многоэтажках. Но сначала надо было протянуть полёвку на дальний блокпост.
Полевка (военный телефонный кабель)
Выдвинулись вдвоем, так как задача усложнялась тем, что тянуть кабель надо было через дороги, по которым ездят танки. Дабы последние не разрывали полёвку, приходилось тянуть ее по верху. Для этого выбиралось место, где по обеим сторонам дороги росли деревья, к концу проволоки привязывались пассатижи и раскручивая их, как ковбой раскручивает лассо, закидывали через ветки дерева. Потом через ветки другого дерева, потом проволока натягивалась закреплялась за нижние ветки, делался сросток и мы шли дальше и еще дальше…
Пехота пропала, улицы были пустынны, справа шла перестрелка, но это было далеко в паре кварталов от нас.
Неуемные наши желудки пробовали грецкие орехи, валявшиеся повсюду на земле. Наконец мы увидели БТР с одной стороны которого на земле сидели четыре солдата. Рудик был выше, поэтому или нет, но с пассатижами у него получалось лучше, чем у меня. Я разматывал катушку а он шёл первым и собирал орехи. Вот он нагнулся в очередной раз и я увидел как в метре от него, что-то вонзилось в землю.
- Ты видел? - быстро спросил я.
- Что видел? - как всегда растянуто нараспев спросил Рудик. Он всегда так разговаривал, медленно с расстановкой говоря слова. Я долго привыкал к этому и по началу его речи сильно раздражали.
- Эй дурачье б….давай бегом сюда, снайпер долбит с девятиэтажки.
- Бежим! - крикнул я бросив катушку и увидев еще один взрытый бугорок земли рядом с собой.
В пять секунд я оказался за БТРом толкнув приземляясь одного из солдат.
Рудик разведя руки шел ко мне обычным шагом.
- Что случилось - завел он свою шарманку.
- Беги б…снайпер стреляет - заорал я.
Наконец Рудик сообразил, что к чему и как лось ломанулся к нам.
- Да не снайпер это, из калаша долбит одиночными, точно говорю.
Продолжили начатый ранее спор кричавшие нам парни.
- И сколько так сидеть будем, нам связь надо провести и матрасы найти - через 10 минут разговоров спросил я.
- Наши туда пошли, наверно уже там, можно в принципе вылезать - ответил один из солдат.
Я с опаской выглянул, потом сбегал за катушкой и так как ничего не происходило, мы потопали дальше, благо блокпост был уже в зоне видимости.
Вечерело, на обратном пути как и договаривались пошли искать матрасы в потрепанные пятиэтажки.
Вспоминая сейчас те действия, я понимаю насколько глупы и рискованны они были, тогда мы тоже были сильно напряжены, но всё же пошли, взяв автоматы на изготовку. Вокруг никого, только два дурака в брониках, с гранатами и автоматами, да мрачные, я бы даже сказал жуткие дома.
Дверей как и окон не было, или они были раскрыты настежь. Медленно поднимались по лестнице, напряжение росло, хотелось скорее покинуть здание. Поднялись на пятый этаж. В одной из комнат, весь пол был усыпан, деньгами СССР. Очень много купюр, в основном десятки двадцатипятирублевки. Целое состояние было буквально несколько лет назад.
Наконец в одной из комнат нашли двуспальный матрас. Как только Рудик начал сворачивать его, в соседнем подъезде что-то со звоном упало, после чего раздались тяжелые шаги быстро уходившего по бетонному полу человека, тяжелого человека.
Тогда я не придал этому значения, может толстяк какой-то, но сейчас понимаю, что быстрее всего шаги были тяжелыми из за надетого вооружения.
- Уходим нахрен отсюда - прошептал я.
-Ща матрас возьму, а ты смотри в оба, а то мне из-за него не видно ничего.
Подступающий страх, был бит адреналином, в ногах появилась едва уловимая дрожь. После того как в соседнем подъезде снова раздался шорох, напряжение возросло до предела. Надо выйти из подъезда и смыться со двора на дорогу там вдалеке наши.
- Кто в соседнем подъезде! - заорал Рудик - стреляем без предупреждения!
- Выходи или кидаю гранату! - добавил я.
- Да брось ты этот ё…. матрас.
- Нет, не брошу, потом мне спасибо скажешь.
- Ой дурака дали в напарники, говорю брось.
- Идиот. Пошли тогда быстро, беги а я задом за тобой, за углом вставай.
И мы ломанулись, Рудик передом с огромным матрасом перед собой в обнимку, а я за ним задом, с наведенным на второй подъезд калашом.
За углом встали, сердце бешено билось, в висках колотил пульс…нам было по 18, всего по 18 лет…
Успокоившись мы пошли дальше по обочине дороги. За теми двумя пятиэтажками начинался частный сектор.
- На матрасе будем спать оба, а тащу я один - затянул свою волынку Рудольф.
- Да иди ты к черту понял б….
Рудик встал напротив калитки одного из деревянных домов и поставил матрас на траву.
- Давай заглянем покрывало найдем, холодно будет, замерзнем ночью. - выдал безумный напарник ошарашив меня своими словами.
- Да там нет никого, точно говорю.
Неожиданно калитка открылась и за ней показалась старая женщина.
- Надо одэала вам? Пошли, пошли, там ест одеял. - повторяла она медленно махая рукой из темноты калитки.
- Дам вам, что надо, всэ дам, подушка дам…
- Ты чё ё….. й? Я не собираюсь никуда идти. Вынесите пожалуйста одно покрывало!
Подушек не надо нам, просто покрывало.
- Пошли, пошли… - не обращая на меня внимания махала женщина.
- Подержи матраЦ - сказал Рудик.
- Сейчас я быстро схожу, ничего она мне не сделает - на распев проговорил Немец.
- Немец б…. если ты попрешься я расскажу капитану, обещаю тебе это дебил б….недоделанный! - прибегнул я к последнему, пусть и нечестному средству.
При всем том, что женщина улыбалась, я видел злобу в ее глазах, там в доме был еще кто-то и наверняка не один, я чувствовал это, я это знал. Именно они шубуршились в пятиэтажке, а затем огородами пришли в этот дом за нами… и мне бы пришлось идти за Рудиком внутрь если бы мои последние слова не остановили его.
- Мы завтра зайдем - бросил недовольный Рудик.
- А что ты сразу Немцем меня называешь - недовольно проворчал Рудик.
Так заканчивался первый день в Грозном, обычный для того периода день. Мы легли спать на большом матрасе, но без одеял, под грохот редких уже взрывов и периодические перестрелки на блокпостах.
Завтра новый день, новая работа и ночной караул, завтра ночью я охраняю полк связи из 9 человек…
Матрас был мягкий и дал нам выспаться. Рудик часто, в последующие дни напоминал о нём, называя “мой матрац”, на что сразу же получал в ответ мою смачную похвалу, выражающуюся словами “идиот б..” или “иди на хер кретин”.
Кормили нас сухпайками нового образца. Ходил слух что сухпаёк этот занял второе место на какой-то европейской выставке.
Не знаю, правда это или нет, но он действительно был вкусный, можно сказать пальчики оближешь.
Когда я был в ростовской учебке, нас отвратительно кормили, все четыре месяца я ходил голодный, да все ходили голодные постоянно. Скажу вам, что голод это страшное чувство, ужасное. Когда ты не ешь день, два ничего страшного, но когда ты месяцами голодаешь, то мысли, все твои мысли сводятся только к одному - к еде.
Нас кормили или перловой кашей, которую приходилось выбивать из черпака, после чего она камнем падала в тарелку или супом с “мясом белого медведя”, это такая баланда в которой на кастрюлю плавает одна картошина и куски белого вареного жира. Отвратительное зрелище. И если сало это вареное я еще мог в себя запихнуть, когда кишку совсем сводило, но только с хлебом, то перловку я обменивал на хлеб. Вот и вся еда, да постоянные наряды. Поспал 5 часов если повезет, покушал хлеба с чаем, и на плац заниматься строевой. Оттуда в наряд, из наряда на плац и так по кругу.
Помню сдали кровь для раненых из Чечни, обещали усиленный паек и спать весь день(мы только с суточного наряда пришли с комендатуры), а получили по 2 маленьких печенюшки по одной карамельке и через 2 часа нас разбудили, сказав что некому идти в наряд.
Дак вот даже в тех условиях я перловку не ел. А вот в новых сухпайках она была настолько вкусная, что за ушами пищало.
Там было всё и крекеры и два вида каши с тушёнкой и кисель порошковый, конфеты что то еще, не помню и даже сухой спирт с конфоркой, для разогрева пищи.
Вот только беда в том, что капитан выдавал нам по одному сухпаю на двоих.
Сейчас я понимаю, что он просто не знал когда всё это кончится и всячески экономил запасы, которые лежали в соседней с нашим спальным прицепом машине, где спал капитан.
Но разве мы могли позволить себе недоедать? Сначала Рудик спёр сухпай пока капитан ушел в штаб, а потом мы по очереди, забирали положенный нам еще один сухпай, каждый день. Ну а как? Так вот как-то и было.
На второй день мы поперлись проводить связь в сторону палатки МВД, через мост.
Пришлось идти искать место где бы перекинуть пассатижи через реку. Тянуть кабель по мосту, мысль не хорошая да и катушки не хватит, а капитан сказал экономить, черт его знает сколько здесь будем.
Так что перед мостом мы свернули в траву и пошли вдоль реки Сунжи подыскивая взглядами подходящие деревья. Я шел первый, рудик метрах в трёх за мной. Мы болтали ни о чем, настроение было какое-то праздничное, не знаю почему.
- А что ты такой маленький? - улыбаясь шутковал Рудик.
- Я не длинный, я нормальный, - все тем же поющим голосом запротестовал Рудик - а вот ты мелкий.
- С хрена ли я мелкий? Метр семьдесят два, чуть ниже среднего.
- Ну дак я и говорю мелкий.
- А что не мелкий что ли?
- А чё ты такой тормознутый а?
- А хрен ли тогда разговариваешь, как будто пишешь и озвучиваешь? Тор-мо-зишь?
- Я сейчас прикладом то в спину как ё….
- Отхватишь потом мама не горюй, осел переросток.
- Стой!!! - неожиданно заорал Рудик.
В крике его я услышал такой ужас, такое желание быть услышанным, что сам не знаю как, но я остановился в то же мгновение, в которое раздался этот громкий крик.
Я повернул голову, вопросительно глядя на Немца.
- Стой, стой, стой, прошу тебя не шевелись. Просто стой и все будет нормально.
- Да стою я, что случилось?
- Ты только стой на месте, я все расскажу - ласково проговорил Рудик подходя ко мне. - А теперь аккуратно два шага назад.
- А ты что не видишь в траве?
- Ну вот же смотри леска натянута.
Я присмотрелся и действительно увидел леску, которая была натянута над краем примятой мной травы. Получается, что она висела над моими пальцами в сапоге, а значит в десяти сантиметрах от колена.
Леска шла к торчавшей из земли ветке, к которой, замаскированная травой, была привязана граната.
- А еще говоришь, что я тормоз.
- Ну опять началось - вместо спасибо ответил я Рудику.
Знаете, я до сих пор не могу понять, как идущий в трех метрах за мной Рудик, смог увидеть прозрачную леску в траве? Каким образом? У меня тогда было отличное зрение, но я не видел ее даже после крика “стой”.
Поразительные вещи часто случаются на войне, жаль что помимо их случается ещё много ужасного.
Я так и не сказал Рудику спасибо, а он так и не смог объяснить мне как разглядел растяжку. Все время отвечал: “Сам не знаю, увидел и всё тут”
Второй день в Грозном заканчивался, капитан дал отбой, в очередной раз проинструктировав всех, а я заступил в караул.
Сказать по правде, плевое дело, никуда ходить не надо, проверяющих нет, сиди себе да посматривай на въезд во двор и на окна одной стороны нашего квадрата, две другие были забаррикадированы, а третья штаб, за которым вроде речка.
Походил по периметру выглянул за двор, тишина.
“Странно, что то не стреляют сегодня” - подумал я возвращаясь к машинам и БТРу стоящему в ряд с нашими. Подошел к дереву, изучил еще раз, вчерашнее чудо.
В первую ночь нас разбудил то ли хлопок, то ли слабый взрыв, ничего особенного, но раздался он у соседней машины.
Оказалось прилетел подствольник, прилетел в дерево, которое загорелось. А у дерева, прямо в плотную, была припаркована, машина, точнее ее кабина, в которой, головой в сторону дерева, спал аппаратчик. Он был цел и невредим, но просто заходился, то ли от негодования, то ли от восторга.
Тогда я не задумывался о деталях, но сейчас понимаю, что прилететь он мог только из здания нашего квадрата.
“Да, - думал я - повезло, чуть-чуть бы пониже и ровно в кабину, буквально 20 сантиметров.
Наивный, полагал что это случайность. Сейчас понимаю, что в кабину и целили.
Отошел от дерева, автомат на плече, спаренные рожки, две гранаты и броник на земле у лесенки в машину. Тяжелый, неохота с ним. Закурил первую сигарету, думая чем бы себя занять…
Решил спеть про себя, не в голос, песню Цоя “Спокойная ночь”.
Пробубнил первый куплет и как шарахнет метрах в двухстах от квадрата. Потом сразу с другой стороны и с третьей. И начали долбить пулеметы и автоматы, взрываться гранаты, свистеть мины. Мама не горюй. Я аж присел. Бои шли с трех сторон, где-то поближе, где-то чуть дальше. Дрались яростно, на смерть. Надевая броник, пел уже третью песню Цоя.
Со стены где окна не были забаррикадирована звук боя начал приближаться. Длинные отчаянные очереди прерывались редкими взрывами гранат.
Я подошел к БТРу и сел на землю за его колесом, направив автомат на окна здания.
Бой не умолкал ни на секунду.
Сзади в наклонку подошел капитан.
- Ты не стесняйся, ложись за колесо, как кого увидишь стреляй, я сейчас за бетонный забор всех остальных положу и к тебе приду. Давай не робей солдат, прорвемся, я тебе обещаю.
- Ну и молодец - грустно улыбнувшись сказал капитан и хлопнул меня по плечу.
Но мне было страшно, я еще не был в бою, мне было просто по человечески страшно. Ожидание неизвестности сильно тяготило, адреналин не вырабатывался или делал это очень слабо.
А бой шел уже прямо напротив меня за зданием. Время от времени во двор залетали шальные и осколки от взрывов, из окон вырывались вспышки от гранат. А я все пел, уже лежа за колесом, и держа на прицеле окно посередине. Через машину от меня, залег капитан, давший знать о себе щелчком пальцев. Стало чуть спокойнее от присутствия рядом командира, но не надолго.
Я выглянул из-за колеса и посмотрел в выезд из нашего квадрата, там на дороге шел бой. Кто то отступал, кто то атаковал, вот только кто где, было совершенно непонятно.
Яростная перестрелка ворвалась в здание нашего квадрата. Долбили прямо напротив меня.
“Не стрелять” - жестами показал мне капитан. А я пока и не собирался, что мне по теням стрелять что ли?
В здании кого то подстрелили на смерть.
Тогда я наконец услышал голоса, а то как будто-то демоны там воюют, молча без криков…
- Вон он сука, долби его.
“Наши, без акцента. Точно наши”.
Начали долбить по зданию, а оно вот в двадцати метрах от меня. Били жёстко, из гранатометов и подствольников, из пулеметов и автоматов.
Шальные со свистом вылетали в окно.
Я пытался вдавиться в землю, но страх постепенно ослабевал, сменяясь нетерпением.
“Да сколько же можно нервы трепать б….!
Давайте уже и трава не расти”
Опять кого-то убили, я слышал умирающий захлебывающийся стон. Похоже нашего. Суки! Ох б… сколько мне? Восемнадцать? Ну и хрен с ним, там после тридцати стариком что ли жить, не много и потеряю… Жалко только медаль не заработал, погибну без медали, а так бы хоть семья мной гордилась.
А тут вот как получится, просто погиб…”
Грохот боя начал постепенно снижаться взрывы раздавались всё реже и под утро всё смолкло.
Думаю что именно после той ночи, на правом виске появилось несколько первых седых волос.
Все сошлось, первые дни-первые седые волосы
В ту ночь я успел спеть или проговорить про себя, два альбома группы Кино, два альбома Круга, альбом Любэ и еще что то по мелочи.
Вот в общем то и весь рассказ о первых днях в Грозном. Были за эти два дня и другие моменты, но досконально вспомнить о них, так чтобы было по честному без придумки, я не смог, а потому и писать не стал.
