Главы: 1 • 2

~

Мне больно это писать. Физически больно, но не только.

Я вся покрыта синяками и порезами, но жива. И Гиджет тоже. Знаю, что большинство из вас больше беспокоятся за нее.

Мне нужно многое обдумать. И пока я лежу в больнице, для этого как раз есть время.

Я все же поступила разумно, отправив последний пост: позвонила в полицию. И ждала, затаившись в углу спальни, забаррикадировав дверь комодом. С Гиджет, прижимающейся ко мне.

Оператор сказала оставаться на месте и я последовала ее совету, слушая, как она успокаивает меня в трубке, и как за запертой дверью, полиция обыскивает мой дом.

Никакой драмы не случилось. Ни погонь, ни перестрелок. В конце концов, мы же в Англии, а не в вестерне. Но топот полицейских и шипение раций в темноте все же оставили неизгладимое впечатление.

Казалось, что прошли часы, прежде чем они сказали, что можно выходить, но на самом деле все события уложились минут в 10.

И я вышла из спальни, с Гиджет на руках. Та была очень рада полицейским и даже лизнула тех, до кого дотянулась.

Мне сказали, что задняя дверь была цела и заперта, что злоумышленник проник через парадный вход, что показалось мне в корне неверным, но я была слишком вымотана, чтобы спорить. В конце концов, я даже не могла гарантировать, что запирала дверь. И от этой мысли меня бросает в дрожь, потому что МГ могла ворваться внутрь вообще в любой момент.

У меня взяли заявление, описание МГ и спросили, есть ли кто-то, кто может за мной присмотреть. Подразумевалось, что мне не следует какое-то время появляться дома, с чем я была полностью согласна. И конечно, были люди, у которых можно было бы остановиться, но МГ знала большинство адресов. Может быть даже все. Мы очень плотно дружили большой компанией и почти все друзья были у нас общие. Вывод напрашивался сам собой: мотель.

Я быстро собрала сумку со всем необходимым для себя и снова, всего несколько часов спустя после того, как забрала ее из дома, уложила вещи Гиджет. В первую очередь доску. Гиджет явно знала больше меня.

***

Я выбрала тихое местечко, достаточно удобное, для мотеля, в котором никто не потребует удостоверения личности. Обстановка оказалась именно такой, как и ожидалось. А из бонусов, Гиджет досталась собственная кровать.

Она быстро успокоилась, и даже не взглянув на свою доску, заснула всего через пару минут после прибытия.

Но я долго лежала без сна, слушая похрапывание собаки и пытаясь переварить все произошедшее.

Логичнее всего было бы подумать, что у МГ случился нервный срыв, но я на уровне какого-то глубинного инстинкта понимала, что это не так. Она вызывала эмоции слишком сложные, чтобы быть естественными. МГ была моей подругой и я поддержала бы ее при любом раскладе, но сейчас она меня просто до смерти пугала.

Я физически ощущала зло, исходящее от нее. Как будто что-то другое выдавило сущность моего лучшего друга, и это что-то хотело моей смерти.

Вот так бесконечно ворочаясь, я все же заснула в итоге неспокойным сном.

***

Сон, мучивший меня не отражал ничего из пережитого накануне. Он был вполне обыденным, но от этого не менее тревожным: вот я опаздываю на важную встречу, еще и одетая во что-то несуразное. А вот не заводится машина и я пытаюсь добраться до места пешком, но иду не в ту сторону.

Я много раз уже видела этот сон, но на этот раз к нему добавилось кое-что новое.

Пока я пыталась завести машину, на дереве висела смутная фигура, едва различимая на заднем плане. Пока я ковыляла по грязной дороге на каблуках и в старой школьной форме чирлидерши, кто-то шел за мной по пятам, скрываясь каждый раз, стоило мне обернуться…

Я плохо спала, но все же когда проснулась, увидела как сквозь жалюзи пробивается серый рассвет. Гиджет еще спала, и я решила, что это хороший знак.

Я решила ее не будить. Поставила миски с едой и водой и собрала доску, на случай, если она захочет поговорить. Я не много могла сделать для спящей собаки.

И раз уж мне нечем было заняться, я достала телефон. На экране ждало уведомление из соц сети. От МГ. Я проигнорировала его насколько возможно, удалив все уведомления, но все же успела заметить, что она отправила мне сообщение из непонятного набора символов.

В Вотсап тоже было сообщение. И тоже от МГ. И снова тревожащая бессмыслица.

Еще одно сообщение в Телеграм.

Я проверила все свои приложения и везде, везде, даже в новом аккаунте здесь она пыталась со мной связаться. Даже в банковском приложении висело уведомление от нее. И хотя его совершенно определенно не могло существовать, потому что у нее не было доступа к моему счету или телефону, оно все же было там. От нее. Или от того, что сидело внутри нее.

Куда бы я ни сунулась, МГ ждала.

Я открыла Гугл. Не знаю, что именно собиралась там найти, да и не важно – после того, как я взглянула на логотип, все мысли испарились из моей головы.

Я знаю, что Гугл меняет логотипы для особых случаев, но не могу себе представить, какой мог быть повод, чтобы поставить вместо привычной надписи зернистую, частично анимированную фотографию двери. Она была черно-белой, слегка мерцала и слишком мне напоминала кое-что. Сначала я думала, что это дверь в номер мотеля, но быстро поняла, что ошибаюсь. На картинке слегка подергивалась дверь моей спальни. Той, в которой я спрятавшись и трясясь от страха, провела прошлое утро.

Так все-таки МГ была там? Пока я говорила с полицией, она сфотографировала мою дверь? Кошмар.

Я закрыла Гугл, так и не набрав запроса. Не хотела знать, какой ответ могу получить.

***

Мы с Гиджет почти неделю провели в мотеле. Полиция сообщила мне, что к МГ приходили соцработники, но не смогли ее найти. Не было никаких признаков, что она прячется в моем доме, но я не могла заставить себя вернуться туда. В мотеле казалось, что я в безопасности. Хотя оставаться там вечно было нереально – деньги заканчивались, как и мой больничный. А еще… я чувствовала себя так, словно нахожусь в бегах. Испуганная. Нервная и встревоженная. Я не могла так жить. И сны становились все хуже.

Это были обычные сны, привычные. Из тех, от которых хочется поскорее проснуться, но не более. Я часто видела их раньше в разных формах. Но теперь в каждом из них добавилось что-то, что делало тревогу невыносимой. Если снилось, как у меня выпадают зубы, из ниоткуда протягивалась обагренная кровью рука, готовая принять их. Если мне снилось, что я снова в школе, под партой таилось нечто, на что я не осмеливалась взглянуть. А если снилось падение, то на дне обязательно поджидало нечто невыразимо ужасное. И в каждом сне призрачная фигура маячила на заднем плане, неясная, но очевидная.

Я ничего не пыталась сделать с ситуацией, в которой оказалась, просто выживала. Гиджет старалась объяснить мне, что произошло, изо всех сил старалась, но ее возможности были ограничены. Все, что я смогла понять, что это нечто было темным, а МГ стала чужой.

Я снова рискнула взять телефон. Сообщения все еще ждали меня, но логотип Гугла вернулся к обычному состоянию, что утешало.

Мне нужно было задать много вопросов, но я решила выяснить, где МГ покупала кнопки для собаки и заказать еще. У меня появилось насчет них несколько идей.

Кнопки привезли быстро, и передо мной встал вопрос, что конкретно записать. Как попросить собаку выразить то, чего я сама не понимала?

У меня были предположения о том, что произошло. Хоть я от них и отмахивалась, они появились сразу после посещения дома МГ. Но как это перевести на язык, понятный Гиджет, я не понимала.

Я начала с малого. Попробовала записать голос на кнопки. Это привело меня в ужас, но я все же сделала, что собиралась.

Имя Гиджет и слово “Мама” уже были на доске, так что я записала свое имя. И еще кое-что.

Гиджет – умная девочка. Не думаю, что мы можем полностью оценить уровень интеллекта, которым может обладать собака. МГ рассказывала о том, как Гиджет описывает сны, но не думаю, что я и правда верила, что крошечный шарик белого меха может выразить такое глубокое абстрактное переживание. А теперь сама хотела обсудить с ней ровно такие концепции.

Я научила ее понятиям “Собака” и “Человек”. Выбор слов может показаться странным, но вы подождите.

“Гиджет. Собака. Х. Человек. МГ. Человек”.

Я знала, что у Гиджет было несколько четвероногих друзей по площадке, поэтому использовала их имена, чтобы подкрепить для нее связь.

– Спарки, – сказала я и нажала кнопку “Собака”.

– Рибл, – и снова кнопка “Собака”.

Как только она освоилась с этим понятием, я перешла к человеку. Называла всех знакомых ей людей и жала кнопку “Человек” после каждого имени. Прошло совсем немного времени, и вот она уже могла отвечать на вопросы, пользуясь двумя новыми кнопками. Я снова называла имена и клички и она отвечала, различая собак и людей. И каждый раз получала угощение за правильный ответ. Каждый раз, но не тогда, когда я назвала имя МГ.

Она не нажала ни кнопку “ Человек”, ни кнопку “Мама”, очевидно не считая ее ни тем, ни другим.

Мне снова пришлось поломать голову, прежде чем понять, какое слово записать на кнопку. Я остановилась на варианте “Животное”. Гиджет на своих прогулках знакомилась с кошками, коровами и лошадьми.

И вскоре она могла сказать мне, что Бенджамин – человек, а кошка Мисти и конь Генерал – животные.

Но когда я снова произнесла имя МГ, Гиджет ничего не ответила. И снова, и снова. В конце концов, она так разозлилась на меня, что напрыгнула на кнопки:

“ЧУЖОЙ”.

“ТЕМНО”.

“МАМА”.

“ПОКА”.

Я понимала, о чем она говорила. И это было самое худшее. Теперь нельзя было отрицать, что МГ, не была собой при нашей последней встрече. И диссоциация личности тут не при чем.

МГ больше не МГ. Она нечто другое. И, судя по словам Гиджет, в этом виновато нечто темное в их доме.

Теперь, приняв это как факт, я вспомнила, что когда забирала Гиджет, один из углов гостиной мне ужасно не понравился. Не было объективных причин для такой реакции, но на полу возле него блестела лужица, которую я тогда приписала Гиджет. И когда я решила вытереть ее, МГ остановила меня. Она не хотела пускать меня туда. И я сама совершенно не пылала желанием подходить к тому углу, хотя и не понимала почему. Когда она остановила меня, я буквально выдохнула с облегчением.

Думаю, что бы не случилось с МГ, в этом как-то замешан темный угол. И именно поэтому Гиджет не считала ее человеком.

Эти мысли снова заставили меня задуматься. Как помочь Гиджет выразить то, что она хочет мне сказать?

Я все еще была погружена в раздумья, когда собака вдруг напряглась. Она вытянулась в струнку, вонзив крошечные коготки в дешевый ковер, и склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то.

А потом тихо зарычала, почти неслышно, всего одним застрявшим в глотке рыком, и уставилась мне за спину.

Парализующий страх вновь накрыл меня. Все то, что я старалась подавить эти дни, разом выплеснулось наружу.

Все еще напряженная, Гиджет почти торжественно прошла к своей доске. И оглядываясь через плечо нажала кнопки.

“Чужой. Мама”.

Она колебалась, пытаясь отыскать нужное слово и не находя. И в результате выбрала то, что лучше всего подходило.

“Дом”.

Дом? Чей дом? МГ снова у меня дома?

– Где мама? – спросила я пересохшим языком.

Гиджет снова уставилась мне за спину, мелко дрожа. И зажала кнопку негнущейся лапкой.

“ДОМ”

И тогда я вспомнила. Весь мир МГ вращался вокруг Гиджет. И она не раз повторяла переделанную поговорку:

– Дом там, где Гиджет, – бормотала она и крепко обнимала свою любимицу.

А Гиджет была со мной. Дом был со мной.

И МГ пришла.

~

Оригинал (с) withywoodwitch

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Главы: 1

~

Если вам знакома кличка Гиджет, то вы, скорее всего, уже знаете начало этой истории. Моя подруга… больше не в том состоянии, чтобы рассказать вам, что случилось, поэтому я продолжаю эстафету.

Она вроде бы писала обновление истории, но его удалили так быстро, что я могу только догадываться, что там могло быть.

Я не хочу называть ее по имени, но вы уже знаете ее как маму Гиджет, так что пусть будет МГ.

Кто я? Что ж, я та, кто забрала Гиджет.

Мы дружим тесной компанией и каждый день переписываемся в групповом чате. МГ давно не была онлайн, не отвечала ни на одно сообщение, даже в личке, и вообще исчезла с радаров. Поэтому я, как живущая ближе всех к ней, решила пойти и навестить ее.

И знаете, когда она открыла дверь… в общем, я была в ужасе. МГ всегда была очень аккуратной, всегда так ухаживала за собой, но в тот день выглядела просто жутко. Вся одежда в пятнах, темные круги под глазами…

Я вошла и заметила, что волосы у нее на затылке были спутаны в колтун, будто она не расчесывала их неделями.

Даже в сумраке при задернутых шторах – а было, на минуточку, всего три часа дня – разгром в ее квартире поражал. На полу громоздились грязные тарелки с гниющими остатками еды, а зеркало над камином почему-то было накрыто одеялом.

Но больше всего меня шокировало состояние Гиджет.

Мы часто шутили среди друзей, что МГ нездорово относится к собачке, как к ребенку. Она баловала Гиджет, тратила на нее больше, чем многие могут позволить потратить на себя: собака была обласкана, регулярно посещала грумера, а в шкафу для нее висел целый гардероб крошечных нарядов. Но тот маленький белый комочек, съежившийся на своей подушке, не был похож на залюбленную принцессу, какой я ее знала. Скорее на бродяжку, на спасение которой собирает пожертвования очередной приют.

Гиджет вся тряслась, но, увидев меня, все же смогла слабо вильнуть хвостом. И это было самое теплое приветствие, которое встретило меня в доме МГ. Собака выбралась из своей кроватки и побрела ко мне в боязливом полуприседе. Такой походки я никогда еще у нее не видела, но точно могла сказать, что она чего-то сильно боится. Или кого-то.

Я знать не хотела, что тут могло происходить, но, судя по виду МГ, состоянию ее питомца и дома, было бы глупо думать, что все в порядке.

Я предположила тогда, что МГ переживала депрессивный эпизод. Насколько мне известно, она не была склонна к такому, но все бывает в первый раз. Так что я старалась сохранять оптимизм. Ничего не сказала ей о том, как это все выглядит, но на автомате начала понемногу прибираться. А что еще было делать?

Я суетливо слонялась по заваленной хламом квартире, перекладывая вещи, собирая мусор. И попутно рассказывая новости, которые, как мне казалось, МГ хотела бы услышать. О друзьях, о забавных случаях… МГ не произнесла ни слова за все это время. И, если честно, от ее присутствия у меня мороз шел по коже. Да, это нелепо, но признаюсь, она меня пугала.

Что-то здесь было определенно не так. Не знаю, что: беспорядок, кислая вонь или то, как выглядела МГ. Да я даже могла объяснить запуганность Гиджет, хотя и даже думать не хотела, через что МГ заставила ее пройти, чтобы так сломать. МГ всегда была очень милым и добрым человеком. Но в таком состоянии она вполне могла жестоко обращаться со своей любимицей. Как бы мне ни хотелось верить в обратное, этот вариант нельзя было сбрасывать со счетов.

Когда я добралась до кухни, МГ пошла следом. Я почувствовала ее за спиной. Точнее, ее запах. Гниющее мясо, немытое тело и моча. Я старалась не подавать виду и продолжала болтать, чтобы она не поняла, что я что-то подозреваю.

По какой-то причине было крайне важно, чтобы она не поняла, что я что-то подозреваю.

Она как будто темной тенью нависала надо мной. Надвигалась. В какой-то момент я заметила огромный нож на столешнице и тут же сунула его в посудомоечную машину, просто чтобы чем-нибудь занять себя. Чтобы не смотреть ей в глаза.

Я уже жалела, что пришла, живот переворачивался от одного ее присутствия. И тревога только усиливалась. Растерянно оглядевшись в поисках того, чем бы еще занять себя, я увидела маленькую лужицу на полу. Видимо, Гиджет там помочилась.

Оставалось только надеяться, что Гиджет, а не МГ.

Я пошла за шваброй, но МГ преградила мне путь. Такая… обеспокоенная? Она дышала мне прямо в лицо смесью сладковатой гнили и густого мясного духа. Ее глаза говорили, что моя помощь больше не нужна, но несмотря на угрозу, исходящую от нее волнами, такую же сильную, как вонь тела, я просто не могла уйти.

Я пролепетала что-то вроде того, что хочу помочь – не знаю, я была не в состоянии для связной речи.

И она ответила.

– Ты можешь кое-что сделать для меня.

Я осознала, что это были первые ее слова с того момента, как я вошла в квартиру.

Голос звучал странно. Хотя “странно” не подходящее слово. Ее голос был густым и гортанным, будто где-то в глубине ее горла скопился комок мокроты и ей приходилось цедить слова через него. Это был голос открытой могилы, если бы она умела говорить. Голос подвальной двери, покрытой паутиной, с костью, вбитой в зазор у косяка.

Я спросила, чего она хочет, и ее глаза вспыхнули. Может быть, это просто была игра света, но мне показалось, что у МГ появилась вторая пара век, как у крокодила, полупрозрачная пленка, дымчатая глазурь, затянувшая глаза и тут же отступившая.

Уголок ее рта дернулся, будто она хотела улыбнуться, но серьезное выражение почти сразу вернулось. Она беззвучно зашевелила губами, широко раскрыла глаза, горячее прогорклое дыхание опалило мою кожу… Внутри нее кипела борьба. И я надеялась, что моя подруга побеждает. Она схватила меня у локтя так крепко, что рука очень быстро онемела до самого плеча…

– Забери Гиджет, – выплюнула она слова, будто они причиняли ей боль. Я не помню, что еще она говорила. Я просто хотела уйти и быстро. И забрать Гиджет с собой.

***

Второпях я собрала вещи Гиджет. Ее миски, ее лежанку, игрушки, поводок и несколько теплых костюмчиков. МГ все это время сидела на диване с отрешенным выражением лица и, только когда я уже готова была уйти, сказала взять доску Гиджет. Я даже не подумала об этом раньше, но почему бы и нет. Меня всегда поражало, как собака виртуозно с ней обращалась.

Я распихала все вещи по пакетам, разобрала доску и вышла.

И оказавшись за дверью вдруг почувствовала облегчение, будто мне удалось сбежать. Хотя, от чего конкретно, не могла сказать.

Гиджет оглядывалась на закрытую дверь, но не я. Нужно было убираться оттуда.

И с каждым шагом становилось все легче.

Никогда раньше я не думала, что не стану пытаться помочь другу. Что буду убегать на всех парах от человека в беде. Но МГ не удалось бы развеселить ведерком мороженого и острыми крылышками. Мое дружеское плечо, неоднократно политое слезами за столько лет, сейчас не хотело ничего общего иметь с МГ.

Гиджет немного расслабилась, когда я усадила ее в машину, но все еще оглядывалась, пока дом ее хозяйки не скрылся из виду. Я не могла понять ее желания смотреть на это адское место. Лучше б я его вообще никогда не видела.

У меня есть немного странное увлечение: читать о пленницах. О женщинах, которых держали взаперти – Коллин Стэн, Элизабет Фрицль, Мишель Найт... И знаете, я могла только представить, что они чувствовали, глядя на свои тюрьмы после побега. У меня никогда не было подобного опыта, но тогда… Оглянуться на дом МГ было просто немыслимо. Я не могла этого сделать.

***

Оказавшись дома, я осмотрела Гиджет. Она вся была перепачкана и явно замкнулась в себе, но, очевидно, обошлось без серьезного урона, который не могла бы исправить ванна и приличная еда. Гиджет пережила трудные времена, но признаков жестокого обращения я не увидела. Лишь пренебрежения.

Я искупала ее, насквозь промокнув от бесконечных отряхиваний, и насухо вытерла полотенцем перед камином. Собака казалась теперь более жизнерадостной, чем в своем доме, и даже поела. Не так много, как я надеялась, но лучше, чем ничего.

Думаю, скорее ради себя, чем ради нее, я завернула Гиджет в одеяло и прижала к себе, укачивая на коленях. Но это пошло на пользу нам обеим, и через пару часов ласк Гиджет вывернулась из одеяла и потопала к пакету, в котором лежала ее доска. Я еще не успела собрать ее, да и не собиралась, но собака понюхала торчащий уголок и выжидающе посмотрела на меня.

Часть меня не хотела этого делать. Большая часть. Я не хотела знать того, что она могла сказать мне. Но маленькая щеточка ее хвоста вильнула, а пушистые щечки надулись, выдав единственное “баф”... Я не смогла ей отказать.

Разложив доску и вернув на место все кнопки, я вернулась в свое кресло и включила телевизор.

Гиджет задумчиво стояла у доски, рассматривая кнопки, а я тайно надеялась, что она просто попросит угощение. Но у собаки было на уме кое-что посерьезнее.

“Мама. Ушел”.

Гиджет нажала на кнопки маленькой лапкой и пристально посмотрела на меня, убеждаясь, что сообщение получено.

Я фальшиво улыбнулась, слишком поспешно и широко, и с деланным воодушевлением воскликнула:

– Да! Мама ушла. Теперь ты дома в тети Х!

Раньше я не знала, что собака может выглядеть расстроенной, но она дала мне еще шанс.

Гиджет снова осмотрела доску, прикидывая варианты, и нажала еще несколько кнопок.

“Мама. Темно. Чужой. Ушел”.

Меня окатило жаром, будто ее слова подкинули дров в топку. Я притворилась, что ничего не услышала, и сосредоточилась на Голосе. Том, который шел по телевизору, а не том, непрошенном, который пытался пролезть мне в голову.

“Чужой!”

Гиджет не просто нажала кнопку, она наступила на нее, раздраженно фыркнув.

“Темно. Чужой. Пока. Мама”.

Глянула на меня и снова:

“Помощь. Мама. Пока. Чужой”.

Я притворилась, что не понимаю, о чем она говорит. Рассмеялась, но смех вышел неубедительным.

– Пора спать! – Я выключила телевизор. – Кто пойдет спать с тетей Х?

Гиджет надолго задержала на мне взгляд, а затем как будто пожала плечами, вздохнула и побрела в спальню, даже не глядя на меня.

Я подвела ее. Гиджет была намного храбрее меня.

В ту ночь я почти не спала.

Маленькое теплое собачье тельце утешало меня, но сны были полны тревожных невнятных образов.

Всю ночь я ворочалась и каждый раз, выныривая из сна, с тревогой смотрела на светлый прямоугольник двери моей спальни, будто ожидала, что она окажется открыта.

Мне снилось, как кто-то нависал надо мной, кто-то желающий причинить зло, кто-то с обжигающе горячим дыханием, от которого мое лицо покрывалось инеем.

И не раз, просыпаясь, я обнаруживала, что накрыла лицо одеялом или подушкой, будто от чего-то пячусь.

Незадолго до рассвета я уже была полностью вымотана. Никогда не хотела бы пережить такое еще раз.

В сером предрассветном сумраке я поплелась варить кофе. И даже не думала возвращаться в постель.

Гиджет присоединилась ко мне, такая же помятая. Идеальные колечки, в которые завивалась белая шерстка, стали плоскими и растрепанными, уши уныло повисли. Она не ответила на мой взгляд, ищущий утешения, а направилась к своей доске, зевнула и нажала знакомую комбинацию:

“Помощь. Мама. Пока. Чужой”.

И в изнеможении плюхнулась где стояла.

Я не знала, что ответить. У меня не было сил.

Сжимая в руках чашку кофе, я уставилась в выключенный телевизор. Подумала, что нужно позвонить кому-нибудь из друзей, посоветоваться, но было слишком рано. Все еще спали.

Все, кроме того, кто звонил в мою дверь.

Я подумала тогда, что это почтальон, но он никогда не приходил так рано.

Все еще сонная, я поставила чашку кофе на столик и тяжело поднялась.

Гиджет вскочила, насторожившись. Маленькое тело напряглось, мелко задрожало…

“Нет”.

Она нажала кнопку, когда я направилась к двери.

– Все хорошо, Гиджет. Тетя Х. сейчас откроет дверь.

“Нет. Нет. Нет. Нет”.

Она несколько раз прыгнула на кнопку, потешно взмахивая ушами.

“Чужой. Нет”.

Я заглянула в глазок. За выпуклой линзой, искажающей пространство, кто-то мелькнул слева, вне моего поля зрения.

Я подняла руку, чтобы отпереть дверь.

“Нет”.

Повелительный тон в записанном голосе остановил меня на полпути. Это был голос МГ, ставший механическим и чужим из-за многократных повторений. И чем больше Гиджет жала на кнопку, тем неестественнее и отчаяннее он звучал.

Я снова посмотрела в глазок. Плечо и часть руки, вот и все, что мне было видно.

– Кто это?

Никогда раньше мне не приходило в голову спрашивать “кто там”.

Фигура по ту сторону сдвинулась, и теперь я ее видела.

МГ. Такая же потрепанная, но в этот раз она еще и улыбалась. Натянутая улыбка не вязалась с жестким выражением лица. Одна ее рука была заложена за спину, а свободной она снова нажала на кнопку звонка.

– Это я, Х! – Теперь ее голос звучал как обычно, совершенно нормально. – Мне лучше. Я пришла за Гиджет.

Это должно было быть хорошей новостью: МГ полегчало, а я совсем не так представляла себе уход за собакой.

Но все же я не стала открывать.

Гиджет пришла в неистовство, раз за разом набрасываясь на кнопки. Нечеловеческий голос МГ снова и снова повторял мне:

“Нет. Чужой. Нет. Мама. Чужой. Темно. Нет”.

Я обреченно вздохнула. Прислонилась головой к дверному косяку.

– Я не могу впустить тебя, МГ. Не знаю точно, почему, но не могу.

Что-то ударилось о дверь прямо в том месте, где была моя голова. Я отшатнулась и как раз вовремя: еще один удар, и лезвие ножа пробило дерево ровно в той же точке. Не понимая, что только что произошло, я в шоке смотрела, как металлическое острие, покачивая, вырывают обратно.

– Открой дверь, Х, – пророкотал голос с той стороны.

– Нет.

Не знаю, я ли это произнесла или Гиджет нажала на кнопку, да и не важно. Существо на моем крыльце завопило и быстро зашагало прочь.

Когда я снова выглянула в глазок, МГ уже не было.

Все еще в ступоре, я вдруг поймала себя на том, что не помню, закрыла ли заднюю дверь прошлым вечером. Обычно я делала это перед тем как лечь спать. Надеюсь, что и в этот раз…

Странный скрип прервал мои раздумья. До боли похожий на скрип старых петель моей задней двери. Возможно, это просто мое воображение. Возможно.

***

Я сижу сейчас, спрятавшись за кроватью в спальне. Гиджет прижимается к моему колену и не отрывает глаз от двери.

Надо позвонить в полицию. Надо, но и записать все это тоже надо. Пусть как можно больше человек узнают, что происходит. И все же странно, что мне это так важно.

Я слышу шум. Что мне делать? Что мне сказать полиции?

Она все еще моя подруга.

~

Оригинал (с) withywoodwitch

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я научила свою собаку говорить. Нет, не голосом. Лапами.

Моя любимица Гиджет – бишон-фризе. Недавно ей исполнилось три года. На самом деле это удивительно умная порода, несмотря на ее легкомысленный вид. Я учила ее трюкам и командам еще с щенячества, и она всегда оставалась прилежной умницей. И смотрела так, словно ей есть что сказать. Поэтому, когда наткнулась на видео, в которых животные наступают на кнопки, озвучивающие их желания, я сразу подумала, что мы с Гиджет точно сможем организовать что-то подобное.

Я заказала набор. Записала свой голос. Первые попытки были совсем простые: я выдала ей кнопки с простейшими запросами и последующей наградой. “Наружу”. “Еда”. “Вода”. “Угощение”. “Играть”.

Она быстро освоилась. А я добавила новые кнопки. Предложила варианты, куда она могла захотеть пойти, что именно съесть. И вскоре она уже научилась соединять слова в пары. “Наружу. Парк”.”Еда. Курочка”.

Было так странно реально узнавать, чего она хочет. Понимать, почему она скулит или лает.

Чем увереннее становилась Гиджет, тем больше кнопок я ей добавляла. Понятия становились более абстрактными, философскими, не только существительные и глаголы, как раньше. Я не была уверена, что собаке под силу в таком разобраться, но она так быстро схватывала, что я даже пожалела, что не попробовала сразу. Мы обсуждали погоду, мечты, эмоции. Прошло совсем немного времени, и она уже способна была объяснить мне, счастлива она или грустит, сказать, что ей приснился плохой сон или попросить конкретную игрушку.

Это было так захватывающе! Маленький собачий мозг оказался способен выразить гораздо больше, чем можно было ожидать. Я добавила еще кнопок. И вот она уже могла рассказать о том, что чувствует, задать вопросы с помощью кнопки “Почему”. И даже принимать решения на основе того, что я ей предлагала. Ей нравилось смотреть в окно и рассказывать потом, что видела. Это было так интересно. Для меня на улице сосед выносил продукты из машины, а Гиджет смотрела на то же самое, но рассказывала мне о птице или случайном листе, подхваченном ветром. Я видела мир ее глазами.

Больше года Гиджет говорила со мной, прежде чем что-то пошло не так. Однажды она внезапно прервала игру, внимательно посмотрела в угол комнаты и пошла к своей доске. Внимательно осмотрев кнопки, Гиджет нажала одну.

“Темно”.

Я рассмеялась. Стоял полдень, и свет заливал все уголки дома.

– Вовсе не темно, – сказала я ей. – Светло. Сейчас день, нет никакой темноты.

Я сама нажала на кнопки, чтобы она точно поняла мои слова. “Нет. Темно. Свет. День”.

Гиджет прислушалась, наклонив голову, но тут же снова повернулась к тому углу.

А потом вернулась к доске.

“Темно”.

Она ставила меня в тупик. И я отмахнулась от ее слов. И от послания, стоящего за ними. Наверное, даже рассмеялась.

– Не темно, – повторила я.– Свет.

Гиджет не стала спорить, умная девочка. Но все же иногда она замирала во время игры, рассматривала стену, а потом бежала к доске, готовая поделиться со мной тем, что привлекло ее внимание, и снова сталкивалась с непониманием. Раз за разом она нажимала кнопку “Темно”, а я ничего не видела там, куда она смотрела, и отрицала это.

В какой-то момент я добавила еще кнопок, и все стало еще хуже.

“Темно. Чужой. Нет”.

“Холодно”.

Я даже вставала в том углу, который так ее беспокоил, чтобы показать, что там ничего нет, но она только скулила, плакала и жала кнопку “Чужой”.

Это так расстраивало.

Гиджет перестала пользоваться кнопками. Она сильно регрессировала. Перестала проситься гулять, нажимая “Наружу”, просто скреблась в дверь. Перестала просить “Еда”, лишь скулила у миски. Я не могла понять, что не так.

То и дело я вставала в угол, который она так возненавидела, и пыталась понять, почему. Там было холодно, холоднее, чем в любом другом месте дома, но так уютно… По какой-то причине он меня успокаивал. Но чем дольше я стояла там, тем больше скулила собака. Это начинало бесить. Это просто обычный угол!

Я не понимаю, что с ней не так.

***

Сейчас Гиджет регрессировала еще больше. Она оставляет лужи в доме, такое разочарование. Сначала я хотела махнуть на это рукой, но потом все же отвезла ее к ветеринару. Врач сказал, что физически все в порядке, но кажется, что она испытывает стресс.

Она? Собака?! С чего вдруг собаке испытывать стресс?

Меня уже тошнит убирать за ней лужи.

Надо ее наказать.

***

Гиджет больше и близко ко мне не подходит.

Я тяну к ней руку, чтобы приманить, а она только отворачивается. Тупая скотина. И с чего вдруг я вообще когда-то любила ЭТО? Бесполезный кусок меха. Она даже не любит меня, – а это единственное, что требуется от гребаной псины!

Я остаюсь в своем любимом углу, наблюдая, как белый комок ежится на своей кроватке. Кроватке, которую Я ей купила и которую она совершенно не заслуживает.

Я и сейчас смотрю на нее уже несколько часов. Она даже ничего не делает! Только дрожит и скулит.

О, смотри-ка, она поплелась к своей доске впервые за много месяцев:

“Где. Мама”.

“Мама. Пока”.

Глупая тварь. Она что, не видит, что я здесь?

Или здесь слишком темно?

~

Оригинал (с) withywoodwitch

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Люди в моем захолустье пересказывают друг другу городскую легенду про “человека-не-туда”. Согласно слухам, вы можете увидеть его на обочине дороги, когда ведете машину. Говорят, все, кто с ним сталкивался, возвращались домой.

Я даже видел фото Человека-не-туда. Их вдруг начали рассылать в мессенджерах. Ученики, коллеги, друзья, семья… они летели отовсюду. Но вот что странно: я ни разу не находил ни одного подобного фото в интернете. Может, люди просто реально напуганы, может, хотят сохранить флер загадочности над такой достопримечательностью, как настоящая городская легенда. А может есть другая причина.

Впрочем, я почти уверен, что эти фото просто фейки. Кому-то делать больше нечего, кроме как переодеваться в персонажа городской легенды. Может это просто местный сумасшедший.

Как он выглядит? Ну, Человек-не-туда оборван, как городской бездомный, он в любое время года носит фланелевую рубашку и джинсы задом наперед. На затылке у него нарисовано лицо, ужасающе реалистично нарисовано. Вы даже не поймете, что что-то не так, пока он не окажется к вам боком и оно не превратится в плоский блин. Такое ощущение, что он специально сбривает волосы, рисует “лицо” на затылке и надевает парик, чтобы скрыть свое настоящее лицо.

Я встречался кое с кем, кто говорил, что они реально видели Человека-не-туда. Все в один голос твердили, что им пришлось неделю жить в отеле или у друзей, прежде чем ехать домой. Они даже не заезжали, чтобы собрать вещи, представляете? Кто-то вообще утверждает, что нужно ждать не меньше месяца.

Вкратце, общее мнение таково: если вы едете домой и видите его, тут же меняйте точку назначения. Разворачивайтесь, езжайте куда угодно и оставайтесь там минимум неделю.

И я считал, что это полная чушь, пока сам не встретил его, возвращаясь со своей дамой домой из кино.

***

Кэти заметила его.

– Притормози, там, похоже, тот самый Человек-не-туда, о котором ты говорил.

Кэти прожила в нашем городке всего полгода, поэтому я как мог старался впечатлить ее чем-нибудь интересным. Легенда о Человеке-не-туда стала одной из таких историй. Мы говорили об этом буквально пару дней назад, какое совпадение.

Я сам лично никогда не видел никого, кто выглядел бы как Человек-не-туда. На фото да, но не лично.

Дрожащей ногой я слегка нажал на педаль тормоза.

Приближалась полночь, и улицы укрыла темнота. Уличные фонари на этом участке дороги и не думали светить. Или их вообще не было?

Его осветили фары моей машины. Стоящего на обочине, лицом в нашу сторону…

Ну, точнее, спиной. Нарисованное лицо слепо смотрело вдоль дороги. Парик, джинсы и фланелевая рубашка задом наперед… можете себе представить, как гротескно выглядели его руки и ноги, вывернутые на 180 градусов. Я даже попытался рассмеяться, но был слишком встревожен.

Когда до него оставалось метра три, он повернулся размалеванной головой к машине. Широко-распахнутые нарисованные – черт, слишком реалистично нарисованные! – глаза заглянули прямо в мои.

Мы медленно проезжали мимо него. Я со смехом помахал ему рукой, пытаясь немного разрядить напряжение, но он не ответил. Кэти тоже махала ему, но не смеялась. Я смотрел на Человека-не-туда как раз столько, чтобы увидеть, как иллюзия развеивается, показывая бритый затылок вместо человеческого профиля. Она разбилась вдребезги, но почему-то от этого стало только хуже. И, когда я в последний раз посмотрел на него в зеркало заднего вида, уже порядочно отъехав, что-то блеснуло под его париком.

А потом он исчез. Растворился во тьме. Я прибавил газу: тот чудик шел пешком, но мне почему-то стало страшно, что он нас догонит.

– И что нам теперь делать? – сказала Кэти.– Мы же не можем поехать ни к тебе, ни ко мне.

Я взглянул на нее, и мы оба рассмеялись.

– Что ж, теперь мы сможем говорить всем, что встретили Человека-не-туда и все же поехали домой, как и собирались.

– Интересно, кто им притворяется? И зачем он это делает? Как думаешь, может, вернуться и спросить его?

– Ну вот этого я точно не хотел бы делать, – ответил я. – Он может быть опасен. Но я думаю, что это просто какой-нибудь чудак хочет подогреть интерес к городской легенде.

– Ты за рулем. Но если бы я…

– Хорошо. Давай повернем. Мой дедушка всегда говорил, что если не знаешь, какой путь выбрать, всегда можно развернуться и дать себе время подумать. Его жизненное кредо.

Но вся моя бравада не помешала сердцу колотится как бешенному, пока я выворачивал руль. Мы проехали весь погруженный в темноту отрезок, но так и не увидели того человека. Три километра среди деревьев без поворотов и ответвлений… Куда он делся? За такое короткое время никто не успел бы пройти это расстояние пешком.

Подумав, мы с Кэти решили, что парень, одетый как Человек-не-туда, должно быть, просто свернул с дороги в лес. От мысли о том, что где-то там за плотными рядами деревьев прячется ряженный ненормальный, я весь покрылся мурашками.

Доехав до конца участка, мы снова развернулись. Я все время крутил головой по сторонам, готовый к тому, что тот парень выпрыгнет нам под колеса…

Вскоре мы выехали из леса и продолжили путь к моему дому, стараясь забыть про Человека-не-туда.

Получалось не очень.

Мы пытались перевести это происшествие в шутку, но смех не шел. Мы пытались поговорить о чем-нибудь другом, но разговор не клеился. Мы были слишком напуганы и заполняли тишину чем угодно, болтая обо всем и ни о чем, то и дело поглядывая в темные окна и боковые зеркала.

Я свернул к своему району в пригороде. Потом на свою улицу.

И все вдруг изменилось.

***

Стоило машине повернуть на мою улицу, как мы начали двигаться назад, а не вперед.

– Ты включил заднюю? – обеспокоенно спросила Кэти. Ее рука сжала мою ладонь. Холодная, как лед.

Я затормозил. Мы оба посмотрели на рычаг переключения передач. Он стоял на первой.

Сняв ногу с тормоза, я снова нажал на газ. Дома, знакомые дома, которые я видел буквально каждый день, возвращаясь к себе, удалялись от нас.

– Может, с машиной что-то не так, – пробормотал я.

Я снова попробовал нажать на газ и посмотрел в зеркало заднего вида, в свое окно… Мы не двигались. За лобовым стеклом дома удалялись от нас каждый раз, как я нажимал на газ, но, судя по картинке сбоку и сзади, машина просто стояла на месте.

Не было никакой ошибки: на моей улице горели все фонари и речи не шло об обмане зрения.

– Давай выбираться отсюда. – Кэти сказала почти шепотом.

– Ну да. – Меня тоже было почти не слышно. – Но как?

– Включи заднюю.

Я попробовал. И да, мы как будто начали двигаться вперед. Если не брать в расчет то, что картинка сбоку и сзади не менялась – нас будто поймали на стоп кадре на въезде район.

Остановив машину, мы пытались понять, как выпутаться из этого дерьма, когда вдруг заметили, как кто-то идет к нам по тротуару. Я видел его через лобовое стекло, так что не мог нормально оценить расстояние, но казалось, что от него до машины было где-то шесть метров.

Не знаю, почему мне понадобилось так много времени, чтобы осознать, может, потому, что я просто не хотел это осознавать, но я узнал в том человеке своего соседа. По затылку, по характерной форме тела. Я часто видел его, сгорбившегося над клумбами в саду, проезжая мимо.

Он шел к нам задом наперед.

А когда оказался неподалеку от машины, остановился. Замер как вкопанный. И начал кричать

И гом оп!

И гом оп!

Снова и снова.

Спиной к нам.

Только гораздо позже я догадался, что он на самом деле говорил.

Я опустил окно.

– Мистер Нельсон, что случилось?

Он перестал кричать. Но теперь, опустив окно, я услышал звуки похуже. Его тело. Скрип и хруст костей. Суставы его рук и ног провернулись, разрывая кожу, кровь хлынула из трещин… А когда голова мистера Нельсона повернулась на 180 градусов, я готов поклясться, что видел как погас свет в его глазах.

Что бы ни овладело телом моего соседа, оно удовлетворилось новой архитектурой захваченного тела. И шагнуло вперед.

***

С первым его шагом мы с Кэти не удержались от крика.

Я быстро поднял окно, отгораживаясь от мистера Нельсона, скачущего снаружи на странных нечеловеческих ногах. Эти провалившиеся колени, это растянутые локти… Я вдавил педаль газа в пол. Хотя машина должна была двигаться задним ходом, хотя в зеркале заднего вида мы просто стояли на месте, за лобовым стеклом навстречу нам неслись дома. Машина врезалась в мистера Нельсона.

Кровь брызнула на лобовое стекло. Нас дважды тряхнуло, когда колеса проехались по его телу. Сбоку же и сзади картинка оставалась статичной. Никаких признаков наезда. Никакого смятого тела позади.

Не отпуская педали газа, я ехал вперед задним ходом.

Вот разбилось окно соседского дома. Семейная пара, которую я едва узнал, выползла из утыканной осколками рамы, как паучата из яиц. Кровоточащее скрученное месиво, когда-то бывшее человеком. Не думаю, что они вдруг разучились открывать окна, нет. Женщина улыбнулась, заметив мой взгляд и потерлась головой об один из острых осколков. Мясо стесало как ножом. Кажется, я даже разглядел, как белеет ее череп.

И прибавил газу.

Их дом ушел за раму лобового стекла и исчез в статичной картинке заезда на улицу сбоку.

Все больше людей выходило из домов. Они шли, искореженные и сломанные, все больше травмируя себя с каждым шагом. Бежали к нам на вывернутых ногах, размахивая задранными кверху руками.

Я инстинктивно нажал на тормоз.

– Газу! – закричала Кэти. – Они нас сейчас достанут!

Но я замер. Впереди появилась моя собственная подъездная дорожка. Некто, похожий на меня, говорил с человеком с нарисованным лицом. Раскрашенный затылок кивал. Вверх и вниз – ровно так, как сделала бы обычная голова. А с другой стороны парик шевелился сам по себе… настоящий рот с той стороны что-то шептал. Шевелил губами. Дышал. Человек-не-туда говорил с моей копией.

…Кэти тянулась через меня, отчаянно пытаясь нажать на газ.

Пара искореженных куч мяса и костей бросилась на лобовое стекло. Два лица с перекрученными шеями в складках плоти уставились на меня остекленевшими глазами. Два лица, которые я должен был узнать. Вывернутые руки колотили в стекло, но за поблекшими глазами больше никого не было. По лобовому стеклу начали расползаться трещины, заполняющиеся кровью, словно сосуды…

Я нажал на газ, Кэти отбросило обратно на сидение. Двоих искаженных смело с капота, а следом мы снесли целую семью. Некогда было предаваться сожалениям. Это не мои соседи. Эти “люди” не мои соседи. Они не…

Мы начали меняться.

Сначала я услышал треск ломающихся костей. А потом и почувствовал. Как будто гром прогремел перед молнией.

Кэти и я, мы разразились криком. В унисон звучащим плачем боли и страха.

– Держи голову! – закричал я, пытаясь удержать собственную голову ладонью. – Не позволяй ей провернуться. Что бы ни случилось с другими частями тела, только это может нас убить!

– Да знаю я! Просто увези нас отсюда! Развернись или что угодно!

“Развернись”. Как там говорил мой дедушка? Если не знаешь, что делать, ты всегда можешь сделать разворот?

Не переключая заднюю передачу, все еще двигаясь задним ходом, но продвигаясь вперед, все еще стоя на месте, я с визгом развернул машину.

И больше не смотря ни по сторонам, ни назад, сильнее нажал на педаль. Прочь отсюда. Возвращаемся туда, откуда пришли.

Человек-не-туда ждал. Ждал меня на краю моей собственной подъездной дорожки. Ухмылялся мне нарисованным ртом. Смотрел на меня слишком широко раскрытыми нарисованными глазами.

Мы проехали мимо него и выехали с моей улицы.

***

Даже покинув район, мы все еще не были в безопасности. До того, как мои вывернутые конечности полностью отказали, я смог довезти нас до ближайшей заправки. Истекающие кровью, искореженные, мы вывалились на бетон.

Я потерял сознание почти сразу, но Кэти повезло меньше – она все чувствовала до приезда скорой. Незавидная участь.

Мы провели в больнице месяцы, залечивая сломанные кости, порванные связки и мышцы. Думаю, от непоправимого ущерба нас спасли сидения автомобиля, затруднившие превращение. Врачам мы сказали, что попали в аварию, но те только недоверчиво качали головами и продолжали задавать вопросы.

В конце концов, я действительно вернулся домой. Кэти тоже. Я решился только потому, что один из тех соседей, которого я вроде бы переехал в ту ночь, пришел в больницу навестить меня. И с ним все было в порядке, будто он никогда и не встречался с Человеком-не-туда.

Но с нами не все в порядке. И мне, и Кэти нанесен ущерб, как физический, так и психологический. И хотя наши тела идут на поправку, не думаю, что мы когда-либо станем прежними.

Как будто что-то внутри нас повернуто не туда.

~

Оригинал (с) Rick_the_Inter

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мое первое воспоминание о клоуне связано с десятым днем рождения моего двоюродного брата Джейка. Мне было только пять, но я точно помню суету вокруг клоуна. Помню, как родители готовили меня перед выходом из дома и по дороге на праздник.

– На праздник к Джейку придет клоун, – сказал папа.

– Будь умницей. Просто будь умницей – это все, что от тебя требуется, – добавила мама.

Я не понял, почему они так волновались, почему мама терла руки о платье платье всю дорогу до дома Джейка и почему папа так тяжело дышал. Разве клоунам не полагается быть на дне рождения?

Когда мы дошли до дома Джейка, праздник был в разгаре. Дети бегали по заднему двору и прыгали в надувном замке, но взрослые молча стояли рядом, оглядывая двор, а некоторые мои дяди и тети время от времени заходили в дом и выходили обратно. Как будто они ждали, что что-то произойдет.

Когда я прыгал в замке с другими своими кузенами, я заметил движение в кустах рядом со входом на задний двор.

Я продолжал скакать, пытаясь подпрыгнуть повыше, чтобы получше рассмотреть, что там такое.

В конце концов, я увидел, как клоун появился рядом с кустами и открыл калитку. Я перестал прыгать и попытался сохранить равновесие, наблюдая, как клоун зашел во двор и закрыл за собой дверцу.

Я уцепился пальцами за сетку и прижался к ней лицом. Клоун медленно оглядел двор и остановил взгляд на мне. Он стоял так несколько секунд, а я смотрел в ответ, не имея понятия, что делать. Казалось, никто его еще не заметил, и мои кузены продолжали резвиться вокруг меня.

Низкий рост. Кудрявый радужный парик. Обычные губы, без нарисованной улыбки, но ярко-красные, и огромный круглый красный нос. Лицо клоуна было белым, и казалось, что это не грим, что его кожа на самом деле настолько бледная. Глаза были темными, настолько темными, что я не мог отличить зрачок от радужной оболочки. Две черные линии начинались над черными нарисованными бровями и бежали вниз по векам до середины щек, будто надутых. Круглых выпуклых щек, с розовыми пятнами румянца на гладкой, как фарфор коже.

На нем были желтые штаны в горошек, державшиеся на красных подтяжках, белая рубашка с большими красными пуговицами и красные оборки вокруг шеи, груди и рукавов. И, как вишенка на торте, блестящие красные клоунские башмаки. В руке клоун держал подарочный пакет.

Не знаю, сколько времени я стоял и смотрел на него, но внезапно мама вытащила меня из замка. Она потянула меня к столу и усадила между собой и папой.

Я продолжал смотреть на клоуна, наблюдая, как он приближается к моей сестре Лизе и вынимает розовый шарик из кармана штанов. Он надул его, скрутил в собаку и протянул девочке. Она взяла игрушку и побежала к своей маме, тете Челси, которая грубо схватила Лизу и оттащила от клоуна.

Неосязаемое напряжение висело в воздухе до самого конца праздника. Наши родители не позволяли нам отходить слишком далеко, и клоун все время слонялся по двору, раздавая надувных животных или бибикая красным носом.

Наконец пришло время открывать подарки. Мы смотрели, как Джейк разворачивает бесчисленные видеоигры, фигурки и несколько предметов одежды. А когда последний подарок был открыт, клоун подошел к имениннику и протянул подарочный пакет, тот самый, что он таскал с собой весь праздник.

Я видел, как мама Джейка пытается остановить клоуна, но дядя удержал ее.

Джейк поблагодарил клоуна, открыл пакет и, разорвав упаковочную бумагу, протянул руку и достал подарок.

– Это книга, – сказал Джейк.

Я заметил, как мама Джейка облегченно вздохнула, а Джейк вертел книгу в руках, разглядывая ее. Маленькую книгу в твердом переплете с глянцевой супер-обложкой, с картинкой пляжа.

Джейк поблагодарил клоуна, тот развернулся, вышел через калитку и побрел прочь от дома.

Как только клоун ушел, отец Джейка выхватил книгу из рук сына. Как Джейк сказал позже, родители ее выбросили.

После этого случая я видел клоуна еще несколько раз. На каждый десятый день рождения моих двоюродных братьев и сестер он появлялся в одном и том же наряде и дарил им книжку с картинками в твердом переплете, от которой их родители избавлялись.

Когда мне исполнилось десять, произошло то же самое, и, хотя я умолял родителей показать мне книгу, они оставались непреклонны. Ночью после праздника я выскользнул из своей комнаты и увидел, как папа поднимается с моей книгой на чердак. Я пытался найти ее несколько раз, но он хорошо ее спрятал.

Однажды я спросил у родителей, зачем вообще устраивать вечеринки, если все так боятся клоуна, но они ответили, что клоун появится в любом случае, он всегда приходит.

***

Я не видел клоуна несколько лет.

Всем моим братьям и сестрам уже исполнилось десять, и никто еще не стал достаточно взрослым для своих собственных детей.

Когда мне исполнилось двадцать, мои родители погибли в автокатастрофе, и я унаследовал дом. К тому времени я совсем забыл о клоуне и о книге и не хотел ни читать ее, ни выяснять, почему они ее забрали.

И вот, 12 лет спустя, моей дочери Венди исполнялось десять.

Моя жена знала о клоуне, и мы уже видели его на дне рождения близнецов Джейка. Мы подготовили Венди, сказали те же слова, что и мои родители когда-то сказали мне: быть милой с клоуном.

Примерно через полчаса после начала праздника клоун перепрыгнул через забор и отправился за стол, за которым Венди и ее сестры делали макияж. Я едва удержался от того, чтобы броситься и остановить его.

Он выглядел точно таким же, каким я его запомнил. Ничего не изменилось, даже его костюм. Я наблюдал, как он поймал взгляд моей племянницы Элис и достал синий шарик из кармана. Он надул его, достал еще один, скрутил из них шляпу и аккуратно водрузил ей на голову.

Я наблюдал, как она поблагодарила его, он хлопнул в ладоши, а затем продолжил ходить по моему заднему двору.

Никто раньше не пытался остановить его, потому что все были предупреждены этого не делать. Никто никогда не говорил, что будет, если мы попробуем, но все знали, что случится что-то плохое, и никто не хотел проверять, что именно.

Когда пришло время открывать подарки, я все не мог оторвать глаз от подарочного пакета в его руках. Венди закончила открывать подарки от членов семьи, и клоун вручил ей свой.

Она аккуратно взяла его, медленно открыла и размотала слои упаковочной бумаги, пока не добралась до книги.

– Спасибо, – сказала она, улыбнувшись клоуну.

Он поклонился, а затем ушел, снова перепрыгнув через забор.

Я облегченно выдохнул и подошел к Венди, чтобы забрать у нее книгу.

Она, казалось, не возражала и выглядела радостной.

Я решил спрятать подарок на чердаке, как родители сделали с моим, но, как только взглянул на нее, меня одолело любопытство.

Книга была точно такой же, как и все предыдущие: в твердом переплете с глянцевой супер-обложкой с рисунком, но без названия.

На ней была изображена девочка, похожая на Венди, стоящая перед праздничным тортом и готовая задуть свечи. Такие же кудрявые каштановые волосы, такие же зеленые глаза, как у Венди.

Я открыл книгу и увидел надпись на внутренней стороне обложки: “С Днем рождения, Венди!”

Первая страница была пустой, но на следующей начиналась история.

Девочка в праздничном колпаке, распаковывала гору подарков. Под рисунком была надпись:

Сегодня Венди исполняется десять! Насколько она счастлива? Она получила в подарок все, что хотела, и даже то, что не хотела.

Я перевернул страницу. История в картинках изображала девочку, похожую на мою дочь, в различных праздничных ситуациях.

Венди смеется со своими друзьями, и все гости переполнены радостью.

Венди пытается украдкой подсмотреть каждый подарок, который получает.

Вот Венди с семьей и друзьями, все гости улыбаются и обнимают ее.

А затем из-за забора появился самый лучший гость из всех. Веселый-превеселый клоун, у которого есть мяч!

А здесь усмехающийся клоун перепрыгивает через забор.

Этот клоун любит вечеринки! И любит десятые дни рождения. Он никогда не упустит шанса появиться там, где ему положено.

На следующем рисунке в центре страницы был изображен клоун, окруженный тьмой.

Но этот день рождения немного особенный. Должно случиться кое-что грандиозное. Клоун так ждет, это случается не часто.

Я перевернул страницу и увидел клоуна, гоняющегося по двору за испуганными гостями. Они убегали от клоуна с открытыми ртами и широко распахнутыми глазами.

Клоун бежит по двору и достает что-то из своего кармана. Не шарик, не волшебный платок, а что-то большое, острое и блестящее.

На следующей странице красовался большой мясницкий нож, обагренный кровью.

Много гостей должно умереть, но не волнуйтесь, Венди будет в порядке!

Следующие четыре страницы пестрели рисунками клоуна, режущего людей на вечеринке: у некоторых перерезаны шеи, некоторые заколоты, у кого-то не хватает рук и ног…

Клоун повеселился, он выполнил свою работу. Счастливого Дня рождения, Венди! Увидимся в следующий раз!

На последней картинке был изображен клоун перепрыгивающий обратно через забор, оставляя позади себя кучу мертвых тел.

Я захлопнул книгу, по спине пробежал холодок. Теперь понятно, почему родители никогда не показывали нам книги, если все они были настолько жуткими. Но зачем вообще клоун дарил нам их?

Я решил поступить так, как поступили мои родители, и избавиться от книги после вечеринки.

Когда я положил книгу на холодильник, раздался первый крик.

Я побежал к двери и распахнул ее… во дворе царил хаос.

Клоун вернулся. Он стоял рядом с забором с мясницким ножом в руке. На земле рядом с ним лицом в траве лежал Тревор – сын моей сестры Паолы.

Я осмотрел двор в поисках Венди, но ее нигде не было.

Гости метались по двору, стараясь оказаться как можно дальше от клоуна. Я увидел, как Джейк перебросил своих детей через забор во двор соседей вслед за мужем, а потом перелез и сам.

Я поискал глазами свою жену и увидел, как она бежит ко мне в дом.

– Где Венди? – спросил я ее, хватая за руку.

– Она перелезла через забор, она в порядке. Нам нужно спрятаться.

Под аккомпанемент криков она затащила меня внутрь. К нам присоединились еще несколько членов семьи, и мы спрятались на кухне и в гостиной.

Через некоторое время крики затихли, я медленно встал, открыл дверь и посмотрел во двор.

– Он ушел, – сказал я в открытую дверь и вышел наружу.

Десять безжизненных тел лежало на лужайке. Через несколько минут прибыла полиция, а также Джейк, его семья и Венди.

Я подбежал к ней, как только увидел, что она идет по подъездной дорожке, и поднял на руки.

– Я так рад, что ты в порядке, – сказал я.

Я держал ее рядом с собой остаток ночи, пока мы отвечали на вопросы. Я не говорил полиции, что знаю клоуна, потому что они в жизни бы не поверили в историю о проклятии. Вместо этого мы сказали, что не знаем, что это за был за человек, что мы не нанимали клоуна на праздник.

Через несколько часов все разошлись. Венди отправилась спать, я спустился и помог жене немного убраться. Когда мы закончили, я снял книгу с холодильника и протянул ей.

– Что это? – спросила она.

– Это то, что он подарил ей, Роуз, – сказал я, открывая книгу. – Прочитай.

Я подождал, пока она закончит читать. Прочитав, она бросила книгу на стол.

– Что за хрень? – прошептала она. – Он это планировал? Или хотел нас напугать?

Я пожал плечами.

– Это случается каждый раз?

– Я не знаю, наши родители никогда не показывали нам книги.

– Это такая жесть, Дэвид.

Мы стояли молча, Роуз с отвращением на лице снова схватила книгу.

– Пойду поищу кое-что, – внезапно сказал я.

Я отправился в коридор ко входу на чердак и спустил лестницу. Я поднимался медленно, ступеньки скрипели под каждым шагом. Оказавшись наверху, я щелкнул выключателем, старые лампы вспыхнули, скудно осветив чердак.

Я рылся в многочисленных коробках и переставлял старые украшения и мебель, пока не нашел ее –, книгу, подаренную мне на десять лет под сиденьем старого кресла.

Я вытянул ее и посмотрел на обложку: рисунок дома, в одном из окон которого горел свет.

А внутри на внутренней стороне обложки, знакомая уже надпись гласила: “С Днем рождения, Дэвид!”

Я перевернул страницу и начал читать, не обращая внимания на рисунки.

Сегодня Дэвиду исполняется десять лет, какой это будет замечательный день!

Дэвид ест его любимую пиццу с сыром. Они с двоюродным братом Эриком устраивают битву шариками с водой, и у них есть укрытие за деревьями.

Все веселятся, и скоро будет здорово! Вот приходит клоун, он никогда не опаздывает.

День рождения Дэвида прошел здорово, и его подарки такие классные! Но не грустите, что это конец, веселье только началось!

Пройдут годы, и клоун снова встретится с Дэйвом! Теперь его дочери исполняется десять, и сегодня веселье закончится.

Многим гостям весело, но для остальных этот день – последний. Но семья Дэвида жива, скажите спасибо клоуну.

А сейчас время ложиться и немного поспать. Не забудь проверить Венди! Она не издала ни звука.

С последней страницы на меня смотрела пустая кровать в темной комнате с широко открытым окном. Я тупо уставился на рисунок… и тут до меня дошло. Отшвырнув книгу, я подскочил. Что-то было не так.

– Венди! – закричал я.

– Что случилось? – отозвалась Роуз.

Не ответив, я рванул по лестнице вниз, побежал в комнату Венди и распахнул дверь. Включил свет… огляделся… поздно.

Она пропала. Кровать была пуста, а окно широко распахнуто.

~

Оригинал (с) Gabie Rivera

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Когда мы только поженились и начали жить вместе, иногда возникали ссоры. Из-за личного пространства, домашних дел… и из-за декора.

А точнее из-за того, что муж настаивал на том, чтобы оставить в доме странный женский портрет.

– Кто это? – спросила я, когда впервые увидела ее, прислоненную к горе коробок.

– Не знаю, нашел на блошином рынке.

Это был оригинал. Думаю, масло, судя по тому, как свет играл на мазках кисти. На картине была изображена молодая женщина, стоящая в темной комнате и смотрящая на зрителя через плечо. На самом деле, она была довольно красива. Светлые волосы волнами ниспадали на плечи. Белое хлопковое платье. Изящное лицо в форме сердца, которое почему-то казалось скорее зловещим, чем милым.

Девушка была нарисована ярко освещеноной, на совершенно темном фоне. Этот контраст и ее поза немного напоминали мне “Девушку с жемчужной сережкой”. Но эта картина не выглядела элегантной, задумчивой или красивой. Наоборот, она выглядела… жутко.

Еще более жутким было то, что муж повесил ее над нашей кроватью.

– Послушай, это красивая картина, – сказала я, – но она просто не вписывается в современный стиль.

– Как и твои Фанко-попс.

– Да, но они маленькие. А картина огромная. Ради Бога, эта женщина почти в натуральную величину!

– Я хочу оставить ее здесь.

Это казалось важным для него, так что я прекратила спорить. Но это было нелегко. Иногда я просыпалась посреди ночи с ужасным чувством, что за мной наблюдают. Тогда я поднимала взгляд и видела, как ее серые глаза смотрят прямо на меня.

После этого я почти не спала.

Клянусь, однажды она пошевелилась.

– Ее рука всегда была такой? – спросила я Эрика, когда мы ложились спать.

– М-м-м?

– Ее левая рука. Пальцы раскрыты, протянуты сзади нее, как будто она ждет, что кто-то возьмет ее за руку.

– Да, так всегда было.

Но могу поклясться, так было не всегда. Впрочем, я обычно избегала смотреть на картину. Встречаясь с ее взглядом, я будто смотрела в серые глаза настоящего человека.

Так прошло две недели. Потом я начала умолять Эрика перевесить ее.

– Пожалуйста, давай повесим ее в другое место? Я правда не могу смотреть на нее, когда ложусь спать.

– Это лучшее произведение искусства, что у нас есть. Его место над кроватью.

– А что насчет подсолнухов?

– Это всего лишь печать, – недовольно ответил муж, – и они слишком простые.

– Давай так: я уберу свои Фанко-попс, если ты уберешь картину.

Он глубоко вздохнул:

– Хорошо, я ее уберу.

Было еще кое-что. Он часто говорил о женщине на картине так, словно она живая. Это было странно.

Итак, он повесил ее на лестнице. Но, если честно, стало только хуже. Каждый раз, когда я спускалась вниз, она была там. Смотрела на меня с высоты лестничной площадки своими пронзительными серыми глазами. Когда она висела в спальне, я хотя бы обычно спала или смотрела в другую сторону.

Через несколько дней я достигла своего предела.

По какой-то причине я не могла заснуть. Проворочавшись около часа, я решила перекусить внизу, вышла к лестнице… и там была она.

Я не включала основной свет, горел только ночник в ванной в коридоре. Было так темно, что фон картины растворился в тени. Но женщина все равно сияла своим бледным лицом и белым платьем.

И мой глупый спящий мозг воспринял ее как настоящего человека.

Я подпрыгнула на целый фут и чуть не скатилась по лестнице, но в последнюю секунду ухватилась за перила.

– Мы можем избавиться от этой картины, пожа-а-алуйста? – спросила я на следующее утро.

Эрик отвернулся от плиты, отложив лопатку:

– Почему?

– Этой ночью она напугала меня до чертиков, я чуть не упала с лестницы.

Муж непонимающе уставился на меня.

– Она… тебя напугала? – медленно спросил он.

– Ну, скорее, ошеломила. Я подумала, что там правда стоит человек.

Он посмотрел на меня.

А потом разразился смехом. Через несколько секунд я тоже начала смеяться. Сейчас это казалось таким глупым. Я знаю, что была сонная, но все же я подумала, что картина – это человек?! Я что, подумала, что нас грабит молодая красивая девушка в ночной сорочке?

– Я отнесу ее в кабинет. Тебе больше не придется смотреть на нее.

– Звучит здорово.

Некоторое время все было хорошо. Я заметила, что Эрик проводит в офисе больше времени, чем обычно, но у него был завал из-за приближающейся сдачи отчета. Как это могло быть связано с картиной? Вряд ли он пялился на нее часами.

А потом я застала его именно за этим занятием.

Однажды вечером он не спустился ужинать. Я позвала его несколько раз. Безуспешно. Так что я пошла к нему в кабинет и обнаружила, что он смотрит на картину.

Он просто сидел там. Ноутбук закрыт, бумаг на столе нет. Кресло повернуто к женщине на картине.

– О, – внезапно сказал он, когда я вошла. Затем быстро встал. – Я как раз собирался спуститься. Отправил отчет несколько минут назад. Все им очень довольны.

Он широко улыбнулся мне, как будто ничего не произошло, и проскользнул мимо. Шаги загрохотали вниз по лестнице.

Он правда только что закончил работу?

Или он просто сидел здесь… и смотрел на нее?

В конце концов я решила не поднимать эту тему. Картина находится вне поля моего зрения, и это хорошо. Кроме того, у меня были дела поважнее, например, приближался срок сдачи моей статьи, которую я даже еще не начинала.

Но в пятницу днем я случайно подслушала его разговор по телефону. Голос был приглушен тяжелой деревянной дверью, но услышать его было нетрудно. Он почти кричал.

– Я сделаю к вечеру…

– Нет, я знаю, что должен был сдать в среду…

– Моя жена упала с лестницы, мне пришлось везти ее в больницу.

От этих слов у меня побежали мурашки. Я ворвалась внутрь.

– Почему ты лжешь, что я упала с лестницы?

Он побледнел. Прервал звонок и повернулся ко мне.

– Мне так жаль, Тара. Но мне нужно было оправдаться. Я пропустил крайний срок по этому отчету, и меня могут уволить.

– Отчету, про который ты мне сказал, что закончил два дня назад?

Он молча кивнул.

Я скрестила руки на груди.

– Слушай, Эрик, твоя работа – это твое дело. Но за всю неделю мы провели вместе около часа. Потому что ты на весь день запираешься здесь. Я имею в виду, ты хотя бы работаешь? Или просто сидишь здесь и смотришь на нее?

Его темные глаза встретились с моими. А потом его голос стал мягче.

– Ты ревнуешь к ней.

– Что?!

– Ты не должна, Тара, – сказал он, делая шаг ко мне, – на картине она красивее, чем была в жизни.

Я замерла, уставившись на него.

В конце концов я подобрала слова.

– Ты хочешь сказать, на картине изображен кто-то, кого ты знаешь?

– Нет, – медленно сказал он, – прости, я оговорился. Я имею в виду, чей бы это ни был портрет, уверен, он сделал ее лучше. Все портреты льстят.

Я смотрела на его, а сердце бешено колотилось в груди.

– Чей это портрет, Эрик?

– Говорю тебе, это не…

– Эрик. – Я шагнула навстречу. Ноги ослабли и подкашивались. – Чей это портрет?!

Он только покачал головой.

***

Этой ночью я не могла уснуть.

Я знаю, это звучит глупо – так волноваться из-за картины. Но вы не можете отрицать, что это было странно. Почему-то он был одержим этой штукой. Почему я не видела этой картины, когда мы встречались? Он прятал ее в подвале? Это единственное место, где я не была. Может быть, у него там был алтарь: картина, свечи и все такое?

От этой мысли мне стало плохо.

Это его бывшая девушка? Или даже жена, о которой он мне никогда не говорил? Картина на заказ должна стоить целое состояние. Особенно такая огромная и детальная. Я имею в виду, как бы я ни ненавидела эту картину, она явно написана кем-то одаренным. Сияние этих пронзительных серых глаз, ямочка на правой щеке…

Но очевидно, он хранил ее не потому, что ценил искусство.

Он знал ее.

И кем бы она ни была, он одержим ею.

И тогда мне в голову пришла сумасшедшая идея.

Я медленно и тихо села, повернулась к Эрику. Он крепко спал. Я выскользнула из-под одеяла, взяла свой телефон с тумбочки и на цыпочках вышла из комнаты, мягко ступая босыми ногами по коридору.

Вот его кабинет. Толкнув тяжелую деревянную дверь, я вошла внутрь.

В кабинете было холодно, намного холоднее, чем в нашей спальне. По голым рукам побежали мурашки. Но я не теряла время. Я протянула руку, пошарила по стене и нажала на выключатель.

Зажегся свет.

Светловолосая женщина смотрела на меня со стены. Ее глаза, казалось, следили, как я взяла кожаное кресло Эрика и потащила его по паркету. Остановившись у стены, я забралась на сидушку.

Мы смотрели друг на друга лицом к лицу.

Я никогда раньше не видела картину так близко. Мое лицо было в нескольких дюймах от нее. С этого расстояния я могла точно рассмотреть детали. Каждая ресничка была прорисована, красивой дугой изгибаясь вверх от фолликула. Нитевидные полосы светло- и темно-серого цвета заполняли ее радужную оболочку. Ее кожа, такая бледная и кремовая, была усеяна мельчайшими порами.

Но я была здесь не для того, чтобы оценить произведение искусства.

Я подняла телефон и сделала фото.

Затем открыла поиск по картинке.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти нужный сайт и загрузить фотографию. Но когда отобразились результаты… Я ахнула.

Я ожидала, может быть, одного результата, если мне повезет. Что-то вроде распознавания лиц, которое сопоставит нарисованное лицо с фотографией. Или, может быть, найдется сайт художника, и там будет указано, кто был моделью. Но вместо этого дюжины миниатюр заполнили страницу. Той самой картины, на которую я смотрела неделями.

Дрожащими пальцами я кликнула на одну из первых ссылок. Она вела к новостной статье.

Продолжаются поиски пропавшей студентки Франклинского колледжа искусств.

Сердце ушло в пятки, в глазах плавали черные точки. Задрожав, я упала в кресло позади себя и начала читать.

Аня Келсинг, 23 года, пропала после похода со своим парнем…

Наткнувшись на медведя, они разделились…

Ее рюкзак был найден в миле от места происшествия, но следов самой Ани обнаружено не было…

Келсинг – студентка третьего курса Франклинского колледжа, изучает изобразительное искусство. Недавно она написала автопортрет, который был выставлен в Ле Кур (сверху).

Я открыла следующую статью, потом еще одну, но везде было написано одно и то же. Поход, медведь, исчезновение. Везде было ее фото с автопортретом, она была поразительно похожа на нарисованный образ. Нигде не упоминалось имя ее парня, но это, должно быть, был Эрик. В самой последней статье пятилетней давности было видео с ее родителями, умоляющими продолжать поиски. Но, к сожалению, судя по заголовкам, этого не произошло.

Не знаю, как долго я сидела там. Все, что я знаю, это то, что меня внезапно вырвал из моих мыслей громкий топот в коридоре.

Шаги, направляющиеся в кабинет.

Я вскочила Он не может найти меня здесь. Я оглядела комнату в поисках какого-нибудь места, где я могла бы спрятаться. Но, возможно, уже слишком поздно. Конечно, он видел включенный свет из-под двери.

Я нырнула под стол как раз в тот момент, когда он вошел в комнату.

– Тара?

Я зажала рот рукой, пытаясь заглушить прерывистое дыхание. Он увидит, что стул не на своем месте. Он знает, что я здесь. Он знает…

– Тара, ты тут?

Зачем я спряталась? Я ведь могла просто сказать, что пришла сюда, потому что слышала шум. Понадобилась ручка. Не могла заснуть. Нахера я спряталась? Теперь он поймет, что я знаю…

– Тара?

Но, может, все в порядке? Может, Аню задрал медведь и Эрик не имеет к этому отношения. Разве это не более вероятно, чем то, что Эрик – убийца?

– Вот ты где.

Я выглянула и закричала.

Эрик сидел перед столом и смотрел на меня.

– Я… я искала ручку, – неубедительно пробормотала я, – Я хотела записать… я вспомнила, что завтра мне нужно забрать продукты, и мне нужно было кое-что добавить…

Он наклонил голову, на губах появилась легкая улыбка.

– Не думаю, что это правда, Тара.

Выдохни.

Я начала выбираться из-под стола. Его рука быстро метнулась вперед и схватила меня за запястье. Жестко.

– Ты узнала, кто это, не так ли? Это единственная причина, почему ты спряталась от меня.

Я дрожала в его объятиях.

– Что ты с ней сделал? – прошептала я.

Он сухо усмехнулся.

– Так ты думаешь, что я убийца. Как мило, что это первый вывод, который ты сделала.

– Нет-нет, я не думаю, что ты убийца. – Я сглотнула. Тупица, тупица, тупица. Если он убил ее, и он знает, что ты знаешь… ты тоже умрешь. – Прости, я не это имела в виду. Просто… что случилось? Тело так и не нашли. Ее догнал медведь?

Он не ответил. Просто молча смотрел на меня своими холодными темными глазами.

– Я ревновала, – в отчаянии продолжила я, – но теперь понимаю. Я просто хочу, чтобы ты рассказал мне. Потерять кого-то вот так… Конечно, ты хочешь сохранить картину. Это все, что у тебя от нее осталось.

– Тебе следовало просто оставить эту тему, – сказал он странным безэмоциональным голосом, – мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом.

Он бросился на меня, я закричала.

Это конец. Его руки крепко сжали мои запястья, вытаскивая меня из-под стола. Я тянулась назад, пытаясь освободиться, но это было бесполезно…

Бам!

Громкий удар раздался позади нас. Эрик резко обернулся, и, буквально на долю секунды, его хватка ослабла.

Я действовала мгновенно. Вырвалась от него и побежала, обогнув стол и устремившись к двери. Оглянувшись, я увидела Эрика, бросившегося за мной.

Но я также увидела, что стало источником шума.

Картина Ани упала со стены. Она валялась на полу, глаза пусто смотрели вверх.

***

Я всегда быстро бегала.

Когда я уже была внизу, Эрик преодолел только половину лестницы. Вырвавшись на холодный воздух, я начала кричать. Он схватил меня сзади, и попытался затащить обратно внутрь, но было уже поздно. Зажегся свет. Наш сосед выбежал из дома, набирая 911.

Все было кончено.

Полиция арестовала Эрика за нападение. И, когда я рассказала свою историю о его одержимости портретом, они обыскали наш дом. И нашли в ящике его стола маленькую коробочку с золотыми сережками.

Сережками, которые Аня надела в поход.

Дело против него постепенно набирает ход. Я надеюсь и молюсь, что справедливость в отношении Ани будет восстановлена, и присяжные признают его виновным в ужасном убийстве.

И он сделал бы со мной то же самое, если бы я не сбежала? Если бы картина Ани не упала со стены?

Конечно, этому было объяснение. Когда Эрик вешал картину, то по ошибке вбил один из крючков в простой гипсокартон. Из-веса картины он оторвался, и картина упала.

Но иногда мне кажется, что Аня присматривала за мной. Что ее автопортрет несет в себе частичку ее самой. И в ту ночь она защитила меня от того, чтобы я не стала жертвой монстра, который оборвал ее жизнь.

Картина теперь висит в моем фойе. Каждый день я прохожу мимо нее, и передо мной всплывают новые детали: темно-зеленая комната позади нее. Идеально прорисованная прядь светлых волос. Блеск в ее пронзительных серых глазах.

И иногда мне кажется, что она улыбается мне в ответ.

~

Оригинал (с) RobertMort

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Главы: 1 • 2

~

Только закончив набирать предыдущий пост, я осознал, что часы перестали тикать. Я рванул к своему столу и забрался под него. А когда опускался на пол, мельком увидел платформу.

Тело моей сестры теперь стояло на ногах, будто ничего и не произошло, и безучастно смотрело вперед. Тени от станции извивались и скручивались в странные силуэты. Я не собирался нарушать очередное правило, поэтому быстро отвел и спрятался под столом. Посмотрел на наручные часы.

4:30 утра

До окончания смены оставалось всего 30 минут. Я чуть не подпрыгнул, наполненный чистым экстазом. Наконец-то этот кошмар закончится. Наконец-то я смогу пойти домой и убедиться, что с сестрой все в порядке. Снова раздалось ритмичное тиканье, и я вылез из-под стола. Посмотрел на часы.

5:00 утра

Погоди-ка. Как полчаса пролетели так быстро? Тут я вспомнил правило. Все часы могут показывать время по-разному, чтобы обмануть меня. Это означало, что мне придется остаться в будке и не выходить, пока не наступит утро и я не увижу людей, входящих на станцию.

Не зная, чем себя занять, я просмотрел видео с камер на мониторе, стараясь не смотреть на квадратик с подписью “Камера 4”, словно нарочно расположенный вдали от всех остальных камер. Затем случилось худшее.

Из монитора камеры 2 на меня смотрел я сам.

Это мое лицо растянулось в болезненной ухмылке. Мои глаза были так широко раскрыты, будто готовы были выскочить из орбит. И прежде чем успел нарушить еще одно правило, я быстро оторвал глаза от тревожного зрелища… и уперся взглядом в моего близнеца, смотрящего на меня из-за стекла.

Я подскочил к двери и навалился на нее всем весом. К счастью, дверь открывалась вовнутрь, так что ее вполне можно было удержать, надо было только хорошенько надавить. Мой близнец раз за разом бил в дверь всем телом. Сильные мощные удары сотрясали всего меня. Плечи моего близнеца начали покрываться кровью, но он невозмутимо продолжал.

И с каждым ударом я чувствовал, как меня отталкивает все дальше и дальше. Я больше не мог удерживать ее. Я быстро схватил пистолет со стола и снял с предохранителя. И в тот момент, когда мой близнец размахнулся и приготовился ударить в дверь, я поднял пистолет.

В тот момент мой разум вел меня. Адреналин пронизывал тело, пульс зашкаливал… Мой безумный близнец толкнул дверь и, не встретив сопротивления, рухнул на пол. Я выстрелил 3 раза ему прямо в голову и шею.

А затем, перепрыгнув через его тело, побежал к рельсам. Безумный близнец снова встал и бросился в погоню. Я спрыгнул с платформы.

Последнее, что я помню, это прерывистое дыхание моей зловещей копии за спиной и сокрушительный удар о металлические рельсы.

***

Я проснулся от тупой пульсирующей боли во лбу. Попытался встать и тут же осел от резкой боли в коленях и левом запястье. Как давно я потерял сознание? Сколько было времени? Я отполз по рельсам к дальней стене станции метро и привалился к ней.

Затуманенный разум начал проясняться, и все воспоминания об этом адском месте хлынули обратно. Я огляделся в темноте, неизменно царившей на станции, в поисках новых угроз… К счастью, мой обезумевший близнец исчез. Станция метро снова была в моем полном распоряжении.

Я был весь в синяках и точно что-то сломал в обоих коленях. Большая глубокая рана заливала кровью лоб. Левое запястье определенно было сломано и сильно распухло. Резкая боль сопровождала даже малейшее движение. Уровень адреналина давно упал, и я чувствовал себя разбитым и очень усталым. Если мне суждено умереть здесь, я хотел хотя бы умереть спокойно.

Я вынул из кармана телефон. Экран треснул на миллион осколков и не включался. А вот наручные часы на удивление все еще работали, хотя стекло тоже треснуло.

4:05 утра

Я понятия не имел, настоящее это время или нет. В любом случае, я все равно не смог бы подняться на высокую платформу и выйти из метро. Не мог позвать на помощь. И я только что понял, что, черт возьми, я не позвонил в полицию, как только нарушил первое правило, чтобы они могли вытащить меня отсюда. Я принял несколько неверных решений, и вот я здесь, умираю на рельсах в чертовом метро.

Внезапно на станцию вошла женщина с большим черным зонтом. Она смотрела в другую сторону и выглядела растерянной.

— Эй, не могли бы вы позвонить кому-нибудь, я застрял здесь, пожалуйста, мне нужна помощь! — отчаянно выкрикнул я.

ВОТ ДЕРЬМО!

Я понял, что сделал, слишком поздно, когда женщина уже обернулась. Я только что нарушил еще одно правило.

Она ахнула, увидев меня. Подошла ближе.

Я подумал, что это была последняя капля, больше мне никогда и ничего мне не удастся нарушить в этой жизни. И решил, что позволю этому существу сделать все, что оно захочет.

Удивительно, но женщина спросила, все ли со мной в порядке, сказала мне оставаться на месте и ждать, а она вызовет скорую помощь.

А потом реально взяла телефон и начала звонить. Я смог только пробормотать “спасибо”, прежде чем снова потерял сознание.

***

Думаю, мне очень повезло. Я нарушил практически все правила из списка и все же выжил.

Я вернулся домой, и, к счастью, моя сестра была жива. Семье я сказал, что упал с лестницы станции метро, хотя не думаю, что они мне поверили. Но поймите, я не хочу рассказывать им о правилах, они ведь просто решат, что я слишком сильно ударился головой или сошел с ума.

Сегодня мне на телефон пришло смс:

Поздравляем, вас повысили до должности ночного сторожа в нашем единственном ночном поезде.

Мы также отправили сумму в размере 100 000 долларов США на ваш банковский счет в качестве оплаты за вашу первую смену.

Мы надеемся увидеть вас в [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] через 2 недели.

~

Оригинал(с) not_neccesarily

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Елена Медведева специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Главы: 1

~

Сказать, что я был в шоке, увидев, как человек превратился в какую-то бесформенную массу прямо у меня на глазах, значит ничего не сказать. Я сидел в своей будке, снова и снова перечитывая правила. Здесь было так темно, что пришлось включить маленькую настольную лампу. Надо что-то сделать со светом в этой дыре. И да, я понял, что уже нарушил первое правило. Надеюсь, кроме моральной травмы это не будет иметь никаких серьезных последствий. Надеюсь, это будет отличная смена.

Первым делом я попытался уйти, но чем ближе подходил к лестнице, тем отчетливее видел движение на границе зрения. Они приближались. Тени на станции вытягивались ко мне, и у меня возникло ужасное предчувствие. Говорю вам, я и пару шагов со станции не успел бы сделать, если бы ушел до конца своей смены. Я побежал обратно в свою будку и просто замер там. Казалось, сами тени наблюдают за мной.

Внезапно я увидел движение на одной из камер. Там это была темная фигура. Нет, я даже не могу назвать это фигурой. Это был настоящий монстр. Порождение самых страшных кошмаров.

У него было 4 руки или… щупальца? И каждое из них заканчивалось острой бритвой. Это что, у него глаза по всему телу? Какие-то красные штуки, похожие на бусины, были разбросаны по всей фигуре. Они напоминали мне маленькие ярко-красные драгоценные камни на черной, как смоль, материи. Что-то вылезало из его рта. Я могу назвать это лишь “что-то”. Это не было похоже на щупальца, но они извивались и скручивались как черви, как будто его тошнило собственными внутренностями. Нижние конечности существа были похожи на рыбьи плавники. Тонкие и гибкие. Как оно вообще умудрялось стоять?

Внезапно меня осенило. Я быстро оторвал взгляд от монитора. Набросил на него свою куртку. Образ монстра как будто навсегда отпечатался в моем мозгу, и меня неудержимо трясло. Черт, надеюсь, я не очень долго на него смотрел!

Пронзительный свист разнесся по станции, и у меня мурашки побежали по затылку. Он звучал взволнованно и голодно. Ему ответили еще несколько резких свистков, эхом разносясь по темной станции метро. Я буквально застыл, и клянусь, даже монстр мог услышать, как в панике колотится мое сердце. Свист становился все громче и громче, будто приближался.

В щель под дверью будки просочилась темная липкая жидкость. Я попятился и во второй раз за эту ночь чуть не оставил свой обед на полу. Видимо, у меня очень крепкий желудок. Жидкость пузырилась и очень медленно вползала внутрь. Я могу сказать, какого она была цвета. Цвета небытия.

Он завораживал меня. Цвет, который видишь ночью между снами. Цвет, который, наверное, видят слепые. Я вдруг понял, что то самое существо, которое я видел на мониторе, теперь буквально прилипло к стеклу моей будки. Монстр перетек к двери, дверная ручка жалко задребезжала, заставив меня резко вскрикнуть.

А потом я услышал другой звук, звук, от которого волосы на затылке встали дыбом. А я только подумал, что уже не могу испугаться еще больше. Все мои мышцы напряглись, я буквально оцепенел от страха.

Не знаю, как это описать. Смесь стонов и смеха. Плач и крик. Звук, который невозможно воссоздать. Он ревел, как боевой рог, и я внезапно осознал, что происходит. Поезд-призрак приближался.

Существо, прилипшее к двери будки, тоже выглядело испуганным. Оно дергалось, как рыба, вытащенная из воды. Внезапно монстр развернулся и побежал (или пополз, я даже не знаю, как это назвать) прочь. Похоже, я только что нарушил еще одно правило, но выжил.

Поезд-призрак прибыл на платформу. Ребята, вы смотрели «паровозик Томас»? Да, именно так он и выглядел. На локомотиве красовалось человеческое лицо. В остальном состав выглядел вполне нормально. Поезд остановился у платформы. Но его лицо, уставившееся на меня, все еще стояло перед глазами. Эта неестественная улыбка. Слишком большие мультяшные глаза... Потребовалось немало усилий, чтобы прийти в себя и достать пистолет из ящика стола. Он уже был заряжен.

Это правило я не собирался нарушать. Даже тот монстр испугался поезда! Честно говоря, я не хотел видеть то, что может оттуда выйти... Что-то в глубине души подсказывало мне, что если я на и этот раз не буду следовать правилу, то не выберусь из метро.

Угадайте, кто вышел из вагона?

Моя младшая сестра. Ей недавно исполнилось 15. Она ошарашенно озиралась, будто только проснулась, а потом увидела станцию. Увидела меня, и ее глаза загорелись. Увидела, как я направил на нее пистолет, и ее лицо исказилось от страха и тревоги.

Она попросила меня опустить пистолет. Она спросила, зачем я это делаю. Внезапно поезд взревел своим омерзительным гудком, и двери начали закрываться. Она обернулась и с отвращением посмотрела на поезд. Я нажал на курок.

Все произошло как в замедленной съемке.

Выстрел эхом разлетелся по всей станции метро. Пуля пробила затылок моей сестры. Брызги крови разлетелись во все стороны. Моя сестра рухнула на пол, кровь водопадом хлынула из ее раны. Красное пятно росло вокруг ее безжизненного тела.

Поезд тронулся, надрывая гудок, будто издеваясь надо мной.

Я быстро побежал обратно к своей будке, закрыл дверь и сломался. Я был раздавлен. Несколько часов, казалось, я провел на проклятой станции плача и крича.

Она казалась такой настоящей! Действительно ли там лежало ее тело? Я только что пристрелил свою сестру? Нет, я невозможно.

Нет. Нет. Нет. НЕТ!

Я пытаюсь успокоиться, печатая это. Еще только 3:20 утра, и у меня есть около 2 часов до окончания моей смены. Не думаю, что справлюсь.

Это не станция метро, это портал в ад.

~

Оригинал(с) not_neccesarily

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Елена Медведева специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я отчаянно нуждался в работе. Я учился на последнем курсе колледжа и порядочно задолжал по кредиту на образование. Поэтому, когда увидел вакансию ночного сторожа в местной газете, я сразу понял, что мне это то, что мне нужно. Так или иначе, я обычно ложусь поздно, так что это не повлияет на мой режим. Плюс, смогу просто сидеть в телефоне всю смену и получать за это деньги.

В нашем городке есть небольшая станция метро. Она состоит всего из одной платформы и обслуживает несколько поездов. Станция очень старая, и пользуются ей только местные жители. Предыдущий ночной сторож недавно ушел на пенсию, и требовался кто-то на его место. В общем, эту работу крутой не назовешь.

Позвольте провести вам небольшую экскурсию по станции. Раньше мне не часто приходилось здесь бывать. Итак, приступим. Чтобы попасть в метро, вам нужно спуститься по лестнице. Да, представьте себе, оно находится под землей. Внизу вы увидите небольшую платформу и длинные пути, уходящие бесконечно в обе стороны в темноту. Справа стоит будка билетера, а заодно и сторожа. Теперь оплатить проезд можно с помощью проездного, так что она используется только как будка охраны. Станция и правда совсем старая, и освещение здесь ни к черту. Тусклый свет совсем не помогает, только нагоняет жути: основная часть платформы скрыта в тени, а свет настолько слабый, что не сразу получается даже разобрать, что находится вокруг.

Как бы то ни было, вот такая картина сопровождала меня по пути к моей маленькой будке. Дневной сторож пожал мне руку и на прощание пожелал удачи. Кто, черт возьми, желает удачи, перед сменой? Я решил не обращать на это внимания и начал обустраиваться. Прочитал скучную рабочую инструкцию, в которой описывались основные действия при эвакуации и действия в таких маловероятных ситуациях, как “угроза взрыва”. Моя смена была с 22:00 до 05:00.

Я уже собирался взять телефон и зависнуть в сети, когда зацепился взглядом за листок бумаги на краю стола. "ОБЯЗАТЕЛЬНО К ПРОЧТЕНИЮ! ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА!" – заголовок орал на меня со страницы большими красными буквами. Я взял листок и принялся читать, вот что там было сказано:

Правило №1: Если мужчина в черном смокинге с ярко-красной кожанной сумкой подходит и просит билет. Скажите “Я здесь не работаю!” и немедленно отвернитесь от него. Когда повернетесь обратно, его уже не будет.

Правило №2: Если вы видите черную фигуру в изображении с камеры №4, быстро отведите взгляд и больше не смотрите на нее. Если услышите свист, НЕМЕДЛЕННО уходите.

Правило №3: Около полуночи вы можете увидеть, как женщина с зонтиком спускается на станцию. Она будет идти, отвернувшись от вас. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не пытайтесь посмотреть ей в лицо.

Правило №4: Если вы видите самого себя, пристально смотрящего в одну из камер, немедленно прикройте монитор. Вы можете услышать собственный голос, приказывающий вам выйти. Оставайтесь на месте и не выходите из будки. Если дверь начнет трястись и открываться, закройте ее и держите так крепко, как только можете. НЕ ДАЙТЕ ДВЕРИ ОТКРЫТЬСЯ.

Правило №5: Дополнение к правилу 4. Если вы видите себя, смотрящего в окно будки. НЕМЕДЛЕННО отвернитесь и держите дверь так крепко, как только можете.

Правило №6: Если вы заметили, что часы на стене перестали идти, немедленно спрячьтесь под стол и не выходите, пока снова не услышите тиканье.

Правило №7: В 3:03 утра приедет необычный поезд. Вы поймете это по громогласному реву, по особому гудку, который не издает ни один другой поезд. Осторожно выгляните и посмотрите, не выйдет ли кто-нибудь из вагона. Если вы видите, что хотя бы один человек сошел на платформу, немедленно возьмите пистолет в своем ящике и застрелите его, кем бы он ни был. Если поезд тронулся, а вы еще не выстрелили в человека, то уже слишком поздно.

Правило №8: Ваши часы, телефон или любое устройство, показывающее время, попытаются вас обмануть. Они будут показывать время неправильно и пытаться убедить вас, что ваша смена уже окончена. Они попытаются заставить вас выйти. Если вы чувствуете, что время еще не пришло, оставайтесь в своей будке и дождитесь утра и первых людей, спускающихся к станции метро.

Правило №9: Помимо странного поезда вы должны увидеть только один нормальный поезд, прибывающий на станцию ровно в 23:00. Это будет последний состав до 5 утра. Если вам кажется, что на станцию прибывает другой поезд, то вам не кажется, спрячьтесь в своей будке и дождитесь утра.

Правило №10: Если вы нарушите какое-либо из важных правил, мы больше не несем ответственности за вашу безопасность. Тем не менее, мы заберем вас утром, если что-то пойдет не так. Самое безопасное место на станции, в случае нарушения правил, на рельсах.

Администрация метрополитена.

Правила звучали как розыгрыш. Внезапно на станцию вошел человек в черном смокинге. Постучал по стеклу. Мое сердце ушло в пятки, когда он попросил билет. Тело оцепенело. Я не мог говорить. Слова застряли у меня в горле.

Я едва смог выдавить: «Нет, я здесь не работаю». Мужчина ошеломленно уставился на меня. Его лицо медленно начало искажаться, меняясь все сильнее и сильнее. Левый глаз становился все больше и больше, нос согнулся под нелепым углом, а рот невероятно вытянулся. Зрелище было отвратительным настолько, что я чуть не распрощался со своим обедом. Мужчина отвернулся и буквально пополз к выходу из станции, пока его тело не стало настолько бесформенным, что он не мог больше двигаться.

Что ж, похоже, это было первое правило.

Я точно не вернусь сюда после этой смены.

~

Оригинал(с) not_neccesarily

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Елена Медведева специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

«Кабинет редкостей Гильермо Дель Торо» (мини-сериал, 2022) – антология ужасов от Netflix, куратором которой стал знаменитый автор "Лабиринта Фавна". В нем представлены восемь историй в традициях жанров готики и «Гран-Гиньоль» –  парижский театр ужасов, один из родоначальников и первопроходцев жанра хоррор. Два эпизода написаны в соавторстве с самим дель Торо, а несколько серий используют труды Лавкрафта в качестве первоисточника.

Среди знакомых мне режиссеров серий были Дженифер Кент, Винченцо Натали и Панос Косматос, чье творение я ждал особенно. В целом я не являюсь фанатом стиля Гильермо Дель Торо, т.к. не жалую сказки и фэнтези как жанр, поэтому к сериалу я подошел скептически.

Перед нами 8 фильмов ужасов средней продолжительностью в 60 минут разной степени качества. Действие происходит в исторические времена: на выбор Викторианская эпоха, 1920-е, 1950-е, 1970-е, 1980-е, 1990-е. От Дель Торо (помимо пафосных вступительных речей в каждой серии) тут чувствуется фирменный визуальный стиль – мистическая атмосфера таинства, отличная работа с декорациями и почти везде теплый ламповый цветокор, делающий картинку чересчур студийной, но очень качественной.

Отличились для меня лишь пара-тройка серий, но давайте обсудим каждую поподробнее.

***

Эпизод 1: "Лот 36"

реж. Гильермо Наварро

Озлобленный американский ветеран (Тим Блэйк Нельсон) покупает заброшенный склад. Он отклоняет просьбы мексиканской иммигрантки вернуть ей свои семейные вещи с этого склада, показывая расистские замашки. Не смотря на ее предупреждения, он копается в ее вещах и открывает дорогу потустороннему демону.

Гильермо Наварро – оператор Гильермо Дель Торо в фильмах "Лабиринт Фавна" и "Хребет дьявола". С картинкой и стилем у него все в порядке, а хорошую работу над оформлением он явно унаследовал от Дель Торо. Однако сюжет получился отнюдь не выдающимся: история довольно предсказуема и вторична.. Не самый удачный выбор для открывающего эпизода.

***

Эпизод 2: "Кладбищенские крысы"

реж. Винченцо Натали ("Куб")

История о расхитителе могил, отчаянно нуждающемся в деньгах. Его попытки срывают крысы – они пугают его и быстро уносят все ценные вещи, хранящиеся в закопанных могилах. Когда его финансовое положение становится критическим, он узнает о недавно похороненном аристократе и пытается откопать его ценности, но обнаруживает, что крысы уже вырыли огромную яму и утащили труп под землю.

Тот случай, когда должно быть страшно, а почему-то смешно. Лавкравтовская история о крысах-мутантах, которая смотрится в киноформате явно устаревшей. Надо было снимать такое лет 50 назад. Плюс фирменно пластмассовая картинка от Винченцо Натали: любит он ненатуралистичное голубоватое ночное освещение.

***

Эпизод 3: "Вскрытие"

реж. Дэвид Прайор

Шериф просит своего друга-патологоанатома (Ф. Мюррэй Абрахам) провести вскрытие нескольких шахтеров, которые недавно погибли. Один из них устроил взрыв, неся таинственный предмет, связанный с недавним падением метеорита. А тем временем расследование открывает все более странные исчезновения людей и убийства.

На удивление качественный фантастический триллер с уклоном в детективную составляющую. Помимо вайбов фильма “Демон внутри” (из-за того что действие фильма происходит в основном на столе патологоанатома), тут чувствуется влияние Стивена Кинга: тихий американский городок, таинственные убийства и упавший инопланетный объект. Довольно мощная и жесткая концовка.

***

Эпизод 4: "Внешняя сторона"

реж. Ана Лили Амирпур

Неуверенная в себе и неловкая женщина мечтает быть красивой, как женщины на ее работе. На рождественскую вечеринке коллеги дарят ей популярный лосьон для устранения дефектов кожи. Она пробует лосьон, но обнаруживает, что от него появляется сыпь. Муж пытается убедить ее, что она идеальна такой, какая она есть, но безрезультатно. Потихоньку женщина начинает сходить с ума, все больше увеличивая количество мази, и усугубляя свое физическое и психическое состояние.

Самая выбивающаяся из общей атмосферы сериала серия, которая вполне могла бы оказаться в каком-нибудь "Чёрном зеркале" про 90-е. Все-таки основная тема тут: влияние зомбоящика. Довольно узколобая сатира, без вау-эффекта. Зато тут появляется Дэн Стивенс в забавном образе ведущего "магазина на диване", который разговаривает с героиней.

***

Эпизод 5: "Модель Пикмана"

реж. Кит Томас

Студент-художник Уилл заводит дружбу с загадочным Ричардом Пикманом, чьи ужасающие произведения искусства завораживают его. Спустя годы Уиллу продолжают сниться кошмары: демоны будто оживают из картин Пикмана. Когда Пикман, ныне успешный художник, снова появляется в его жизни, он решает во что бы то ни стало уничтожить его картины.

Забавно видеть Бена Барнса, игравшего когда-то Дориана Грэя, снова в истории о проклятом художнике 18-19 века. Несмотря на яркие арт-эффекты, серия быстрее наскучивает, чем успевает напугать.

***

Эпизод 6: "Сны в ведьмином доме"

реж. Кэтрин Хардвик

Мальчик становится свидетелем того, как дух его сестры-близнеца уносится после ее смерти в Лес потерянных душ. Спустя годы, будучи взрослым, он пытается проникнуть в это место в надежде спасти ее.

Это какой-то похмельный сон повзрослевшего Рона из “Гарри Поттера”. Неприятно клишированный и неумелый сказ о девочке-призраке с эффектам в духе "Кошек". Впечатлит наверное только тех, кто ни разу не видел ужасы о привидениях. На мой взгляд, худший эпизод в анталогии.

***

Эпизод 7: "Просмотр"

реж. Панос Косматос ("Мэнди")

70-е. Богатый отшельник (Питер Уэллер из “Робокопа”) приглашает в свою резиденцию нескольких выдающихся личностей. Среди них: известный музыкант (неожиданно в исполнении комика Эрика Андрэ), физик, автор бестселлеров и предполагаемый экстрасенс. Цель приглашения – специальный просмотр, призванный расширить сознание. В сопровождении своей прекрасной помощницы (София Бутелла из "Экстаза") он призывает их принять несколько наркотиков, чтобы настроиться на одну волну. Затем после некоторых философских разговоров, он переходит к главному событию встречи: отводит их в секретную комнату с таинственным артефактом.

В отличие от других серий, эта снята полностью по задумке автора – Косматос выступил тут и автором сценария, и постановщиком. Это буквально то, что и ожидаешь от автора "Мэнди": стильная обертка из мыльного красного цветокора, ретровэйв-саундтрека, психоделических эффектов и, конечно, жести и крови. Если в "Мэнди" я когда-то с трудом выдержал медлительный темп повествования, то 60-минутный формат подходит Косматосу куда лучше: скучать не приходится. К тому же он явно пошел на встречу Дель Торо, сделав эпизод более зрительским, но при этом не изменив своему странному стилю. Рекомендую поклонникам визуального кино, которым не чужды эксперименты с форматом, ностальгия по хоррорам 80-х и нотки трэша. Мой любимый эпизод.

Подробнее о саундтреке. Его автор, Даниэль Лопатин, мой давний любимчик. Влюбился в его творчество еще после просмотра фильма "Хорошее время" (2017) с Робертом Паттинсоном. Там его синтезаторные переплеты и ретро-звучание подчеркивало враждебную среду городских улиц и лютые эмоциональные переживания главного героя. Далее ознакомился с его дискографией, и узнал, что он под псевдонимом Oneohtrix Point Never выпустил несколько альбомов в довольно интересном жанре экспериментальной электроники и все той же атмосфере ретро. Сейчас его дуэт с Косматосом кажется максимально логичным: эти двое отлично подходят друг другу. Надеюсь на их дальнейшее сотрудничество в полном метре.

***

Эпизод 8. "Мурмурация"

реж. Дженнифер Кент ("Бабадук")

Немолодая пара орнитологов недавно пережили потерю ребенка. Супруги отправляются в загородный дом, чтобы изучать птиц и пережить трудный период. Он ведет видеосъемку, она выступает звукооператором. В какой-то момент женщина начинает слышать призраков, но муж убеждает ее, что это вызвано ее травмой. В браке начинается разлад, вскрывающий их старые раны, тем временем призраки продолжают посещать женщину.

Отличное сочетание психологической семейной драмы и хоррора. Тут сильная режиссура, хорошая актерская игра, чуть ли не самая атмосферная картинка в анталогии и выверенный темп. Не сомневаюсь, что тут отличная работа и со звуком. Интересно показана деятельность арнитологов прошлого столетия. Одно "но": истеричность главной героини настолько выбешивала, что это подпортило впечатление. Наверное, потому что всю серию сопереживал идеальному мужу Эдгару (Эндрю Линкольн из "Ходячих мертвецов"), вот ему досталось...

Отдельно похвалю название серии, которое имеет двойственное значение. Мурмурация – явление скоординированного полёта огромных стай птиц, которое и изучают герои эпизода. В то же время с латинского языка murmuratio — «бормотание», что отражает "галлюцинации" героини, в особенности когда она начинает слышать в наушниках голоса призраков.

***

Итог

Антология вышла противоречивой – что-то доставило удовольствие, а что-то вызвало смех или раздражение. В любом случае спасибо Дель Торо за такой проект: классно, когда хоррорам дают большой бюджет и получается такая приятная глазу студийная картинка. Но стоит учитывать, что ужасы этого мексиканца не пугают, а скорее напоминают страшные, но все же детские сказки. Хотя некоторые эпизоды вопреки вкусам Гильермо получились пугающе реалистичными или наоборот, трэшово-яркими. В целом же проект оказался довольно старомодным – наверняка такое придется многим по вкусу. Так что, как минимум, разового просмотра "Кабинет редкостей" определенно стоит.

А Вам какая серия понравилась больше? Пишите в комментариях.

Источник: https://t.me/skalkino

Я третья.

Ну ладно, фактически четвертая, потому что Джульетта тоже была женой, прежде чем перерезала вены за старым сараем и залила кровью садовую тачку. Мы не любим говорить об этом. Черт, я едва ее знала. Когда она это сделала, мы с Роландом только что обручились. Ходили слухи, что он вылил кровь из тележки в реку и вернул ее в сарай на следующий день. В этом не было ничего особенного, как и в самоубийстве. Мы склонили головы, благословили ее могилу и продолжили жить, мы втроем и Роланд.

Мэдлин – первая жена. Я понимаю, почему Роланд выбрал ее первой. От звука ее голоса у меня мурашки бегут по спине, в хорошем смысле, как будто с каждым словом с ее губ капает теплая карамель. Она высокая и стройная, длинные каштановые волосы водопадом ниспадают на плечи и касаются талии. Мы только что узнали, что она беременна. Роланд доволен.

Пенелопа – вторая. Она немного злая и наглая, но талантливая швея и чертовски хороший повар. Она невысокая, стройная и всегда в движении… постоянно кипящий котел, готовый перелиться, занимаясь домашними делами, готовкой, уборкой, садом и всем, что попадается ей под руку. Роланд всегда смотрит на нее с нежностью и называет пчелкой-труженицей. У меня есть смутное подозрение, что она делает все это, чтобы избежать… контакта с нашим мужем, но я не говорю ему об этом.

И третья – это я, Аннет. Я не красавица, как Мэдлин, и не хозяюшка, как Пенни. В каком-то... разочаровывающем смысле Роланд женился на мне, потому что я умею играть на пианино, а он любит послушать пару песен, пока засыпает. Пенни находит это смешным, за спиной она называет его ребенком, слушающим колыбельные. Это смешит и меня тоже, но каждый раз, когда мои пальцы касаются клавиш, я проклинаю себя в детстве за интерес к искусству.

Там, откуда я родом, полигамия – это нормально. Если бы это был просто рассказ о наших ежедневных приключениях, то это не было бы большой историей, и уж точно не было бы страшной историей (не считая ужасно сальной бороды Роланда и его тайного футфетиша, который, если честно, пугает).

Речь идет о четвертой жене… ну, технически, пятой. Не секрет, почему Роланд выбрал Циннию… потому что она загадка, неразгаданная головоломка, а такой мужчина, как Роланд, не может позволить ни одной женщине водить его за нос. Я думаю, у него была странная фантазия о приручении сломленной женщины, как будто он какой-то герой или рыцарь, освобождающий ее от демонов с помощью надетого на палец кольца.

Цинния приехала в наш город месяц назад, и клянусь Богом, это было то еще зрелище. В запекшейся грязи и Бог знает в чем еще, едва стоящая на ногах. В тот день я была дома и сама ее не видела, но слышала столько рассказов об этом событии, что вполне могла представить. Длинные рыжие волосы покрыты грязью, левая нога в ботинке, правая – босая. Голубое платье с карманами, полными камней. Роланд, Мэдлин и Пенни дали ей приют в гостинице и узнали лишь…

“Меня зовут Цинния. Кто-то хочет добраться до меня”.

Это все, что она сказала о себе, несмотря на многочисленные расспросы. Она никогда не покидала гостиницу. Никогда не просила остаться. Она просто… сделала это, и каким-то неведомым для меня образом стала частью нашего общества. Нашего сестринства.

Роланд попросил ее руки, потому что он уже стар. Думаю, именно поэтому. Когда он сказал нам, Пенни закатила глаза, сильно толкнула меня локтем в ребра и прошептала:

– На ее месте я бы сдалась этому таинственному кому-то. Это лучше, чем быть замужем за ним.

Цинния живет с нами уже пару недель. У нее есть несколько… странных привычек, которые заметили мы с Пенни. Ночью она ходит взад-вперед по своей спальне размеренным шагом, и только половицы старого дома выдают ее. Хотя и выглядит как принцесса, она ест как свинья, заглатывая каждый кусок как в последний раз и облизывая каждый палец. У нее ужасная привычка отрывать заусенцы, пока не пойдет кровь… а потом наблюдать за этим. Цинния проводит в ванной вечность. Просто это… странные вещи, которые, как я знаю, приводят Роланда в бешенство, потому что этот диванный психолог не в силах их понять.

– Привет, – я стучу в ее дверь и прижимаюсь головой к дереву, – ужин готов. Ты голодна?

– Входи. – Голос Цинии звучит мягко.

Что ж, я не об этом спрашивала, но ладно.

Я открываю дверь и вхожу в комнату. Странный запах немедленно бьет в нос. Что-то, похожее на гнилые фрукты. Гнилые фрукты и, как ни странно, медь. Запах есть, но он не ужасен, так что я могу скрыть удивление.

– Привет, Цинния. Как дела?

Цинния смотрит на меня.

– Ты не должна меня бояться, Аннет.

Я чувствую, как краснеют щеки.

– О, нет, я не…

– Не лги.

– Ну, я… – Не успев опомниться, я сажусь рядом с ней. – Ты немного загадочная, вот и все.

– Это хорошо или плохо?

Я пожимаю плечами.

– Это просто… ты.

– Аннет, – начинает Цинния, разглаживая юбку ладонями, – тебе нравится быть замужем? За Роландом?

Я с трудом сглатываю. Мне никогда не задавали этот вопрос. Похожие вопросы были, но настолько прямые – никогда. Я собираюсь ответить, но мешает комок в горле.

– Н-наверное…

– Наверное?

– Наверное.

– Что, если я скажу тебе, – тянет Цинния, – что есть выход? Который не требует вскрывать вены?

Во рту пересохло.

– Ты знаешь об…

– Тс-с, это только между нами, Энни.

Энни?

– Погоди секунду, – говорю я, – как ты…

Я вздрагиваю от голоса Пенелопы.

– ЛЕДИ, УЖИН ОСТЫВАЕТ! АННЕТ, Я СДЕЛАЛА ДЛЯ ТЕБЯ СУП ИЗ МУСКАТНОЙ ТЫКВЫ, ТАК ЧТО ТЕБЕ ЛУЧШЕ СПУСТИТЬСЯ И НАСЛАДИТЬСЯ ИМ!

Цинния встает.

– О, нет. Я думаю, нам лучше пойти поужинать, правда? – Она тихо хихикает. – Из того, что я пока здесь усвоила, так это то, что нетерпеливая Пенелопа опасна.

– О, да, – заикаюсь я, теряя равновесие, когда Цинния направляется к двери, – я догадываюсь.

– Ты о многом догадываешься, – говорит Цинния, и я плетусь за ней.

Я молчу, пока мы спускаемся вниз и садимся. Суп выглядит вкусно, но я чувствую боль в желудке. Он всегда немного болит после разговоров с Циннией, но на этот раз сильнее, и я сопротивляюсь желанию отвернуться и заткнуть рот. Цинния уже уплетает еду, закидывая в рот полные ложки супа, а Роланд наблюдает с любопытством. Мэдлин смотрит в стену. Пенелопа суетится на кухне. А я … я просто здесь. Я полагаю.

– Вкусный суп, – говорит Цинния отвлекаясь от еды.

– Спасибо, – отвечает Пенни, – это любимый суп Аннет, и немного странно, что она сейчас не воздает мне хвалу.

“Странно” звучит с сарказмом или немного со злостью, или немного с беспокойством. Роланд поворачивается ко мне.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Аннет?

– Мммхм, – отвечаю я.

Цинния сосет ложку. Когда она вытаскивает ее изо рта, то переводит взгляд на Мэдлин.

– Как там поживает ребенок?

Мэдлин приподнимает бровь при вопросе.

– Довольно хорошо, полагаю.

На ее губах играет что-то между гримасой и улыбкой. Ее взгляд опускается на животик. Роланд широко улыбается, его перепачканные жевательным табаком десны выступают под верхней губой.

– Конечно, хорошо. Мой первый ребенок после стольких лет. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Мм, – отвечает Цинния, – уже пинается?

Как по сигналу, Мэдлин наклоняется на дюйм вперед и кладет руку на поясницу.

– Забавно, что ты упомянула об этом, – говорит она, – я только что это почувствовала. Раньше не пинался.

Лицо Роланда сияет. Пенни закатывает глаза. Роланд открывает рот, чтобы что-то сказать, и тогда…

– Интересно, – говорит Цинния, – Мэдлин, когда ты и Роланд решили завести ребенка?

Пока Мэдлин смотрит на свои колени, вмешивается Роланд.

– Дорогая Цинния, это очень личное.

– Просто интересуюсь. Знаете, обычно выкидыш случается в первые три месяца беременности. Ты об этом не беспокоишься?

Мэдлин едва не захлебывается супом.

– Я не…

– Отлично, – говорит Цинния, – это точно не то, о чем стоит волноваться, знаете, всегда нужно настраиваться на позитив. Просто было бы обидно, если бы первенец Роланда, блудный сын, просто случайно... не появился.

– Господи, – шипит Мэдлин, и Роланд немедленно оказывается рядом с ней.

– Мэдлин? Что случилось? – Он пытается поймать ее взгляд, но глаза Мэдлин зажмурены, она вцепилась в стол.

– Я имею в виду, – добавляет Цинния, – это должно было произойти, знаете, все шло не идеально. Например, что, если жизнь, которую вы планировали, просто рухнула? Представляете?

Я смотрю через стол на Мэдлин, чье лицо становится белым. Когда она снова говорит, голос у нее хриплый.

– Я… У меня ужасные схватки. Думаю, я рожаю. Я рожаю?

Роланд прижимает руки к лицу.

– Я… я позвоню доктору. – С этими словами он разворачивается на каблуках и выбегает из комнаты. Я слышу, как стучат его туфли.

Я подхожу к Мэдлин и кладу руку ей на плечо.

– Просто, эм, дыши, хорошо? Роланд звонит доктору? – Я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но вышло именно так, и Мэдлин бросает на меня панический взгляд.

Цинния невозмутимо скребет ложкой по краю миски.

– Бедный Роланд. – Когда она слышит, как он бормочет в другой комнате, взволнованно оставляя городскому врачу тревожное голосовое сообщение, на ее губах играет улыбка.

– Эй, Мэдлин, – говорит Цинния, – просто представь… что ты не была беременна.

Мэдлин белеет как лист бумаги. Она прерывисто дышит, и я убираю руку с ее плеча, беспомощно держа ее в воздухе. Мэдлин открывает рот, опускает взгляд на свои колени и медленно встает, хватаясь за Пенни с другой стороны для поддержки.

Кровь. Так много крови, пропитывающей сиденье стула и капающей на пол. Густой и темной, местами почти коричневой. Пенни хватает ее за плечо, и я издаю тихий вскрик, Мэдлин отступает от лужи и ахает, взмахивает руками, прикрывая рот. Мой взгляд перебегает с пропитанного кровью стула на окровавленную юбку шатающейся Мэдлин. Пенни немедленно приступает к действиям, усаживает Мэдлин на стул и бросается за стаканом воды для нее, бормоча проклятия сквозь зубы. Я резко вздыхаю, вспомнив, что за столом есть еще кое-кто, мой взгляд устремляется к Циннии, которая промокает рот салфеткой.

– Что… – начинаю я дрожащим голосом. – Что ты сделала?

Цинния усмехается.

– Ой, пожалуйста, как будто она с самого начала хотела этого ребенка. Ее тело снова принадлежит ей. Когда она отойдет от шока, еще скажет мне спасибо.

– Я… – Я не знаю, что сказать. Я слышу, как Роланд задыхается на заднем плане, как он тянется к сердцу, как его тонкая рука хлопает по костлявой груди. Цинния встает, я беру себя в руки, пытаясь загородить, защитить Мэдлин. Цинния издает хриплый смешок, подходит к кастрюле с супом и зачерпывает себе несколько ложек, как будто это обычный семейный ужин.

– Что, черт возьми, происходит? – кричит Роланд, рука летит от груди к лысой голове.

Цинния садится с тарелкой.

– Дорогой, представь, что ты не смог этого вынести. Твой ребенок умер. Твоя потрясающая столовая разрушена. Представь, что это просто слишком для тебя. Представь, что твое сердце просто… выпрыгивает из груди.

Роланд смотрит вниз на грудь, ища руками свое сердце, и начинает задыхаться. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но получается только тяжело дышать, слюна слетает с его губ. Его ноги начинают дрожать. Еще мгновение, колени подкашиваются, и он, хрипя, падает на пол.

Цинния усмехается, слишком широко.

– Представь, что твое сердце собирается взорваться. Ты так… сломлен. Представь, что ты плачешь. Даже рыдаешь.

Слезы начинают бежать по лицу Роланда, его дыхание прерывается с каждым жалким вдохом. Наконец он, дрожа, оседает на землю. Цинния встает и идет к нему.

Я хватаю ее за руку и тяну обратно. Не знаю, почему, но я плачу. Черт, мне не нравился этот мужчина, Господь свидетель, Пенни не нравился, и у меня есть тайное подозрение, что Мэдлин тоже не самая большая его поклонница. Цинния поворачивается ко мне.

– Что? Чего ты хочешь?

– Не… не убивай его. Пожалуйста, Цинния.

Цинния стряхивает мою руку, и только тогда я замечаю, что дрожу. Цинния поворачивается обратно к Роланду.

– Представь, что ты встаешь и перестаешь быть чертовым ребенком. Ты в порядке, – рявкает она.

Я смотрю, как Роланд медленно встает, хватаясь за стол для поддержки. Мэдлин, кажется, не так потрясена – она смотрит на свои колени. Странно, но Пенни… смеется. Роланд ничего не говорит. Меня тошнит.

И Цинния говорит.

– Ты приготовила десерт, Пенелопа?

– Да, – говорит Пении хриплым от смеха голосом, – банановый хлеб.

– Хорошо, давайте есть! – Цинния находит свое место и садится обратно. – Ты тоже, Роланд.

Пенни достает банановый хлеб. Мы впятером садимся за стол.

– Мне нравится замужняя жизнь. Мы пятеро будем хорошей командой.

– Да, я тоже так думаю, – тихо, как мышка, отвечает Мэдлин.

~

Оригинал (с) calfred_

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

P.S.: спасибо всем, кто переживал и выразил слова поддержки в прошлом посте, это очень приятно и мотивирует продолжать. Сегодня у того, кто все выкладывает и обычно с вами общается др, поэтому будет приятно услышать приятности в свой адрес :) Знаю, что на пикабу не любят такое, но сейчас хороших эмоций очень не хватает, заранее всем спасибо!

~

Сегодня вечером я не выдержал. Только что мне пришло еще одно сообщение, и оно ещё хуже других.

Она умерла 7 августа 2018 года. Попала в аварию, возвращаясь домой с работы. Три машины, кто-то проехал на красный… Она скончалась на месте всего через пару минут после столкновения.

На тот момент мы встречались уже пять лет. Она не была в восторге от идеи пожениться (считала брак архаичным, думала, что будет чувствовать себя странно в этом статусе), но если бы она только согласилась, я женился бы спустя уже три месяца после нашей встречи. Она была очень живой. Из тех, кто всегда выбирает “действие”. Обожала походы и технику. И всегда пахла корицей.

Нет, она не была идеальной. Всегда говорила: “Если я уйду первой, не говори обо мне только хорошее. Терпеть это не могу. Отдай мне должное, иначе окажешь медвежью услугу. У меня так много недостатков, они все просто часть меня.” Так что Эм это для тебя: музыка, которая ты говорила тебе нравится, и та, которая тебе действительно нравилась – разные. Ты выражала привязанность на публике только дружескими объятиями. У тебя были такие длинные пальцы на ногах. Как у мартышки.

Да, это поверхностно, но я не думаю, что нам стоит говорить об этом, когда вы даже не имеете представления, какой она была.

К делу. Эм была мертва почти 13 месяцев, когда впервые написала мне.

4 сентября 2019

Вот так все началось. Я не удалил аккаунт Эмили, так что мог время от времени слать ей сообщения, постить от ее имени, пересматривать фото. Просто позволить этому исчезнуть, казалось слишком пугающим. Будто вместе с сетевым памятником исчезнет и Эмили. Мы делим доступ с ее матерью – у нее тоже есть логин и пароль. Но она провела в сети за всю жизнь минуты три. А может и вовсе за компьютером. Однако после небольшого замешательства, я предположил, что это была она.

***

16 ноября 2019

Сьюзен уверила меня, что не заходила в аккаунт Эмили со времени ее смерти. У Эм была большая компания, так что я предположил, что это один из ее технически подкованных друзей издевается надо мной худшим из возможных способов.

Я почти сразу заметил, что тот, кто устроил это, просто пересылает мне сообщения из истории чата.

“колеса автобуса” – это она писала, когда мы обсуждали песни, которые надо обязательно включить в плейлист в поездке, которая так и не состоялась. “привет” повторялось миллион раз.

А в феврале 2020 Эм начала отмечать себя на моих фотографиях. Я получал уведомления, но к тому времени, когда переходил по ссылке, отметки уже исчезали. Но иногда я все-таки успевал поймать ее, и в первый раз у меня чуть сердце не остановилось. “Она” отмечала себя там, где могла бы быть, если б была жива. У меня есть два скриншота за апрель и июнь – единственные, которые удалось поймать.

Примерно тогда я перестал спать. Я был слишком зол.

Каждую пару недель она отмечала себя на случайных фотографиях. Кое-кто из общих друзей это заметил и подумали, что это какой-то стремный баг. Недавно оказалось, что были и те, кто заметил, но ничего не сказал. А некоторые и вовсе удалили меня из списка друзей.

Думаю, некоторые из вас задались вопросом, почему я не удалил свой аккаунт. Я хотел бы. И даже так и делал, но не продержался долго. Приятно думать, что всегда можешь поболтать с кем-нибудь, даже когда не можешь выйти из дома. Приятно заходить на страницу Эм, только когда она не онлайн. Я и так был весьма замкнутым при ее жизни, а ее смерть превратила меня в отшельника. Так что социальные сети были и остаются моими единственными мостиками к человечеству.

***

15 марта я отправил сообщение тому, кто, как я полагал, взломал страницу Эм.

А 25 марта получил ответ.

Только просматривая сообщения спустя несколько месяцев, я заметил, что она начала пересылать и мои, и свои слова.

Мой ответ может показаться странным для человека в таком состоянии, но я намеренно добавил в него эмоциональную приманку – “Это просто убийственно” – я исходил из предположения, что подобный человек наслаждается страданиями других, и это сможет его зацепить. А пока я спрашивал на технических форумах, искал способы определить кто он, писал в саппорт. Мне нужно было, чтобы он продолжал писать мне, чтобы собрать доказательства.

И да, прежде чем вы спросите: я поменял пароль и настраивал параметры безопасности миллион раз.

16 апреля я получил это.

Какой-то словесный винегрет. И как в любой предыдущий раз, она пересылала куски сообщений.

***

29 апреля

Я не обнаружил никаких зацепок. Саппорт сообщил мне, из каких точек входили в ее аккаунт, но, после ее смерти, я и сам мог их перечислить: мой дом, моя работа, дом ее матери и т.д. В этот раз я не притворялся. “йоу, спроси Натана” слишком дурацкая шутка, чтобы тратить время на объяснения сейчас, но то, что “она” снова сказала это, меня ужасно подкосило.

Мне следовало бы испугаться последних ее сообщений . Но тогда я даже себе бы в этом не признался.

***

8 мая

У меня просто нет слов. “ЗА МЕРЗА Ю” – это первое, что она (?) набрала сама. И после этого я начал видеть кошмары. Мне все время снится, как она сидит в обледеневшей машине, замерзшая, серо-синяя, а я стою снаружи в тепле и кричу, чтобы она открыла дверь. А она даже не осознает, что я там. Иногда ее ноги оказываются снаружи, рядом со мной.

***

24 мая

Я не был пьян. Ей было сложно проявлять привязанность, неловко обмениваться “я люблю тебя”, обниматься, говорить, как много мы значим друг для друга. И ей было проще,когда я был пьян. А я часто притворялся пьяным и иногда открывал сердце.

Этот ее ответ наконец побудил меня поставить странице Эм памятный статус, чтобы хоть как-то отгородить себя от этого. Вам наверное кажется, что в ее словах не было ничего такого по сравнению с предыдущими сообщениями, всего лишь кусочек старого разговора, я тогда пытался убедить ее, позволить мне забрать ее от друга. Но… При аварии приборная панель раздавила ее. Тело Эмили разрезало по диагонали от правого бедра до середины левого. Одну из ее ног нашли под задним сиденьем.

***

7 августа 2018

Это логи со дня ее смерти. Обычно она возвращалась около 16:30. Эти сообщения и еще пара на голосовой почте – последний раз, когда я говорил с ней, считая еще живой. Скоро вы поймете, почему я показываю это.

Вчера пришло это.

1 июля 2022 года.

Я присвоил ее странице памятный статус через пару дней после сообщения о прогулке. И до сегодняшнего дня все было тихо: ни сообщений, ни отметок на фото.

Я не знаю, что делать. Удалить ее страницу? А что если это она? Меня мутит, я не понимаю, что происходит.

Только что пришло оповещение о новом сообщении. Я слишком боюсь проверять, что там.

***

Оповещение пришло, когда я писал этот пост и, хоть и с трудом, но я заставил себя в итоге открыть его.

Это моя дверь. Мой компьютер. И это снято снаружи. Сообщение пришло три часа назад и я теперь жалею, что не открыл его сразу.

Я сижу в заведенной машине в гараже. Замер за ютуб-роликом, оборванным на середине. Друг приютит меня на пару дней, надо воспользоваться возможностью, пока не поздно, пока она для меня более реальна, чем бездействие.

В панике я слишком спешил и забыл открыть дверь гаража… так что надо набраться смелости и сделать это сейчас.

***

Мне следовало бы испугаться

иногда открывал сердце

она для меня более реальна

в таком состоянии

~

Оригинал (с) natesw

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Ужасы или хоррор — жанр современного искусства, который предназначен устрашить, напугать, шокировать или вызвать отвращение у своих читателей или зрителей, вызвав у них чувства ужаса и шока.

Я проработал в почтовой службе большую часть сознательной жизни. Начал карьеру сорок далеких лет назад в сортировочном центре и закончу сегодня, опубликовав это сообщение. Они пресекают любые утечки, вполне возможно, что найдут способ замять и это. Но я должен поделиться информацией. Иначе никогда больше не смогу заснуть.

Велика вероятность, что в ближайшем будущем вы получите по почте черный конверт. Если это произойдет, пожалуйста, не вскрывайте его! Тогда, думаю, ничего плохого не случится. В самом конверте нет ничего особенного. Но внутри вы обнаружите белую карточку с вашим именем на ней, написанным красивыми золотыми буквами. И дату. Уверяю вас, вы не захотите знать эту дату. Никто не должен знать дня своей смерти до срока.

В первый раз я увидел черный конверт еще в сортировочной. Помню, как притормозил на мгновение, чтобы изучить бумагу. Кроме необычного цвета, конверт отличался от любого другого по ощущениям. От любого из тысяч и тысяч конвертов, проходящих ежедневно через мои руки. Плотная, почти пористая бумага была теплой на ощупь. Конверт казался несоразмерно тяжелым для своей толщины. Но стоило моей начальнице заметить, что привлекло мое внимание, она тут же затащила меня в свой кабинет и захлопнула дверь.

– Я надеялась, мы не увидим ничего подобного в этом году. – Диана кивком пригласила меня сесть.

Я все еще держал черный конверт. Адрес получателя светился четкими белыми буквами на лицевой стороне. А вот обратного адреса не было.

– Это что-то особенное? – Я протянул ей письмо.

Диана отпрянула назад, будто в моих руках извивалась гадюка.

– Да. Особенное в худшем смысле слова. Обычно парочка таких приходят раз в несколько лет. Некоторые ребята работают здесь десятилетиями и ни разу их не видели. Тебе просто не повезло найти его.

Холодок пробежал у меня по спине.

– Не повезло?

– Мы придерживаемся неофициальной политики в отношении конкретно этих почтовых отправлений. Отсортируй конверт и забудь о нем. Не сообщай о нем. И ради бога, не открывай!

– Отсортировать? Но здесь же нет обратного адреса.

– Его никогда нет. – Диана поднялась. – А теперь, пожалуйста, убери эту гадость из моего кабинета и не упоминай о нем нигде и никому. Будем надеяться, мы еще долго их не увидим.

Я сделал как было сказано, но так и не смог выбросить тот конверт из головы. Помню, что он был слегка влажным, когда я отправлял его в исходящую почту. Будто маслянистым… даже жирным. Прошли месяцы, пока я наконец смог без отвращения смотреть на каждую новую порцию почты. А потом, чуть больше года спустя, мне в руки попал еще один черный конверт. Потом еще один. И за следующие полгода я отсортировал не меньше дюжины подобных. Всегда без обратных адресов. Всегда неправильные на ощупь.

Диана стала меня избегать. Некоторые из коллег, те, что работали в отделении еще когда почту развозили на пони, тоже обходили меня стороной. Казалось, меня окутало мерзкое облако, казалось, это я виноват в том, что черных конвертов становилось все больше…

В то время меня стали мучать кошмары: яркие сны, полные паники, жара, теней и насилия. А на следующий год меня перевели из сортировки в доставку. Думаю, Диана просто хотела, чтобы я убрался из крошечной прокуренной (вы же помните, это было сорок лет назад) комнатушки, которую она считала своим королевством. Мне просто не повезло. И меня это вполне устраивало. Так что, зашнуровав верные ботинки и надев удобную шляпу, я отправился на маршрут.

Сначала меня назначили в тихий райончик на побережье Мэриленда. Вы наверняка знаете подобные места: посыпанные гравием подъездные дорожки, раскидистые дубы с подвешенными качелями, пузатые наземные бассейны… Я любил это место. Всегда набивал карманы конфетами для местных детишек, они частенько выбегали по утрам в надежде получить посылку, подарок или заветное письмо. Еще я носил мозговые косточки для местных собак, которые относились ко мне куда более дружелюбно, чем ожидалось. За четыре года работы на этом маршруте меня всего лишь раз преследовала собака, и то, когда ретривер догнал меня, оказалось, что он просто очень хотел поиграть.

Воспоминания о черных конвертах и подозрительных взглядах коллег быстро поблекли на фоне свежего воздуха и солнечного света – желанных спутников новой должности. До одной доставки. Бетти Мейджорс была милейшей пожилой дамой с серебристыми волосами, являвшейся мне в бесконечном параде цветастых халатов. Она всегда встречала меня у почтового ящика в конце подъездной дорожки, чтобы лично забрать свою почту. Обычно я задерживался на минутку-другую поболтать, пока она вскрывала письма.

Я как раз сообщал о своей помолвке с красоткой, живущей через два города от нас, когда увидел, как Бетти нахмурилась. Она озадаченно смотрела на кипу почты в своих руках. У меня мгновенно и необъяснимо скрутило живот, и чувство это быстро переросло в страх, стоило мне проследить за ее взглядом. В руках у старушки чернел знакомый конверт с белыми буквами.

– Странно, – пробормотала она, осторожно вскрывая печать.

Я с трудом подавил иррациональное желание вырвать конверт у нее из рук. Мне оставалось только наблюдать за выражением лица женщины, пока она читала сообщение внутри. Бетти казалась смущенной.

– Обратного адреса нет? – спросила она, взглянув на меня.

– Похоже, что нет. Могу я спросить… это не мое дело, но…

Бетти пожала плечами и продемонстрировала мне маленькую квадратную карточку.

– Похоже на приглашение, но не сказано, куда.

Золотые буквы. Белый картон. Имя Бетти и дата, примерно через пару недель в будущем. Вот и все.

Я пожал плечами в ответ и попытался выдавить улыбку.

– Вероятно, дата свадьбы, дня рождения или похорон.

– Все три варианта звучат слишком сложно в моем возрасте, – хихикнула Бетти, переходя к следующему письму.

На этой ноте мы распрощались, и я закончил обход. Но, как ни пытался выбросить черный конверт из головы, все же не мог не испытывать беспокойства. А потом пару недель спустя Бетти не встретила меня у почтового ящика. И беспокойство переросло в панику. Я решил принести письма прямо к ее входной двери, на случай, если она приболела или занята.

Но на стук открыла незнакомка. Молодая женщина с опухшими от слез красными глазами. Внучка Бетти. Моя клиентка – мой друг – скончалась от инсульта рано утром. Кто-то из членов семьи приехал в гости на праздник и обнаружил ее тело сразу после рассвета. Я едва разминулся с машиной скорой помощи, которая увезла ее.

Никогда раньше я не был религиозен, но после того дня начал ходить в церковь. И каждый раз повторять одну молитву:

Господи, не надо больше черных конвертов.

Три года мои молитвы были услышаны. А потом пришел еще один. Тот же район, тот же результат. Этот несчастный скончался через три месяца после получения конверта. На следующий год – еще один конверт и еще одна смерть. Но умирали и другие люди, те, кому я не доставлял странных писем. Во всем этом не было ни смысла, ни системы. Так что мне оставалось только продолжать делать то, что делаю, и молиться за тех, кому пришел черный конверт. Все они умирали в течение года. Я утешался мыслью о том, что никто из них и не подозревал, что означает эта дата. Хотя… страх на некоторых лицах подсказывал, что кто-то мог и догадаться.

Шли годы. Меня повысили до администратора. В этом году я надеялся выйти на заслуженный отдых. Пока несколько месяцев назад менеджер сортировочной не пришел ко мне в офис, донельзя потрясенный.

Черные конверты. Дюжины. Сотни. Больше, чем он когда-либо видел. Больше, чем кто-либо когда-либо видел. Не все сотрудники поняли, что в письмах скрывалось нечто ужасное, но слухи уже расползались. Сверху спустили приказ замедлить все службы, вести себя так, будто ничего не произошло. Спрятать голову в песок. И еще кое-что. Неофициальный приказ: потеряйте все черные конверты, выбросьте их, уничтожьте.

Но в этом не было никакого смысла. Мы мешками сжигали ублюдков в мусорном контейнере, а на следующий день письма возвращались в сортировочную. Никто не мог понять, как это происходит. Никто не мог понять, кто приносил конверты и как его остановить. Одни и те же имена и адреса возникали в корзинах снова, снова и снова, пока мы не смирились и не доставили их.

Мы пытались сохранить все в тайне, насколько это возможно, не знаю, сколько сотрудников поняли, что происходит… может, с десяток? Идеально. Может, даже меньше. Полагаю, правительство боится массовой паники, если информация просочится. И я понимаю их опасения, но все рано публикую это потому, что, что бы мы ни делали, конверты все продолжают поступать. А люди продолжают их открывать, и, даже если и не понимают, что означает дата, все равно она отпечатывается в их памяти. Думаю, да. Появляется в их снах. Съедает те крупицы времени, что у них остались, и заставляет метаться от беспокойства.

Так что я отправлю это сообщение и уйду. Постараюсь насладиться тем, что мне отпущено. Видите ли, недавно я обнаружил черный конверт, адресованный мне. И ничего не смог с собой поделать. Я открыл его. И прочитал дату.

Всегда кажется, что у тебя будет больше времени.

Любопытство – злобный зверь. Когда в начале этого года нас завалил целый поток черных конвертов, я не выдержал, тайком вынес дюжину из сортировочной и прочитал в своем кабинете. Если слегка нагреть клей, конверты всегда можно снова запечатать без следа. Дюжина имен. Дюжина незнакомцев. И для каждого этими мерзкими золотыми чернилами сверкает одна и та же дата.

Еще несколько месяцев после этого я наугад вытаскивал из кипы по паре конвертов. Всегда одна дата. Всегда. И горы конвертов. Сотни. Тысячи.

Я думаю, грядет нечто ужасное.

~

Оригинал (с)Grand_Theft_Motto

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Посыпав пармезаном аппетитные свежеприготовленные тортеллини с курицей и шпинатом, я смахнула половину блюда в раковину и с раздраженным вздохом включила измельчитель мусора. Я ненавидела необходимость каждый раз выкидывать половину еды.

Единственной причиной, по которой я переехала в эту квартиру, была низкая цена, так как я потеряла работу, а мои последние сбережения стремительно таяли. Я точно сделала это не из-за удушающей атмосферы и сомнительных соседей, и уж точно не из-за коробок с едой, которые ежедневно оставляли у моей двери.

Лида заглянула в тот же день, когда я переехала. Указав на дырявые углы, которых следует избегать, предложив доступные ловушки для тараканов и научив меня запирать окно с помощью метлы, она упомянула о коробках.

Я подумала, что это шутка, но она была очень серьезна. Я должна готовить еду каждый день, выбрасывать половину в раковину и немедленно съедать остальное. Она казалась такой беззаботной, но меня это как-то не убедило. Кто посылал еду? Зачем? Что будет, если я откажусь?

Она не дала однозначного ответа. Она знала только то, что ей сказал предыдущий жилец, а ему тот, кто жил до него, и так далее. Происхождение неизвестно. Владелец квартиры даже не знал, что это происходит, и Лида подчеркнула, что я не должна ему об этом говорить.

Также она подчеркнула, что я не должна нарушать правило. Почему? Она сказала, что это мера предосторожности, заявив, что за все время, что она здесь жила, эту квартиру ни разу не грабили. Она правда намекнула, что эта дурацкая “необходимость” ее защищает? Она пожала плечами и сказала, что все возможно. Она не ставила под сомнение абсурдность всего этого, но у нее вызвало вопросы мое сопротивление.

Она заверила меня, что ела из коробок каждый день в течение года, пока жила здесь, и еда была нормальной. Без шуток. Без яда. И без обязательств. Просто выкидывай половину и ешь оставшееся. Она начала перечислять различные блюда, и мой пустой желудок заурчал. Я не ела нормально несколько дней, и поэтому быстро сдалась.

Сейчас, через месяц после того, как я начала вкусно питаться, утихло мое беспокойство, но не презрение. Выключив измельчитель, я схватила оставшиеся тортеллини и плюхнулась на пол, съедая мою единственную пищу за сегодня. Несмотря на вылизанную до блеска тарелку, мой желудок все еще жаловался, и я уставилась на раковину. Половины порции недостаточно, и мне не нравилось выбрасывать часть прекрасной еды. Черт, я каждый раз так старалась! Я устала следовать этим нелепым правилам. Завтра я собиралась съесть целую порцию.

И я это сделала.

На следующей неделе я готовила и съедала блюда целиком. И ничего не случилось. Признаюсь, я нервничала первые несколько дней, но конец света не настал, коробки продолжали приходить, и я почувствовала себя ужасно умной от того, что первая догадалась нарушить это нелепое и расточительное правило. Пока еду доставляли прямо к моей двери, я собиралась ее съедать. Всю.

Восемь дней спустя я поняла, что мои действия чуть не стоили мне жизни.

Той ночью меня разбудил мочевой пузырь, и я потащилась в ванную. Вымыла руки и вернулась обратно к своему спальному мешку, и только тогда заметила необычный сквозняк. Прежде чем я успела понять, откуда он взялся, меня сбила с ног поразительная сила.

Сердце забилось в горле и, вероятно, выскочило бы у меня изо рта, если бы не рука, сдержавшая мой крик. Потное зловоние заполнило мои легкие, пока я боролась под тяжестью плоти и костей, панические мысли проносились в голове ужасающими сценариями.

Холодный металл пистолета прижался к виску, резкий шепот приказал молчать, и я подчинилась. Дрожа на полу лицом вниз, я затаила дыхание, а когда я поняла, что мой нападавший кряхтит и шарит по телу руками, в ужасе распахнула глаза. Открытое окно смотрело в ночь. Метла, которая должна была его подпирать, валялась на полу. Проклятье, я должна была быть аккуратнее!

В мгновение ока незваный гость засунул грязную тряпку мне в рот и заломил руки за спину. Связал запястья, потом лодыжки. Только тогда он слез и перевернул меня, я наткнулась на дикий взгляд его впалых глаз под спутанными волосами. Он точно был под чем-то, и это пугало. Он точно знал, чего хотел. Он пришел сюда за чем-то и не уйдет без этого. Вопрос, за чем он пришел?

Эта тайна раскрылась быстро, он потребовал рассказать, где я храню драгоценности. Я уставилась на него, не веря своим ушам. Он что, не видит, в какой нищете я живу? У меня нет даже мебели! Он думал, что мой потертый спальный мешок набит наличными? Золото спрятано в ржавой духовке? Бриллианты хранятся за разбитым радиатором?

Мое озадаченное молчание было не тем ответом, что ему нужно, он ударил меня в лицо, и я закричала. Он снова занес кулак, я вздрогнула, всхипывая в кулак, и кивнула на свои скудные пожитки: кошелек и телефон.

Он направился к ним, и я отползла, слезы обжигали глаза, а щека пульсировала в такт колотящемуся сердцу. У меня было ровно одиннадцать долларов, двадцать пять центов и телефон с треснувшим экраном, этого было недостаточно, чтобы успокоить его. Он выглядел отчаявшимся. Достаточно отчаявшимся, чтобы убить. Я должна была спасти себя, пока не стало слишком поздно.

Я добралась до кухни, не сводя глаз с ящиков, пока он разочарованно рылся в моем бумажнике. Мне просто нужен нож, чтобы разрезать веревки, и тогда я смогу убежать. Балансируя на коленях, я наклонилась и протянула дрожащие руки в поисках ручки. Нащупала, потянула… ящик не сдвинулся с места. Хуже времени для капризов не придумаешь. Я подергала ручку, как делаю обычно, но мое положение было не подходящим, и ящик не сдвинулся с места.

После особенно сильного рывка я потеряла равновесие и испуганно обернулась к двери. Незваный гость вошел, направив на меня пистолет. Я закричала и прижалась к шкафам, сердце билось о грудную клетку, кровь отхлынула от лица…

А затем кровь отхлынула от его лица.

Я проследила за застывшим взглядом мужчины и закричала еще громче: из раковины вылезало дьявольское существо.

Оно возвышалось над нами и выглядело как огромная мохнатая сороконожка: заостренные щетинистые конечности торчали из длинного чернильного тела, а изо рта выступали шипы. Качнувшись вперед как будто в бесконтрольном падении, оно обрушилось на грабителя, оборвав его крик ударом клыков в горло.

Это не заставило меня притихнуть, и я продолжила кричать сквозь кляп, наблюдая, как монстр продолжил атаковать мужчину, колотя острыми лапами по его телу, как жуткая пишущая машинка. Они боролись не так уж близко, но это не помешало брызнувшей крови запятнать все поверхности в кухне, включая меня.

Несколько раз проткнув тело острыми лапами напоследок, монстр остановился, и я в ужасе наблюдала, как он начал заталкивать изуродованное тело в рот, острые ножки постукивали по треснувшей плитке с волнением, будто ему впервые удалось сытно поесть за многие годы. Он поглощал убитого как змея, целиком, и рвота пыталась прорваться сквозь мои крики, обжигая горло.

Когда человек полностью исчез, существо несколько раз сглотнуло и начало биться в судорогах. В какой-то обнадеживающий момент я подумала, что оно задыхается и умирает, но, к моему ужасу, оказалось, что так его сильные мышцы пережевывали тело, под аккомпанемент треска костей.

Конвульсии прекратились, и я в шоке молча наблюдала, как его острые лапы втягиваются в пропитанный кровью мех. Теперь оно выглядело скорее как гигантская гусеница, чем сороконожка. Дыхание с хрипом вырывалось сквозь истерзанное криком горло, сердце бешено колотилось, а я в ужасе ждала, что будет дальше.

Монстр скользил по полу, поглощая каждую капельку крови, до которой мог дотянуться. А затем поднялся вертикально, облизывая трубы, мебель и потолок. Теперь он не торопился и это лишь усилило мое беспокойство. Вскоре нетронутым остался только мой угол, и оно повернулось ко мне, впервые показав лицо.

Я ожидала не этого. Представляла клыки, усы и сложносоставные глаза, но вместо этого увидела округлую морду, висящие уши и глубокие шрамы на месте глаз. В любой другой ситуации такое зрелище могло бы показаться милым, но в тот момент лишь вызвало крик ужаса, когда существо скользнуло ближе.

Я прижалась к шкафам, не в силах пошевелиться, приглушенные крики эхом блуждали вокруг, но, казалось, это не заботило существо, слизывающее кровь вокруг меня. Когда его язык наконец коснулся моей ноги, сердце почти остановилось. Я была уверена, что буду следующей в меню.

А потом оно прижалось ко мне.

Я глянула сквозь зажмуренные веки, сглотнула и нахмурилась в неловком замешательстве, когда оно свернулось калачиком рядом, положив большую голову мне на колени. Крик постепенно сошел на нет, напряженное тело дрожало от адреналина. Оно убило нападавшего, очистило место преступления, а теперь обнимается?

Стук в дверь напугал нас. Это соседи пришли проверить, все ли в порядке, и я ахнула, испугавшись, что монстр нападет на них. К моему удивлению, вместо этого он съежился, скользнул к раковине и вытянулся, ввинчиваясь в канализацию.

Дверь с грохотом распахнулась, вбежали соседи, увидели меня, связанную в углу и дрожащую от шока, и застыли, не веря своим глазам. После того, как меня освободили и я смогла говорить, я рассказала о грабителе, но придумала для него более счастливый конец, сказав, что он сбежал. Как бы сильно это существо ни напугало меня, оно спасло мне жизнь, и я не хотела, чтобы у него были проблемы. Тем более, кто бы мне поверил?

Разве что Лида.

Я решила позвонить ей утром, но за всю ночь так и не сомкнула глаз, размышляя. Это то существо, которое мы кормили все это время? Лида была права? Оно правда защищало нас? Оно было слишком слабым, чтобы отпугнуть грабителя до того, как он напал на меня, потому что я неосознанно морила его голодом больше недели? И, несмотря на это, оно почему-то было так ко мне привязано, что не съело, спасло мою жизнь и прижалось ко мне?

Я надеялась, что это было именно так. Существо не выглядело враждебно по отношению ко мне, но осталось много вопросов без ответов и неточностей, и я надеялась, что Лида сможет дать ответы.

Она не смогла. Я не упоминала о монстре прямо, побоявшись, что она не поймет и решит, что я тронулась. Просто спросила, знает ли она, что защищает нас, и не выскальзывало ли что-то необычное из кухонной раковины. Она сказала, что нас защищает ежедневный ритуал, такая современная версия древнего жертвоприношения богам, а затем предложила позвонить арендодателю, чтобы решить вопрос с вредителями.

У меня все еще не было ответов. Я была слишком бедна, чтобы съехать из квартиры, и, не желая искушать судьбу, решила продолжить выбрасывать половину еды в раковину. Если это существо готово защищать меня, я должна быть к нему доброжелательна.

На следующий день я принесла коробку на кухню, приколола рецепт к холодильнику и начала готовить острую пиццу с лососем, не сводя глаз с раковины. Когда я повернулась к рецепту, пробежав пальцем по инструкции, он выскользнул из-под магнита и упал на пол. Такое случалось время от времени, но в этот раз глянцевый листок улетел под холодильник.

Не желая лезть туда рукой, я взяла вешалку для одежды, выпрямила ее и отправилась на “рыбалку”. Из-под холодильника появились раскрошившиеся хлопья, окаменевшее куриное крылышко, колпачок от ручки, визитка продавца подержанных автомобилей, два дохлых таракана, наконец-то рецепт, а с ним листок странной пожелтевшей бумаги.

Движимая любопытством, я стряхнула с него пыль и начала читать, все больше поражаясь с каждым словом.

***

11.12.2013

Дорогой арендатор,

я переехал в эту квартиру, чтобы заботиться о своем спасителе. Видишь ли, я был охотником, и у меня последняя стадия рака. Я был беспечным, и мне было безразлично, когда смерть решит забрать меня.

Но Алесте было не все равно. Она защитила меня, когда я схватился с медведем, возникнув из ниоткуда и чуть не погибнув сама. Никто не делал для меня такого, и я был тронут ее самоотверженностью.

Алеста была ранена и потеряла зрение. Она больше не могла охотиться, и я чувствовал ответственность. Я предложил ей жить со мной. На последние свои сбережения я подписался на десятилетнюю программу по приготовлению пищи. Я знаю, что так долго не проживу. Может быть, она тоже, но я все равно прошу тебя, дорогой жилец, продолжать чтить ее.

Каждый вечер готовь еду и оставляй ее в шкафчике под раковиной. Потом иди спать. Если на следующее утро тарелка будет полной, делай с едой что хочешь. Если пустая – не беспокойся. Просто продолжай уважать моего спасителя, и ты будешь в безопасности и под защитой все время, пока будешь здесь жить.

Дорогой жилец, все, о чем я тебя прошу, – это исполнить последнее благородное желание умирающего человека. Пожалуйста, не говори об этом никому, особенно домовладельцу, но если будешь переезжать, передай это письмо следующему жильцу.

И когда 11 декабря 2023 года истечет десять лет, пожалуйста, друг, подумай о продлении. Алеста заслуживает этого.

Благодарю тебя и будьте счастливы,

Каллум.

***

Ошеломленная, я отложила письмо. Значит, это существо действительно защитник. Алеста. Привезена сюда, на попечение умирающего человека. Каллум очень доверял кучке незнакомцев, но, думаю, у него не было выбора. Он мог, по крайней мере, сказать нам, с чем мы имеем дело, но, возможно, он не верил, что мы примем интересы Алесты. Я удивлена, что мы все следовали этому правилу, несмотря на то, насколько загадочным оно было. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не появилась я.

Я снова посмотрела на письмо. Была бы я более склонна подчиняться, если бы получила это? Я никогда не узнаю, потому что один из предыдущих жильцов потерял письмо и передал сообщение устно, просьба передавалась от человека к человеку, как игра в сломанный телефон, пока мы не стали кормить Алесту половиной предназначенной еды через раковину.

Это больше не должно продолжаться. Я больше не хочу, чтобы Алеста пряталась. Она спасла мою жизнь, и я хочу о ней позаботиться.

Приготовив острую пиццу с лососем, я положила ее на пол и села рядом, скрестив ноги. Собравшись с духом, я прочистила горло и позвала ее по имени.

– Алеста?

Тихое бульканье донеслось из слива.

– Алеста, ужин. М-м, еда. Вкусная еда.

Я никогда раньше не встречала такого существа, как Алеста, и понятия не имела, насколько она разумна.

– Выходи, все в порядке. Ты больше не должна есть в канализации. Ты можешь жить здесь со мной.

Я затаила дыхание, когда она высунула голову из раковины, принюхиваясь к воздуху.

– Привет, Алеста.

Она снова забулькала. Кажется, ей нравилось слышать ее имя. Ей дал его ее единственный друг. Я указала на пиццу и улыбнулась, прежде чем вспомнила, что она не видит.

– Эта пицца вся для тебя, – я с сожалением посмотрела вниз, – прости, что не кормила тебя последнюю неделю. Такого больше не повторится.

Я не могла не напрячься, когда она скользнула ближе, длинное тонкое тело сжалось в шарик передо мной. К этому нужно было привыкнуть. От нее пахло ржавчиной и старым салатом, и я надеялась, она не будет против искупаться, раз ей больше не нужно прятаться.

Из ее меха торчали две заостренные ноги, и они вслепую шарили вокруг, пока не нашли тарелку. Я с удивлением наблюдала, как она разделила пиццу и подвинула половину ко мне, но я отодвинула ее обратно.

– Нет, это все для тебя, так хотел Каллум.

Когда я сказала это, у меня заурчало в животе, и Алеста защебетала в ответ и снова подтолкнула ко мне половину. Она принялась за свой ломтик, а я улыбнулась со слезами на глазах и потянулась за своим кусочком. Первый раз я была рада, что потеряла работу.

И когда я найду новую, никто из нас больше никогда не будет голодать.

~

Оригинал (с) SkittishReflections

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Главы: 1 • 2 • 3

~

В цепях и оковах бредем через топь,

Они нас истязают живьем.

Устали тела и разорвана плоть,

Для Ликетисплит мы поем.

***

Задолго до того, как римляне высадились на эту вымокшую каменную глыбу, до того, как они принесли свои бесконечные дороги, и цифры, и сладкие вина, эта земля принадлежала другим. Задолго до того, как ее назвали Англией или Британией, Земля принадлежала им.

Племенам. Кочующим, трахающимся, рисующим и воюющим. Племенам, которые стонали на прибрежном солончаке, которые знали землю и принимали ее дары: оленей, волков, маленькие красные ягоды на кустах, вырастающих не выше голени, шипы, чертополох и диких собак. Племена, которые молились неназванному нечто, не нуждающемуся в имени.

Существам. Бродящим в темноте на краю зарева костра. Живущим в ручьях, деревьях и в земле под ногами.

Существам, живущим в песнях.

И была песня.

Когда римляне пришли в город, теперь известный как Итч, и превратили его жителей в скот, когда они перерезали глотки мужчинам, окропив голодную землю кровью, когда они сделали рабами женщин и детей, а слабых и старых сбросили в холодные воды и велели плыть – когда пришли римляне, они думали, что смогут изгнать и то, чему молились племена.

Они думали, что смогут изгнать то, о чем пели племена.

Но племена не переставали петь. Даже в кандалах. Даже когда их уводили к побережью на рабовладельческие корабли. Они не переставали петь, получая вожделенный глоток мутной речной воды, не переставали петь, когда плети рассекали их плоть, превращая кожу в пропитанные кровью лохмотья. Они пели разбитыми губами и глотками, пересохшими настолько, что каждый вдох давался с болью. Пели в гуще шторма, в холодной пыли морских брызг, когда ветер крал их голоса и заталкивал слова обратно в горло.

Слова менялись. Менялись от мужчины к мужчине, от женщины к женщине, вместе с изменяющимся миром, но мелодия оставалась прежней.

И даже изгнанные прочь, римляне не смогли избавиться от мелодии. Она засела у них в головах, зыркая из сумрачных лесов, оживая в стрекотании кузнечиков и мышином писке, разносясь с раскатами грома. И мелодия не забыла их. Не забыла жестокое вторжение. И не позволила бы им забыть.

Они пытались взять все под контроль. Пытались запретить песню, но тщетно. Не им было заканчивать эту песню.

Они находили своих людей мертвыми с расколотыми челюстями и глотками, лопнувшими, как бурдюки с вином.Тех, кто сам стал себе мечом, тех, кто готовы были петь песню любому, кто хотел слушать, пока не упьются вусмерть, тех, кого видели поющими на вершине утеса, и больше не видели никогда.

Эта земля не принадлежала им.

И они знали это.

***

– Айзек, Ликетисплит и песня – это одно и то же.

Я пытаюсь осмыслить ее слова. Нечто древнее, дух, фэйри, осталось в умах города, использует город и позволяет городу использовать свои силы. Нечто непредсказуемое и могущественное.

Блейк прерывает мои размышления.

– Оно сама песня. Это не разные вещи, Айзек. Оно может существовать только вместе с песней, а песня не существует без него. Своеобразная совесть города. Оно использует людей, действует через них, считая, что так защищает город. Как защищало его много-много лет.

– Но эти убийства, эти смерти – те люди не делали ничего плохого…

– Ничего, о чем бы мы знали. Но не думаю, что Ликетисплит руководствуется теми же рамками, что и мы. Оно питается, когда голодно, защищает тех, кого хочет защитить. Древние язычники верили в духов рек и деревьев, что ж, а это дух песни. – Блейк замолкает на минуту, а потом снова начинает говорить, и голос ее звучит громче. – Если это совесть города, Айзек, ты знаешь, что мы должны сделать.

Я знаю. Но не хочу этого признавать.

– Мы должны пойти к сараю, туда, где упала Джейн.

Я закрываю глаза и пытаюсь не сорваться.

– И надеяться, что оно простит нас.

У нас есть немного времени на подготовку. Мы оба понимаем, что значит это решение и чего оно может стоить. Вспоминаю о своем нервном срыве: как я проснулся с лицом, покрытым кровавой коркой, с прокушенными губами, неспособный двигаться, охваченный онемением, щупальцами спускающимся от мозга до пальцев ног… Думаю о Блейк, на все эти годы оставшейся в одиночестве и молчании, рядом с матерью, почти ушедшей навсегда. О Блейк, брошенной всего в нескольких километрах от места, где произошло непоправимое, в богом забытом городишке.

Перед тем, как выйти, Блейк обнимает меня. Мокрая и горячая от слез щека прижимается к моей шее. Мгновение мы так и стоим, среди старых книг, рассыпанных бумаг, мокрые от пота и дождя, грязные… И просто дышим.

Вдох.

Выдох.

Она отстраняется, и мы отправляемся.

Тихо пробираемся по улицам и видим все больше людей. Они выходят. Старые и молодые, знакомые и незнакомые. Толпятся в окнах и дверных проемах, смотрят на нас и поют, и теперь мы знаем, почему. Они знают, что произошло, всегда знали. И песня знает.

Путь другой вам не открыть,

Конец в начале скрыт.

Твою вину не искупить,

Впусти Ликетисплит.

Мы идем. И чем ближе подходим к реке, тем гуще становится толпа. Все больше и больше людей, сотни лиц стекаются со всех сторон. С дорог, из леса, и все смотрят на нас. Некоторые одеты в рваные костюмы, другие в мешковину и кожу, с боевым раскрасом на лице, в туниках и мантиях, шатающиеся, как пьяные, голые, дымящие трубками, с инструментами в руках, с оружием, с книгами… И все они смотрят на нас, и все они напевают один и тот же мотив.

И в толпе то и дело мы видим проблески бледной кожи, мешанину костей и суставов, бегующую на четвереньках, оно, снующее между ног, заползающее на плечи, выглядывающее из приоткрытых ртов, из-за зубов, из темноты их глоток… Нечто, процветающее в песне, которую все они поют, которая ему необходима, которое само песня.

А когда мы ступаем на луг и видим сарай, у которого привязывали лодку, пение обрывается.

Тишина.

Мы идем по мокрой от росы траве рука об руку.

И прошлое снова разворачивается перед нами во всех мучительных подробностях. Вот мы вчетвером пьем, Джейн не замечает выражения наших лиц, а мы рассказываем страшные истории о том, что прячется в сарае, что там живут чудовищные твари, кишащие в темноте… Вот мы берем ее на слабо, а она соглашается, отчаянно желая стать нашим другом, проявить себя. И нам, взрослым нам, остается только смотреть, как подростки с нашими лицами запирают за ней дверь сарая, как она кричит и бьется внутри, колотит и просит выпустить ее…

Я хочу отвернуться, хочу притвориться, что ничего этого не было, но у меня нет выбора.

Падение.

Стук ее головы о борт лодки.

Наша паника, попытки помочь ей.

Лодка, скользящая к берегу, такая тяжелая…

Треск раскалывающегося черепа, вылетающих зубов, хруст позвоночника…

Я не могу этого вынести, не могу снова переживать это, зная, что бессилен помочь, что не могу ничего поделать, поэтому я бегу к реке, наклоняюсь, пытаясь развеять видение, помочь ей… слышу, как Блейк кричит мое имя, но не знаю, реальная ли или призрак.

Склоняюсь над просветом между берегом и лодкой, где кровь чернеет масляным пятном на воде. Пытаюсь схватить Джейн, вытащить ее…

Но это не Джейн.

Из воды мое запястье хватает костлявое, зубастое существо и злобно смотрит мне в глаза. Ликетисплит.

Оно вцепилось в меня, тянет и тянет с ужасной силой вниз, в глубину. Пытаюсь отползти назад, но не выходит: оба моих запястья теперь в стальной хватке твари. Бледные пальцы перебираются вверх по моим рукам, сжимая так крепко, что я не чувствую пальцев… а из-под воды звучит та мелодия. И я вижу, чего хочет Ликетисплит. Меня. Мои легкие, наполненные водой. Мои остекленевшие глаза.

Существо все тянет, глубже уходя под воду, и я наконец теряю равновесие и падаю, не в силах остановиться или замедлить падение. И вокруг, во вспенившейся воде, только щелкающие зубы, разверстый рот и глаза, с яростью впивающиеся в меня…

На мгновение над водой воцаряется тишина.

Безмолвие.

Воздух еще есть. Я ничего не вижу.

И я один.

В темноте под толщей воды передо мной разыгрывается история. Вокруг меня.

Вот я у древнего костра, танцую у самого огня, пою ту же песню, что пели мои предки, и, взявшись за руки соплеменников, перепрыгиваю через горячие угли.

Вот я среди центурионов, трясусь от холода на этой проклятой промозглой земле, мелодия застряла в наших головах, и мы пытаемся не поддаться, не петь ее, с надеждой глядя на лезвия мечей и высокие утесы.

Я – лесная река, несу воды мимо стольких мест, стольких людей, и пою свою песню, все ту же песню – часть этого края, неизменная, как сама Земля, как корни и долины…

Я в Итче передаюсь из поколения в поколение. Я в их секретах, их заботах, их личной вине и надежде, в их любви, в их сожалениях и мечтах…

Я отец Джейн, молчаливый и оцепеневший от горя, гнев прочертил во мне бездонную рану.

Я мать Джейн, которая не может больше этого выносить, которая отказывается есть, перестает пить, которая уходит и исчезает.

Я Блейк – еще подростком – с Джейн на коленях. Разорванное, неузнаваемое лицо запрокинуто ко мне, и я пою Джейн песню, глажу ее по волосам, пытаюсь, во что бы то ни стало, удержать ее в сознании до приезда скорой, до приезда ее родителей.

Я Майкл, расхаживающий взад-вперед как заведенный. Сердце колотится о ребра, чувство вины сжигает меня изнутри, извивается, как угорь под кожей, во рту сухо, горячие слезы текут по моему лицу, но я не знаю, чьи они.

И, всего на мгновение, я сама Джейн, испуганная, отчаянно пытающаяся завести друзей, произвести на нас впечатление, жаждущая, чтобы мы полюбили ее так же, как она любила нас… Липкий ужас, когда она, спотыкаясь, выбирается из сарая, шок от погружения в холодную воду, жуткая боль, с которой раскалывается ее голова…

Ликетисплит хочет, чтобы я знал. Хочет, чтобы я знал все и даже больше, хочет, чтобы я понял свое место в песне, понял, что это не моя песня, что я просто одна из ее частей. Что песня существует гораздо дольше, чем я, и будет существовать, когда меня не станет – что я всего лишь один из ее куплетов, и этот куплет, этот куплет ужасен и болезнен, и никто не может петь его, кроме меня.

Не знаю, как долго я пробыл под водой.

Я уже почти не знаю, кто я.

Открываю рот, чтобы вдохнуть.

Ты зашел далеко, назад пути нет,

Дальше не бывает.

Старинной песни новый куплет,

Ликетисплит знает.

Ликетисплит знает.

Ликетисплит знает…

***

Я прихожу в себя в постели. Знакомое ощущение: подбородок и горло все в корке засохшей крови. Снова кусаю губу, уставившись в потолок.

Думаю, что снова один.

Думаю, что все началось снова, что я долго был в анабиозе, забыл, что происходило после удара , и снова потерял контроль. И теперь я весь в крови и с кашей в голове, понимаю, что понятия не имею, как выбрался из воды, возможно, Блейк вытащила меня, возможно, она нырнула за мной, поранилась, возможно, город все же добрался до нее, город или Ликетисплит, и это ощущение беспомощного незнания окончательно лишает меня сил, приносит понимание, что могло случиться что угодно, что я снова одинок, что я сам позволил этому произойти, – ровно так же, как много лет назад, – понимание, что Ликетисплит получил, что хотел, как и всегда получал…

– Ты очнулся. – Блейк входит в дверь, волосы распущены, кружка в руках. – Ты провалялся без сознания какое-то время. Но, что бы там ни было, он с нами закончил.

На моем лице, должно быть, написано непонимание, вопросы, которые я хочу задать… Блейк кивает и присаживается рядом. Берет меня за руку.

– Все кончено.

Повисает молчание. Ветер за окном. Пение птиц.

– Но я все еще здесь.

Утреннее солнце пробивается сквозь облака. Она сжимает мою руку.

– Я здесь.

***

Ты видел все, кулисы сводят,

Певец поклон отмерь.

Хоть древние и не уходят,

Все кончено теперь.

Все кончено теперь.

~

Оригинал (с)Max-Voynich

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Огромное спасибо всем, кто помогает проекту, вы делаете жизнь нескольких людей чуть лучше!

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевели Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Главы: 1 • 2

~

Наш разум глубок, беда не забывается,

Рожденный главами стонет.

Не скроешься, хоть и стараешься,

Ликетисплит все помнит.

***

Идем к лесу. Ночь тяжелыми масляными пятнами липнет к нашей коже.

Мы все ближе. К лесу, к высоким черным деревьям-исполинам, к семенам, подмигивающим нам из земли бледной эмалью… Грудь сдавливает тревога, но я стараюсь взять себя в руки.

Но ничего не могу поделать. Джейн проползает в мою голову, в мою память. События проигрываются как в замедленной съемке…

…напившись дешевого сидра, мы запираем ее в сарае. Шумим и гремим, говорим, что нечто осталось там, в темноте, вместе с ней… Помню, как отчаянно она колотит в дверь, умоляет нас выпустить ее, а потом мы пытаемся сделать это, и ничего не выходит… Замок заклинило.

Она кричит, что это не смешно, что там что-то есть, она уверена. Что оно подходит все ближе, крадется в темноте… А мы кричим, что пытаемся, пытаемся, пытаемся! И на самом деле пытались. И все еще пытаемся. Но дверь заклинило и…

В лесу совсем другая темнота. Величественная. Как ни стараемся, мы не можем избавиться от ощущения, что мы не одиноки. Никаких птиц. Я хочу сказать что-нибудь Блейк, подбодрить ее, но молчу. Мы бредем по тропинке, освещенной ее фонариком, и медленно спускаемся с холма. Спешим как можем, но земля вся взрыта узловатыми корнями.

А вокруг сплошные зубы.

…она снова толкает дверь всем телом, и та распахивается, выпуская Джейн – девчонку на год или два младше нас. По инерции она все бежит вперед, заваливается вправо, поскальзывается на мокром берегу и падает в реку. Голова цепляется за край лодки. Короткий, резкий хруст…

А потом снова тишина. И лишь вода плещется о борта лодки, о берег…

Мы идем дальше. Блейк храбрится. То и дело начинает говорить, успокаивать себя, успокаивать меня, твердить, что уже недалеко, что мы все ближе, что она надеется, что с Майклом все в порядке… Я слышу, как дрожит ее голос: Блейк напугана не меньше моего.

Иногда я слышу, как позади хрустят ветки, осыпается земля. Что-то, кто-то следует за нами. Идет по пятам. Что бы это ни было, оно держится на расстоянии, наблюдает за нами, тяжело дыша.

…Блейк бежит к ней на помощь первой, чтобы попытаться схватить ее, но оступается, хватается за лодку, и та медленно начинает уплывать прочь. Блейк кричит. Мы с Майклом слишком пьяны, чтобы сразу отреагировать, но через секунду бросаемся к лодке и тащим ее на берег.

Блейк помогает, и на мгновение нам даже кажется, что мы все делаем верно…

Джейн появляется из воды, хватает ртом воздух, повалившись на мокрую гальку кромки берега. На лбу у нее огромная ссадина.

Уже ничего не исправить. Слишком поздно. Время будто замедлилось, столько всего происходит в невыносимо долгие секунды…

Лодка.

Нет никакого трения. Тонны металла и дерева запущены к берегу нашими руками.

Лодка не остановится. Медленно, но верно она приближается к прибрежным камням.

И единственное, что стоит у нее на пути, – голова Джейн…

Сквозь деревья пробивается свет уличных фонарей над дорогой: Бекфорд-роуд.

Блейк не выдерживает. Выкрикивает имя Майкла и несется вниз, спотыкаясь, чудом удерживаясь на ногах, цепляясь за стволы деревьев… Выбегает к дороге, и вот мы уже видим машину, дорогую черную машину Майкла и его самого, сложившегося пополам у капота, будто его тошнит.

…Лодка не остановится.

Тонны дерева и металла скользят по воде.

Голову Джейн накрывает волна. Вот она снова появляется на поверхности, поворачиваясь, прислоняясь затылком к камню…

Влажный хруст. Лодка настигает ее. Зубы, как попкорн, рассыпаются по берегу. Кровь и слизь потоками льются из того, что осталось от носа…

Больше я почти ничего не помню.

Помню, как пришел в себя, сидя на траве, и мерзкий привкус желчи во рту. Помню Блейк, раскачивающуюся с красным мокрым месивом на руках. Помню Майкла, расхаживающего взад-вперед, приговаривающего, как заведенный: “О черт, о черт, о черт, о черт, о черт”. Помню прибрежные камни, вымазанные чем-то темным. И белые зубы, разбросанные повсюду…

Майкла сотрясает рвотный позыв. Что-то вываливается у него изо рта и на мгновение повисает в воздухе. Рука. Ладонь с длинными цепкими пальцами медленно продолжает выбираться наружу. Вот мы уже видим запястье, предплечье… Майкл дрожит, смотрит в лес широко распахнутыми от ужаса глазами, но не видит нас. И не слышит, как бы громко мы ни кричали его имя.

Он пошатывается.

Падает и скрывается за капотом машины.

Мы больше не видим его. Лишь слышим влажный треск, будто гравий стучит по дверце машины. А когда подходим ближе, бледная сгорбленная фигура – сплошь кости и суставы – поднимается с той стороны и убегает в лес.

Майкл остается лежать позади машины. Глаза распахнуты в небо.

Мертвый.

Его горло лопнуло, как переспелый фрукт, нижняя челюсть расколота надвое. Он смотрит на нас остекленевшими глазами, будто хочет сказать: “Слишком поздно”. В этот раз все не так, как когда мы были подростками. Меня не рвет. Блейк не плачет. Мы стоим в тишине, собираясь с духом. Краска на машине местами содрана, четыре длинные царапины тянутся от двери к капоту. Внутри еще играет диск, который он слушал в поездке, тихо, так что мы слышим, лишь подойдя совсем близко. Его заедает и снова на повторе:

ЛИКЕТИСПЛИТ ЛИКЕТИСПЛИТ ЛИКЕТИСПЛИТ ЛИКЕТИСПЛИТ ЛИКЕТИСПЛИТ

Блейк утирает набежавшие слезы рукавами рубашки и сгребает пачку писем и бумаг с переднего сиденья. Затем наклоняется и достает телефон из кармана Майкла. Пароль не нужен. Набирает 9-9-9 и сообщает о несчастном случае, а затем бросает телефон ему на колени, так и не прервав звонок.

– Уходим. Сейчас же.

Я пытаюсь протестовать, но она обрывает меня:

– У нас нет времени объяснять это. – Блейк смотрит на Майкла… на тело. – Что мы можем сказать? Как ты это объяснишь? – Она указывает на его искореженное лицо.

И мы уходим. Обратно в лес, в мрачном решительном молчании. Блейк говорит, что нужно добраться до библиотеки, укрыться там, прочитать заметки Майкла и попробовать понять, что происходит.

– Эта… тварь.

Я не хочу думать об этом, но тревога находит выход. Оно может быть где-то здесь, преследовать нас, идти по пятам…

– Оно убежало в другую сторону, Айзек. По крайней мере, я надеюсь, что это так.

Холодный пот. Я так сильно жую губу, что рот заполняет вкус железа. Сую руки в карманы, но они все еще дрожат. На ум приходит непрошенное сравнение с кроликом, поднятым на руки: испуганным, остолбеневшим, беспомощным. Я и сам как дрожащий кролик под прицелом чего-то огромного и непонятного.

Что бы это ни было, оно не идет за нами через лес.

Мы выходим в город. Бесшумно крадемся по улице. Вот она, библиотека, – старое здание, стопки книг высятся вдоль пыльных стен, облупленная дверь… Блейк дергает головой – следуй за мной. Мы перепрыгиваем через невысокий забор сбоку от здания. Задний двор. Несколько мусорных баков и лестница в подвал.

– Здесь вечно не заперто, – бросает Блейк.

У меня на лице написано смущение, так что она продолжает:

– Слушай, невозможно провести тут всю жизнь и не научиться паре трюков.

Справедливо.

Ловлю себя на мысли, что мы еще не успели осознать смерть Майкла. Тела работают на чистом адреналине.

Спускаемся по лестнице, толкаем дверь… она скрипит – прерывистый одинокий всхлип. В комнате царит запах старых книг, нафталина, сырого дерева. Блейк закрывает дверь, теперь только ее фонарик светит в темноте, разбрасывая длинные тени.

Она идет в угол, к единственному столу. Включает тусклую лампу.

– Садись здесь, начни с заметок Майкла. А я… – Она на секунду замолкает, собираясь с духом. – Я поднимусь наверх. Там есть пара книг, которые могут помочь. Сиди тихо. Не забывай, нас здесь быть не должно.

Блейк уходит. А я остаюсь один. В комнате, о размерах которой не имею ни малейшего представления. В полной темноте, если не считать мигающей лампы.

Начинаю читать. Пробираюсь через пачки научных работ, десятки листов рукописных заметок,оставленных, я думаю, Майклом, фотокопии старых книг, детских стишков, написанных на древнеанглийском, копии древних гравюр на дереве, ведьм и зверей с козлиными головами и мужскими телами вокруг костров, женщин с лошадиными ногами и повешенных мужчины, газетные вырезки…

Не знаю, с чего начать, просто пролистываю все это. Пытаюсь понять логику, уловить то, что очевидно для Блейк и Майкла. Я почти уверен, что они знают, понимают ту тайную ниточку, что связывает все происходящее.

Читаю о языке под названием “гаттер”. Языке воров и бродяг, о том, что слова в нем могут означать две вещи одновременно, что его используют для общения, но не только. На гаттере можно сказать о том, что не способен описать ни один другой язык.

Читаю старую статью какого-то объединения из 1800-х годов, которое называется “БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ”. Точнее, члена этого объединения – М.Т. Миллера, который предполагал, что мертвые говорят на своем языке, что они грезят, видят сны, и если мы могли бы каким-то образом использовать их сны, мы могли бы…

В этом нет никакого смысла. Бред сумасшедших.

Позади раздается слабый шум.

Шорох перелистнутой страницы.

Будто кто-то стоит за моей спиной, среди книжных рядов, наблюдает и небрежно, скучающе листает книгу. Я замираю. Дыхание становится поверхностным и быстрым. Кожей чувствую на себе его взгляд, и комната внезапно кажется такой огромной…

– Блейк?

Голос тихий и хриплый. Я слишком напуган, чтобы говорить нормально, и почти шепчу.

Шаги. Что-то, кто-то позади меня движется.

Резко оборачиваюсь, вглядываюсь в темноту, но лампа светит слишком скупо, и большинство книг окутаны тенью. На короткий миг нечто мелькает на грани зрения… фигура? Бледная. Человекоподобная. На четвереньках…

Пытаюсь взять себя в руки. Твержу, что мне это просто почудилось…

И снова оно.

Сердце заходится, и тут я слышу его. Голос, незнакомый голос, полудетский, странный, будто кто-то произносит слова неподходящим для этого ртом:

Запретный плод и ты вкуси,

Доверься, он освободит.

Останься здесь, не уходи,

Ликетисплит тебя видит.

И, не успев осознать, я бегу, сломя голову несусь туда, где вроде бы должна быть лестница. Просто бегу, не раздумывая, не боясь во что-то врезаться, желая только выбраться из этой тьмы, найти Блейк и больше не оставаться в одиночестве… И нечто бежит за мной, я слышу его неровные шаги и скрежет когтей.

Я все бегу, так быстро, как только могу, а книги не кончаются, комната вдруг выросла, будто в ней появились тысячи стеллажей, тянущихся бесконечно далеко… И я не сбавляю темп, оставляю позади десятки книжных полок, несусь прямо в густеющую темноту, едва могу видеть в просветах между шкафов, и в одном таком промежутке, минуя очередной стеллаж, в этом промежутке, я вижу, как что-то скачет за мной по соседнему ряду, бежит ноздря в ноздрю, насмехаясь…

Комната не может быть настолько большой.

Не может быть настолько длинной.

Хочу обернуться, чтобы посмотреть, где лампа, быть может, все так же тускло мерцает в паре метров от меня, хочу, но не могу. Должен продолжать бежать, бежать, чтобы оно, что бы это ни было, не смогло догнать меня.

Оно играет со мной. Я знаю это.

А потом оно больше не появляется в просветах, и на секунду мне кажется, что я оторвался, но тут же раздаются шаги, и я знаю, что оно теперь прямо позади, наступает мне на пятки…

Я врезаюсь в Блейк. Выбиваю книги у нее из рук, и они разлетаются повсюду. Впечатываю ее спиной в стену, вываливаюсь в дверь, скольжу, обдирая локти о ковер.

И остаюсь лежать.

– Какого хрена?

Она поднимается, светит фонариком на меня, не могу определить, злится она или нет… А потом Блейк видит мое лицо. И ужас, запечатленный на нем. Я сажусь, пытаюсь объясниться обрывками фраз. Никак не могу избавить от ощущения, что эта тварь хотела взять меня одного. А теперь ушла. На какое-то время, по крайней мере. Мы с фонариком осматриваем комнату.

Она крошечная. Не представляю, как я мог бежать так долго.

Проверяем каждый угол: пусто.

Блейк садится за стол и достает ручку.

– Эй, ты лучше вздремни пока. – Она указывает на ковер. Что ж, лучше, чем ничего.

Сон накрывает меня почти мгновенно. Я хочу бодрствовать, хочу наблюдать и следить, но веки такие тяжелые…

Я просыпаюсь от тряски. Блейк.

Наши глаза встречаются.

– Я знаю, что это, – выпаливает она. Откидывается назад, трясет головой, будто не может поверить. – Айзек, я знаю. что такое Ликетисплит.

Быстро она перебирает книги на столе, достает несколько листов и убирает в карман.

– И я знаю, как его остановить.

***

Им не сбежать, хоть тресни,

Истина ближе прочих.

Кровь, огонь, вина и песни,

Ликетисплит не закончил.

~

Оригинал (с)Max-Voynich

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Огромное спасибо всем, кто помогает проекту, вы делаете жизнь нескольких людей чуть лучше!

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевели Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.