Нейросеть оживила крылатую фразу «Ты то, что ты ешь».

В моменты, последовавшие за нашей волнительной близостью с Таллулой, женщиной, олицетворяющей «Похоть», я с усилием глотала бульон «Медового человека» и чувствовала, как все мое тело покрывается тошнотворным налетом, который возникает после употребления масла из печени трески. Каждая частичка моего существа изнывала от тошноты и изо всех сил пыталась не выплеснуть содержимое желудка.

Но любой хороший пожиратель грехов знает, что не стоит портить хороший ритуал.

Бак увидел, что я сопротивляюсь, и взял меня за руку, пока охранники входили внутрь, устремляясь по обе стороны плексигласа: один - чтобы проверить нас, другой - чтобы поднять с пола на импровизированные носилки гигантскую фигуру Таллулы. Хотя даже отсюда было очевидно, что этой конструкции недостаточно, чтобы выдержать ее тело.

– Эй, Нелли. Посмотри на меня. - Он говорил мягко, и я почувствовала, как желчь поднимается вверх, но не смотря на это сделала, как он сказал. Я смотрела на него, казалось, несколько минут, его спокойное поведение успокаивало, кислота в груди боролась, но все же утихла, когда Бак положил руки мне на плечи и поцеловал в лоб. Когда он отстранился, дыхание его было горячим, а вид болезненным, но он быстро пришел в себя.

– В любой момент, когда будешь в таком состоянии, просто обопрись на меня, хорошо? Я твой защитник. Для этого я здесь. Ну... - он бросил взгляд на сборник на столе, перелистнул страницу с новостным репортажем о «Медовой женщине из Юты» и отвернулся, на его лице появилась хитрая ухмылка, от которой я растаяла. - Это новая глава для старой книги. Мама Макгроу не обрадуется, если я не закончу ее в ближайшее время!

Встав, я взглянула на книгу. Его мать была матриархом клана Макгроу, старой и могущественной группы криптозоологов, которые веками охраняли берега Великобритании от угроз как извне, так и изнутри страны, существ старше любого здания, могущественнее любого короля и мудрее любого старейшины. Работа Бака заключалась в том, чтобы обеспечить каталогизацию и заполнение страниц до его возведения в статус старейшины.

Интересно, знал ли он, чем обернется эта книга? Что она будет представлять.

Охранники вывели нас, и между нами и комнатой отдыха встал начальник тюрьмы с протянутой рукой и широкой улыбкой.

– Вундербар! Вы отлично справились, дорогой пожиратель грехов! Я был очень впечатлен, хотя и немного удивлен последствиями... Встреча прошла по плану?

– Нет. Но я никогда не знаю, как все сложится, когда начинаю. Я просто позволяю разговору течь и, как ветер в парусах, нести меня туда, куда он приведет. Но сейчас я просто хочу спать. Было бы здорово узнать, кто она такая, прежде чем идти сюда. Знать что мне нужно... поглотить.

Если начальник и понял мою не слишком деликатную просьбу, он со знанием дела проигнорировал ее.

– До следующей встречи с заключенным № 6572 осталось около 12 часов, но я должен предупредить вас... история этого заключенного еще неприятнее, чем предыдущего. Они молоды, но не принимайте эту молодость за наивность. По сравнению с ними заключенный № 4822 кажется совсем невинным щенком.

– Почему мне кажется, что вы будете говорить это перед каждым интервью?

Глаза Нестора сузились, а Эдгар закричал, хлопая крыльями, когда начальник тюрьмы зашагал рядом с ним.

«ХРАНИТЕЛЬ ТРУПОВ. ТРУПОЕД. БЕЖАТЬ!»

Начальник внимательно посмотрел на него и широко улыбнулся, на его ликующее лицо вернулось радушие.

– Я делаю это потому, что я это делаю. Это нелегкая задача, и я зря потратил бы ценнейший ресурс, если бы сразу отправил вас к Дер Вульфу. Вместо этого вы пройдете то, что я считаю наиболее подходящей кривой сложности. Так уж получилось, что это #6752. Я перешлю вам кое-какие бумаги, чтобы вы просмотрели их, но я бы предпочел, чтобы эту информацию знали Бак и человек-птица. Чем меньше Пожиратель грехов знает, тем лучше.

– Почему? Думаете, я не справлюсь? Это вы вызвали меня сюда, надзиратель Лейхенберг. - Я устала и к тому же была оскорблена. Он покачал головой и вздохнул.

– Это потому, что вы явно слишком много сопереживаете. Пожиратель грехов берет на себя бремя грешника навсегда. Я хочу, чтобы вы пережили это, и не оказались полностью раздавлены. Вы - последний пожиратель грехов, и мы должны помнить об этом. К тому же, что это будет за надзиратель, если я позволю гостю умереть в своей тюрьме?

С этими словами он щелкнул пальцами, и мужчины последовали за ним по пятам, проталкивая частично скрытое тело Таллулы в коридор и убирая его с глаз. Войдя в комнату отдыха, я рухнул на кровать, изнемогая от усталости.

Из-за поездки и мыслей о том, что она сделала, все тело сковала смертельная усталость. Я не испытывала такого изнеможения со времен первого сеанса поедания греха, который состоялся около 10 лет назад.

Проваливаясь в сон, я слышал приглушенные голоса Бака, Нестора и иногда Эдгара, обсуждавших лежащие перед ними бумаги. В их голосах звучали отвращение, озабоченность и тревога. Я слышала, как они прикрепляли что-то к доске и произносили такие фразы, как «сшитый», «неправильно сформированный» и «урод», но больше ничего, поскольку глубокий сон завладел мной.

Именно тогда я увидела такой знакомый, повторяющийся сон. Ночь, когда меня забрали из дома и отдали на попечение бабушке и дедушке.

В ту ночь я поняла, что я пожиратель грехов.

Мама приготовила жаркое и смотрела передачу о природе с Дэвидом Аттенборо. Мне нравился его голос, и до сих пор нравится. Его успокаивающий тембр и любовь к природе нашли отклик во мне, проводившей время, каталогизируя жуков на заднем дворе и мечтающей о том, как однажды отправлюсь в великое приключение, чтобы найти невыразимые тайны и существ.

Помню, как я смотрела на нашу подъездную дорожку, ведущую к главной дороге, граничащей с лесом. Мама работала лесничим, и ей регулярно приходилось уезжать на вызовы. Иногда это был инцидент с животным, когда олень врезался в машину, иногда - небольшой лесной пожар или придурковатые подростки, запускающие фейерверки.

В этот раз все было по-другому. В ее голосе звучала паника, она схватила ключи и велела мне запереться и не трогать духовку, так как она вернется через 30 минут.

После этого наступает время ожидания. Так всегда бывает. Но я помню фиолетовое свечение с поляны, громкий звук и обжигающую горячую боль, заполнившую грудь.

Затем я увидела лицо, нависшее надо мной, перевернутое вверх ногами, с искаженными чертами, и оно наклонилось ближе. После этого я проснулась в холодном поту.

Но на этот раз я увидела нечто новое. То существо из аэропорта. Черты лица стали еще более ужасающими, когда оно наклонилось ко мне, запах его греха обволакивал нос и заставлял глаза слезиться.

Запах гниющего трупа.

Оно улыбнулось и снова протянуло шишковатые пальцы, на этот раз медленно опустив одну цифру в свой гротескный кулак.

7.

***

Проснувшись, я увидела, что свет приглушен, Бака нигде не было видно, как и его книги. Нестор сидел на кресле напротив, не сводя с меня глаз и прижимая к себе спящего Эдгара. Когда ворон не выкрикивал ругательства или не был занудой, он был просто очарователен. Маленький черный пушистый малыш покоился в его объятиях.

– Ты знаешь, что я нашел его в тот день, когда потерял все? Я стоял среди тлеющих руин своего дома и нашел небольшое черное яйцо, которое, как я полагал, сгорело от пламени. Но нет, это было не так. Обсидиановое яйцо, не тронутое царившим вокруг бедствием. У меня возникло желание защитить его, особенно если учесть, что я не смог защитить их. Ворон сразу же привязался ко мне и усваивал слова гораздо быстрее, чем положено. Черт, иногда мне кажется, что его привела ко мне Леди Смерть, но это было бы слишком странно… - Он нежно погладил перья Эдгара, издающего тихие воркующие звуки.

– Надеюсь, ты знаешь о моем грехе, Нэлл? - мужчина нарушил тишину и придал комнате тяжесть, о которой я и не подозревала. Он улыбался, но чувство вины нависло над ним, словно потоп эмоционального груза.

– Да. Но не стоит так переживать. Ты принял неверное решение, и оно стоило тебе всего. Твоего любимого человека, двух твоих мальчиков, средств к существованию. Леди Смерть заключила сделку, и вот ты здесь. Твой грех состоит из нескольких маленьких частей, которые цепляются за тебя, где бы ты ни находился. Они пахнут серой и углями, а на вкус словно яблоки и слезы. - встав, я подошла к нему, опустилась на колени перед его усталым лицом и взяла его руки в свои. - Ты не плохой человек, Нестор. Я этого не чувствую, и Бак тоже. Ты защитник. Если ты прикроешь мою спину, я прикрою твою.

Эдгар зашевелился в его руках и пробормотал: «Папа. Безопасность. Папа. Любовь.». А затем взъерошил перья. Глаза Нестора остекленели, он шмыгнул носом и кивнул в знак благодарности, а я распрямилась и пошла перекусить, отчаянно пытаясь избавиться от привкуса меда во рту.

– Как ты думаешь, следующий грех действительно будет таким страшным, как утверждает надзиратель? - спросил он, взглянув на часы, до начала встречи оставалось три часа.

– Думаю, если бы надзиратель хотел нам солгать, он бы попробовал что-нибудь посложнее. Так что да, я ничего не исключаю. - вздохнув, сделала долгий глоток ромашкового чая, аромат которого помог избавиться от дурноты, а вкусовые рецепторы послали ощущение благодарности.

– Но надо думать, что парню с кличкой «трупы на горе» не стоит доверять.

***

Мы сидели и ждали заключенного, выполнив все те же процедуры, что и раньше. На этот раз в воздухе витало чувство предвкушения и страха. Не только из-за того, как прошел предыдущий раз, но и потому, что Нестор и Бак знали что-то, чего не знала я. Что-то, что они отчаянно хотели раскрыть под пристальным взглядом Надзирателя.

Но их убивала необходимость скрывать это сейчас.

Закатав рукава, я глубоко вдохнула. С той стороны плексигласа послышался звук, будто кого-то ввозят на каталке. В отличие от каталки, на которой увезли предыдущего заключенного, это было кресло-каталка с ограничителями. Человек снова был скрыт за слабым освещением.

– Могу я узнать ваше имя, прежде чем мы начнем? Оно слишком неформально по сравнению с присвоенным вам номером.

Фигура склонила голову набок и подняла руку в приветственной форме, прошептав что-то, прежде чем ответить нам.

– Имена - могущественная вещь. Пока что вы можете обращаться к нам как к Эмаросе. В нас заключено все прекрасное. – Они наклонились вперед, жидкие каштановые волосы пробились сквозь тень и позволили нам взглянуть на их владельца. – А ты - наш пожиратель грехов. Самый лучший. У нас есть грех, который мы хотим изжить из себя. Это единственное, чего мы не хотим.

– Хорошо, для этого я и пришла, Эмароса. Расскажи мне, как появился ваш грех. Что его сформировало?

– Мы рано поняли, что жаждем большего, чем позволяют наши средства. Родившие нас люди делали все возможное, принося скудные подношения, мимолетные причуды и безделушки, которые в конечном итоге ничего для нас не значили. Мы стремились к большим вещам. Мы хотели ВСЕГО. Но мы были молоды, слабы и не могли сделать это самостоятельно. Мы слушали и ждали, пока не повзрослеем настолько, чтобы начать восхождение.

– Слушали? Кого? - Я решила быть посуровее, их манера говорить от третьего лица утомляла, хотя и была увлекательной. Они откинулись в кресле, их тело дрожало от возбуждения. Не иначе как Таллула.

– Нашего спасителя. Одного из наших путеводных огней - Молоха.

В комнате раздался гул. Из углов потекло мягкое тепло, и я увидела, как вокруг спинки кресла Эмароса начинает распространяться красная дымка.

– Ханаанский бог? Тот самый Молох? - Бак пролистал свою книгу, положил палец на статью и пододвинул ее ко мне. Изображения детей, брошенных ему в живот, кричащих и тянущихся к отчаявшимся родителям. Из его носа валил дым. От этого зрелища стало не по себе.

– Да. Хотя он не просил совершать подобные действия от его имени. Он пришел к нам во сне в день нашего восемнадцатилетия и сообщил, что мы - сосуд, в который он однажды вселится. Но чтобы сделать это, мы должны были забирать у всех, кто нас окружает. Мы должны были... расширить свои горизонты и умения. Итак, мы отправились в путь, чтобы стать врачами и изучить инструменты этого ремесла. Это было необходимо для нашей метаморфозы. Полагаю, когда вы разговаривали с Мейкпис, она сообщила вам о чем-то подобном?

В памяти всплыли ее рассуждения о том, что мы становимся все крупнее, менее чистоплотны и отказываемся от гигиены. Не обращая внимания на накатывающую дрожь, я кивнула головой.

– У нас было нечто подобное. Разве вы не считаете, что это правильно, когда люди растут и меняются? Желать большего, чем позволяет их положение? Возможно, стремиться к большему. К тому, что есть у других. Мы не считаем это такой уж странной концепцией, люди постоянно берут у других, чтобы выжить.

Бак вмешался, а Нестор уставился на Эмаросу.

– Но вы ведь не так поступили, верно? Вы не просто брали, чтобы выжить. На самом деле, вы НИКОГДА не брали, чтобы выжить. Вы просто грабили. Вор в самом низком смысле этого слова. - Он сжал кулаки и стиснул зубы, жестом я призвала его остановиться.

– Все в порядке, все будет хорошо. Обещаю. - Прежде чем он успел запротестовать, я заговорила самым твердым голосом на который была способна, чтобы не потерять уважение Эмароса. - Ни слова больше.

Он откинулся в кресле, его плечи опустились под тяжестью этих слов, и он сосредоточился на сборнике.

– Органы считаются жизненно важными предметами для выживания, знаете ли. Просто нам потребовалось их больше, чем обычному человеку. - Эмароса закивала, и впервые я почувствовала в их тоне нечто иное, нежели нейтралитет.

– Мне нужно, чтобы вы сели ближе, чтобы я могла вас видеть, Эмароса. Я не думаю, что мы сможем провести этот разговор должным образом, если вы будете скрываться.

Послышалось бормотание, форма сдвинулась, и заговорил другой голос, грубый и мужской, звучавший так, словно он проглотил пепельницу и запил ее бурбоном.

– Что за херня? Ты думаешь, что можешь отнять у меня что-то? Я. Владелец. Ты… Мне принадлежит ВСЁ. Я делаю то, что хочу, потому что деньги на моем банковском счете и статус, которого я жажду, делают это. Иди ты на хер. Я ни за что не сдвинусь с места!

Это обескураживало. Звуки шли из ниоткуда и совершенно не соответствовало тому отстраненному тону, который они демонстрировали до этого. Что это было?

– С кем я сейчас разговариваю? - спросила я, пытаясь разобраться в ситуации, но форма изменилась, став элегантной и закинув одну ногу на другую, она сложила руки на колене.

– О, дорогая. Ты считаешь, что у тебя есть право, чтобы обращаться ко мне? Я королева в своем доме и не разговариваю с такими ничтожествами, как ты. Я могу купить и продать тебя в мгновение ока, усекла, сучка.

Форма поспорила сама с собой, но в итоге успокоилась и покачала головой. Вздохнув, она наклонилась вперед, к свету, демонстрируя настоящий ужас.

Мне потребовалось все силы, чтобы не закричать.

Прометей наших дней. Это единственное, что пришло мне в голову в тот момент, когда силуэт разделился на два паттерна. С одной стороны волосы были вьющимися, с другой - зализанными назад. Голова была заполнена сшитыми сегментами обесцвеченной плоти, лишние глаза смотрели оттуда, где их не должно быть, два отчетливых лица смотрели на нас, в то время как несколько меньших лиц на их шее и щеках стонали в знак протеста. Слева - едва заметное мужское лицо, справа - чуть более женственное, в центре - один всеобъемлющий рот. Бесчисленные зубы и толстые черные губы, которые приоткрывались при разговоре.

Они представляли собой сплав других человеческих существ. Когда они говорили, было видно язык, который был раздвоен и расходился в разные стороны.

– Когда-то мы были двумя. Похоже, наши имена больше не имеют значения ни для кого, кроме вас. Доннел и Миллисент Картрайт. Мы знали, что наши призвания уникальны, но не подозревали, что их будет два. По одному на каждого жадного близнеца. Если у Доннела в ушах звучал голос Молоха, то у Миллисент голос Маммона, олицетворяющего незаконно нажитое богатство. Хотя для нас любое богатство, приобретенное в нашей форме, означает, что оно всегда было нашим. Увы, мы хотели большего...

Бак поискал газетную статью, но не показал ее мне. Я смогла лишь разобрать слова «похититель органов», и мои подозрения подтвердились. К этому моменту туман почти полностью заполнил комнату.

– Зачем вы украли личности людей? Зачем отнимать их таким образом? Я знаю, что жадность - это еда, деньги, власть... но почему именно это?

Эмароса на мгновение задумалась, оба лица смотрели друг на друга, прежде чем ответить.

– Величайшая власть - это власть над душой. Владеть плотью человека, владеть всем его существом. Маммон и Молох по-разному говорили нам об этом, но мы знали, что для того, чтобы подняться на следующий уровень, нам нужно заполучить определенное количество душ. Наша жадность должна была быть проверена. - Они остановились на мгновение, сомневаясь. - Нам нужно было пройти испытание. Прежде чем мы предстанем перед вами. Самой жадной женщиной всех времен и народов в не менее жадной компании.

Я почувствовала, как во мне поднимается жаркий гнев от этого заявления. Когда чудовищный убийца называет меня подобным образом... что ж, этого было достаточно, чтобы вывести меня из себя. Но я постаралась сохранить самообладание, пока Нестор и Эдгар наклонялись вперед, возможно, ожидая неприятностей.

– Я поглощаю грехи, чтобы отпустить человека. Чтобы освободить его. Это не делает меня жадной. И Бак или Нестор тоже не из вашей компании. - Я перевела дыхание, стараясь не сбиться с мысли. - Ты подводишь к греху, о котором хочешь рассказать, и каков же он?

Но Эмароса еще не закончила. Они по очереди постучали по своим головам шипастыми пальцами.

– Но ты несешь в себе все эти грехи. Такой прекрасный метод поглощения других, о котором мы никогда не могли бы и мечтать. Мистер Макгроу пытается завладеть всеми знаниями о зверях и людях, подобных нам, ради собственной выгоды. А вон тот мистер Холден потерял все из-за жадности и все равно хочет еще… - Они улыбнулись. - Мне дают столько информации, сколько я пожелаю. Мы не такие уж разные.

– Грех. Если вас не затруднит. Я занятая женщина. - Я отвечала отрывисто, мне не нравилось, что мой характер ставят под сомнение. Нестор и Бак держались изо всех сил.

В ответ раздался мягкий женский голос.

– Я начала добывать души, необходимые для вознесения. Это была нелегкая работа, но мы с братом удивительно ловко управлялись с этим делом. Мы следили за тем, чтобы у объекта было то, что нам нужно. Сначала это были деньги, еда, статус. Причина, чтобы оправдать наше дело, в те ранние дни...

Доннел вмешался.

– Но в конце концов ты понимаешь, что это не имеет значения. Все это не имеет значения. Наша судьба - забрать, и мы забирали. Каждый из них служил великой цели, вплетаясь в нашу сущность и становясь частью нас. Мы сжигали то, что нам было не нужно, служа Владыке Молоху.

– И лорду Маммону, да. - заметила Миллисента, чей голос дрожал от волнения. - Но мы знали, что потребуется еще большая жертва. Особенно когда наша любящая семья узнала наш секрет. Одна из наших игрушек проснулась и сумела сбежать из подвала. Папа не успел и глазом моргнуть, как Доннел забил его до смерти. Я набросилась на маму, кипятком из чайника сожгла ее плоть, а сковородкой проломила мягкий череп.

Туман был почти сплошным и в нем виднелись две фигуры: слева - огромный бык с ногами человека и хвостом скорпиона, справа грузный мужчина в золотой короне и множестве украшений, с обнаженным нутром и улыбкой на широком лице.

– Мы позаботились о том, чтобы братья и сестры не сильно пострадали. Но нас поджимало время, и оба голоса постоянно звучали в наших ушах. Мы не могли оставаться в стороне от семьи и друг от друга. Поэтому, когда у нас оставалось время, мы в последний раз испытали свои способности.

Еда начала заполнять стол стоящий передо мной. Тарелки с мясом, идеально приготовленным. Аромат бекона и яиц наполнял воздух. Но я не была голодна.

– Они так кричали, что кровь шла из ушей. Мы усердно трудились над тем, чтобы как можно лучше разделаться с ними, прежде чем впустить их в себя и соединить в прекрасную форму, которую ты видишь сейчас. Эмароса - это состояние нирваны, которого мы надеялись достичь, прежде чем встретиться с тобой, нашим богом жадности.

Когда туман рассеялся, Эмароса поднялась со своего места на очень хрупких ногах, четыре колена грозили подкоситься, и эта огромная масса плоти и конечностей сделала неуверенный шаг к плексигласу, положив на него одну из своих рук. Эта рука душила, резала, рвала и разрывала на части невинных людей. Забирая их органы, кости и плоть. Забирая все, что им нужно.

Это действительно была рука жадности.

– Мы сожалеем лишь о том, что не смогли взять больше. Ведь это наше право по рождению. Но нам было велено рассказать о своих делах и обнажить свои грехи. Что мы и сделали. Теперь мы переходим к последней фазе трапезы.

Они убрали руку, пока мясо продолжало появляться на столе, Нестор приподнялся в желании поддержать стол, чтобы тот не опрокинулся. Но я помотала головой. Это был заключительный этап.

– Это вознесение... что это такое? Что оно означает? - Я знала, что это, возможно, мой последний шанс спросить их, а еще мне стало жутко от того, что знала, к чему приведет окончание этого разговора. Они улыбнулись, на головах появились выражения радости.

– Это значит, что мы поглотим все. Ни один лучик света не останется вне нашей власти. Так написано. Удачи, миледи. Она понадобится вам на предстоящем пути. Не представляю, как трудно будет такой жадной особе, как вы, пожертвовать чем-либо... но вам придется это сделать, прежде чем миссия будет выполнена.

Туман окончательно рассеялся, две фигуры подошли к Эмароса, которая каким-то образом возвышалась даже над ними.

Молох опустил на лицо Доннела пару огромных, как наковальня, кулаков, а Маммон положил ярко-красные мускулистые руки на Миллисент.

Затем, без предупреждения, они потянули.

Крики были неистовыми, каждое лицо и лоскутное тело вопили во всю мощь своих легких. Медленно кожа отделялась от тела, и двух соединенных воедино людей растаскивали по углам, а внутренности Эмароса просто падали на пол в груду плоти с противным влажным хлюпаньем.

Доннела толкнули в открытое огненное брюхо Молоха, крики вырывались из его рта и носа, а красные глаза сверкали.

Миллисенту поставили на колени перед Маммоном, который раскрыл свои чудовищно огромные челюсти, обхватил ее за талию и откусил верхнюю половину, струйка крови окрасила плексиглас, а он продолжал пожирать остатки, брыкающиеся в знак протеста или, возможно, даже от радости.

Бак и Нестор бросились вперед, чтобы остановить меня, но я знала, что должна все съесть. Без этого ритуал был бесполезен. Закрыв глаза, я просто откусил кусочек. Окружающая суматоха ушла на второй план. Первый укус был мягким, немного крови вытекло и испачкало мой подбородок, мясо было нежным и таяло во рту. После Медового человека это была амброзия. Я принялась откусывать больше, яростнее и прожорливее, стараясь очистить тарелку как можно быстрее, желудок растягивался, чтобы вместить все, что в него закидывала... но я не ощущала ни сытости, ни даже вздутия. Как будто еда просто испарялась при глотании. Я наслаждалась, но едва сделав паузу, чтобы отдышаться, поняла, что это не только не настоящая еда, но и то, что я задыхаюсь. Жесткое, грубое мясо заполняло мое горло и обжигало ноздри. Густой неподатливый жир облепил зубы и въелся в горло, заполнив носовые пазухи и даже заставив глаза слезиться.

Вкус... он был ужасен. Но не так сильно, как ощущение клокотания в горле, когда я изо всех сил старалась сглотнуть, а оно сопротивлялось и казалось маленьким яйцом, которое я решила съесть одним махом. Клянусь, я чувствовал, как оно давит на меня, когда мое тело извивалось и отчаянно пыталось протолкнуть его дальше. Я была полна решимости закончить, я не могла потерпеть неудачу.

И только когда Бак оттащил меня, а Эдгар опустился на землю и уставился на меня с воплем «Мясо. МЯСО. Вкусное мясо!», я поняла, что происходит.

На тарелке с мясом лежали не стейки. Это была не курица и даже не что-то близкое к ней. Когда Бак стал бить меня по спине, пытаясь помочь мне выплюнуть мясо, я его проглотила и почувствовала, как что-то с железным привкусом упало в желудок.

На тарелке лежало одно человеческое сердце, все еще слабо бьющееся, и небольшая лужица крови вокруг него.

Я только что съела то, что олицетворяло целое семейство.

Заключенный № 6527: Доннел и Миллисент Картрайт. Известны под общим прозвищем «Эмароса».

Грех: жадность.

Еда: стейк... Семья Картрайт.

***

СЛЕДУЮЩИЙ ГРЕХ: ЗАВИСТЬ.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Пожиратель грехов - человек, который съедает ритуальную пищу, чтобы духовно взять на себя грехи умершего человека.

Если бы все было так просто.

Меня зовут Элеонора Локвуд, но вы все можете звать меня Нэлл. Я не называю поедание грехов своей работой или чем-то подобным. Просто это причина по которой я существую.

Моя бабушка Эфа Локвуд была одной из последних в Уэльсе, кто продолжал эту практику. Не имея ни матери, ни отца и не желая иметь собственных детей, я, будучи единственным потомком, взяла на себя ответственность и продолжила это дело.

Но я буду последней, это точно.

Люди утратили связь с этой стороной мира: традициями давно минувших дней, уважением к старым устоям и ритуалам, которые маленькие города и деревни предпринимали, чтобы защитить свои общины от заблудших душ, невидимых ужасов и ночных тварей.

Когда Эфа познакомилась с моим дедушкой Аджани, иммигрантом с Ямайки, он привез с собой истории о проклятиях Вуду, известных как Обэя. Традиции, хранившиеся веками, и важность уважения своих родственников через практику. Но мир менялся, и, когда я достигла совершеннолетия, то поняла, что мне нужно взглянуть на мир шире, чтобы продемонстрировать наши семейные тайны.

Тогда-то я и наткнулась на Стерджен. Город, в котором есть бар, обслуживающий нуждающихся, город, где в каждом отеле на каждом этаже есть физические невозможности, город, где мертвых переправляют на гидросамолетах и где монстры встречаются с мастерами боевых искусств на турнире кошмаров.

Но то, о чем я хочу рассказать вам сегодня, уходит далеко, очень далеко от этого. За пределы Стерджена и оказывается в тюрьме строгого режима в центре самого опасного места на Земле - Бермудского треугольника;

Я - Последний Пожиратель Грехов. И это моя история.

***

«Мисс Локвуд, мистер Макгроу;

Срочно требуется ваше участие в удовлетворении последних просьб наших заключенных из камеры смертников. Более подробная информация будет предоставлена после вашего согласия, а также будут приняты меры, чтобы доставить вас на место в течение 48 часов. Просто наберите прилагаемый номер, и мы организуем все остальное.

С нетерпением жду вашего звонка.

С уважением, Надзиратель Лейхенберг»

Бак откинулся в кресле и лениво потягивал виски, пока я дочитывала.

– Ты собираешься ехать? Черт, почему я вообще спрашиваю? Конечно, собираешься. - Он выпил все одним глотком и, вздохнув, встал во весь рост и выгнул спину. Это был крепкий мужчина лет тридцати, с накачанными мышцами и густой черной бородой, скрывавшей точеную челюсть и пронзительные зеленые глаза. Бак был таким же суровым, как и все остальные, но более спокойным и терпеливым, чем большинство мужчин в три раза старше его. Он никогда не осуждал, не пытался говорить за меня или указывать, что мне делать. Он уважал меня как равного, и за это я восхищалась им еще больше.

– Интересно, что за чертова тюрьма находится в самом центре такого места, и как туда вообще можно добраться, не попав в катастрофу и не сгорев? - размышляла я вслух, записывая номер и подходя к стационарному телефону в нашем офисе. Мы уже несколько лет работали как деловые партнеры, беря на себя странную работу, связанную с «необычными объектами и происшествиями», за которые никто не брался. Бак называл нас «детективами кошмаров», я же - учеными, которым недоплачивают за хлопоты.

– По-моему, вполне логично, особенно если слухи об этом месте правдивы. - Бак погладил бороду, полистывая книгу, которую взял с большой полки. - О тюрьме Темпеста ученые говорят лишь вскользь, как о месте, где содержатся самые проблемные личности в истории. Не серийные или политические убийцы, а монстры, которых история изо всех сил старается стереть со страниц... Если мы туда попадем, это будет тяжелая поездка… - Он захлопнул книгу и улыбнулся, отчего мое сердце заколотилось.

– Звучит как чертовски интересная охота, я в деле.

Один тайный звонок спустя, мы были собраны и получили инструкции по встрече с грузчиком в аэропорту.

– Caracossa Airways, ты ведь уверена в этом? - спросил Бак, уткнувшись лицом в блокнот, который он штудировал в течение нескольких недель, предшествовавших получению письма от надзирателя. Говорил, что это его «величайший научный проект», но ни разу не показал мне ни единой записи из него.

– Да, они сказали, что нас будет встречать парень с вороном. В Стерджене трудно его не заметить, верно? Даже гуляя с таким пародистом Индианы Джонса, как ты! - Я хихикнула, игриво ударив его по руке, а другой рукой пробежалась по плейлистам на моем iPod. Никогда не могу расслабиться в поездке без хорошей музыки.

– Говори за себя: ты одеваешься и ведешь себя так, будто изо всех сил пытаешься стать следующим Ван Хельсингом. Пусть даже валлийцем и женщиной.

– И с волосами получше. - Я решительно отмахнулась от него, и мы оба рассмеялись, а беспокойство, вызванное морем людей, проносящихся мимо, улетучилось.

Из толпы вышел высокий мужчина в черном одеянии и с перевозбужденным Вороном на плече, который трепал его волосы и кричал «МОЗГИИ».

– Черт, Эдгар, я же говорил тебе остыть! - шипел он, протягивая палец к птице в знак предупреждения, но та лишь недоуменно наклонила голову, а затем укусила его и взвизгнула от восторга.

– СВЕЖАТИНА! СВЕЖАТИНА! - завопил он.

– Вы, должно быть, Локвуд и Макгроу, я вас за милю заметил. Добро пожаловать в «Caracossa Airways». Я - Нестор Холден, а эта маленькая прелесть - Эдгар. Мы будем вашими проводниками до тюрьмы Темпеста. У вас есть все необходимое? По пути мы не будем делать остановок, и мне поручено помогать вам всем, чем смогу, когда мы прибудем на место.

– СЫРОЙ И ШУМНЫЙ! СЫРОЙ И ШУМНЫЙ! - закричал Эдгар, когда Нестор щелкнул пальцами перед ним. 

– Что мы говорили о грубом поведении на публике? - прошипел он.

– ТОЛЬКО ВЕСЕЛЬЕ! - Торжественно ответил Эдгар, опустив голову, а я и Бак захихикали, хватая свои сумки.

– Да, кстати, мне сказали передать вам это перед вылетом, держите это при себе все время. Это амулет, помогающий отгонять негативную энергию или что-то в этом роде, мой босс Л. Д. сказал, что его обязательно нужно передать вам.

Он протянул каждому из нас по оберегу. Они были старыми и вырезанными вручную, оба изображали хрупких людей с костлявыми руками, держащими толстый капюшон в вечном состоянии между поднятием и опусканием, и невозможно было понять, поднимают они его или опускают, но глаза были скрыты.

Это встревожило меня, но я убрала его в карман, как и Бак, и мы пошли.

На долю секунды, когда мы проходили через терминал, я заметила что-то периферийным зрением: худое, бандитского вида существо выглядывало из-за бетонной балки, торчащей из пола. Маленькие черные глаза, светящиеся биолюминесценцией, были устремлены на меня, а по вытянутым губам стекала слюна, шишковатые пальцы неловко хрустели, пока он не вывел в моем направлении число. Число, которое с того дня станет синонимом всей моей жизни.

Число 8.

***

Поездка была... интересной, если не сказать больше. Наш пилот пребывал в состоянии перманентного опьянения, изрекая слова лорда Альфреда Теннисона, пока вез нас через каменистые берега и мрачные чернеющие небеса. У меня была включена музыка, и будь я проклята, если она не была атмосферной, когда зазвучал вступительный рифф.

Когда я выглянула в иллюминатор, а Бак рядом со мной яростно храпел, у меня отвисла челюсть от открывшегося зрелища.

Там, где океан был спокоен, а ветер еще более спокоен на протяжении всего нашего путешествия, теперь нас встречал сильнейший шторм. Резкие порывы ветра били в окно, приводя океан в бешенство и злобно обрушивая на самолет шквалы пенящейся зеленой жижи, тщетно пытаясь остановить наше приближение.

«Сморщенное море под ним ползет; он смотрит со своих горных стен, и, как молния, он падает!»

Пилот запел по внутренней связи, резко уводя самолет на снижение, и с хрустом отправляя все еще храпящего Бака головой вперед. Эдгар завопил.

«МЫ ВСЕ УМРЕМ! МЫ ВСЕ УМРЕМ!»

– Эдгар! Не обращайте на него внимания, с нами все в порядке. Заход нормальный, для такого места… - Нестор держал руки скрещенными, сидя напротив меня в зоне стюардесс, бросив взгляд наружу, когда яркий свет начал заполнять иллюминаторы. - Взгляните. Это ваш новый дом на ближайшую неделю.

Бак пробудился ото сна как раз вовремя, чтобы мельком увидеть внушительное сооружение, ожидавшее нас, когда самолет выровнялся при заходе на посадку.

Круглая конструкция высотой в несколько тысяч футов возвышалась над морем, потоки воды стекали с вершины овального основания в океан, несколько посадочных площадок стали видны. В центре сооружения находилась толстая стальная труба, уходящая куда-то в глубь.

Вокруг тюрьмы дули сильные ветра, разбивались волны, и на многие мили вокруг царила тьма.

Если бы кто-то захотел сбежать, он не обнаружил бы никакого варианта спасения, выбравшись за стены тюрьмы.

Нас обступило море охранников, позади которых возвышался импозантный мужчина. Черный плащ и зонт с узором в виде голубых цветков вишни. Он приветственно помахал рукой, когда мы вышли из самолета, и рука в кожаной перчатке с огромным энтузиазмом сжала мою руку.

– Добро пожаловать в мой личный Тартар! Нравится ли вам моя обитель? - С гордостью глядя на меня, он вытянул руки и покрутился вокруг себя. - И все это только для того, чтобы худшие из худших не выбрались наружу. Раздавить их надежды и мечты под моим стальным каблуком…

– Вечно у власти оказываются эксцентричные ребята, не так ли? - пробормотал Бак, подкалывая меня. - Да ладно, подыграй ему. В конце концов, это его королевство. 

С этими словами Бак шагает вперед, не обращая внимания на дождь. Он крепко пожимает руку Надзирателю, а затем жестом подзывает меня.

– А, вы, должно быть, наш почитаемый Пожиратель грехов! Я никогда не видел того, что делают такие, как вы, вблизи и лично, но я буду гордиться тем, что вижу, как это происходит с нашими заключенными, если это означает, что они будут страдать чуть больше...

Моя бровь непроизвольно приподнялась, начальник тюрьмы заметил это и тут же защитно поднял руки.

– О нет, не принимайте меня за садиста! Я просто хочу, чтобы моя работа была выполнена должным образом. Это плохие, плохие создания. Я даже не решаюсь назвать их людьми за то, что они сделали. Каждый из них совершил преступление... э-э, «грех», если хотите, настолько вопиющий, что сам Бог скорее плюнул бы на собственного сына, чем допустил бы хоть одного из них в королевство Элизиум.

– Вы религиозный человек, мистер Лейхенберг? - спросила я. Мы с Баком последовали за ним к центральной башне, соединявшей вход с главной тюрьмой, Нестор и Эдгар шли позади, в то время как пилот хрипло засмеявшись собрался улетать обратно.

– А вы нет, мадам Локвуд? В мире, где творятся такие ужасы, как в нашем заведении, нужно иметь что-то, за что можно уцепиться, что позволяет верить в существование правды, справедливости, наказания и воздаяния. Баланс для всего сущего - так считали греки. 

Я тряхнула головой, когда мы вошли в лифт. Двери начали закрываться, предоставив нам возможность в последний раз на предстоящую неделю взглянуть на внешний мир.

– Если бог и существует, то он давно закрыл глаза на нашу борьбу. Что бы здесь ни происходило, теперь все зависит от нас. Я просто вношу свою лепту в этот процесс.

Бак вздохнул, Нестор покормил Эдгара, чтобы тот успокоился, пока мы спускались, внутри лифтовой шахты полностью состоящей из стали.

Но через мгновение перед нами открылся вид на огромную тюрьму - зону общего содержания. Тысячи заключенных, некоторые из которых были людьми, а другие... ну, монстрами в самом буквальном смысле этого слова. Все они были одеты в бирюзовые комбинезоны и либо собирались в группы, либо выполняли работу для офицеров, либо занимались спортом. Когда мы подошли ближе, стало очевидно, что это здание гораздо больше и глубже, чем я могла себе представить.

– В нашей тюрьме содержится 7 000 заключенных с самым разным прошлым, преступлениями и происхождением. Наша задача - следить за тем, чтобы они не выбрались и не устроили еще больший хаос наверху. Я бы рассказал вам о них подробнее или даже провел бы экскурсию, но, увы, мы здесь не по их душу… - Лифт продолжил движение, а мы снова погрузились в темноту, если не считать нескольких лампочек, заливающих все вокруг красно-фиолетовым светом.

– Ваша тюрьма... весьма большая, Надзиратель. Я впечатлена. Сколько легендарных чудовищ у вас здесь заперто? Я бы с удовольствием каталогизировала некоторых из них для сборника...

Начальник, казалось, на мгновение задумался, прежде чем вежливо покачать головой.

– Ах, приношу свои извинения, но в вашем расписании нет такой возможности. Каждый сеанс будет... сложным и займет у вас целый день. А их семь, и я не хочу тратить лишнюю энергию. Но я горжусь структурой, в которой размещены эти люди. С тех пор как я занял эту должность, у нас стало гораздо больше благодушных преступников и гораздо меньше смертей! - Он возбужденно захлопал в ладоши, когда мы остановились перед единственным белым коридором.

– Знаете, я никогда не думал, что получу работу своей мечты к 34 годам, но вот мы здесь! Странно, как устроен мир, правда?

Он провел нас к импровизированному офису. Здесь были кровать, кушетка, торговый автомат и исследовательская зона.

– Это ваше рабочее место, мы обеспечим вас всем необходимым, а все дополнительные удобства будут предоставлены при сопровождении эскорта. Ваш первый заключенный уже ждет.

Положив свою мокрую одежду и багаж на пол, я недоверчиво уставилась на него.

– Сейчас? А как же информация о нем или о ней?

Улыбка пробежала по лицу Надзирателя, плечи ссутулились. Мужчина не был угрожающим, но его рост в сочетании с властью, которой он обладал, делали его вид грозным.

– Я хочу проверить, насколько хороши ваши навыки. И ваши тоже. - Он посмотрел на Бака, который ухмыльнулся в ответ, но за этим явно скрывалась обида.

– А что насчет меня? Мне нужно испытание? - спросил Нестор.

– Нет, ты телохранитель. Пока ты защищаешь их, думаю, у нас не возникнет проблем. Даже если мне не нравится твой... питомец. 

Эдгар наклонил голову в сторону надзирателя, и пронзительно закричал: «ВКУСНЫЕ ГЛАЗКИ! ВКУСНЫЕ ГЛАЗКИ!». И рассмеялся, пока Нестор ругал птицу.

– Полагаю, сейчас самое подходящее время. Пойдемте.

С этими словами он провел нас по длинному коридору, через единственную запертую дверь и вывел в своеобразный центр для посетителей. Несколько охранников стояли на посту и проверили нас на наличие контрабанды еще до того, как мы ступили в зону допроса.

– Добро пожаловать, Надзиратель. К кому сегодня пожаловали наши уважаемые гости?

– Камера 2, офицер Митчелл. Заключенный № 4822.

Он протянул нам ручку для подписи и кивнул, после чего зажужжали ворота, пропуская нас.

– Помните, если вас поймают, мы не будем вести переговоры. Ни на что и ни на кого.

Нестор улыбнулся, когда мы прошли в комнату для допросов.

– Если я их подведу, они все равно умрут.

***

Камера для допросов была, мягко говоря, странной. Она казалась отгороженной от остальной части здания, словно карантин. Небольшой стол с четырьмя стульями встретил нас, окно из толстого плексигласа тянулось по всей длине дальней стены, по другую сторону - полная темнота.

– Заключенный скоро прибудет. Я буду наблюдать из своего кабинета, но справа от стены есть кнопка, если что-то пойдет не так. Я поговорю с вами после того, как вы закончите. Удачи, фрау Локвуд! - Он сделал паузу, пока дверь оставалась открытой, словно раздумывая, стоит ли говорить что-то еще. - Не обольщайтесь на ее счет, внешность может быть... обманчивой.

С этими словами дверь захлопнулась, и наше первое интервью началось.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, словно ожидая, что кто-то начнет. Бак сидел с открытым сборником наготове, маленький микрофон был подключен к диктофону, Нестор прислонился к стене и развлекал Эдгара.

Я обратилась к ней, надеясь получить ответ.

– Надзиратель назвал вас заключенным № 4822, но я надеюсь, что у вас есть более подходящее имя. Никогда не была поклонницей сложностей. Я мадам Нелл Локвуд, человек, которого вы все просили прийти сюда ради ваших э-э-э... грехов. Вы здесь?

Что-то сдвинулось в темноте. Объемная, волнистая фигура, которая начала хрипеть и кряхтеть, двигаясь вперед.

– Да. Я здесь, мэм. Меня зовут Таллула Мейкпис. Спасибо, что пришли.

Я почувствовала... что-то. Я не была уверена, что именно, но старалась продолжать, пытаясь найти естественный ритм - сеанс не удастся, если мы не начнем с хорошей ноты.

– Зачем вы позвали меня? Насколько я понимаю, никто из вас особо не сожалеет о содеянном. - Мне кажется, что неловкость уже прошла, но игнорировать ее было глупо. К ее чести, она насмешливо отнеслась к моему комментарию.

– Если я не сожалею, это не значит, что грех не должен быть смыт. Может, это заставит меня почувствовать раскаяние, кто знает... Я знаю, что поступила неправильно, но это было сделано ради великой цели, вот увидите.

– Вы знаете, что я делаю? Как я это делаю? - Задав вопрос, я услышала как фигура хмыкнула и захихикала, прежде чем ответить.

– Да, я знаю, дорогая. У меня много грехов, но именно ранние... те, из-за которых я угодила в этот металлический гроб, требуют, чтобы я сняла с себя ответственность. И, Боже, неужели я смогу легче дышать!

Она рассмеялась, и у меня создалось впечатление, что она стала еще тяжелее, даже под покровом темноты. Но вместо того чтобы заставить ее двигаться дальше, я сделала то, что делала всегда.

Я попросила ее рассказать свою историю.

– Все началось, когда мне было лет 11 или 12. Я была хорошенькой юной цыпочкой, скажу я вам. Носила красивые цветастые платьица, у меня была светлая кожа, и все мальчишки хотели со мной встречаться. Черт, даже девочки, но я не возражала. Мама говорила, что я ее безупречный ангел. Проблема была в том, что мне никто из них не нравился. Во всяком случае, не очень. Они были просто... рядом. Фоновый шум, который я поглощала, когда мне требовалось внимание, подарки или одолжения. Если бы на мир сбросили еще одну атомную бомбу, и я осталась бы в одиночестве, не уверена, что меня бы сильно волновали последствия. - Она хмыкнула и сплюнула на пол, прочистив горло, прежде чем продолжить.

– Однажды ночью, прямо перед Днем святого Валентина, на краю моей кровати появилось нечто. Он был высоким, мускулистым, с рыжими волосами и накачанным прессом... То есть, боже мой… - Она вздрогнула, и я почувствовала, как по моей коже поползли мурашки. - Он сказал, что его зовут Азазель и что он инкуб, посланный сюда, чтобы передать послание: я не обрела свою истинную форму, а лишь ту, которую хотели придать мне другие. Пока я не стану тем, кем, как он знал, я могу быть, как внутри, так и снаружи... что ж, мне было бы суждено быть одинокой и нелюбимой.

– И что же вы сделали дальше, Таллула? Вдохновились ли на перемены или обратилась к врачу? - спросила я, постукивая пальцами по столу, чтобы лучше понять, что за женщина передо мной.

– Врача? Сучка, ты с ума сошла? Я получила озарение от идеального мужчины, и он сказал мне, что я должна измениться. Такое нельзя просто проигнорировать... Так что я сделала то, что мне сказали. Стала больше есть, не заботилась о своей гигиене, если только родители не заставляли меня... но в конце концов они сдались. Я перестал учиться, всецело посвятив себя ремеслу совершенствования. Всего за несколько лет я набрала 150 фунтов, и боже мой... я была прекрасна. Конечно, я и сейчас такая, но когда ты видишь себя впервые, это все равно что содрать старую кожу и выйти из кокона. - Она откинулась назад, и я услышала, как кресло застонало под ее тяжестью.

Вокруг женщины начал образовываться густой туман. Побочный продукт сеанса, но ей пока не следовало об этом знать.

– Примерно в это время вы начали заманивать молодых мужчин и женщин в лес, Таллула? - спросил Бак, его глаза потемнели, а ухмылка сменилась хмурым взглядом. – Вам, наверное, было около семнадцати лет, когда вы начали, верно? Я узнал ваше имя и то, чем вы занимались.

Таллула подвинулась на своем сиденье и издала одобрительный звук, наклонившись в темноте, чтобы лучше видеть Бака.

– Боже, Боже. Как будто недостаточно было иметь здесь одного наблюдателя, у меня их целых два. Вы все помогаете мне с грехом или вы все закуски? Выглядите достаточно хорошо, чтобы съесть… - Она хихикнула и продолжила. - Когда я завершила физическую метаморфозу, Азазель вернулся ко мне и пропел на ухо, что для идеальной любви я должна быть готова отказаться от всего и пойти дальше. Забрать любовь у других.

Она почесала лицо, толстые мозоли сопротивлялись ногтям, и, клянусь, я услышала, как лопнул прыщ. Желудок скрутило, но я проигнорировала желание потерять самообладание.

– Первые несколько раз я просто говорила им, что у меня в доме есть нуждающееся в помощи животное или что я потеряла в лесу младшего брата. Полагаю, «девушка в беде» все еще популярна. Они всегда приходили, помогали мне и попадались... вот тут-то и начинался настоящий процесс. Понимаете, просто убить их было недостаточно. Смысл настоящей любви в том, чтобы унести их с собой навсегда. Забрать их жизни, взять их частичку и сделать так, чтобы она всегда была частью тебя. - Она наклонилась вперед, и мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не отшатнуться в ужасе.

Это была огромная женщина лет тридцати. 600 фунтов весом. Жир и крупные складки выпирали из ее бирюзового комбинезона и растекались по креслу. Черные волосы прилипли к голове, а черты лица были настолько утоплены в вытянутом и разжиревшем черепе, что я с трудом понимала, как она вообще что-то видит. Но этот рот... Боже мой, он был вдвое больше моего собственного. Зубы пожелтели, десны были ярко-красными, беспорядочные волоски и прыщи усеивали ее лицо, как почетные знаки.

– Говорят, что лучший мед делают пчелы. Но это не совсем так. Азазель рассказал мне о мумификации старых человеческих останков. Мужчин и женщин, которые добровольно отдавали свои тела, чтобы стать чем-то «большим». Но есть гораздо более быстрые способы сделать это... если у тебя есть направляющий голос.

Она усмехнулась, и длинный черный язык выскочил изо рта, как змея, пробующая воздух вокруг испуганной жертвы.

– Я следила за тем, чтобы ямы были глубокими, а гробы - идеально подогнанными по размеру... Помогал дружелюбный сосед, который делал их специально для меня, если я оказывала ему... ответные услуги. Как только они падали внутрь, падение было достаточно крутым, чтобы они не могли выбраться обратно, жидкость действовала как желирующее вещество, не давая им уйти, до тех пор пока я не вернусь с остальными ингредиентами... наблюдать за тем, как они бьются, словно мухи в ловушке, всегда было безмерно приятно...

Она застонала, и волосы встали дыбом. Мне все больше и больше казалось, что меня оценивают. Красно-розовый туман, наполняющий ее комнату, стремительно набирал плотность.

– Так вы превратили этих людей в... еду? - спросила я, стараясь не задохнуться, когда заканчивала предложение.

– Они боролись до тех пор, пока их силы не иссякали и головы не опускались под воду. Тогда я накрывала их крышкой и ждала. Мой собственный маленький сад в Эдеме... Я словно была богом на своем собственном заднем дворе. Дайте им всего два месяца, и они станут не более чем сладкой жидкостью, которая сохраняла мою молодость, красоту и бессмертие. Пока у меня был этот сладкий нектар, я никуда не собиралась уходить. Я должна была выполнить свою задачу и сыграть свою роль, так говорил Азазель. Я не могла остановиться, пока не встретила ту, в которую мне суждено было влюбиться. 

– Но это ведь не все, что вы сделали? Потому что если бы это было так, мы бы уже закончили. 

Туман начал приобретать форму, но еще не окончательно сформировался. Таллула неловко пошевелилась на своем месте, наконец-то проявив хоть немного эмоций, прежде чем продолжить.

– Я начала терять счет тому, скольких я кладу в эту яму. Неважно, была ли это пара, парень постарше, девушка помоложе. Неважно. Но, главное, я знала, что нужно быть умной и осторожной. Никогда никаких личных связей. Поэтому, когда Кэндис забрела сюда… - Она сделала паузу, ее маленькие глазки-бусинки налились слезами, а щеки затряслись от грусти. - Я нарушила свое единственное правило. Моей девочке было всего три года, когда она вышла поиграть. Она забрела в яму, которую я вырыла для нашей следующей жертвы, он был ее другом по играм, и если бы она просто... просто подождала еще немного...

Задыхаясь от рыданий, она закрыла лицо жирными, грязными руками.

– И после этого вы сдались? - Это показалось слишком удобным, но она кивнула, сопли стекали по ее лицу.

– Я не видела пути к своей цели и цели Азазеля без Кэндис. Моей малышки. Поэтому я сдалась и вот я здесь. Жду смерти.

Дымка уже почти полностью сформировалась, но чего-то все еще не хватало...

– Это еще не самое худшее, не так ли, Таллула? - Бак надавил на нее, и в его голосе прозвучало что-то властное. - Ты заманивала людей жалостью и сексуальными услугами, а мы должны были поверить, что у тебя были какие-то нежные чувства? Я на это не куплюсь. Я знаю, чего стоят величайшие жертвы. Кэндис ведь не случайно забрела туда, верно?

Плач стал громче, когда Бак прижал ее.

Потребовалось мгновение, но ее манера поведения снова изменилась, и, клянусь, я никогда прежде не чувствовала себя так, как ныряльщик в аквариуме, ожидающий, когда его сожрут. Каждая клеточка моего тела призывала бежать, когда плач сменился громким смехом и громовым ударом о плексиглас, от которого я едва не выпрыгнула из собственной шкуры, так сильно она гоготала.

– О, я думала, что моя игра вас всех одурачит! Похоже, я теряю свой шарм, да?

Меня затошнило, ноздри наполнились ароматом меда, и я поняла, что мы близки.

– Нет, я сдалась не от горя. Я сделала это, потому что Кэндис была последней. Мой маленький ангел с розовым бантом, струящимися локонами и вьющимися волосами, она видела во мне бога... а я же видела в ней средство для достижения цели. Безответная любовь от дочери к матери. Она даже не сопротивлялась, когда я опустила ее в яму. Просто посмотрела на меня своими ласковыми глазами и сказала «Мама, зачем?», когда я вылила туда смесь. И вот что я вам скажу...

Таллула наклонилась вперед, от ее едкого дыхания запотело стекло, и туман вокруг нее принял форму высокого человека, одетого в рыжий мех и с мощными рогами. Желтые глаза смотрели на нее с ожидающей ухмылкой.

– Она была самой вкусной из всех. И они всегда со мной. Все они.

– Таллула, зачем я вообще здесь, если ты не боишься, что будет дальше? Зачем втягивать нас в эту грязную и отвратительную историю? - Я пыталась сдержать свои эмоции, с трудом сохраняя самообладание.

– Потому что я хотела, чтобы кто-то в последний раз взглянул на мою красоту и увидел меня, не отягощенную грехом, когда я перейду на следующий этап. Это только первая часть, и вы были моими свидетелями. И больше ничего.

Она поднялась со стула, а я едва сдерживала отвращение, зная, что через несколько мгновений мне придется поглотить ее грех. Она выгнула свою огромную спину и шею, улыбаясь нам так, словно мы были теми самыми жертвами, которых она заманила в лес, в нескольких мгновениях от их смерти.

– Рада была познакомиться с вами, рада, что вы пришли послушать мой грех. Но время не ждет. Мы с Азазелем отправляемся на божественные пастбища. Но я уверена, что когда-нибудь мы снова встретимся...

С этими словами она подошла к мужчине и страстно поцеловала его, когда он одной рукой зажал ей нос, а другой схватил за горло. Она боролась и, несмотря на свой вес и рост, не могла освободиться из его хватки. В ужасе я наблюдала, как ее сопротивление слабеет, и когда ее руки обмякли, он отстранился, сломал ей шею и позволил упасть на пол.

Его глаза просканировали нас еще раз, прежде чем Бак назвал его имя, и он исчез из комнаты в клубах дыма.

Нестор побежал к тревожной кнопке и нажал ее, завопили сирены, и по коридору загрохотали торопливые шаги. Я же сосредоточилась на заключительной части ритуала.

Некоторым пожирателям греха достаточно было поглотить грех в виде еды, унести его с собой и двигаться дальше. Но в моем случае должна быть история, причина и связь. Теперь я смотрю на конечный результат подвигов этого существа. Я знаю, что это навсегда останется частью меня.

Передо мной стояла небольшая миска, наполненная золотистой жидкостью, которая бурлила и пенилась. Я понимала, что должна съесть ее, чтобы завершить ритуал, но что-то останавливало меня. Что-то, что я увидела в бульоне и поняла, что буду жалеть о посещении этой тюрьмы до конца своих дней.

Прядь волос, завязанная в маленький розовый бантик, всплыла на поверхность и исчезла.

С закрытыми глазами и дрожащими руками я поднесла чашу к губам и сделала то, что мне было велено.

Я поглотила грех.

Заключенный: #4822 Таллула Мейкпис.

Грех: Похоть.

Еда: Медовуха.

***

СЛЕДУЮЩИЙ ГРЕХ: ЖАДНОСТЬ.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Это был четверг, когда Бог явил себя всему человечеству.

День начался вполне обыденно, но где-то после полудня я почувствовал присутствие в своей груди и услышал голос в голове.

«Я вернулся - возвестил голос».

И так случилось, что все услышали этот голос, все почувствовали это присутствие, и вскоре все повыходили из своих жилищ, подняли взор к небу и увидели, что облака исчезли и на мгновение воссиял яркий свет, такой яркий, что он никак не мог быть солнечным, это было нечто иное.

И это было ясно. Чувство в наших сердцах было несомненным. Господь был реален, и он был с нами.

То, что произошло дальше, было, скорее всего, тем, чего вы ожидали.

Мир стал добрее - более сострадательным. Не в силу врожденной силы добра, захватившей нас, а скорее из-за страха перед возмездием. Мы не хотели драться, не хотели оскорблять, не хотели осуждать, потому что не знали, что произойдет, если мы это сделаем. Безопасная жизнь, с учетом последних сверхъестественных событий, была такой, в которой было больше милосердия, больше подставления другой щеки и больше притворного благодушия. Притворяйся, пока не добьешься своего,

Я следил за знаками того, какие изменения произойдут дальше. Мы все находились под бдительным оком, но, по крайней мере, казалось - и это было ошибкой, - что вмешательство всемогущего пока что было минимальным.

Каждый по-своему осознавал, что смерть осталась в прошлом.

Некоторые узнали об этом сразу, когда их близкие, находящиеся в хосписе, заметили поразительные изменения в состоянии здоровья.

Другие пропустили эту новость, до тех пор пока не установился массовый консенсус, когда ученые и эксперты пришли к выводу, что по всем известным показателям - природные катастрофы, автокатастрофы, сердечные приступы - количество ежедневно регистрируемых смертей сократилось со 160 000 в среднем до нуля.

Жизнь продолжалась, и по мере того как она продолжалась, я начал слышать слухи о том, что являло собой поклонение. В зависимости от того, с кем вы общались, в Интернете или в кругу друзей, вы слышали разные слухи, разные интерпретации.

И только когда маму призвали, я понял, что это такое. Я помню это отчетливо.

В семь часов, после ужина, мама встала со своего места в гостиной, собралась, надела пальто, подошла к полке для обуви.

– Куда ты направляешься, милая? - спросил ее отец.

– Меня призвали.

– Что, прости?

– Всевышний призвал меня для поклонения.

Я помню, каким странным показался мне этот момент. Вся жизнь приобрела оттенок нереальности с тех пор, как главный вопрос был раскрыт. Видеть, как мама направляется к двери, было и логично, и бессмысленно. Если бы это был любой другой год, мы бы подумали, что с ней что-то случилось.

– Тебя... э-э... нужно подвезти? - растерянно спросил папа.

– Господу угодно, чтобы я шла пешком, - ответила она. Затем повернула ручку и вышла на улицу.

В то время мне было семнадцать. Моему брату было двадцать. Мы оба спросили отца, стоит ли нам идти за ней. Он велел оставаться дома, а сам пошел с ней дабы разобраться, что происходит.

Он вернулся только вечером следующего дня. Услышав звук открывающейся входной двери, мы бросились вниз, надеясь застать там обоих родителей. Но вместо этого появился только отец, взъерошенный, изможденный, с угрюмым выражением лица.

Я никогда не забуду, как он смотрел на нас.

– Она стоит в поле, - сказал он. - Там есть и другие люди.

***

Прошло четыре месяца с тех пор, как маму призвали к поклонению.

За это время мы узнали кое-что еще о Божьих «вмешательствах».

«Новые заповеди», как я называл их у себя в голове, оказались следующими:

1. Ты не можешь умереть (от болезней, стихийных бедствий и т. д.)

1. Ты будешь призван к поклонению в свое время.

Соглашусь, что ни одна из этих заповедей не так привлекает внимание, как "Заповеди из прошлого". В конце концов, это не официальное слово Господа, а всего лишь мое прочтение.

«Заповедь 3» пришла ко мне во сне. Шучу, она пришла ко мне во время просмотра видео на Youtube.

Это было обычное видео уличной драки. Два парня на углу улицы по непонятным причинам обмениваются ударами, пока более крупный из них не берет верх, начинает причитать и кричать, затем достает нож и...

Словно лампочка зажглась в его голове, он остановился, поднялся и отстранился от своего соперника.

Парень, получивший взбучку, тоже встал.

А потом они оба просто... пошли. Одной шеренгой, с пустыми выражениями на лицах.

Так вот.

1. Если ты попытаешься убить другого, тебя немедленно призовут к поклонению.

Таков был вывод.

Но что, скажите на милость, на самом деле представляет собой поклонение?

Однажды днем я навестил маму, чтобы лучше понять происходящее.

Место, куда она отправилась, находилось в часе езды от дома, так что в ту первую ночь она, должно быть, проделала многочасовой путь.

Я прибыл на поле, где тысячи людей стояли на равном расстоянии друг от друга - три фута во все стороны. Все они были обращены в одну сторону, головы слегка наклонены к небу, совершенно неподвижно. Совершенно неподвижно.

Казалось, я лавировал по рядам бесконечно долго. Найдя ее наконец, я почувствовал, что мне крупно повезло.

Это был первый раз, когда я увидел ее с тех пор, как она ушла. Мысленно я убеждал себя, что мне незачем было сюда приходить. В конце концов, она должна была вернуться домой со дня на день.

– Мама.

Признаться, я был малость взволнован.

К моему удивлению, несмотря на неподвижную позу и устремленные вверх глаза, ее рот шевельнулся.

– Здравствуй, солнышко.

– Как ты?

– Я в порядке. Я на поклонении.

Похоже, она была не совсем в себе.

– Мам, ты можешь двигаться?

– Я на поклонении, - повторила она.

– Но хочешь ли ты вернуться домой?

Мягкость ее тона не изменилась, но было похоже, что она наделяет свои слова каким-то подтекстом. Пыталась сказать что-то большее.

– Я не могу, родной. - И затем, еще более четко проговаривая слова, - Я думаю, тебе стоит отправиться домой. Возможно ты еще вернешься.

– Но...

– Домой. Поезжай сейчас же, дорогой.

Затем я сказал ей, что люблю ее, и пошел через толпу собравшихся, расположившихся так безупречно. Как на шахматной доске - у каждого было свое место. И мест было много, очень много. Настолько много, что впору было задуматься, какие места однажды займу я сам, мои друзья, папа, старший брат и все, кого я когда-либо любил.

По пути я заметил еще нескольких посетителей. Они выглядели еще более угрюмыми, чем я. Шептали слова одобрения и любви своим близким, слышали ответы, но из уголков рта близких они казались легкими, тихими, отрывистыми, ориентированными на Бога. Как будто они стояли у чьей-то могилы - хотя их родные и близкие были скорее были статуями, нежели надгробиями. Словно память о ком-то давно ушедшем.

Мама не вернулась. Но поклонение скоро закончится, наверняка так и будет. Может быть, еще пара недель, максимум пара месяцев, а потом она вернется домой, и Господь призовет кого-то другого на ее место.

***

1. В поклонении ты не будешь стареть.

«Заповедь 4» стала общеизвестна спустя год.

За это время количество людей, призванных к поклонению, неуклонно росло. Конечно, это был глобальный процесс, так что любой любопытный мог в любой момент посмотреть прямую трансляцию отведенных «мест поклонения» по всему миру и увидеть людей, стоящих ровно, застывших, идеально расставленных, в парках, на пляжах, городских площадях, да мало ли где еще. Каждый город, каждый населенный пункт имел свое место.

Моим местом, как я предполагал, будет то же поле, где была мама, если только оно не заполнится к тому времени, когда подойдет моя очередь, и в этом случае оно вполне могло оказаться в каком-нибудь совершенно случайном и неизвестном месте.

Откровение о том, что старение не наступает, опять же было замечено постоянно уменьшающимся количеством ученых на планете. За пределами мест поклонения жизнь продолжалась более или менее нормально, за исключением последнего, сложного, «смертельного» шага.

«Скорбь поклонения» теперь была настоящим термином - по сути, это опыт потери кого-то ради Бога. В то время еще не был придуман тайный аналог, спрятанный в наших умах, который, как знает Бог, в буквальном смысле этого слова, мы не смели произнести - “страх поклонения”.

Я изо всех сил старался сохранить чистоту своих мыслей. Мне казалось, что мысли о богохульстве, которые я мог держать в семнадцати с небольшим сантиметрах моего мозга - это честная сделка для нашего всемогущего правителя. Это была приятная фантазия - мысль о том, что может существовать место, закуток, где нет божественного радара. Где можно просто быть собой, не опасаясь, что неподчинение ускорит получение билета на ваше особое место на холсте Божьем.

Были и группы поддержки, к одной из них я и присоединился, и именно там мне впервые объяснили, что элемент поклонения «без старения» - один из многих плюсов всей этой истории.

Заповедь 4 не показалась мне утешительной, но тем не менее я улыбался и кивал.

Мир оставался миром, но уже менее реальным. Я ехал в поезде на работу и замечал, что в среднем выражение лиц людей изменилось с усталого и раздраженного на неуловимо угрюмое. Однажды я видел, как женщина сорвалась и начала плакать, и я готов поклясться, что она сказала себе под нос: «Я не хочу уходить». А может, я просто сочиняю.

Кошмары уже не были такими, как раньше. Самый страшный сон, который мне снился, был не тот, в котором меня преследовал убийца или я попадал в бурю, а скорее тот, в котором я замирал на месте, занимаясь чем-то обыденным. В голове раздавался голос. Голос говорил: «Тебя призвали». Ноги начали двигаться сами по себе, и я точно знал, куда иду, даже если не знал, где это находится.

Вздрагивая, я просыпался в своей постели, весь мокрый от пота. И молился, как это ни смешно, чтобы у меня сохранилась возможность контролировать свои действия. Это, а также небольшие моменты, когда я чувствовал случайные подергивания или спазмы в ноге, были убийственными.

А потом прошло четыре года, и, должно быть, около тридцати процентов населения планеты тогда были на поклонении, и мой отец стал прискорбным дополнением к этому собранию.

У нас с братом не было возможности увидеть, как он уходит - в тот день, когда его призвали, он шел по улице. Полагаю, он ходил к механику, а после этого, возможно, у него была назначена физиотерапия. Сейчас это не имеет значения. Мы надеялись до третьего дня его отсутствия.

Поле, на котором стояла мама, было уже заполнено, и к этому моменту в нашем городе было довольно много мест для призванных.

Мы с братом по очереди ходили по разным точкам, чтобы посмотреть, может быть, удастся увидеть нашего папу среди толпы. Безуспешно.

Примерно тогда я начал приходить к мысли о том, какой могла быть «пятая» заповедь. Опять же, это были всего лишь мои догадки, но ощущение каких-либо правил или структуры в это время, как ни странно, успокаивало. Было приятно осознать, какие правила, если они вообще были, существуют.

На самом деле это было лишнее правило, и я уверен, что вы поймете, когда я его четко сформулирую. Эта мысль пришла мне в голову, когда я увидел людей, стоящих на крышах небоскребов, совсем близко к краю, как будто они собираются прыгнуть. А потом... они просто разворачивались.

Или когда я видел людей на мосту, идущих вперемешку с машинами, хотя и весьма механически. И я задавался вопросом: может, я просто циник, а может, у некоторых из пешеходов, идущих среди машин, изначально были скрытые мотивы.

После ошибки брата все стало ясно.

Как-то раз я вошел в его комнату и застал его сидящим за столом с пистолетом, прижатым к виску, рука дрожала, ствол трясся, палец лежал на спусковом крючке.

Я застыл на месте, и, признаюсь, у меня возникла следующая мысль: “Пожалуйста, пожалуйста, Господи, пусть пуля пройдет сквозь его череп. Пусть он умрет.”

Но вместо этого пистолет упал на землю. Его рука перестала дрожать.

Он встал со стула, подошел к шкафу, взяв пальто, надел его.

– Маркус?

– Просто собираюсь отлучиться, - сказал он.

– Чтобы...?

– Поклоняться, - сказал он, как ни в чем не бывало. - Меня призвали.

И он направился к входной двери.

– Маркус, - повторил я, следуя за ним. Но он меня проигнорировал. - Я не собираюсь... я просто спрашиваю из любопытства. - Своими словами я старался не подписывать форму отказа от прав на свободное существование. - Ты вообще можешь контролировать свое тело? Хоть немного?

– Нет, и я собираюсь на поклонение.

– Ты даже не можешь...

– Если бы ты почувствовал зов, он был бы понятен и тебе, а сейчас мне нужно идти.

Я провожал его всю дорогу - пять часов - пока он не занял свое место на расчищенной парковке ныне не существующего парка развлечений, рядом с тысячами мужчин, женщин и детей.

Он ничего не сказал мне по дороге туда, хотя, если честно, я тоже мало что ему сказал.

1. Если ты попытаешься покончить с собой - ты правильно догадался, - тебя немедленно призовут к поклонению.

***

В конце концов, 70% человечества, плюс-минус, сейчас находилось в состоянии поклонения.

Я изо всех сил старался не думать об этом. Стоять неподвижно, повернув голову к небу, застыв телом на недели, месяцы, а в случае моих мамы с папой - на годы.

Это было эгоистично, но я изо всех сил избегал посещения матери. Когда я все же навещал ее, то лишь для того, чтобы обнять, сказать «Я люблю тебя», а затем поспешно уйти. Мне всегда хотелось, чтобы она находилась в состоянии глубокого транса и не могла ответить на приветствие, но вместо этого она неизменно сохраняла ясность ума.

«Я тоже тебя люблю, милый» - говорила она слишком поспешно. Мне становилось не по себе. Быть настолько бодрствующим, настолько осознающим происходящее... Мне это не нравилось. По моим представлениям, поклонение должно было быть блаженным, без усилий, похожим на сон. Однако все свидетельства говорили об обратном.

К чести Господа, казалось, что мы можем говорить о страхе поклонения совершенно открыто. Все группы поддержки, онлайн-сообщества и тому подобное, конечно же, отражали более искреннее отношение людей к происходящему.

Видеоролики на Youtube и клипы в TikTok, рассказывающие о «верном способе побега» - тактике перемещения из этой временной шкалы в другую. Глубокие состояния медитации, которые позволят вам спокойно уйти, не будучи призванными на одну из многочисленных Божьих обителей. И, конечно же, огромное количество видеоэссе, в которых внимательно изучают Господа. Жалобы на существующее положение вещей. Призывы к революции - да что там, к безумствам.

Было два момента, которые запомнились мне - моменты, которые действительно передают дух происходящего.

Первым было последнее видео того парня, который планировал тщательно продуманный побег из своего физического тела в стиле Руба Голдберга. Он облил себя и свою комнату бензином, привязал веревку к лезвию, подвешенному над головой, запустил таймер с отсчетом времени до взрыва. Я одобрил его усилия. В нужный момент он бросил спичку со своего места в угол. Пламя разгорелось, он дернул за веревку, и тогда...

Огонь угас, как только достиг его. Клинок застыл в воздухе. Взрыва так и не произошло (слава Богу, правда, поскольку запись с камеры, которую в конце концов обнаружили и выложили в сеть, была на вес золота), а затем наш друг поднялся со своего места, все еще облитый и охваченный пламенем, и вышел из кадра.

Заповедь 5, мой друг. Заповедь 5.

В другой раз мы смотрели видео крупного стримера, который притворялся, что его « призвали» в прямом эфире на Twitch.

Его лицо становилось безучастным, он вставал со своего места и механически выходил из комнаты. Он проделывал это так много раз, что, когда все произошло по-настоящему, чат несколько часов пребывал в состоянии отрицания.

Уморительный ужас.

Люди все еще работали, все еще цеплялись за рутину, но это было совершенно бессмысленно. Я видел уличных проповедников с мегафоном, которые говорили нам, что «наше время скоро придет». Apple, несмотря на то, что большая часть ее сотрудников навсегда уволилась, все равно умудрялась как-то выпускать новые продукты. Стриминг, однако, в основном состоял из повторов. Видимо, сложно решиться на полный сезон, когда режиссер, ведущий актер, ведущий сценарист и все остальные участники съемок могут в один момент уйти и больше не вернуться.

Меньше людей везде, куда бы вы ни пошли, но в этом был свой смысл. Меньше клиентов и все такое.

Я взял кофе в ближайшем «Старбаксе», где еще оставались сотрудники, и отправился к брату.

Прошло два года. Для меня это было самым трудным. В конце концов, в глубине души я знал, что он не хотел бы, чтобы я его жалел. Но, черт побери, это было так.

Я вернулся на парковку. На ней было гораздо больше людей - казалось, что она заполнена до отказа. Лавируя в пространстве, я наконец добрался до него.

– Привет, - поприветствовал я брата.

– Привет, - ответил он.

– Как дела?

Я видел, как вздымается и опадает его грудь от ровного дыхания. Голова поднята. Глаза обращены вверх.

– Как дела? - спросил я еще раз.

– Я на поклонении, - сказал он.

– Вероятно, скоро придет и мое время. Помоги мне подготовиться.

Он снова промолчал.

– Бро…

Прошло некоторое время, прежде чем он наконец заговорил.

– Знаешь, - сказал он, - больше всего я думаю о том, что какая-то случайная пуля может летать где-то рядом. Просто случайная пуля, выпущенная с расстояния в сотни миль. И она пролетит незамеченной для Божьего радара. И она попадает мне в затылок. И все для меня становится черным. Это моя любимая мысль. Это мечта, которая не дает мне покоя.

Я ничего не сказал - не мог ничего сказать.

– Недавно в груди появилось какое-то чувство, некая уверенность. Это не прекратится.

Казалось, что я попал в ловушку.

– Это будет продолжаться вечно. Никакой смерти. Только поклонение.

Моя рука легла ему на плечо. Пустой жест, на самом деле. Думаю, мне просто нужно было что-то, что помогло бы мне удержаться в вертикальном положении.

– Пожалуйста, найди способ убить меня, - сказал Маркус.

После этих слов мне пришлось уйти.

Кажется, уходя, я услышал, как брат сказал: «Пожалуйста, останься, мне нужно поговорить». А может, мне показалось, а может, я услышал это совершенно отчетливо, но я не хотел об этом задумываться, потому что это заставляло чувствовать себя дерьмом.

Предвзятое отношение к выжившим - очень странное чувство, когда ты все еще находишься на тонущем «Титанике». Конечно, твоя часть корабля еще не затоплена, но ты скоро окажешься там вместе с Лео и его бандой.

***

Кто бы ни вел счет, он уже перестал считать. Почти все ушли.

Это было простое везение, чистое и простое. Тупое везение, что меня еще не призвали.

С момента исчезновения отца я занялся поисками, но можете быть уверены, что после разговора с братом они усилились.

Я подходил ко всему с открытым сердцем и пробовал все, что мог. Особые медитации, заклинания, молитвы Господу о прекращении глобального сеанса поклонения. Я отправлялся по определенным координатам и в города, где, по слухам, люди действительно могли умереть. Мои поездки были безмерно разочаровывающими. Смерти нигде не было.

Старые константы - смерть и налоги.

Новые константы - бессмертие и поклонение.

Я направлялся к своей восьмидесятой или около того отчаянной попытке найти спасение (см.: аннигиляция). Фотография листовки, которой поделились с одной из многочисленных групп типа «Срань господня, мы должны умереть как можно скорее», в которую я входил, подробно описывала церковь, в которой служил преподобный Люсьен Феррер. Он давал высокие обещания относительно своей группы поддержки, которые, я был уверен, он не сможет выполнить, а нижняя часть листовки напоминала финансовую пирамиду: «Присоединяйтесь к сообществу с надежным решением проблемы страха поклонения! Никаких отзывов, потому что у нас 100-процентный процент успеха! Приходите и увидите чудо своими глазами!»

Но... Настали отчаянные времена и все такое.

Я проделал четырехчасовой путь, по дороге замечая многие, многие и многие новые знаковые места, где собрались люди, идеально расставленные друг от друга, обращенные в одну сторону, с наклоненными вверх головами, запертые в вечном восхищении Господом.

Было ощущение, что мое время подходит к концу. Как будто я в любой момент могу остановить машину, выйти из нее и идти по обочине, пока не доберусь до своего места.

И вот я прибыл к месту назначения.

Снаружи церковь выглядела пустынно. Казалось, она давно заброшена. Не знаю, что здесь затеял преподобный Люсьен, но если это был просто розыгрыш, то я попался.

Шагнув внутрь, я сразу почувствовал.

Отсутствие. Отсутствие ощущения Всевышнего в моей груди. Казалось, что связь с творцом оборвалась.

У входа стоял стол с бланком регистрации и ручкой. Я вписал свое имя и время.

Помещение оказалось довольно длинным. Я занял место на скамье. В рядах сидело еще несколько человек, выглядящих так, будто они ждали уже довольно долго.

Через некоторое время к нам вышел мужчина.

– Это займет еще пару часов, но скоро он примет всех вас, - сказал он.

Было такое ощущение, что я нахожусь перед кабинетом врача.

Как и обещал, он не появлялся довольно долго. Время остановилось. Я слышал тиканье часов. Руки лежали на коленях. Только не двигайся непроизвольно, не двигайся непроизвольно...

Он вышел, назвав чье-то имя.

– Томас Гилмор? Томас Гилмор здесь?

И, конечно же, Томас поднялся со своего места и последовал за мужчиной в заднюю комнату.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

– Ева Мерритт? Ева?

– Это я! - Ее рука взлетела вверх. - Это я, - и она пошла к задней комнате.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Я действительно не знал, сколько времени у меня осталось.

– Здесь написано просто Лили, - сказал он, глядя на лист. - Есть тут Лили?

– Она отошла в уборную, - сказал какой-то незнакомец.

– Хорошо. Примем ее, когда она вернется.

И вот уже солнце начало садиться.

Как долго продлится этот прием?

Я не мог выжидать, когда они прикроют лавочку.

Я не смогу прийти завтра.

Я не могу ждать, я блядь не могу...

– Так, здесь есть Джейк Миллер? Джейк...

– Это я! - крик вырвался из моего рта.

И тут я же встал со своего места. В голове мелькнула ужасная мысль, что мое тело развернется само собой, я выйду из церкви и уйду в закат, но вместо этого ноги послушно зашагали по проходу, и вот я уже стоял прямо перед ним.

– В заднюю комнату, - сказал он, и я последовал за ним по довольно запутанному и извилистому пути мимо закрытых дверей, коробок, беспорядка и других коридоров, пока мы не добрались до места. К...

К кабинке для исповеди.

– Мне туда? - спросил я мужчину.

– Туда.

Войдя внутрь я увидел кровавые отблески на стуле.

Кровь. Какое необычное зрелище.

– Присаживайся, не волнуйся о засохшей крови... Все в порядке. Все будет хорошо. Садись, - сказал тот, кто, как я предполагал, был священником, сидевшим по другую сторону перегородки. Я сделал, как он просил.

– Преподобный Люсьен?

Ему потребовалась пара секунд, чтобы ответить

– Ах, да, да. Преподобный Люсьен. Конечно.

– Э-э, - продолжил я, - я никогда раньше не занимался этим... исповедью, но, наверное, вы должны попросить меня исповедаться... в чем-нибудь?

– Да! Пожалуйста, признайся во всем, что у тебя на душе.

Мне потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями.

– Хорошо, да, что ж...

Я услышал звук, как будто что-то вытирают тряпкой, а затем - нарочитый, отдающийся эхом хруст. Он что, ел?

– Так, значит, я видел ваше объявление, точнее, нашел его, и... да, я... страдаю от страха перед поклонением, наверное. Я не хочу совершить богохульство против Господа или что-то в этом роде, но...

Послышался звук еще одного укуса. Господи, какой грубый человек.

– Но... да, не уверен, что хочу... стоять в поле сто лет, поклоняясь, наверное...

– Это не сто лет, - сказал он, громко жуя. - Это навсегда. Вечность. Это был его маленький проект.

– Его маленький… Что?

– Рай на Земле. Вечность. Так всегда было задумано. Чтобы вы все стали единым целым с Владыкой до конца времен. Конечно, он решил появиться, когда собралось побольше народу, не так ли? - сказал он, пережевывая. - Наверное... - мужчина подавил смех, - наверное, не так интересно, когда это кучка гребаных пещерных людишек, верно? Что на счет миллиардов разумных людей? Или десять тысяч пещерных людей? Что бы ты выбрал?

– Простите, а какое это имеет отношение к делу?

– Никакого, совершенно никакого, извини, пожалуйста, продолжай.

– Так, - сказал я, собравшись с мыслями, - и... то есть нет, я думаю, это было оно. Там было написано, что у вас есть верное решение? В вашем объявлении.

– Да, - послышался ответ. - Я могу убить тебя.

– Вы можете убить меня?

– Да. Прямо здесь. Прямо сейчас. Конечно, если тебе нужно время, чтобы подумать, то это будет «нет». А если ты выйдешь из церкви, Бог тут же призовет тебя в свою паству.

– Это... Что? Откуда вы знаете?

– Так каков же твой ответ? Люди ждут, а я занятой парень. Занятой, призанятой Преподобный.

– Я... то есть, ответ был бы «да», но это было бы нарушением Заповеди 3... простите, я думаю, вы не знаете, что это такое. В общем, я стараюсь следить за всем, и заповедь 3 - это мое сокращение для всего, если вы попытаетесь...

Внезапно перегородка опустилась. Нож стремительно вошел в яремную вену.

Я не мог поверить в это.

Кровь хлынула на рубашку, на ноги.

Я задыхался, зрение расплывалось, когда я пытался сфокусироваться на человеке, который нанес удар. В одной руке у него был окровавленный нож, в другой - наполовину съеденное яблоко.

– У нас со Всевышним есть соглашение, - сказал он. - У него есть свое владение, а у меня - свое. Хотя оно гораздо меньше, чем то, к которому я привык.

Голова безвольно опустилась. Глаза запечатлели последний кадр - я сам весь в красном.

– Пожалуйста, - кажется, прозвучало из его уст напоследок.

А потом все погрузилось во тьму.

Свершилось чудо.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Туристы зашли в пещеру и наткнулись на гигантское гнездо сенокосцев.

Я пригласил Елену на танец, когда впервые увидел ее пятнадцать лет назад. Вопреки советам друзей, в то время как мы стояли на подступах к школьному спортзалу, украшенному алыми сердечками и вырезанными из плотной бумаги купидонами для ежегодной вечеринки в честь Дня святого Валентина.

Мы, должно быть, выглядели нелепо в кожаных куртках-бомберах, которые отказывались снимать. Мы старались держаться как можно спокойнее, несмотря на то, что комната была заполнена до отказа другими студентами. В результате тепло тел в сочетании с плохой вентиляцией сделало помещение еще более жарким и влажным, чем вьетнамские джунгли. Все толпились вокруг чаши с пуншем, выпивая стакан за стаканом и отчаянно пытаясь не потерять сознание от теплового удара.

В любое другое время своей жизни я бы с насмешкой отнесся к этой вечеринке и ее посетителям. Крутые парни не танцуют, в конце концов. Вечеринки были для слабых людей без личности. Люди, которых легко впечатлить яркими огнями и громкой музыкой, прикрывающей их от неспособности завязать разговор.

Но в этот момент, когда мои глаза встретились с ее глазами на танцполе, не существовало другого места в этом чертовом мире, где бы я хотел быть. Сам дьявол не смог бы оторвать меня от вновь обретенной красоты происходящего вокруг.

– Куда это ты собрался? - спросил Майкл откуда-то справа.

– Братан? - Уилл схватил меня за левую руку.

– Мне нужно поговорить с той девушкой, - отвечаю я, не отрывая от нее взгляда.

– Которой? - Майкл просканировал комнату, следя за моим взглядом. - С Еленой?

Я слышу, как позади меня смеется Уилл, как будто то, что сказал Майкл, было самой смешной вещью в мире. Вырываю руку из хватки и поворачиваюсь, чтобы взглянуть ему прямо в лицо.

– Не понимаю, что смешного? - рычу я.

– Остынь, - говорит он, улыбаясь и кладя руку мне на плечо, - Ты здесь всего несколько месяцев, так что еще не всех знаешь.

– И что? - рычание переходит в выражение искреннего любопытства.

– Так вот, - подхватывает разговор Майкл - Это Елена Доминго, и ты зря тратишь свое время.

– Почему? - поворачиваюсь я, чтобы сосредоточить на нем все свое внимание.

– Потому что она неприступна, вот почему! - Он пожимает плечами - Каждый парень в школе пытался подцепить ее в какой-то момент, начиная с седьмого класса, и потерпел неудачу. - Половником он наливает еще одну чашку пунша и протягивает ее мне. - Мы пытаемся избавить тебя от унижения.

Я беру чашку, а он продолжает.

– А вон та Саманта в платье с глубоким вырезом... Она на тебя запала. Легкая добыча.

Я смотрю на Саманту, которая действительно разглядывает меня среди своих друзей, поправляя свои светлые волосы и улыбаясь.

– Не интересно. - Говорю я и одним залпом выпиваю стакан. - Увидимся позже, ребята.

Бросаю стакан через плечо и направляюсь к Елене.

– Не говори, что мы тебя не предупреждали! - окликает меня сзади один из них. Музыка заглушает голоса с каждым шагом, который приближает меня к ней, делая невозможным различить их. Впрочем, меня это и не волнует. Чем ближе я подходил к ней, тем сильнее порхали бабочки в моем животе, переполняя меня эмоциями.

В воздухе висел тяжелый запах одеколона, которым мальчики-подростки, похоже, заменяют ванну. Жара, с которой я боролся всего несколько секунд назад, сменилась ощущением холода. Руки замерзли, так как большая часть крови прилила к сердцу, чтобы помочь ему биться в груди.

К тому моменту у меня уже было несколько девушек, но, судя по тому, как кружилась моя голова, она могла быть первой, на кого я положил глаз.

Красота - это скорее барьер, чем приглашение, и противоположный магнетизм, который она излучала, сигнализировал каждой клетке моего тела, что нужно бежать, прятаться, что я ее не заслуживаю. Впервые за всю свою самозабвенную жизнь я почувствовал себя недостойным чего-то.

С трудом сглатываю, глядя на нее. Завороженно смотрю на черные волосы, ниспадающие на ее плечи. Тихо молю Бога о том, что если она примет мое приглашение, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать лучшим для нее.

Должно быть, в какой-то другой жизни я сделал что-то, что порадовало его, потому что, к моему изумлению, она приняла приглашение. Я смотрел, как мои друзья стоят там, где я их оставил, с открытыми ртами, пока я вел девушку за руку на танцпол. Только что началась какая-то спокойная мелодия, которую я и по сей день не могу вспомнить, скорее всего, потому, что я сосредоточился на том, чтобы коленки не подкосились.

Я опустил взгляд на руку, которую собирался положить ей на талию, и остановился, чтобы убедиться, что она не запачкана. Забавная привычка, которой я придерживаюсь уже 15 лет. Прижимаясь к ней, пока мы раскачивались, я смотрел в ее глаза, как будто она видела меня насквозь, и все, что я мог сделать - это вернуть ей улыбку, потому что слова меня бы точно подвели.

Именно об этом я вспоминал, пока она смотрела на меня со всей любовью, какая только есть в мире. Держа ее на руках, я вытер окровавленную руку о рубашку, чтобы не испачкать ее еще больше. Магнум, из которого я выстрелил ей в грудь, бессильно валялся на полу, напоминая о том, что прошедшие мгновения были реальностью.

Она вытерла слезы с моего лица и улыбнулась сквозь сбивчивое дыхание.

Это я должен был умереть.

Рак - это чертовски неприятно, если о нем вам говорит врач. Это обычное слово, которое почти каждый человек слышит в разных контекстах в тот или иной промежуток времени. Но только когда его произносят в форме диагноза, ты по-настоящему понимаешь всю его серьезность. Все слова, произнесенные врачом до этого, и все последующие были неразборчивы, но рак звучит громко и отчетливо.

Я наблюдал как она готовит ужин через кухонное окно, когда вернулся с приема. Не знаю, сколько времени я простоял на улице под снегопадом, но, должно быть, долго, потому что она подошла к телефону, лежавшему на стойке, чтобы позвонить мне.

Куртку я оставил где-то в больнице, так как вышел оттуда в оцепенении. Белая футболка, в которую был одет, стала прозрачной, прилипая к мокрому телу, обнажая покрасневшую кожу, которая приближалась к обморожению. В заднем кармане зазвонил телефон, и она наконец подняла глаза, наконец-то заметив меня.

Входная дверь распахнулась, и она бросилась ко мне. Увидев, как она снимает свитер, чтобы накинуть его на мои плечи, все эмоции, которые я подавлял, нахлынули волной.

Я упал на колени и зарыдал в ее объятиях, пока она гладила мои волосы. На губах ощущался вкус соли, и я не мог понять, ее это слезы или мои.

Из всего, что я ей сказал, помню только «поджелудочная железа» и « прости».

– Я люблю тебя! - это все, что прозвучало в ответ.

Последовавшие за этим дни были самыми мрачными в моей жизни. Трудно сказать любви всей своей жизни, что ты умираешь. Еще труднее сказать, что ты отказываешься от лечения.

Я не мог смириться с мыслью о химиотерапии. Не только из-за мучений, которые это причинит моему телу, но и из-за бремени, которое придется нести Елене. Процент успеха был так мал, что казалось, это только продлит ее страдания.

Она плакала, кричала, обвиняла меня в том, что я добровольно бросаю ее, и единственное, что, казалось, возвращало ее назад - это заключить ее в свои объятия, пока все не утихнет.

– Не оставляй меня, - умоляюще шептала она, - пообещай, что будешь бороться.

– Мне не нужно бороться, - шептал я, целуя ее и терзая свое разбитое сердце. - Я уже победил.

В те дни она не отходила от меня ни на шаг. Мы проводили каждое свободное мгновение, прижавшись друг к другу в постели, вдыхая друг друга. Внешний мир и его обитатели перестали для нас существовать. Каждый день, когда я открывал глаза, я вздыхал с облегчением, что могу снова увидеть ее.

В последующие дни Елену охватило наваждение. Она ждала, пока я усну, чтобы без устали листать книги и без устали искать в Интернете все, что можно сделать для моего спасения.

Мне было больно видеть ее в таком состоянии, но это занимало все ее время. Каждая минута, проведенная за чтением, была спасением от слез, так что в каком-то смысле я был благодарен ей за это.

Один день, проведенный без нее за несколько месяцев после постановки диагноза, был страшнее самой болезни. Проснувшись в одиночестве, я в панике шарил руками по кровати, пытаясь найти ее под одеялом. Все, что я нашел в ответ на свои усилия - это написанную от руки записку, которую она оставила на своей подушке.

Мне нужно кое-что сделать.

Скоро вернусь.

Бесконечно люблю тебя, Джеймс.

Твоя Елена.

Схватив телефон с тумбочки, я тут же позвонил ей. Звонок сразу же ушел на голосовую почту.

Когда мои ноги коснулись пола, я приготовился к головокружению, которое мучило меня несколько недель. Но его не было. Зайдя в ванную, я мельком взглянул на себя в зеркало. Сегодня я выглядел хорошо, и это заставило меня улыбнуться. Желтуха, окрасившая мою кожу, казалось, была несколько приглушена, и я проклинал свою удачу, что единственный раз, когда Елены не было рядом, стал первым днем, когда ей не нужно было растирать мне спину, поскольку меня рвало только желчью, как и каждое утро.

В душе я мурлыкал песню Билли Джоэла и даже напевал в бутылочку шампуня. Вытираясь, я все еще напевал, все еще улыбался. Чувство голода застало врасплох. Я так привык насильно кормить себя почти ничем, чтобы оставаться в живых, а потом все это возвращалось обратно в виде приступов тошноты, что почти забыл, как это - жаждать еды. Когда умираешь, поражаешься, как много радости доставляют самые незначительные вещи.

Сегодня хороший день.

Я продолжил свое выступление на кухне, жаря яичницу с беконом. Выпив стакан апельсинового сока, я отправил два куска хлеба в тостер, а затем съел каждый кусочек, несмотря на протесты желудка, который стал настолько мал от недостатка питания, что требовал, чтобы я прилег, пока он справляется с нагрузкой.

Я смеялся над этим ощущением и продолжал веселиться, пока не задремал.

Проснулся я от того, что Елена сидела на полу рядом со мной. Мое сердце заколотилось, как всегда при виде ее.

– Ты в порядке? - сказала она, глядя на меня.

– Сбежала к своим любовникам? - ухмыльнулся я.

Вместо того чтобы смягчиться, как это обычно происходило, когда я говорил что-то нелепое, ее лицо исказилось, и я увидел, как слезы из ее глаз потекли к подбородку. Я приподнялся и обхватил ее лицо обеими руками.

– Что случилось? - прошептал я.

– Ты в порядке? - повторила она, обнимая меня за шею и уткнувшись лицом в мое плечо. - Ты в порядке?

– Я в порядке - говорю я, тяжело дыша, растворяясь в ее объятиях. - Я в порядке.

Мы просто сидели там и повторяли этот обмен словами сквозь слезы и дрожь, пока дневной свет не сменился темнотой.

Похоже, слово «чудо» имеет тот же эффект, что и слово «рак», когда его произносит врач. Потому что это было единственное слово, которое я уловил в его кабинете во время приема. Слово «рак» прозвучало еще раз, но на этот раз за ним последовало слово «отступил».

Пожав доктору руку, я встал, чтобы уйти, и, уже подойдя к двери, услышал, как он сказал мне, что у меня, должно быть, есть ангел-хранитель, который присматривает за мной. Моя рука так и осталась протянутой к дверной ручке, пока я думал, что ответить.

– Это моя жена, - это все, что я смог выговорить.

За все приходится платить. Ничто не дается бесплатно.

Выздоровление было стремительным. Уже через несколько дней после того, как я обрел новую жизнь, тело, разрушенное болезнью, казалось, вернулось в прежнее состояние. А возможно, и лучше.

При каждом удобном случае я приподнимал Елену за талию. Привычка, которой мне ужасно не хватало, пока я был слишком слаб, чтобы поднять даже себя.

Я любил ее физически и эмоционально каждую секунду.

Я поклялся себе, что эту новую жизнь, которую Вселенная сочла нужным подарить мне, я проведу, заботясь и оберегая ее. В течение года я выполнял это обещание. Однако после этого все закончилось провалом.

Мы отмечали годовщину моей ремиссии с бутылкой шампанского, когда пришло ее время возвращать долг.

Алкоголь разогрел нас и привел к желаемому эффекту - мы стали легкомысленными и игривыми. Она поднялась с ковра и направилась к холодильнику за новой бутылочкой шампанского, а я тщетно пытался схватить ее за руку, чтобы остановить и притянуть к себе.

– Черт возьми, женщина, вернись и будь со мной! - взывал я к ней.

– Терпение - это добродетель, – ответила она, очаровательно склонив голову набок, и зашагала спиной вперед. Моя безразмерная футболка, в которую она была одета, развевалась на ее голых ногах, сводя меня с ума.

– Ни одна из моих… - пробормотал я себе под нос, когда она скрылась на кухне. Я уткнулся лицом в ковер и издал стон разочарования. Даже спустя столько лет она привлекала меня так же сильно, как и в подростковом возрасте.

Звук бьющегося стекла, донесшийся со стороны кухни, заставил меня приподняться на локтях и крикнуть, все ли с ней в порядке. Но ответа я не получил.

– Я же говорил, что тебе нужно было остаться со мной! - усмехнулся я, поднимаясь на ноги. - Осторожно там со стеклом, - предупреждаю я, сворачивая за угол.

Она стояла спиной ко мне в луже игристого вина. Ее руки двигались по телу, словно она что-то ощупывала.

– Детка? - спрашиваю я, протягивая руку, чтобы дотронуться до ее плеча, не забывая об осколках бутылки, которыми был усыпан пол.

Рука так и не достигла цели, потому что она быстро повернулась, чтобы встретиться со мной взглядом, остановив меня на месте.

– Приветик, Джейми, - сказала она, закрывая глаза и делая глубокий вдох. - Не желаешь потискать эти сиськи? - Улыбаясь, она оголила грудь, причем это произошло так быстро, что я едва ли мог быть уверен, что успел что-либо увидеть. - Хотя думаю, тебе это не нужно, - продолжила она, - ты все о них знаешь.

Ее руки забрались под футболку, обхватив грудь и обнажив живот.

– Позволь признаться, я щупал кучу разных сисек, но, черт возьми... вот эти? - Она сжала их и хмыкнула - Это просто нечто!

Не знаю, что меня больше шокировало. Поведение, манера общения или тот факт, что она назвала меня Джейми - именем, которое она никогда не использовала.

Мой защитный механизм от страха - это гнев, поэтому я дотянулся до нее, схватил за руки, лежащие на груди, и опускаю их вниз.

– Прекрати, Елена, - говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Оууу, большой, сильный, мужественный Джейми. - Она смеется, передразнивая мой тон голоса. - Теперь я понимаю, почему все девушки в тебя влюбляются.

Она вырывается из моей хватки и толкает с силой мужчины, что застает меня врасплох, и я выбрасываю ногу назад, чтобы не упасть.

Я смотрю, как она идет к набору ножей, стоящему на столешнице, и берет самый большой из верхнего ряда.

– Что ты делаешь, Елена? - спрашиваю я, напряженно наблюдая за ней.

– Елена! Елена! Елена! - продолжает насмехаться она, - Знаешь, для красивого задумчивого мужчины ты произносишь ее имя, как сопливая сучка! - Она переносит вес на левое бедро и кладет палец на кончик ножа.

– Опусти его! - говорю я, делая шаг вперед.

– Еще один шаг, Джейми, и я отрежу этот милый пальчик. - Звериный оскал в ее глазах возвращается и исчезает в одно мгновение.

– Хорошо, - отвечаю я пораженно, - просто успокойся.

Выставляю обе руки перед собой, чтобы она могла их видеть, и паника охватывает меня.

– Ах, черт, я передумал, - говорит она, вгоняя лезвие в палец и почти полностью отрывая ноготь.

– Нет! - кричу я, наблюдая, как кровь из раны начинает стекать по ее руке, когда она поднимает ее к лампе на потолке.

– Ооой… - Она смеется, зачарованно глядя на кровь. - Будет немножечко щипать.

Это переходило все границы. Воспользовавшись её секундным замешательством, я делаю выпад в сторону ножа. Но это была ошибка.

Ответная реакция была настолько быстрой, что я едва успел почувствовать, как лезвие вонзилось в мою ладонь. Зажав рану, я, пятясь, избежал повторного удара.

– О, куда это ты собрался, Джеймс? - Ее голос стал еще ниже, чем прежде. - Не уходи, мы только начали веселиться.

Последнее слово прозвучало так тихо, как будто его произносили в замедленной съемке. Трудно описать то, что я видел в ней в виде отдельных вспышек. Все менялось с каждой секундой. В одном случае это была моя Елена, сжимающая нож, в другом - то, что можно описать только как антропоморфное животное. Оно стояло на задних лапах, но редкая шерсть на его крупном теле напоминала скорее зверя, пораженного лишаем, чем человека. Неровный прикус выдавал кривые клыки. Неизменными оставались только глаза.

– Кто ты? - выдохнул я.

– Вот так сразу к делу, да? - Он делает шаг вперед, а я отступаю на шаг назад. - Никакого ужина, никаких танцев? Никаких прелюдий, сразу в киску! Уважуха!

Осколок стекла впивается в ступню во время моего отступления и я вскрикиваю. Не рассчитав расстояние до обеденного стула позади себя, я спотыкаюсь и падаю ударяясь головой о стену.

– Ах да, ты же любитель песен, - говорит он, ускоряя шаг. - Фанат Билли Джоэла, если я правильно помню. - Он уже в нескольких футах от меня. - Давай споем?

Я упираюсь рукой в стену позади себя, пытаясь использовать ее как рычаг, чтобы встать.

– И она пообещает тебе больше, чем сад Эдема! - Напевает он своим отвратительным голосом, сокращая расстояние между нами и опускаясь на колени, прижимая мою ладонь к стене, не давая мне возможности пошевелиться, а второй рукой подносит кончик ножа к моему глазу и с хирургической точностью проводит по щеке, смеясь, когда я вздрагиваю. - Вот так! А потом она небрежно порежет тебя и будет смеяться, пока ты истекаешь кровью! - кричит он мне в лицо с придыханием, пахнущим гнилью, а его звериная морда ни на секунду не исчезает. - Прими это, Джейми! - произнес он в замедленном темпе так громко, что у меня зазвенело в ушах.

Затем я зарычал в агонии, от того, что нож пронзил мою ладонь пригвождая ее к стене.

– Ооо! - прорычал он, продолжая напевать в такт моему крику, похоже, довольный моим вкладом в песню.

– Да кто ты, блядь, такой? - завопила я, - Чего ты хочешь?

Меня охватила неистовая дрожь.

– Ох, ох, ох, Джейми, пожалуйста, не надо так волноваться. - С этими словами он целует меня в лоб, - В конце концов, нельзя так разговаривать с парнем, который спас тебе жизнь.

– Где, блядь, Елена? - Я больше не в состоянии контролировать свои эмоции. - Если ты причинишь ей вред, клянусь богом, я убью тебя!

– Воу, а в тебе есть искра! - Он насмешливо вздрагивает. - Но все же, где мои манеры? Меня зовут Мальфас. - Он приподнимает невидимую шляпу.

– Оставь мою жену в покое! - шиплю я.

Он втягивает воздух сквозь зубы.

– Пожалуй моим ответом будет „нет“, здоровяк, - и невинно пожимает плечами. - Видишь ли, у нас с твоей милой женушкой есть соглашение, - улыбается он, - Так сказать, контракт.

– Чушь собачья, - только и смог выдавить я, - Контракты можно разорвать, забирай меня!

– О, я бы с радостью, я действительно очень супер-пупер за, - теперь он сидит на полу лицом ко мне, скрестив свои грязные ноги, как ребенок в начальной школе, - Но наша маленькая Елена здесь не просто симпатичная мордашка, - он хлопает в ладоши, снова превращаясь в мою жену, жестикулируя ее телом, - На самом деле это особый пункт нашего соглашения.

Я ошеломленно смотрю на него, надеясь, что смогу проснуться от этого кошмара.

– Твоя жизнь за ее душу. - Говорит он, возвращаясь к демонскому облику. - Не волнуйся, я не монстр, я предложил ей действительно хорошую сделку!

Лицо Елены на мгновение проступает, но уже не похоже на ту женщину, на которой я женился. Оно все быстрее скакало туда-сюда от красавицы к чудовищу, как в плохо смонтированном фильме.

– Я даже дал ей один год бесплатно, чтобы она могла насладиться жизнью, прежде чем я возьму бразды правления в свои руки. - Он зажимает мое лицо между большим и указательным пальцами. - Разве ты не считаешь меня хорошим парнем?

– Иди в жопу, - пробормотал я сквозь разбитые губы.

Он игнорирует меня, как будто я ничего не сказал.

– И в довершение всего я позволяю ей дожить до конца ее естественной жизни. Он поднимается на ноги так, что я теперь смотрю на него с пола. - Так что вы должны меня благодарить! Черт, позвольте протянуть тебе руку помощи, - и протягивает правую руку, как будто хочет, чтобы я ее пожал. Шутка, конечно, в том, что моя правая рука приколота к стене и совершенно неподвижна.

– Смотри, 6 дней в неделю она твоя. Но каждый 6-й день в неделе она моя. Скажем, в 6 часов, чтобы завершить троицу! - говорит он, заливаясь смехом над собственной шуткой. - Нам придется разделить твою женушку, маленький рогоносец. - Он опускает протянутую руку и смотрит на нее, пожимая плечами.

- Покеда, милый, к ужину не жди, - говорит он, уходя в облике Елены, помахав рукой напоследок, - Надо кое-куда сходить, людей повидать, ты же понимаешь, да?

– Подожди, - умоляю я, судорожно пытаясь вынуть нож из руки, чтобы освободиться из заточения, - Пожалуйста, забери меня! - Я слышу, как за ним закрывается входная дверь. - Забери меня! - повторяю я в отчаянии, но безрезультатно.

Нож не поддавался еще 24 часа. Кровь из раны уже начала приобретать коричневый оттенок, пропитывая все от стены до пола. Процесс заживления, казалось, хотел просто продолжать и встроить сталь в мое тело, потому что свернувшаяся кровь вокруг места удара была густой, как сироп. Целый день и ночь я бессильно лежал на полу, борясь с оковами, не в силах поверить, что гипсокартон способен удерживать нож с такой силой. Должно быть, демон позаботился о том, чтобы он оставался на месте.

Я уже засыпал, когда адреналин схлынул из моего организма, но звук скрипящей входной двери разбудил меня. Страх завладел разумом, и все, что я мог сделать - это постараться стать как можно меньше, поскольку шаги становились все громче.

– Джеймс! - вскрикнула Елена увидев меня, и я ответил ей аналогичным восклицанием. На ней была та же рубашка, в которой она уходила, но разорванная и залитая кровью. Подбежав ко мне, она с удивительной легкостью вынула нож. Пожалуй, я поморщился больше от того, что рука затекла от долгого нахождения в неудобной позе, нежели от того что из нее достали лезвие.

– Ты в порядке? - сказал я сквозь сдавленные вздохи, обнимая ее одной рукой.

– В порядке, - прошептала она сквозь слезы.

И второй раз в жизни мы сидели и обменивались словами сквозь дрожь. Только на этот раз до тех пор, пока темнота не сменилась днем.

Шли недели, я пытался убедить ее рассказать, как ей удалось вызвать демона. Она не хотела.

Я пытался убедить ее умолять и просить изменить выбор между моей душой и ее. Она не согласилась.

Я пытался уверить ее, что у нас все получится. Она не смогла.

Проклятие ее в том, что она помнит все безобразия, которые Мальфас творит в период своего господства. Она почти ничего не рассказывает мне, чтобы уберечь меня. Лишь упоминает, что у него есть склонность к детям.

Он сильнее меня, и, чтобы я ни делал, я никогда не смогу помешать ему уйти. Я всегда нахожу себя в крови и прикованным к чему-то новому, тщетно умоляя забрать меня вместо Елены.

Все, что я могу сделать - это обнять ее, когда она возвращается сломленная и раздавленная. Я умоляю ее продолжать борьбу, и ее реакция всегда повторяет мою собственную, когда она просила того же самого. Она уже победила.

Сегодня был еще один шестой день, и она заметно дрожала в ожидании.

– Я не могу сделать это снова. - Сказала она мне со страданием в голосе.

– Знаю, - ответил я, прижимаясь к ней сильнее, морщась от различных ран, нанесенных мне Мальфасом за прошлые недели, пока она лежала на диване в моих объятиях. Все мое тело ныло.

На часах 5:50.

– Я так тебя люблю! - Сказал я и поцеловал любимую в губы, борясь с подступившим комом в горле.

– Будь хорошим парнем, - улыбаясь, говорит она.

5:55

– Ты помнишь песню, под которую мы танцевали? - спрашиваю я.

– Конечно, - отвечает она, - “Небеса” Эрика Клэптона.

Не найдя слов, я киваю и вспоминаю, как все было. Мы сидим в тишине, а слова песни звучат у нас в голове, на мгновение перенося нас в ту ночь, когда мы впервые обняли друг друга много лет назад. Сейчас мы чувствуем друг друга так же, как и тогда.

Отчасти улыбаясь, отчасти плача.

– Ты - лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. - Говорю я, с трудом сдерживая слезы, - И я бы повторил все это снова.

– Я тоже. - Самая красивая женщина, на которую я когда-либо смотрел, невинно улыбнулась мне, и даже в это мгновение я не мог поверить, что она могла полюбить такого мужчину, как я.

В 5:59 я нажал на курок.

В ушах зазвенело от грохота, в воздухе повис сизый дым, а рубашка насквозь промокла.

Я целовал ее, пока она утирала слезы с моих глаз, и заревел во всю мощь своих легких, когда она наконец потеряла сознание.

6:00

– Тупой ты ублюдок! - хрипло проговорил Мальфас. - Ты ее ни от чего не спас! - закашлялся он кровью, - Она могла бы быть твоей 6 дней в неделю, идиот. Теперь у тебя не останется ничего, потому что я заберу ее с собой.

Дыхание затихло, а вместе с ним исчез и Мальфас. Я поднялся с дивана и пошел наверх по лестнице с Еленой на руках, несмотря на боль, которая пронзала меня, как молния. Осторожно положил ее на кровать, которую мы делили долгие годы. Сняв с нее одежду, я протер рану теплым полотенцем, смоченным в спирте. Не могу объяснить, почему я так старался продезинфицировать ее, ведь я не питал иллюзий, что она оживет. Или почему я решил перевязать рану и облачить ее в любимый белый халат. Не было никакого смысла в укутывании ее в простыни, как будто она спала. Я просто не мог оставить все как есть.

По крайней мере, до тех пор, пока я дышу.

Я покинул наш дом, прихрамывая, с определенной целью. Нелегко найти грех, который был бы повсеместно осуждаем. В некоторых случаях Стоики считали самоубийство благородным поступком, и я не знаю, по правилам какой религии я играю. Я остановился на убийстве, но даже в этом случае не все убийства осуждаются одинаково. Лишение жизни больного или пожилого человека может рассматриваться как милосердие. Лишение жизни преступника - правосудием. Чтобы быть по-настоящему чудовищным, достаточно отнять невинную жизнь.

Содрогаясь, я стоял в детской комнате больницы, куда пробрался, держа подушку над своей жертвой. Я просил прощения у человека, слишком юного, чтобы понять меня. Подушка, которую я держал в руках, была больше, чем он сам.

Когда все было кончено, я изверг содержимое своего желудка, как будто все еще был болен раком. В какой-то степени так оно и есть.

Выбежав из больницы, я услышал полицейские сирены. Санитару, который пытался остановить меня под аккомпанемент воплей женщин, в ближайшие месяцы не придется пользоваться своей челюстью, если он, вообще, поправится.

Этот пост - моя исповедь. Я пишу ее здесь, вероятно, потому, что это единственное место, где мне поверят.

Я не жду от вас прощения, потому что я его не прошу. Я совершенно не раскаиваюсь, потому что мне приходится быть таким.

Только сейчас я вернулся домой, оставив машину на подъездной дорожке. Медленно шагая с вытянутыми руками, глубоко вдыхая ночной прохладный воздух, я переступил порог дома.

Я забрался на кровать, где оставил свою женщину. Поцеловав в глаза, я обхватил ее руками, и они останутся там, пока их насильно не уберут. Револьвер, который я подобрал с пола по дороге в комнату, почти музыкально щелкнул затвором.

Я не смог спасти ее из глубин ада, но будь я проклят, если она отправится туда одна.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я никогда не понимал ее увлечения. С какой стати позволять себе погружаться в недра земли, когда можно, ну не знаю, дышать свежим воздухом? Смотреть на небо? Двигаться, ходить?

Инцидент с пещерой Ореховой Путти был одной из многих историй, которые запали мне в душу, и мне было неприятно осознавать, что она где-то там, практически заживо погребенная, исследует какой-то богом забытый туннель. Мне было неприятно осознавать, что любая встреча с ней может стать последней. Я умолял ее выбрать какое-нибудь другое хобби, не столь рискованное. Но она отказывалась.

Она всегда так страстно рассказывала о том, как это захватывающе. «Когда ты там, внизу, Джуд, - начинала она, и я не знал, завидовать ли ее смелости или презирать ее беспечность, - когда ты там, внизу, ты двигаешься по-другому. Ты думаешь по-другому. Ты уже не ты, а кто-то более ловкий и безмятежный; твоя кожа плавно скользит по камням, через нутро горы. Это что-то древнее и полное жизни. Время просто останавливается, и твое сердце бьется в такт воде, капающей со стен, твои глаза расширяются и вбирают в себя темноту. И ничто, ничто не сравнится с первым глотком свежего воздуха, когда ты оказываешься на поверхности».

Каждый раз, когда она пыталась переубедить меня, я останавливал ее.

– Это ужасно. Тебя, по сути, съедают горы и ты надеешься, что они будут достаточно добры, чтобы выплюнуть тебя обратно. От всех этих тесных пространств у меня мурашки по коже. Представь, что ты не можешь сделать глубокий вдох, потому что какая-то стена давит на тебя. Я бы умерла.

В прошлом месяце она не умолкала, рассказывая о новой системе пещер, которую обнаружила где-то на севере. Она сказала, что до нее 5 часов езды.

– Не могу поверить, что я никогда не знала об этом! Это было так близко от нас, все это время.

У меня свело живот от одной мысли, что она снова отправится в одно из этих «приключений».

– Знаешь, есть и более приятные способы провести время.

– Чушь собачья, - рассмеялась она. - Слушай, со мной все будет в порядке. Я не глупая. Я бы не стала этого делать, если бы сомневалась, что не вернусь. Как-нибудь поезжай со мной.

Я поспешно отказалась, а она лишь ухмыльнулась и покачала головой. Если она на что-то решалась, ничто не могло ее остановить.

Она прислала мне несколько смс с новостями вроде «осталось 2 часа» или фотографией входа в пещеру, но потом все прекратилось. Я привыкла давать ей возможность заниматься своими делами и просто ждать, пока она сама не свяжется со мной, и со временем перестала сильно волноваться каждый раз, когда она на какое-то время пропадала из поля зрения. Я знала, что у нее там нет сигнала. Я понимала, что нужно просто ждать.

Последнее сообщение она прислала мне около 10 утра. Была уже полночь, и, когда я попыталась заснуть, что-то не давало мне покоя.

Я продолжала видеть ее, когда закрывала глаза, представляла ее там, внизу, погребенную под камнями. Я крутилась и переворачивалась в своей постели так же, как она, там, глубоко под землей. Одежда на мне была мокрой от пота, и я надеялась, что она просто забыла сообщить мне, что вышла из пещеры.

В какой-то момент телефон пиликнул. Я поднялась и посмотрела на время - было чуть больше трех часов ночи.

Это было потрясающе.

Я протерла глаза и почувствовала, как тяжесть свалилась с плеч. Слава Богу.

Напечатав какой-то поверхностный ответ, я наконец-то уснула.

На следующий день она вернулась домой. Сначала я ее не узнала. У нее были более выразительные скулы, она не помылась - вся в грязи и пахла гнилью. Ее глаза были полны жизни, перебегали с одного места на другое, а руки не могли усидеть на месте.

Она почти не говорила. Не знаю, в чем дело, но я предположила, что там произошло что-то такое, что напугало ее настолько, что она передумала. Я почувствовала облегчение - возможно, она пережила достаточно близких к смерти событий, чтобы наконец завязать с этим.

В тот день я оставалась в своей комнате и в основном работала. Несколько раз я слышала, как она ходит по дому, заглядывает в ящики и шкафы, хлопает дверцами. В какой-то момент она затихла, и в коридоре воцарилась тишина.

Я сидела за своим столом и работала за ноутбуком. Мне была видна покосившаяся дверь моей спальни, ведущая в темную прихожую, и часть одной из наших напольных белых ламп. Я была сосредоточена на экране, поэтому все остальное было расплывчатым, просто какие-то формы и цвета, смешивающиеся друг с другом. Не то чтобы я обращала внимание на фон. Где-то в районе двух часов ночи я решила лечь спать. Бросив взгляд на коридор, кое-что привлекло мое внимание.

Белой, размытой формы лампы там больше не было. Неужели она... переставила ее?

Приоткрыв дверь пошире, я выглянула в коридор. Лампа стояла на своем обычном месте, которое никогда не было видно с моего стола. У меня немного щипало глаза от монитора, и я понимала, что мое зрение порядком подсело, но я могла бы поклясться, что видела что-то белое и неподвижное через щель в двери. Я даже предположила, что это была лампа, потому что она стояла там уже несколько часов.

Хотя, если подумать, лампа была не такой уж высокой.

Я даже не знаю, что об этом думать, но сейчас, когда я это пишу, у меня комок в горле. Так странно, что чаще всего человеческий разум не воспринимает необычные вещи как необычные и отмахивается от них словно от обыденных. Сколько раз я видела что-то в уголке обзора и просто принимала это за какой-то предмет, например растение или пальто, хотя это было не так? Это заставило меня понять, насколько мы глупы как человеческие существа. Если кто-то хочет наблюдать за нами, он может делать это сколько угодно, и мы не узнаем, пока он сам этого не захочет.

Я повернула голову в сторону комнаты сестры. Дверь была закрыта. Интересно, спит ли она?

Осторожно, на цыпочках, я подошла к ее двери и осторожно повернула ручку.

– Эй? - прошептала я.

Она сидела, скрестив ноги, на кровати в темноте. Ничего не делая.

– Эм, ты... наблюдала за мной?

– Наблюдала за тобой?

– Да, мне показалось, что я видела...

Она просто смотрела на меня, потом ее взгляд скользнул к неподвижной точке позади меня. Она следила за чем-то глазами. Едва не свернув себе шею, я повернулась, чтобы посмотреть, на что она смотрит. Но там ничего не было.

– Эм, ты в порядке? Как тебе пещерная система? Тебе... было интересно?

– Там все по-другому.

– Да... я знаю. Там... темно. И сыро. И тесно.

– Нет.

Ее голос был хриплым. Она изучала свои руки, поворачивая их снова и снова.

– Послушай, мне не нравится то, что ты делаешь. Это просто нелепо, и я не понимаю, может, ты просто хочешь, чтобы я испугалась, и это один из тех розыгрышей. Если ты не расскажешь мне, что ты там увидела, я просто сочту, что ты врешь, чтобы привлечь внимание. Иногда быть твоей сестрой очень утомительно.

У нее расширились зрачки, она все еще была сосредоточена на своих руках. Какое-то время я думала, что сестра намеренно игнорирует меня, пока она не начала кашлять. Кашель становился все более отчетливым и сдержанным, пока я не поняла, что в какой-то момент он перешел в смех, который звучал болезненно. Она улыбнулась мне, но ее глаза были пусты.

Затем она пробормотала что-то, от чего у меня по позвоночнику побежали мурашки.

Она выплюнула слова так быстро, что в течение минуты я не могла понять, что она сказала.

Мы замолчали и просто смотрели друг на друга. Я не знала, что ответить, и начала сомневаться, стоит ли продолжать разговор.

– Ты устала. Лучше немного отдохни», - начала я, но меня прервали.

– Ты должна пойти со мной, Джуд.

– Куда?

– Ты должна пойти со мной и спуститься под землю.

В груди все сжалось, а в глазах поплыло.

– Остановись.

Она просто смотрела на меня. Затем ее взгляд переместился в сторону, на окно в конце коридора. Я замерла, но прежде чем я успела повернуться, чтобы посмотреть на улицу, Джуд быстро встала и перекрыла мне обзор. Подбежав к окну, она задернула шторы.

– Зачем ты это сделала?

– Все в порядке. Спокойной ночи.

После этого она ушла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Отдернув шторы, я всмотрелась в темноту, ища, что бы она там ни увидела.

Улица была пуста, не считая машины и черного мусорного бака. Несколько кустов. Дом моего соседа. Велосипед, уличные фонари.

Когда я вошла в свою комнату, в голове мелькнула одна мысль. Все произошло в течение нескольких секунд, но этого хватило, чтобы вывести меня из себя.

Мы выносим мусорные баки только по вторникам, когда их забирает мусоровоз.

Сегодня пятница.

Я снова отдернула шторы, но черного мусорного бака там уже не было. Но я даже не была уверена, что это был именно он. Когда видишь, что что-то не так, разум автоматически привязывает это к чему-то рациональному, к какому-то объяснению. Если подумать, то это мог быть кто-то, склонившийся над ним.

Я покачала головой. Хватит. Ты встревожена. Ложись спать.

Пока я печатала этот пост в постели, я просто не могла не думать о том, что сказала мне Эм. Два предложения крутились у меня в голове, и они задели меня, потому что исходили не от сумасшедшей. А Эм никогда не лгала мне, значит, она действительно верила в то, что сказала.

В своей спальне, когда она одарила меня своей лучшей ухмылкой.

«Я узнала, что происходит после смерти. Тебе туда не попасть»

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Привет всем! Я очень люблю кино и через мои глаза проходит или мелькает огромное количество не только фильмов, но и сериалов, дорам и мультфильмов. В своём сообществе делюсь интересными подборками фильмов, о которых пишу, и как думаю, они могут заинтересовать таких же киноманов. Вот позвольте и здесь поделиться пока что одной такой подборкой.

Чёрная пятница – комедийный фильм ужасов на злобу дня. Как американские жители сходят с ума в эти несколько дней и скупают не только технику по дешёвке, но ещё и игрушки для детей. И как один из магазинов игрушек атаковало нечто, превращающее людей в монстров. Забавно, но фильм будет актуален на каждую Чёрную пятницу. 

Синистер – это мой фаворит среди современных ужасов. История расскажет о писателе, который решил вновь прославиться и заселяется вместе с семьёй в дом, где произошло зверское убийство. Разумеется, домочадцам он ничего не рассказывает, пока события не принимают иной поворот. Плюс странные плёнки, найденные на чердаке, не дают главному герою покоя, и что бывает, когда очень жаждешь славы и внимания.

Пароль: Хаус – из недавно выложенных фильмов о кибербезопасности и интернет-технологиях, которые в последнее время сильно влияют на нашу жизнь. Фильм касается весьма важных тем, хотя действие фильма не покидает стен дома, где разворачивается сам сюжет. Самое интересное, что финал фильма получился неоднозначным, говорящим, что, возможно, будет продолжение. Весьма увлекательное зрелище о тридцатисекундном будущем.

Бугимен. Царство мёртвых или Шкаф – корейский фильм ужасов о семейных ценностях и родителях и детях. Расскажет сюжет о самой обычной семье, где родитель постоянно работает, а ребёнок предоставлен сам себе. После гибели супруги герой-отец решает перебраться в новый дом из-за работы, героине-девочке выделяется огромная комната, где она может делать, что душа пожелает, и в этой самой комнате стоит большой стенной шкаф. Когда дочь неожиданно пропадает, отец обращается к экзорцисту за помощью. Конечно, напугает вас фильм навряд ли, но атмосфера точно не даст покоя.

Реликвия – нестандартный фильм ужасов расскажет о трёх поколениях женщин. Типичная, казалось бы, история превращается в великолепный, метафоричный и очень личный рассказ о том, насколько важно быть со своей семьёй, ценить друг друга и не быть одиноким. Одиночество способно поедать изнутри или стать воплощением нечто зловещего, и распространиться по всему дому. Напряжение и атмосфера фильма увлекут вас в тайны семьи, где сразу становится понятно, что никому ни до кого нет дела. Но это лишь в начале.

И, напоследок, отличный сериал, смесь ужаса, комедии, треша и извращений.

Эш против зловещих мертвецов – просто гениально поставленный сериал, рассказывающий историю Эша Уильямса, который тридцать лет назад убил всех своих друзей и чудом остался жив. По какой причине он это сделал? Думаю, что это не секрет. Но если среди читателей есть люди, не знающие о трилогии «Зловещие мертвецы», но от ужасов ваш разум улетает и бьёт чечётку, то советую, сначала ознакомится с этими картинами, чтобы суть сериала вам была понятна и ясна. Среди сериалов с элементами ужаса, это мой любимец, потому что сюда напихали буквально всё, от чего вашему желудку будет очень плохо. И порой даже просто смотреть противно. Но лично я посмотрела этот сериал раз 15. Первый раз было херово, а потом…Ну сами знаете. Плюс актёрский состав известен и реально подкупает своей игрой.

Все названия кликабельны, так что просто кликайте и попадёте на нужную статью, где я просто делюсь своим мнением о фильме!

Я практически не вылажу из интернета. Когда мне скучно, я гуглю разные штуки и различных людей. Я и до этого гуглил свое имя, а также друзей, знакомых, теории заговора и всякие случайности в интернете.

Но сегодня вечером я впервые набрал в «Гугле» имя своей жены.

И я нашел то, что никогда не забуду.

Первым результатом оказался некролог. Конечно, я предположил, что это человек с таким же именем. Мою жену зовут Эмили, а фамилия довольно распространенная (я не собираюсь делиться ею здесь, потому что не хочу, чтобы нас вычислили), но я все равно нажал на ссылку, просто из любопытства.

Сердце сразу упало в пятки, когда я увидел фотографию моей жены.

Светлые волосы. Темные глаза. И даже даты совпадали - 1986-2012.

Согласно некрологу, она умерла в 26 лет.

А я познакомился с женой, когда ей было 27.

Этого не может быть, подумал я. Должно быть, это просто кто-то похожий на нее. С ее именем. С ее годом рождения.

Но я понимал, что было слишком много совпадений, чтобы это было простым совпадением.

Прочитав некролог, я лишь сильнее поверил в это. В нем упоминались любовь Эмили к лошадям, волонтерская работа в столовой при церкви и работа в качестве аспиранта-биолога. Так много деталей совпадало, что это никак не могло быть случайностью.

– Что смотришь?

Не заметив как Эмили вернулась из кухни, я подпрыгнул на месте, когда она села рядом. Инстинктивно я захлопнул ноутбук.

– Ничего, - сказал я. Затем, осознав, насколько подозрительно это выглядит, добавил - выбирал подарки на твой день рождения.

На секунду ее лицо застыло, что заставило меня забеспокоиться о том, что она не купится на мою ложь. Но затем она улыбнулась. Той теплой улыбкой, которую я так любил, с морщинками у уголков глаз.

– Это так мило! - сказала она, устраиваясь рядом со мной.

Я сглотнул.

– Ага.

Эмили прижалась ко мне, но я чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Тепло ее кожи больше не казалось мне уютным и манящим. По спине пробежал холодок.

– Что-то мне нехорошо, - солгал я, высвобождаясь из ее объятий. - Пойду прилягу.

– Оу, ладно, - сказала она, недовольно надувшись.

Прежде чем она успела сказать что-либо еще, я поспешил уйти наверх. Оказавшись наедине, я вновь открыл некролог, уставившись на зернистое изображение ее лица. Это определенно была она. Таже теплая улыбка, теже загадочные темные глаза. Это никак не мог быть кто-то другой.

Я пролистал другие результаты поиска. И понял, что некоторые из них тоже связаны с ее смертью. В соцсети была, посвященная ей, мемориальная страница. На ней писали друзья, имена которых я не узнавал, оплакивая ее потерю более десяти лет назад. Университет, в котором она работала, тоже опубликовал заявление с соболезнованиями.

Но потом я обнаружил кое-что, от чего сердце заколотилось еще быстрее. Новостная статья, расположенная в самом конце страницы с результатами поиска.

Эмили не просто умерла.

Она была убита.

У меня отвисла челюсть, пока я читал статью. В голове запечатлелись фразы: «Нет следов взлома», «Частично расчленена», «Убийца все еще на свободе». В статье не было фотографии Эмили, что дает мне надежду, что это была другая Эмили. Так и должно быть. Это не могла быть моя Эмили, которая сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор...

Резкий звук вывел меня из задумчивости.

Дверь в спальню со скрипом открылась.

Эмили стояла в дверном проеме, странно неподвижная. Свет в коридоре был выключен, из-за чего ее лицо скрывала тень.

– Э-эмили? - спросил я дрожащим голосом.

– Я пришла проведать тебя, - сказала она мягким, прохладным голосом.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны, - сказал я, быстро выключая телефон и пряча его за спину. - Мне уже намного лучше.

– Рада это слышать, - сказала Эмили, и ее голос стал ниже.

Стараясь сохранять спокойствие, .я наблюдал как она забирается ко мне в постель. И вот лежа в постели, скованный и холодном поту, я не мог думать ни о чем другом как о том, что она прижимается ко мне все сильнее.

– Я люблю тебя, малыш, - прошептала она.

– Я тоже тебя люблю.

И вот мы здесь. Я пишу этот пост со своего телефона, а Эмили спит рядом со мной. Я не знаю, безопасно ли здесь. Я не знаю, с кем или с чем я имею дело. В голове проносятся всевозможные безумные сценарии. У Эмили был идентичный близнец, который умер, и она взяла на себя его личность? Неужели она... какое-то ужасное существо из древних сказок, которое убило Эмили и приняло ее облик?

Чем больше времени проходит, тем более дикими становятся мои теории. Но ни одна из них не имеет смысла.

Я уверен только в одном.

Кто бы ни спал рядом со мной, это не настоящая Эмили.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Это началось, когда мы посмотрели комедию “Ты водишь” в 2018. Если вы о нем не слышали, он основан на реальных событиях о группе друзей, которые играли в бесконечную детскую игру. Думаю, тогда мне понравился фильм, сейчас я не могу вспомнить. После нескольких лет постоянно усугубляющегося ада, я каждый раз содрогаюсь, вспоминая концепцию, вдохновившую моего мужа, Эллиота.

– Давай попробуем, – сказал он.

– Извини? – усмехнулась я. – Прямо здесь?

– Нет, – он рассмеялся, закатив глаза, – не это. Пятнашки. Бесконечная игра в пятнашки.

– Мы живем вместе, так что думаю… наверное, это будет не так увлекательно, как в кино, – сказала я. – Мы закончим, сидя на диване, постоянно “догоняя” друг друга.

Эллиот задумался над моими словами, задумчиво постукивая пальцем по губам. Он всегда был увлекающимся человеком, и если на чем-то зацикливался, переубедить его было трудно, мне нравилось наблюдать, как он морщит лицо, напрягая извилины. Но на этот раз мое удовольствие было недолгим.

– Хорошо, – наконец сказал Эллиот, когда мы садились в машину, – можно сделать игру интереснее. В день можно ловить только одного человека. Игра останавливается до полуночи, потом ведущий может отметить соперника.

Я рассмеялась.

– Полночь? Ну, думаю, мы оба понимаем, что отмечать друг друга мы будем в кровати?

Муж улыбнулся. На мой взгляд, улыбка не была отталкивающей, но задним числом все выглядит по-другому.

– Кто сказал, что я буду лежать рядом? – ответил он.

Даже тогда, когда я считала его предложение несерьезным, от того, как он произнес эту фразу, у меня волосы встали дыбом.

– Нет, мы не будем одной из этих пожилых супружеских пар с раздельными кроватями! Почему бы нам не начинать в шесть вечера? – спросила я.

– Хорошо. Хочешь начать?

– Конечно, – сказала я, – кто первый?

– Ты, – ответил Эллиот, – я ведь джентльмен…

– Ты попался! Твоя очередь! – воскликнула я, смеясь и игриво хлопая его по плечу.

Эллиот улыбнулся, продолжая следить за дорогой.

– Сейчас уже восемь. Видимо, мне придется подождать до завтра. Тебя будет легко поймать.

И на следующий день он доказал это. Ровно в шесть вечера муж бесшумно появился из-за дивана и отметил меня.

Я вскрикнула, схватившись за грудь.

– Я не слышала, как ты вернулся домой!

– Я не был сегодня в офисе, – хихикнул Эллиот, – прятался несколько часов.

На следующий день, придя домой, я ждала, когда муж откроет дверь, чтобы взять реванш. В шесть часов он не явился. В семь я написала Эллиоту с вопросом, когда он будет дома. Он ответил, что будет спать в офисе, чтобы не быть пойманным. И когда он не появился на следующий день, я сказала, что если больше его не увижу,эта игра может стоить наших отношений. Его ответ привел меня в ярость:

Хорошая попытка. Ультиматумы не работают. Я не хочу быть ведущим.

Когда я сказала, что лучше бы ему вернуться домой, от его ответа по всему телу побежали мурашки.

О, но я дома, дорогая. Просто ты меня не видишь.

Затем из шкафчика под раковиной донесся тихий скрип. Открыв дверцу, я обнаружила супруга. И в обычной ситуации это было бы забавно, не так ли? Просто игра в пятнашки, которая достигла невероятного уровня нелепости.

Но вы не видели его лицо. Это был не Эллиот. Не мой Эллиот. Выпученные, немигающие, налитые кровью глаза. Безумная улыбка, пена на губах. Это хихиканье.

С того дня, как он предложил мне играть в пятнашки, мужчина, которого я знала, исчез. Во время карантина игра стала немного проще, учитывая, в какой тесноте мы жили, но каждый день Эллиот терял частичку себя. Я пыталась переключить его на что-нибудь другое. Бесполезно.

Однако, когда мы отмечали друг друга и игра приостанавливалась, муж приходил в себя. Тогда я решила, что перестану играть – это был единственный способ вернуть его. Итак, Эллиот поймал меня, но на следующий день я не ответила ему тем же. Через несколько месяцев все пришло в норму. Но однажды в местном ресторане он снова поднял эту тему.

– Лиза… – начал Эллиот.

– Что? – спросила я.

– Я ведь прямо перед тобой, – сказал он, – почему ты не хочешь меня поймать?

Я вздохнула.

– Ты пугаешь меня, Эллиот. Когда ты водишь, то перестаешь быть собой.

От мимолетного блеска в его глазах к горлу подступил тяжелый комок страха. Это была искра жестокости, три года таившаяся в глубине его холодных, бесчувственных глаз. Взгляд, которого я надеялась избежать, если перестану играть в проклятую игру.

Настоящий ужас только начинался.

– Так не годится, Лиза, – прошептал он голосом, лишь едва напоминавшим его собственный, – я был терпелив. Думал, ты планируешь решающий шаг. Я ввожу новое правило. Если один игрок пойман, он должен предпринять попытку отметить другого. В противном случае ведущим становится второй игрок.

Я усмехнулась.

– Слушай, я буду рада поиграть, если ты будешь вести себя нормально.

– Конечно. Я не буду воспринимать это слишком серьезно. Это весело, Лиза. Вот почему я хочу поиграть, – улыбнулся Эллиот.

Этот разговор состоялся чуть больше года назад, и ничего веселого за ним не последовало. Я не могла понять, чего боюсь больше: когда я ловлю Эллиота или когда он ловит на меня. С одной стороны, факт того, что Эллиот может притаиться в любом из углов дома, вселял в меня непреодолимый ужас. С другой, когда он выслеживал меня, так же страшно становилось от мысли о том, что произойдет, когда он меня поймает. И однажды мой страх оправдался.

– Эллиот! – закричала я.

Я лежала на полу, корчась от того, что муж отметил меня. Вернее, от того, как “отметил”. Эллиот ударил меня по руке битой для крикета. Ударил так сильно, что я не могла ею пошевелить, и позже обнаружила, что рука сломана.

– Новое правило, – сказал Эллиот, хрустнув шеей в жуткой, нечеловеческой манере. – Каждая последующая отметка креативнее предыдущей.

Неконтролируемо дрожа, я, наконец, не выдержала. Я дала этому мужчине не один шанс, но физическое насилие? Он перешел черту. Он пересек ее, и пути назад уже не было. Пришло время разорвать брак.

– Ты ударил меня… Это конец, – сказала я. – Я ухожу. Ты не тот мужчина, за которого я вышла. Он никогда не навредил бы мне.

Эллиот замер и произошло кое-что необъяснимо жуткое – его глаза почернели. Потемневшие зрачки слились с белками глаз.

– Ты думаешь, игра закончится, если мы разведемся? – спросил Эллиот, зловеще хихикнув. – Ты все еще водишь. И если ты не попытаешься…

– Что с тобой происходит, Эллиот? – воскликнула я, хватаясь за сломанную руку и отползая от нависшей надо мной обезумевшей фигуры. – Мы больше не играем в пятнашки.

– Да? Хорошо. Новое правило, – сказал он, – игра закончится, когда я в следующий раз тебя поймаю.

– Нет… ты уже не можешь меня запятнать. Я вожу, – прошептала я.

– Ах, ах, ах. Вспомни правило. Ты остаешься ведущим, только если предпримешь попытку, – радостно воскликнул Эллиот, направляясь ко мне. – Ты будешь пытаться?

Я бросилась прочь из дома. Левая рука безвольно болталась, правой я достала из кармана телефон и позвонила сестре, стоя на обочине оживленной дороги. Она убедила меня позвонить в полицию, но когда полицейские добрались до дома, Эллиот уже сбежал.

Я не могла перестать думать о тьме, поглотившей его глаза. И попала на онлайн-форум, где обсуждались почерневшие глаза и перемена личности. От комментария одного пользователя у меня мурашки побежали по телу:

У него Червоточина. Он перестанет играть только когда один из вас умрет.

Ужаснувшись, я решила, что оставаться у сестры небезопасно. Если комментатор прав, то слова Эллиота об окончании игры определенно означают мой конец. Под вымышленным именем я переехала в домик на берегу озера, намереваясь держаться подальше от Эллиота, пока не придумаю, что делать дальше.

Я проснулась в четыре часа особенно ветреного декабрьского утра. На весь домик звучало хихиканье, я содрогнулась. Подойдя к краю балкончика, я посмотрела вниз и увидела посреди гостиной ужасающее зрелище. Из-за спинки дивана выглядывала голова.

– Ку-ку, – хихикнул Эллиот.

Я закричала и потащила свое застывшее тело к лестнице, направляясь к входной двери. Но как только моя рука взялась за ручку, что-то схватило меня. Я обернулась и увидела на полу Эллиота, он сидел, опираясь на руки и ноги, одной рукой сжимая мою лодыжку. И он ухмылялся. Эта ужасная ухмылка.

– Поймал, – прошептал он. – Игра окончена.

Он открыл рот, обнажив ряды неестественно острых зубов. Приготовившись к прыжку, Эллиот снова усмехнулся с яростным блеском в глазах. Я взвизгнула и ударила его ногой в челюсть.

Демоническое существо отшатнулось, я выбежала из дома и уехала как можно дальше. Это было несколько месяцев назад. Я знаю, что Эллиот все еще меня ищет. Игра не окончена. Как сказал пользователь форума:

Он перестанет играть только когда один из вас умрет.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мне повезло. Моим родителям приходилось иметь дело со всякими сумасшедшими, которые появлялись у их дверей и пытались что-то продать или хотели поговорить о религии, а мне нет.

Большинство торговцев перешли в онлайн, а получение личного сообщения в Instagram или Facebook никогда не будет таким пугающим, как появление абсолютно незнакомого человека прямо перед вашим домом с требованием поговорить. Несколько раз в детстве я открывал дверь коммивояжеру, и это напугало меня. Я всегда боялся, что если я откажу им, чего бы они ни хотели, они попытаются ворваться силой или потом будут преследовать меня, потому что знают, где я живу. Они, вероятно, не хотели причинить мне вреда, но чего боишься, того боишься.

Когда я переехал и начал жить один, я всегда немного нервничал, когда кто-то стучал в мою дверь.

Но однажды ко мне в дверь постучала женщина, и я понял, что она, должно быть, коммивояжер.

Она не была курьером или кем-то, кого я просил зайти. Ей было лет 40, может быть, даже чуть больше 50, но женщина была потрясающе красива. У нее были длинные волнистые темные волосы с седыми прядями и большие голубые глаза, и она была одета в темно-синий брючный костюм и туфли с блестящими темными каблуками. Коммивояжер прижимала к груди журнал, но когда я впервые ее увидел, то не мог заметить, какой именно. Я был слишком сосредоточен на ней.

«Простите, сэр», — сказала она мягко. «У вас есть минутка поговорить о женском нижнем белье?»

Она произнесла это медленно, как будто это были три разных слова. Бе – е - лье. Как бы жалко это ни показалось, мне действительно было сложно вынести разговор с привлекательной женщиной о нижнем белье. Мое лицо покраснело, и я знал, что она это заметила. Ее сияющие глаза встретились с моими

«Я не собираюсь покупать никакого нижнего белья», — быстро сказал я.

«Я не пытаюсь ничего продать, сэр»

Я взглянул на ее журнал и понял, что это не какой-то там каталог покупок. На обложке была изображена женщина, широко раскинувшая ноги, в темно-синем комплекте нижнего белья, искоса глядящая в камеру, кривые зубы были видны под пухлыми губами. Заголовок вверху гласил «РАНЧО ШЛЮХ».
Тогда мне стало ясно, что она на самом деле вообще против нижнего белья.
«Вы против нижнего белья, да?» — спросила я.

«Да. Я знаю, что это может показаться странным, но если бы вы могли просто выслушать меня… может, пригласите меня войти?»

Я пригласил ее внутрь, не особо задумываясь о последствиях. Единственное, о чем я думал, так это о том, что хорошо бы моя гостиная была немного чище. Несколько тарелок, оберток и банок были разбросаны по полу и столу.
Коммивояжер не обратила на это внимания, села на мой диван и аккуратно положила свой экземпляр «Ранчо шлюх» на стол, поправив обложку большими пальцами. Ее глаза опустились, чтобы посмотреть на журнал, и внезапно она стала выглядеть намного старше и ранимее.

У меня возникло желание обнять ее или спросить, что случилось. Мне хотелось как-то ее утешить, но это было бы совершенно неуместно, если бы только ситуация и так не была достаточно неуместной.

«Как вас зовут?» — спросил я ее.

«Вероника», — сказала она едва шепотом. Я знал девочку по имени Вероника. Это было странное имя, старомодное.
«Это так длинно», сказал я ей, «неужели нет варианта короче?»

«Некоторые называют меня Ронни», - сказала она, «Но, мне кажется, это звучит как мужское имя»
Ту девочку я называл Рональдом, в шутку, но никогда не говорил этого ей в лицо. Мы никогда так не шутили, мы никогда не смеялись вместе.
Я хотел бы увидеть, как она смеется.
Может быть, мне удалось ее рассмешить однажды.
Я вроде бы помню, как она смеялась, но, быть может, ее рассмешил кто-то другой. Может быть, это было на уроке. Она когда-нибудь смеялась, когда мы были только вдвоем? Я когда-нибудь называл ее Рональдом?
Ей бы это не показалось забавным.

«А как тебя зовут?» — спросила женщина, я резко вернулся в реальность и посмотрел в ее широко открытые глаза. Казалось, она могла читать мои мысли, слышать их движение.
Как будто она могла заглянуть мне в голову и узнать обо всем, что произошло между мной и Ронни.

«Кори», — сказал я.

Посетительница открыла один журнал. На одной стороне страницы было сотня маленьких фотографий женщин, извивающихся, с блестящими губами, расположенных рядом со словами вроде «непослушная» и «возбужденная» и множеством коротких, легко набираемых одной рукой, телефонных номеров. На другой стороне находилось оглавление, они мало что предполагали о своей аудитории. Даже оно было усеяно изображениями женщин разной степени обнаженности. Жалкое зрелище. То же самое с порносайтами, они располагают всю эту рекламу по всей странице и перед видео. Обычно это отталкивает меня и мешает ходу мыслей. Я так долго ищу то, что мне нравится, а потом мне на глаза попадается то, что мне совсем не нравится.

«Ты часто сбиваешься с мысли, не так ли?» — спросила меня женщина.

«Это оттого, что ты сказала, что тебя зовут Вероника. Я знал девушку с таким именем, вот и все»

«Это необычное имя», — сказала она. «Старомодное. Она была пожилой женщиной?»

«Моего возраста», — пробормотал я. Я так сказал, и мы действительно родились в один год, но теперь мы уже совсем не одного возраста. Когда я думал о Ронни, у меня возникало желание сбежать и напиться до беспамятства. Это все, чего я хотел в тот момент. Я знаю, мне следовало попросить женщину уйти.

«Мне жаль. Я вижу, что ты не хочешь об этом говорить», — сказала она многозначительно, как будто она хотела, чтобы я об этом рассказал. Некоторые люди хотели, чтобы я рассказал об этом об этом, мои друзья, они говорили: «Подожди, это не та девушка, с которой ты встречался?»
Я даже не помню.
Мы были просто детьми. Я даже не думаю о ней.
Это грустно, но я не видел ее много лет. Она все равно была никчемной. Грустно, что она умерла такой молодой, но это ничего для меня не значит.

«Да», — сказал я прямо. Я знал, что это лучший способ дать кому то понять, если не хочешь говорить о чем то.
«Может быть ты расскажешьмне о… о чем ты собиралась мне рассказать?»

«Нижнее белье», — сказала она. Было что-то гипнотическое в том, как она это произнесла, снова, так медленно. Бе-ель-йооо. Я повторил это в голове.
Теперь я сосредоточился на этой мысли: «Что это значит для тебя? Тебе нравится, когда твой партнер носит такое? Когда вы близки?»

«Нет», — сказал я.
***
На самом деле, я это ненавидел. Была еще одна девушка, Дэни. Дани была милой, но я не люблю заниматься сексом. Я думал, что поскольку Дэни более чем застенчива и похожа на гика, она никогда не поднимет эту тему или, может быть, даже окажется асексуальной. Я действительно думал, что у нас все могло получиться, мы встречались около 5 месяцев, даже не поднимая тему секса. Но, оказалось, у нее было желание, и она мне сказала об этом.
«Просто чтобы ты знал, Кори», — сказала Дэни, — «я ко всему готова. Я хочу сделать тебе приятное». В тот момент мы смотрели телешоу, которое нам очень нравилось, а она все испортила. Я выпил еще пива, может, если я достаточно напьюсь, то смогу что-нибудь изобразить. Дэни потянулась, чтобы прикоснуться ко мне. Я не был возбужден. Она поняла, что ошиблась и затихла.

В следующую ее попытку, все было совсем по-другому. Она купила нижнее белье и приблизилась ко мне в вульгарных ярко-розовых стрингах и прозрачной майке. Дани выглядела прекрасно, я имею в виду на самом деле, она была похожа на богиню, а я всегда думал, что она немного невзрачна. Вот что, оказывается, может сделать женское нижнее белье. Оно превращает женскую фигуру в нечто иное. В нижнем белье все могут выглядеть красиво. То, как она двигалась, как приближалась, было необычно. Я знал, что не смогу. На меня нахлынули ужасные воспоминания.

«Почему бы и нет?» — спросила она меня. «Разве не всем нравится видеть своего партнера в нижнем белье?»

«А тебе?» — огрызнулся я.

«У меня нет партнера, Кори. Что тебе в этом не нравится?»
Я не мог сказать ей правду:
«Я думаю, это явный признак неуверенности. Ты будто не считаешь свое тело достаточно привлекательным само по себе для занятий сексом, будто его необходимо наряжать. Я думаю, если бы девушка просто пришла ко мне голой или просто в... просто в обычной одежде. Мне бы это понравилось больше».
***
«А ты когда-нибудь представлял себя в нижнем белье?»

«Иногда, но не знаю, понравится ли кому-нибудь видеть меня в нем»

«Почему бы и нет? У тебя прекрасное тело. Подозреваю, что ты считаешь это неправильным, так как ты мужчина»

«Пожалуй так. В любом случае, разве ты не должна быть против нижнего белья?»

«Не уверена, что ты поймешь, почему»

«Испытай меня»

Она пролистала страницы журнала. Я не стал смотреть, а вместо этого сглотнул, сосредоточившись на чем-то в углу комнаты. «Мне кажется, это заставляет тебя терять здравый смысл. Когда ты его носишь, то становишься кем-то совсем другим. Кем то мерзким и отчаянным. Посмотри на этих женщин...»
Я подошел ближе и посмотрел на страницы как она предложила.
Все, что я мог видеть, были мертвые глаза, перекошенные выражения лиц и кривые зубы. Она была права: они все носили нижнее белье. Это действительно превращало кого-то в того, кем он никогда не был бы просто голым или в одежде. Отчаявшееся существо на грани между достоинством и полным унижением. Это как разница между телом только что умершего и скелетом, телом, которое уже на полпути к разложению.

Я начал плакать. Я не мог поверить, прошли годы с тех пор, как я плакал на глазах у другого человека, не говоря уже о незнакомке. Она посмотрела на меня, и ее глаза казались такими успокаивающими. Они были такими большими и такими голубыми, похожими на глаза моей собственной матери. Я задавался вопросом, поможет ли она мне, но она, казалось, просто смотрела. Я поднес кулаки к глазам и попытался отгородиться от всего этого.

«Слушай», — тихо сказала женщина, поднимаясь на ноги. Ее рука коснулась моего плеча, и по мне пробежал холодок. «Ты доверяешь мне, не так ли? Я думаю, тебе нужно поспать»
Я только что познакомился с ней, но инстинктивно ей доверял. Она взяла меня за руку и повела наверх, в мою спальню. Я помню только ее руку поверх моей, а затем я обнаружил, что падаю в кровать. Женщина подошла ко мне и натянула на меня одеяло. Мои веки отяжелели, и я уснул.

Я проснулся вспотевшим и потерянным, не понимая толком, бодрствую я или сплю. Я попытался собраться с мыслями. На улице уже было темно, так что я, должно быть, спал какое-то время. Я задавался вопросом, была ли Женщина все еще внизу. Когда я думал о ней, то внутри у меня холодело. Она была совершенно незнакомым человеком, а я не только впустил ее в свой дом, я позволил ей уложить меня в постель. Я доверял ей, но почему? Что ей могло понадобиться от меня?

Я спустился вниз. Свет был выключен, и по всему дому раздавался глухой гул. Спускаясь вниз, я почувствовал что-то под ногой. Что-то кружевное, что-то скомканное. Я глубоко вздохнул и поднял это. Это были кружевные черные стринги, и я прижал их к себе. Я пробежался по ним пальцами и увидел свою собственную кожу под материалом. Держа их в руках, я представлял, мысленно создавал вокруг них человека, я видел только тазовую часть, в этом идеальном кружеве.
Если взять эту часть человека и сжечь дотла, идеальная кружевная ткань все равно останется идеальной и кружевной. Если все тело, которое скрывалось под стрингами, бюстгальтером и чулками исчезнет, они упадут на землю и останутся прежними. Другая одежда превратится в тряпку, когда вы ее сбросите. Нижнее белье останется нижним бельем.
Следовало бы спросить, почему именно стринги, но я этого не сделал. Я взял их с собой, направляясь к ней. Я скомкал их в кулаке, зная, что вскоре разверну их и буду держать перед собой часами, думая о теле под ними, пока меня не вырвет.

Я нашел женщину на своей кухне, под резким светом ламп над духовкой. Она стояла лицом к стене, и я видел, что рукой она прикрывает глаз. Ее тело немного вздрагивало как будто ей было больно.

«Ты в порядке?» — спросил я.

«Назови мое имя», — прошептала она.

«Я не помню»

«Нет, помнишь. Ты просто не хочешь этого говорить. Скажи. Скажи прямо сейчас». «Вероника», — сказал я едва шепотом.

«Ронни», — выдохнула она. Я сжал кулак, она не могла так издеваться надо мной. Я не позволю ей добраться до меня.

«Ронни. Я не боюсь произносить это имя»

«У меня что-то в глазу», — сказала мне женщина, ее голос дрожал. «Довольно больно. Ты не мог бы взглянуть? Как только удастся это вытащить, я оставлю тебя в покое».
«Конечно», — сказал я и подошел к ней. Она повернулась ко мне и убрала руку от глаз. Я ожидал увидеть проблему, но не мог. С ее глазами все было в порядке.

«Какой глаз?» — спросил я. Она указала на левый глаз, и я присмотрелся. Из-под белка ее глаза выглядывал волосок, торчащий из-под нижнего века. Я медленно вытащил его и у меня в руке остался длинный золотисто-светлый волос.

«Я думаю, там есть еще»

«Еще волосы?» — спросил я, чувствуя, что начинаю дрожать.

«Я чувствую их. Внутри меня так много волос, целая голова, может быть, внутри моего глаза целый человек. Представляешь, каково это?»

«Я уверен, что могу себе представить», — слабо прошептал я. «Я помогу тебе»

Я раздвинул ее нижнее и верхнее веки, увидев, как ее небесно-голубая радужная оболочка просто теряется в море белизны. Я провел пальцем по красноватой слизистой под веком. Она даже не дернулась. Сжав кончики пальцев, я ухватил еще волоски. Я потянул сильнее и вытащил клок длинных золотистых волос. Как только я отпустил эти волоски, они просто повисли из ее глаза вдоль щеки. Когда я снова потянул их, они перестали вытягиваться. Они словно были к чему-то прикреплены.

Я отступил назад и окинул ее взглядом. Женщина была совершенно нормальным человеком, она была обычного роста, в ее внешности не было ничего даже отдаленно странного, но, похоже, внутри ее глаза действительно был заперт человек. Она вежливо улыбнулась.
«Ты только что вытащил основное. Как только справишься с этим маленьким препятствием, остальное будет проще»

Я взял прядь волос, свисавшую с ее глаза, и провел по ней пальцем. Я уже дотрагивался до этих волос раньше. Мне нравилось гладить пальцами ее волосы. «Тебе это нравится?», — прошептал я Ронни.
Наверное, я хотел, чтобы это звучало соблазнительно. Она просто смотрела вперед, ее глаза были совершенно пустыми. Она бы она сказала «да», было бы это правдой? Может, ей бы больше нравилось, если бы это был кто-то другой? Парень, с которым она встречалась после меня, кем уж он был? Я был возмущен, когда увидел их вместе, совершенно взбешен. Почему я стал ей безразличен? Какие у него передо мной преимущества? И я даже не потерял ее, о нет. Она хотела пойти со мной в отель и принесла свое нижнее белье. Но ведь у тебя теперь есть парень? Да, но я хочу тебя.

«Ты преодолел преграду, Кори. Тебе больше не нужно прятаться от этого. Ты не хочешь снова увидеть свою девушку?»

«Я не хочу ее видеть».

«Ты бы хотел ее увидеть. Прошло 6 лет с тех пор как ты ее виде; 3 года с тех пор , как ты мог ее увидеть, 3 года, как она мертва. Я знаю, что ты о ней думаешь, но ты бы сделал все, чтобы увидеть ее снова»

С этими словами палец с легкостью высунулся из глазницы женщины. Он ткнул ее в щеку, ощупывая пространство вокруг. Следом показались остальные пальцы, потом из ее глаза появилась целая рука. Остальная часть ее лица недвигалась, пока рука выползала из ее глазницы. Даже ее глазное яблоко не шевелилось. Кажется, между ее глазным яблоком и веком была пустота, через которую могло пролезть абсолютно все, что угодно и любого размера.

Я посмотрел на руку, которая свисала из ее глазницы. Женская рука с длинными пальцами и обкусанными ногтями. Я держал эту руку раньше. Может быть, Ронни хотела от меня только одного , но когда я шел с ней, я всегда держал ее за руку, даже если она начинала капризничать. А что, если кто-то из друзей моего парня окажется здесь и увидит, как мы держимся за руки? Я надеялся, что они, черт возьми, действительно окажутся здесь, и я надеялся, что они все увидят. Если бы я знал, кто этот ублюдок, я бы сам ему сказал, и я бы вернул ее. Может, она была бы теперь жива, если бы я это сделал
Рука шевелила пальцами, словно звала меня. Я взял ее за руку, ее живую, идеальную, теплую и липкую руку, и потянул, пока вся ее рука до плеча не показалась из глазницы женщины. Даже тогда это никак на нее не повлияло. Ее лицо было неподвижно, ее глаз и веко были совершенно не повреждены, хотя оттуда уже целиком выбиралась женщина.

Другая рука Ронни появилась, сжимая верхнюю часть глаза женщины. В конце концов я увидел, как показалась ее голова, и я помог ей, потянув за обе ее руки, пока все ее тело не выскользнуло из глаза этой женщины на пол. Ронни лежала на кухонной плитке в куче прозрачной, слегка красной жидкости. Было трудно осознать, что я вижу: та, кого я знал, была мертва, та, кого я знал, была кремирована, та, кого я мог увидеть только на фотографияхувидеть только на фотографиях, лежала на полу моей кухни.

Я посмотрел на гостью в поисках объяснений. Я не мог поверить. Ее глаза выглядели точно так же, как когда она пришла, совсем не как глаза, которые только что родили взрослого человека. Застенчивая улыбка появилась на ее лице:

«Спасибо, что рассказал об этом. Я чувствую большое облегчение. До свидания», - и с этими словами она вышла через заднюю дверь.

Меня даже не волновало, что она ушла. Я опустился на колени рядом с Ронни или, может быть, с чем-то, что было похоже на нее. Она была прекрасна, как и всегда. Когда я был моложе, я часто фантазировал о том, как мы снова найдем друг друга, будучи взрослыми. Мы бы говорили о том, как повернулась наша жизнь, и как мы ошибались в колледже. Мы всегда должны были быть вместе, просто тогда мы этого не понимали. Я представлял, как бы она выглядела, став старше, и был уверен, что она была бы по-прежнему прекрасна. Думаю, это было самым печальным в ее смерти. На фотографиях она была молодой женщиной. Она умерла всего через 3 года после окончания колледжа. Она никогда не станет старше.

Ронни, казалось, не могла пошевелиться. Она просто лежала, вздрагивая. Я намотал прядь ее длинных волос на палец, как мне нравилось делать раньше. Я не хотел плакать, но глаза щипало.

«Ронни, проснись», — прошептал я.

Ее тусклые серые глаза открылись, и она посмотрела на меня мутным взглядом. «Кори?»

«Да, это я», — прошептал я в ответ, мой голос дрожал от слез.

«Я... вау. Я думала, что увижу свою семью»

«Это всего лишь я»

Она подняла руку и коснулась моего лица все еще слабой рукой, но коснулась на самом деле

«Ты словно настоящий, Кори»

«Я настоящий», — выдавил я.

«Полагаю, ты тоже умер».

Я покачал головой.
«Ты умерла много лет назад, Ронни. Я не знаю, как ты здесь оказалась»

Она шмыгнула носом и подняла руку, чтобы вытереть лицо.
«Как странно»

«Мне жаль, что я тогда так с тобой обошелся», — сказал я. «Я знаю, что могу быть жестоким»

«Я тоже была жестока с тобой, Кор».

Я засмеялся, она так меня назвала только один раз. В первый раз, когда мы встретились, нам поручили работать над проектом вместе в классе. Я сказал ей, что никто никогда в жизни меня так не называл. Она сказала, что, по ее мнению, мне это подходит.
«Я знаю, что разбила тебе сердце. Я видела твое лицо, каждый раз когда ты видел меня с Нилом. Держу пари, ты думаешь, что меня это не задевало»

«Ну, задевало. Но ты хоть представляешь, что чувствовал я? Я даже не понимаю. Я могу заниматься с тобой сексом, но я недостаточно хорош, чтобы быть твоим парнем?»

«Я просто не думала, что у нас много общего, помимо секса. Я думала, что это все, что было нужно и тебе тоже»

«Почему ты не спросила меня, что мне было нужно?»

«Думаю, я спрашивала, но ты никогда мне не говорил. Не думаю, что ты сам знаешь, чего хочешь. В этом разница между тобой и мной».

«Ты тогда хотела умереть?»

«Я всегда говорила тебе, чего хочу»

«Ты жалеешь об этом?»

«Не особенно. Думаю, мне не нужно было ни о чем беспокоиться, когда я умерла. Я ненавидела свою жизнь». Ронни колебалась, ее глаза поднялись вверх.
«Знаешь, я говорила тебе некоторые вещи, которые никогда никому не говорила. Я говорила тебе вещи, которые не понравились бы ни одному другому парню в мире, но тебе я все равно нравилась».

«Тогда почему бы просто не быть со мной?»

«Вот в чем твоя проблема. Ты так сильно меня любил. Ты все время хотел, чтобы я стала лучше, и я думаю, я знала, что на самом деле тебе нужен кто-то получше. Я знаю, ты говорил жестокие вещи, Кори, но я на самом деле думаю, что ты был хорошим человеком. Ты был таким чувствительным. Я думаю, ты действительно заслуживал девушку, которая была бы... хорошей. Я вообще не хорошая. И я хочу сказать тебе сейчас, ты, наверное, думаешь, что если бы мы остались вместе, я бы не прыгнула. Я бы все равно сделала это, независимо от того, с кем я была и что бы там ни было. Ничто не могло меня остановить»
Я заплакал, и она протянула руку, уронив ее безвольно на мою. Я сжал ее, сплетя их со своими.

«Ронни, я хочу, чтобы ты знала, что тогда я любил тебя больше всех на свете»

«Я не хочу лгать тебе, Кори, не сейчас. Я не любила тебя».

В 18 лет я бы подумал, что эти слова разорвут мое сердце на куски. Но сейчас мне казалось, что осколки моего сердца снова собираются воедино.

«Я сожалею только о том, что не была с тобой просто честна. Я продолжала внушать тебе, что люблю тебя, что однажды мы можем быть вместе, но это было не так. Мне просто нравилось твое внимание. Ты никогда ничего не значил для меня».

После этих слов, я был свободен. Ронни больше не была той большой любовью, которую я потерял. Она была просто заблудшей, симпатичной девчонкой, которой нравилось привлекать внимание парня, который был немного чудаковатым и никогда не думал, что сможет ее получить. Ей нравилось заниматься со мной сексом, потому что я вел себя так, будто это был самый большой подарок, который я когда-либо получал. Я обращался с ней, как с особенной. Она носила кружевное белье, чтобы я нервничал, и тогда оначувствовала себя лучше. Я нравился ей, потому что я боготворил ее. Кроме этого, она считала меня невероятно скучным. Всякий раз, когда я пытался поговорить с ней о моем творчестве или о каком-то фильме, от которого я в то время был без ума, она полностью отключалась. Когда я пытался спросить ее о чем-то личном, я получал короткий ответ или просто «а?».

Раньше я хотел видеть ее смеющейся, оживленной девчонкой, какой она была со своими друзьями, но так и не увидел. Теперь было ясно как день, она меня не любила.

Я протянул к ней руки, и мы обнялись. Я прошептал ей на ухо: «Знаешь, когда мы были в одном классе много лет назад… я смог тебя рассмешить, не так ли?»

«Ты мог», — сказала она. «Я действительно думала, что ты был немного забавным»

«Я бы хотел, чтобы мы были просто друзьями. Я бы хотел, чтобы у нас никогда не было секса».

«Да. Так было бы лучше»

Я лежал с ней на кухне всю ночь, а утром ее снова не стало.

Я взял свой телефон и снова просмотрел некролог Ронни. Она не была моей девушкой, она не была любовью всей моей жизни, которая ушла. Она была просто старой подругой по колледжу, которая потеряла свою жизнь слишком рано.
И мне больше не нужно было, чтобы она меня преследовала.
~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела КсенияКузнецова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Меня зовут Клайд, и несколько десятилетий назад мой город был охвачен ужасом из-за печально известного серийного убийцы, имя которого я теперь слишком боюсь упоминать. С этого момента я буду называть его только «Х». X до сих пор является хорошо известной легендой здесь, в моем родном городе, поскольку многие из его убийств произошли в нашей местности или поблизости . К сожалению, мне пришла в голову блестящая идея провести ночь в доме, где, как полагают, он убил множество своих жертв.

Скорее всего, большинство людей знают, кто такой X, или, по крайней мере, слышали его имя. Я расскажу вам вкратце. Х был одним из самых известных серийных убийц современности. Он признался, что убил по меньшей мере 33 женщины по всей стране, но есть подозрения, что на самом деле его число его жертв насчитывает 80 или более человек. Х признался в 12 убийствах только в моем родном городе. Записи местной полиции, которые с тех пор были опубликованы, показывают, что он, возможно, совершил как минимум 17 убийств. После долгого процветания убийств и террора Икс наконец закончил свою участь на электрическом стуле.

Теперь вернемся ко мне. Я запустил канал на YouTube, который пытаюсь развивать. Поскольку имя X было довольно громким, я подумал, что создание специального видео на Хэллоуин, посвященного проведению целой ночи в Подвале, где X убивал своих жертв, соберет тысячи кликов и подписок. Я буду сожалеть об этом решении до конца своих дней.

Многие местные жители моего и близлежащих городов, как минимум, посещали это место, будучи подростками. Несмотря на попытки сохранить адрес в тайне, местонахождение объекта широко известно.

Хотя сам X на самом деле жил в другом месте города, в маленькой квартирке, в которой до сих пор кто-то живёт, городская легенда гласит, что его убийства произошли в маленькой хижине. Она расположена сразу за входом в прекрасный лесной каньон. В результате проверки оказалось, что хижину с тех пор снесли, но Подвал и вход в него все еще сохранились. В том Подвале он, очевидно, пытал и убивал своих жертв.

Чтобы не привлекать к себе внимания, я припарковал свой «Субару» примерно в миле отсюда, в начале тропы. Убедившись, что никто не смотрит, я свернул с тропы и направился в лес, к своему истинному месту назначения.

В этом каньоне действительно красиво. Я смотрел на закат, пробивающийся сквозь оранжевые и желтые осенние листья. Было очень тихо, я едва мог слышать отдаленный шум проезжающих по соседней дороге машин. Единственным другим звуком был шелест листьев на прохладном осеннем ветру. Сложно понять, как у кого-либо могут возникнуть жестокие намерения в мирном одиночестве этого леса.

После 45-минутной прогулки я наконец нашел его. Это был вход в Подвал, одиноко стоявший на тихой лесистой поляне. Он был выкрашен в белый цвет, с красной пентаграммой, нанесенной снаружи. На деревянной двери висел толстый замок, но посередине была большая дыра, как будто ее кто-то проломил. Рядом с ним виднелся фундамент, очерчивающий небольшую хижину, которая когда-то находилась здесь.

Закат был идеальным временем для начала съемок. Я вытащил камеру из рюкзака. Вытянув руку, я направил камеру на себя. «Добро пожаловать обратно на Канал и счастливого Хэллоуина. Сегодня мы делаем нечто поистине ужасное. Мы сейчас стоим у руин хижины убийцы Х. Я перевернул камеру, чтобы показать подвал. «Внутри, вниз по лестнице, он пытал и убил 11 женщин. Здесь я проведу ночь. Пойдемте внутрь?»

Честно говоря, я даже не был уверен, действительно ли это подвал Х. Существует много противоречивой информации, но не так много подтвержденных фактов. Скорее всего, истории о хижине, где происходили убийства были ничем иным, как местной городской легендой, которую распространяли подростки, ищущие острых ощущений. Хотя зрителям не обязательно было об этом знать, но это делало для меня ситуацию менее пугающей.

Я взял камеру с собой и спустился по мрачной лестнице в сырой подвал. Было темно, поэтому я включил фонарик, прикрепленный к камере. Я направлял камеру на различные части маленького подвального помещения. Показывал цементные стены, покрытые граффити, грязный пол и старые ржавые трубы. При этом я рассказывал зрителям истории и легенды о печально известных убийствах Х, стараясь сделать их настолько драматичными и ужасными, насколько возможно.

Включив большой фонарь, чтобы осветить все помещение, я осознал, на чем стою. На бетонном полу была нарисована большая красная пентаграмма. Это был не такой же небрежный рисунок из баллончика, как я видел снаружи, у входа в подвал.

Это была идеально пропорциональная пентаграмма. Это действительно должно было подсказать мне, что нужно уйти.

Уже наступила ночь, и было совсем темно. Пришло время начинать шоу. Я установил камеру на штатив и сфокусировал изображение на центре пентаграммы. Из рюкзака я вытащил реквизит, который должен был привлечь внимание — старую доску для спиритических сеансов, купленную на eBay. Я, честно говоря, не верил, что что-то произойдет. Мой план состоял в том, чтобы просто двигать планшет самостоятельно и притвориться, будто со мной разговаривают призраки жертв X.

Я показал доску на камеру и зажег несколько свечей, чтобы создать жуткую атмосферу. Положив доску в середину пентаграммы, я описывал указателем круги, повторяя: «Уиджи, Уиджи, Уиджи». Google подсказал мне, как нужно начинать.

«Есть ли здесь духи, которые хотели бы пообщаться?» Я спросил громко, обращаясь к одной лишь камере. Я медленно перемещал указатель, пока он не остановился над надписью: «Да». Я потрясенно посмотрел в камеру. "Как вас зовут?" — спросил я воображаемого духа.

Я медленно поднес планшет к буквам, намереваясь показать по буквам имя одной из жертв Х. Р-О-З…. В этот момент я почувствовал небольшой рывок указателя. Я перестал двигаться к букве А. Хотя я и прекратил движение, указатель продолжал двигаться по дуге к краю доски. Я больше не контролировал указатель, он двигался сам по себе. Теперь я по-настоящему испугался, этого не должно было произойти.

Указатель завершил дугу и пересек центр доски по диагонали, затем снова двинулся вверх. В следующий момент он ускорился, завершил восьмерку и начал новую. В ужасе я убрал руку, но указатель продолжал двигаться восьмерками. Он ускорялся, двигался все быстрее и быстрее.

Довольно. Это было уже слишком, и пора было уходить. Я встал и направился к лестнице, как вдруг все изменилось. Внезапно темнота вокруг изменилась, и сразу стало так холодно, что от дыхания стал виден пар. Я не мог поверить своим глазам и ушам, но все вокруг меня стало другим. Все звуки перестали существовать. У меня было такое чувство, будто я наелся кислоты и перенесся в другое измерение где-то между Землей и Адом.

В тот же момент вокруг меня появились тени. Это были тени чудовищных крылатых существ. Тени двигались по помещению, приближаясь ко мне. Слух вернулся с удвоенной силой. Теперь я мог слышать ужасающие звуки криков боли и рыдания в сочетании с жутким смехом мрачных существ.

Я устремился к лестнице, но прямо передо мной возникла отвратительная кричащая тень, и мне сдавило грудь. Я отшатнулся назад, поскользнулся на деревянной доске. Я упал на землю, ударившись головой о цементный пол. Все погрузилось во тьму

Придя в себя, я обнаружил, что иду по дому, который не узнавал. Я с ужасом осознал, что не могу контролировать свои движения. Потянувшись к дверной ручке, я увидел, что мои руки — это совсем не мои руки. Я как будто находился в ярком сне, наблюдая от первого лица чью-то чужую жизнь.

Мы тихо вошли в комнату за той дверью, за партой сидела молодая красивая девушка-брюнетка и читала учебник. У меня промелькнула мысль, что я могу быть в сознании Х или каким-то образом находиться в его воспоминаниях. Половица скрипнула под моей левой ногой, или под чьей бы то ни было левой ногой, и девушка перестала читать. Как только она подняла голову, мы ударили ее тяжелой металлической трубой, вырубив ее прежде, чем она успела закричать. Все снова потемнело.

Теперь мы снова были в подвале, а я все еще наблюдал чужими глазами, не имея никакого контроля над движениями. Красивая девушка уже очнулась, ее руки и ноги были туго связаны толстыми черными веревками. Она плакала, умоляла и просила нас отпустить ее. За всю свою жизнь я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким напуганным. Я увидел, как поднялась рука Х с кухонным ножом.

НЕТ! Я попытался закричать, но не смог. Я пытался взять тело под контроль, но оказался бессилен. Я с ужасом наблюдал, как Х вонзил нож в девушку. Он вырвал нож, забрызгав наше лицо кровью. Он продолжал колоть девушку, нанося удары ножом снова и снова. Я слышал, как ее ребра хрустнули под силой ножа, кровь была повсюду. Как бы я ни старался, я не мог даже закрыть глаза. Я был вынужден наблюдать за этим жестоким убийством. Наконец, сразу после того, как она сделала свой последний булькающий вздох, все снова потемнело.

Я пришел в себя на полу подвала, солнечный свет уже проникал через дыру в двери подвала. Моя голова раскалывалась после падения. Я сел, припоминая этот кошмарный сон. Было приятно снова оказаться самим собой. Я вспомнил тени существ и подумал, что, возможно, призрак X показал мне во сне одно из своих убийств. Раздосадованный, я сел и понял, что на мне нет ботинок. Кроме того, я был весь мокрый. Все вокруг было мокрым, как будто я спал в луже.

Посмотрев вниз, я понял, что действительно лежу в луже, луже крови. С ужасом я понял, что весь в крови. Мои руки были частично покрыты засохшей кровью, как и моя одежда. В панике я встал чтобы осмотреть кровавое месиво.

На земле лежала та самая девушка из сна. Она была бледной, холодной, вся в крови и мертва. Я уставился на некогда прелестную и жизнерадостную девушку, теперь всю в крови и ранах от ножа. "НЕТ!", – закричал я громко. Упав на колени, проверил ее пульс, как будто был хоть один шанс, что она еще жива. Ни к чему и говорить, что пульса не было.

Я поспешил к камере, которая все еще была на штативе. Аккумулятор разрядился. Я торопливо порылся в своем рюкзаке. Внизу я нашел дополнительную батарею и вставил ее в камеру. Надеялся, что смог хотя бы заснять настоящего убийцу. Я воспроизвел видео.

Это был не X, не серийным убийцей и не тени. На жутких кадрах видно, как Я САМ тащу беспомощную девушку вниз по лестнице в подвал. Я видел, как Я САМ использую шнурки, чтобы связать руки и ноги девушки. Я наблюдал, как Я САМ поднимаю нож и наношу удары , пока она плачет, кричит и умоляет.

Мои руки задрожали, а ноги, казалось, вот-вот перестанут держать меня. Каждая частичка меня хотела рухнуть, но необходимо было выбираться оттуда. Я схватил фотоаппарат и рюкзак и побежал к выходу. Остановившись, еще раз оглянулся на девушку. «Мне очень жаль», — сказал я ей сквозь слезы. Затем развернулся и побежал обратно к своей машине.

Добравшись до дома, я снял окровавленную одежду и засунул ее в черный мешок для мусора. Даже мои носки и нижнее белье были пропитаны насквозь. Я поспешил в душ и начал яростно стирать кровь со своего тела жесткими щетками и даже металлической мочалкой. Лужа крови, в которой я лежал, впиталась в мою одежду и полностью покрыла меня, покрыла каждую часть моего тела кровью.

После того, как я, наконец, почувствовал себя спокойнее и чище, я пошел и сел у окна спальни, чтобы трезво подумать. Мне нужно было постараться максимально расслабиться, чтобы осознать события прошедшей страшной ночи. Я не знал, смогу ли я когда-нибудь справиться с тем фактом, что именно я убил девушку, пусть даже и не мог ничего контролировать. Однако я не заслуживаю тюрьмы за это, поэтому решил, что мне нужно замести следы, хотя мысль о возвращении в подвал пугала меня.

После наступления темноты я поехал обратно к той же тропе, но припарковался сзади, прямо у опушки леса. Я застелил багажник пластиковыми и 50-галлонными мешками для мусора. В моем рюкзаке теперь находились клейкая лента и 2 галлона отбеливателя. План был прост. Забраться внутрь, залить тело и нож отбеливателем, упаковать тело в мешок и выбросить все в случайный мусорный контейнер. Ни тела, ни ДНК, ни обвинения в убийстве.

С неохотой, но осторожно я пошел тем же путем к подвалу. Лес больше не давал того чувства безмятежности, которое было раньше. Теперь вместо покоя я ощущал панику и страх, заставлявшие меня подпрыгивать при каждом звуке. Я огляделся вокруг в параноидальной подозрительности ко всему. Наконец я был совсем рядом. Когда показался вход, меня чуть не стошнило при мысли о том, что я собираюсь сделать.

Еще раз осмотревшись, дабы убедиться, что один, я тихо, но быстро побежал к входу. Когда я уже был готов войти, то понял, что дыры в деревянной двери больше нет. На самом деле дверь была даже не деревянной, а цельнометаллической. Я пошарил вокруг в поисках способа открыть дверь, но не было ни ручки, ни замка. Металлическая дверь была заварена со всех четырех сторон.

Я сделал шаг назад и осознал, что подвал выглядит совершенно иначе, чем вчера. Вчера вечером он был белым, сегодня — серым. Даже граффити были другими. Вместо красной пентаграммы там была нарисована красочная панда-скейтбордист. Я осмотрелся, сначала подумав, что оказался не в том месте, но в остальном все было точно так же. Я стоял на той же поляне, у тех же остатков фундамента. Я определенно был в том же самом месте.

Я подошел к задней части входа в подвал и испытал повторный неловкий шок. Там была доска для спиритических сеансов, моя доска для спиритических сеансов, которую я использовал вчера вечером, аккуратно прислоненная к внешней стене подвала, как будто доска знала, что я вернусь. Рядом с доской лежал указатель. Я поднял доску и понял, что на ней все еще была кровь. Кровь даже не полностью высохла.

Краем глаза я заметил свет. Мое внимание переключилось. Я увидел, как кто-то идет ко мне с фонариком в руке. "ЭЙ! ЭТО ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА К ЧЕРТУ, ПОКА Я НЕ ВЫЗВАЛ КОПОВ!» - кричал мужчина. Мне не нужно было говорить дважды. Я сунул доску для спиритических сеансов под мышку и побежал так быстро, как только мог, обратно к машине, ветки хлестали меня по лицу в темноте.

Сейчас я дома и пытаюсь мыслить рационально, насколько это возможно в моем нынешнем эмоциональном состоянии. Я провел расследование и выяснил, что этот печально известный Подвал был заварен много лет назад. Так что, черт возьми, со мной случилось? Я просмотрел видеозапись, на которой ясно видно, как я убиваю девушку. На кадрах даже виден тот самый лес вокруг, я даже сравнил его с существующими фотографиями объекта. Это то же самое место, но как вчера вечером там могла быть другая дверь?

Хуже всего то, что в местных новостях появилась информация о пропавшей девочке, которую, судя по всему, похитили. Я видел ее фотографии и знаю, что это та девушка, которую убил Х, или, по-видимому, убил я. Здесь, в моей спальне, находятся все улики. Мешок с окровавленной одеждой, окровавленная доска для спиритических сеансов и, самое главное, карта памяти, на которой записано, как я убиваю девушку. Все, что мне нужно, чтобы знать: это действительно произошло, и это все, что потребуется присяжным, чтобы вынести мне смертный приговор.

Я знаю, что, хотя убийство физически совершил я, но я не делал этого. Я ничего не мог контролировать, словно злой дух самого Х завладел моим телом, и я был вынужден наблюдать преступление от первого лица. Полиция, конечно, воспримет это иначе.

У меня есть всего два варианта. Я могу либо уничтожить все эти улики и попытаться продолжить свою жизнь, либо отнести все улики в полицию и сдаться в надежде, что присяжные сочтут меня сумасшедшим. Часть меня считает, что мне в любом случае следует лечь в психиатрическую больницу. Очевидно, со мной что-то не так, и я боюсь идти спать. Что, если Х снова захватит мое тело, и я убью кого-нибудь еще?

Мне понадобится некоторое время, чтобы принять решение, но я пишу этот отчет, чтобы рассказать правду о том, что произошло на случай, если меня все-таки арестуют. Я понимаю, что в это трудно поверить.

Я просто надеюсь, что мне поверят моя семья и друзья.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Ксения Кузнецова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Открыв посылку, я пришел в недоумение. То, что находилось внутри, абсолютно не походило на то, что я видел в магазине ИКЕА. Часы с цифрой 13, втиснутой между 12 и 1.

Однако, вскоре я понял, что именно так и было задумано.

Преодолев раздражение, я повесил неточные часы на стену, чтобы повеселить свою девушку Рею. Мы от души посмеялись над ними после работы.

Позже вечером мы улеглись на диван смотреть “Офис” и засиделись до полуночи. Каждые несколько минут я смотрел на часы и хихикал про себя. Тринадцать цифр располагались по периметру неловко и неравномерно. Как сельди в бочке.

Но когда наступило 13, стало не смешно.

В одно душераздирающе ужасное мгновение Рея исчезла. Затем пропал свет, сначала в моем доме, а потом, одно за другим, погасли и все соседские окна.

Я хаотично бегал из комнаты в комнату и звал Рею, но не получал ответа.

После десяти минут бесплодных поисков, я выбежал на улицу. Район был погружен в темноту. И не только район. Даже пробежав дальше в город, я не обнаружил никаких признаков жизни. Ни света. Ни машин на дороге. Ни души.

Я начал отчаянно кричать, поддавшись ужасающей мысли о вечном одиночестве в ледяной, безжизненной версии Земли. Я действительно думал, что наступил конец света.

А затем, также внезапно, как и остановилось, все вернулось обратно к жизни. Я оказался дома, в том же месте, сидя на диване и обхватив руками голову. Внезапно включился свет. И “Офис”. И, что самое успокаивающее, вернулась Рея. Ужасный час в апокалиптическом мире внезапно обрел смысл.

Время остановилось.

– Что с тобой? Майкл Скотт довел тебя до слез? – поддразнила меня Рея.

– О… – я лихорадочно искал объяснение, меня переполняло облегчение от внезапного появления моей девушки. – Просто голова болит… Пойду спать.

Я молился, чтобы это был единичный случай, но не тут-то было.

Этот ужас повторился, когда я был на работе. Час времени в пустом мире. Аналоговые офисные часы замерли на цифре 1. А дома часы из ИКЕА показывали 13. Единственная вещь, кроме меня, которая двигалась в этом измерении.

Запертый со своими мыслями в этом жалком офисе, я смотрел на пустынный город из окна многоэтажки. И тут я вспомнил вчерашний разговор с Реей.

– Мне нравятся часы, но если серьезно… ты ведь попросил их заменить? – спросила она.

– Зачем? Всегда хотел дополнительное время в сутках! – рассмеялся я.

Дополнительное время в сутках. В голове вспыхнула искра воспоминания. Я вспомнил сотрудника, которого встретил во время обеденного перерыва в ИКЕА несколько недель назад. Джейкоб.

– Как работает ваша служба доставки? – спросил я.

– В машине не хватит места для всего, что присмотрели? – спросил Джейкоб.

– Не совсем, – ответил я, – нет времени.

Он кивнул и улыбнулся.

– Раньше я был как ты. Но нашел способ выкроить время.

Я всегда ненавидел эту фразу. Выкроить время. Это невозможно. Так часто говорят люди, у которых мало обязанностей.

Когда я смотрел на необъяснимо безжизненный город, заключенный в это замершее мгновение на целый час, у меня сложился пазл. Загадочный мужчина сделал это со мной. Он намеренно прислал мне часы. Должно быть, так оно и было. Дело всегда именно в этом, верно? В надоедливом продавце.

И тогда я решил использовать это время в своих интересах. Я жадный. Я человек.

Беззвучный, обездвиженный мир, в котором я проводил два часа в сутки, никогда не переставал меня пугать, но я расценивал этот страх как плату за невероятный дар. Дар, который давал время закончить работу, заниматься спортом, читать, и так далее.

Но через два года наслаждения плодами своих трудов стало понятно, какова истинная плата.

Список жизненных улучшений казался бесконечным. Меня повысили до должности вице-президента компании. Я был в наилучшей физической форме в жизни. Был всегда отдохнувшим. Я женился. И, кстати говоря, у меня было гораздо больше времени для моей жены Реи.

Но что-то было неправильно. Что-то туманное – ужасающая правда, постоянно ускользало от меня.

Рея только что родила нашего ребенка. Бобби. Даже с двумя дополнительными часами родительство давалось тяжело. Я старался сделать как можно работы к 13:00, чтобы больше времени уделять ребенку, но этого казалось недостаточно. Рея уставала.

Более того.

Она начала седеть.

– Мне всего тридцать два, – стонала она, сжимая в руках серебристую прядь волос.

Я обнял жену со спины.

– Это придает тебе особый вид. Ты красивая.

– Материнство меня убивает, – она шмыгнула носом.

Тогда я не придал этому особого значения. У меня первые седые волосы появились под тридцать, и я думал, что Рее еще повезло, но естественно, не высказал эту мысль вслух.

Но шли недели, и в моей голове все больше сгущался туман. Это было нечто большее, чем усталость от тягот отцовства. Я чего-то не замечал, и это пугало меня. Думаю, сами часы сбивали меня с мысли.

Все прояснилось, когда мы обратились в больницу по поводу нашего ребенка.

– Бобби три месяца, так? – хмуро спросил доктор Хилл.

Рея кивнула, потирая мешки под глазами.

– Да.

– Хмм, – протянул доктор Хилл, – просто он слишком…

– Крупный, – закончила Рея. – Почему он так быстро растет, доктор Хилл?

Доктор был растерян так же, как и мы, и это сильно встревожило меня. Я кое-что упускал из виду последние несколько недель.

Бобби. Рея. Они взрослели слишком быстро.

Ужас поглотил меня, захлестнув ревущей, безжалостной волной эмоций. Я наконец заметил морщины на лице жены. Количество седых волос. Она постарела лет на двадцать. А Бобби? Трехмесячный Бобби выглядел как годовалый младенец.

Часы крали их время?

– Сначала мы думали, что это может быть прогерия, – сказал доктор Хилл. – Но анализы отрицательные, так что, по правде говоря, мы понятия не имеем, почему Бобби растет так быстро. В вашем случае, Рея, думаю, повлиял стресс.

Мы с Реей решили, что нужно переехать за город, и я купил красивый коттедж. Работать планировал удаленно, как и она.

А самое главное, в день переезда я разбил часы. Больше никаких игр со временем.

Но все же, когда мы ехали в наш новый загородный дом, в 13 часов время остановилось.

Мои жена и ребенок исчезли, и машина немедленно остановилась. Все остальные автомобили тоже замерли призрачными грудами металла.

Я обнаружил, что вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, и в страхе оглядываю пустой мир, который преследовал меня больше двух лет.

Но в этот раз он не был пустым.

На границе леса рядом с дорогой шевельнулась какая-то фигура.

Оно было похоже на жука-палочника, стоящего на задних лапах – чрезвычайно тонкое, сливающееся с дубами, которые частично скрывали его из виду.

Затем существо выскочило на дорогу и стало стремительно приближаться к нашей машине. Я закричал, открыл дверь и ринулся прочь от невероятно быстрого существа.

Петляя между пустыми машинами, я рискнул оглянуться через плечо, и завизжал от вида кошмарного существо на неустойчивых конечностях.

Я и не надеялся сбежать. Подумав было о том, чтобы вернуться к машине и попытать счастья, спрятавшись там, я почувствовал, как острое лезвие вонзилось мне в верхнюю часть спины.

Я упал на гравий и обернулся на безликое чудовище, склонившееся надо мной. Я никогда не был так напуган — не смертью, а тем мучительным наказанием, которое это существо приготовило для меня.

Взглянув на тварь, я понял все. Это было Время собственной персоной. И нет ничего более страшного, чем расплачиваться с силой, невообразимо превосходящей твою. Ужасающей силой, для которой ты просто букашка.

В моем случае – назойливая букашка.

Но оно пришло не для того, чтобы наказать меня за два года ускользаний от времени, а скорее, чтобы наказать за ускользание от своей судьбы.

Нет слов, чтобы это описать. Как вообще эта мерзость могла говорить, не имея рта? И тем не менее, я знал, что оно пришло за мной из-за сломанных часов.

Я также понимал, что эта форма была иллюзией, образом, порожденным моим разумом, чтобы не взорваться. Никто не может по-настоящему увидеть время. Это не не за пределами возможностей, но ужас за пределами ужасов.

Существо положило мне на грудь круглый сверток в подарочной упаковке, и я в ужасе сглотнул, точно зная, что найду внутри. Затем всемогущее насекомое исчезло.

Я хотел вернуться в машину, но случилось нечто ужасающе неожиданное. Возможно, наказание за то, что я пренебрег подарком Времени.

У меня был не весь час.

В одно мгновение машины пришли в движение. Я пригнулся и прикрыл голову руками, защищаясь от двух объезжающих меня машин.

Рея и Бобби.

Я повернул голову и увидел, что в сотне ярдов наша красная "Тойота Ярис" сворачивает к деревьям.

Воспоминания того дня размыты. Я так пытался забыть их. Моя прекрасная жена, седая и невероятно постаревшая, безжизненно лежала на носилках. Врачи скорой констатировали ее смерть на месте происшествия. Ужас, который спустя годы никогда не покидает меня. Глубокое, непреодолимое горе.

Бобби попал в больницу, и, к счастью, выжил. Шестимесячный мальчик выглядел почти шестилетним в глазах персонала.

В последующие годы я назло перестал использовать два дополнительных часа. Я наблюдал, как мой сын растет с феноменальной скоростью. Любые моменты радости были омрачены ужасом того, что ребенок старел быстрее, чем его родитель. Меня преследовало неизбежное.

Он быстро перерос меня. И пять лет спустя осуществился мой худший ночной кошмар. Бобби стал пожилым человеком. Он умирал в своей постели, в доме, который я купил всего несколько лет назад, когда он был совсем маленьким.

– Папа, – прошептал он мне в последний день.

– Да, Бобби? – я неконтролируемо рыдал.

– Я знаю, ты уже пытался, – прохрипел он, – но попробуй еще раз. Сломай их.

После смерти моего мальчика, я горевал несколько месяцев, прежде чем снова вспомнил об этих проклятых часах.Эта адская штука убила моих жену и сына в мгновение ока.

Больше времени? Какая скользкая, злая ложь. У меня отняли жизнь с моей семьей. Нет худшего кошмара, чем этот. Но я полагаю, все это дополнительное время должно было откуда-то взяться. Немыслимая цена.

Движимый ненавистью, я позвонил в ИКЕА, полный решимости хоть как-то наказать человека, ответственного за годы моих мучений. Но узнал страшную новость.

Джейкоб пропал за несколько лет до того, как я пришел в магазин. Он тогда даже не был сотрудником. В его гостиной были найдены, видимо, члены его семьи – от них остались лишь зубы и пепел.

Очевидно, Джейкоб понес такое же наказание, как и я, но что с ним случилось? Почему он вернулся в магазин, чтобы перенести проклятие на ничего не подозревающую душу?

Так много жутких вопросов. Я молюсь, чтобы часы не сделали это и со мной.

Оно все еще преследует меня. Но, по крайней мере, у меня не осталось близких, которых оно могло бы забрать. И я не намерен ничего менять до конца своих дней.

Я бы хотел закончить счастливым концом, но жизнь редко бывает полна чего-то кроме страданий. Я еще не стар, но прелесть дополнительного времени в том, что я обрел мудрость. Мучительную мудрость.

Время – это ужас, который так или иначе настигнет нас всех.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

"Чёрный телефон" (The Black Phone) 2021

США

ужасы, триллер, драма

Режиссер: Скотт Дерриксон. В ролях: Мэйсон Темз, Мадлен Макгроу, Итан Хоук

КП - 6,6. IMDb - 6,9.

Пригород Денвера, конец 70-х прошлого века. В округе участились случаи исчезновения подростков, такие же случаи фиксируются и по всему штату Колорадо. Финн Шоу становится очередной жертвой маньяка, он оказывается в подвале из которого невозможно выбраться.

На стене звуконепроницаемого помещения, где заперт Финн есть телефон, но к нему не подключены провода. И тем не менее однажды телефон звонит, голос в трубке сообщает, что хочет помочь мальчику спастись. Звонки стали повторяться и оказалось, что ему звонят предыдущие жертвы этого психопата.

"Дом на глубине" (The Deep House) 2021

Франция, Бельгия

ужасы

Режиссер: Александр Бустильо, Жюльен Мори. В ролях: Камилль Роу, Джеймс Джаггер, Эрик Савен

КП - 5,6. IMDb - 5,3.

Тина и Бен не могут жить без путешествий ни дня. Они снимают свои приключения по миру и делятся со своими подписчиками прекрасными видами.

И вот они решают посетить одно интересное озеро на юге Франции. По словам местных жителей на дне этого озера водятся призраки. Решив, что такой контент обязательно станет хитом, они уже находятся на берегу и примеряют оборудование для погружения.

Оказалось, что на дне озера есть затопленный особняк. Пара отправляется к нему, даже не подозревая с чем именно они могут там столкнуться.

"Проклятие Кинтанара" (La casa del caracol) 2020

Испания, Перу

ужасы, триллер

Режиссер: Макарена Асторга. В ролях: Хавьер Рей, Пас Вега, Луна Фульхенсио

КП - 5,7. IMDb - 5,3.

Главный герой картины Антонио, писатель который приехал в андалузскую глушь. Он рассчитывает, что дом который ему подобрали риелторы поможет найти вдохновение для написания нового романа. Деревушка называется Кинтанар она настолько мала, что даже на карту не нанесена.

И как только Антонио приехал на новое место начинают происходить странные и жуткие вещи. Местные жители тут же связали все несчастья с приездом нового жителя. Главный герой желая доказать свою непричастность, начинает узнавать факты о жизни местной общины, а позже его начинают преследовать мрачные видения.

"Шелби-Оукс" (Shelby Oaks) 2024

Бельгия, США

ужасы, триллер

Режиссер: Крис Стакманн. В ролях: Кит Дэвид, Майкл Бич, Брендан Секстон III

КП - нет оценки. IMDb - 6,0.

Главная героиня фильма Миа, она пытается разобраться в деталях исчезновения своей сестры Райли. Девушка была одним из участников группы энтузиастов "Паранормальные параноики". Они занимались расследованием всякого рода мистических историй и вся группа пропала.

Миа погружается в прошлое, находя пугающие детали детали, имеющие прямое отношение в группе "Параноиков". Каждое новое подтверждение чего-то сверхъестественного погружает Миу в своё детство, когда они с сестрой до ужаса боялись страшной истории о демоническом существе. Воспоминания затерлись и перешли в разряд детских страшилок, но что если всё не так.

Смотрите ещё больше фильмов тут: https://dzen.ru/pro100film

"Сторожка" (The Lodge) 2020

Великобритания, США

триллер, ужасы, драма

Режиссер: Вероника Франц, Северин Фиала. В ролях: Алисия Сильверстоун, Райли Кио, Джейден Мартелл

КП - 5,9. IMDb - 6,0.

Молодая девушка по имени Грейс собирается выйти замуж за Ричарда, у которого недавно жена покончила с собой. У Ричарда двое детей Эйдан и Миа, которые не приняли новую мачеху. У Грейс темное прошлое, связанное с массовым убийством в какой-то секте.

Чтобы дети сблизились с Грейс, Ричард планирует провести рождественские праздники в семейном домике в сельской местности. Однако планы нарушает срочный отъезд главы семейства. Он вынужден отлучиться в город и дети остаются одни в доме с Грейс.

"Дом на другой стороне" (The Night House) 2020

Великобритания, США

триллер, ужасы, детектив

Режиссер: Дэвид Брукнер. В ролях: Ребекка Холл, Стэйси Мартин, Вонди Кёртис-Холл

КП - 6,0. IMDb - 6,4.

Оуэн муж Бет, на прошлой неделе сел в лодку и отплыл от их дома на середину озера и выстрелил себе в голову. Смерть мужа стала для Бет настоящим шоком и кошмаром, учитывая и тот факт что она даже не знала, что у мажа есть оружие.

Пытаясь смириться с потерей и ужасом случившегося, Бет заливает горе алкоголем и листает семейные фотографии. Она до сих не может понять зачем Оуэн сделал это. Разбирая вещи мужа, она находит чертежи их дома, а так же фотографию девушки как две капли воды похожей на неё. И последняя капля - она узнает что на другой стороне озера есть дом с такой же архитектурой, как и их собственный.

"Кольцо времени" (Volition) 2020

Канада

триллер, фантастика

Режиссер: Тони Дин Смит. В ролях: Эдриан Макморран, Магда Апанович, Джон Кассини

КП - 6,1. IMDb - 5,6.

Джеймс живёт не привлекая внимания, тихой и спокойной жизнью. Он с самого детства заметил у себя способности предвидеть будущее, но он редко ими пользуется. Лишь только, чтобы сводить концы с концами. Небольшие ставки на спорт, так сказать для денег на пропитание.

Но вскоре спокойной жизни приходит конец, когда его судьбой заинтересовались местные бандиты. Учитывая его способности для Джеймса будет не сложно отвезти сумку с очень ценным содержимым до нужного адресата. Но чтобы Джеймс не сделал: согласился или отказался, он всё знает на перед и изменить что-то будет сложно.

"Марионетка" (Marionette) 2020

Нидерланды, Великобритания

триллер, детектив

Режиссер: Эльберт ван Стриен. В ролях: Текла Рутен, Элия Вольф, Питер Муллан

КП - 6,4. IMDb - 5,9.

Мэриан работает детским психологом и надо сказать это у неё получается. Она потеряла мужа в аварии в прошлом и работа на данный момент это всё что у неё есть. Она живет в Шотландии, место с суровой погодой и мрачными пейзажами. Она регулярно рассматривает рисунки подопечных.

И есть среди пациентов Мэриан малыш Мэнни, который недавно потерял родителей и живет в приёмной семье. Мэриан столкнулась со странной ситуацией, она не может объяснить рисунки Мэнни - они всегда связаны с какими-то трагическими событиями. А самое страшное, что почти все рисунки сбываются на само деле и тот, кого мальчик нарисовал оказывается в опасности

Смотрите ещё больше фильмов тут: https://dzen.ru/pro100film

Испания

ужасы

Режиссер: Анхель Гомес Эрнандес.

В ролях: Родольфо Санчо, Ана Фернандез, Рамон Бареа

КП - 6,0. IMDb - 6,1.

Даниэль и Сара семейная пара у них есть маленький сын Эри. Они регулярно переезжают и это напрямую связано с их родом деятельности. Они покупают перспективные дома, потом делают ремонт и доводят внутреннюю отделку до нужного уровня, а дом потом продают.

От этих переездов больше всего прилетает сыну, каждый раз новая школа и новый круг общения. И это дается Эри непросто. Очередной новый дом, недалеко от столицы. Но вот только в на новом месте сын главных героев начинает вести себя странно. Он постоянно жалуется на странные голоса. Родители не воспринимают это всерьез, но это до поры до времени, пока события не заставляют их поверить.

Смотрите ещё больше фильмов тут: https://dzen.ru/pro100film

Наш турагент был прав: виды на Северо-Западе Канады стоили того, чтобы отправиться в поход. Бекки, Роб, Софи и я шли по туристической тропе до самого заповедника Наханни, но после этого решили спуститься вниз по реке. Маршрут нам подсказала канадская пара, с которой мы познакомились в хостеле недалеко от Ураниум-Сити. Нам пообещали, что мы будем единственными людьми за последние сто лет, которые увидят эту удаленную тропу. Если бы я тогда знал, куда они нас отправляют, я бы убил их обоих на месте голыми руками.

Тем утром все было хорошо. Мы проснулись и, как обычно, принялись суетиться в лагере. Бекки развела костер, а Роб сварил кофе. Мы с Софи сняли свою палатку, потом Бекки и Роба. Через тридцать минут после восхода солнца мы уже позавтракали и были готовы отправиться в путь. Даже в начале лета на Северо-Западе может быть холодно. Однако мы вчетвером были в прекрасной форме, с достаточным запасом провизии, отличным уровнем подготовки и с багажом опыта.

Природа в Национальном парке Наханни была потрясающей. Массивные красные дубы и березы тянулись к небу, угрожая зацепиться за облака. Их корни переплетались между собой, образуя жесткие сплетения, которые проверяли наши ботинки и нашу сосредоточенность на прочность. К западу быстро и спокойно текла река Наханни, ее глубокие воды были полны жизни. Мы последовали за ней в глубь долины, которая разделялась острым сине-белым горным хребтом.

Долина Наханни имеет обидное прозвище: Долина безголовых людей. Но мы не собирались проводить слишком много времени в ней. Местные гиды нарисовали для нас карту, которая должна была привести в отдаленную долину, расположенную между Наханни и близлежащей горой. Это было небольшое, но красивое место, полное ледяных ручьев, форели, сосен и мягких зеленых полей. Так нам сказали супруги из Ураниум-Сити.

Нам потребовалось почти все утро, чтобы найти начало «скрытой» тропы, ведущей из долины. Роб первым заметил вытоптанный кустарник, обозначавший начало окольной дорожки. Здоровяк подскочил, как маленький ребенок, и закричал.

– Сюда, Джимми, – крикнул он мне. – Кажется, я нашел Дорогу из желтого кирпича.

Бекки хихикнула и поспешила к нему. В то время как Роб был размером с настоящего медведя, его жена едва достигала пяти футов даже в сапогах. Мы с Софи вместе пошли к тропе. Погода была прекрасной и ясной, но в тени долины становилось все холоднее. Роб вел нас по тропе, его длинная дубовая трость стучала в такт беззвучной песне, которую он напевал. Тропинка была настолько узкой, что нам пришлось идти друг за дружкой. Бекки шла следом, делая снимки каждые несколько минут, пока мы поднимались к вершине долины. И наконец, Софи, а за ней я.

Пока мы шли, температура продолжала падать. Длинные послеполуденные тени простирались над нами, облака сгущались на сапфировом небе, пока не стали такими серыми и низкими, что можно было почти дотянуться до них. Мы шли около часа, прежде чем начались странности. Девушки обсуждали, как лучше развести костер, когда Софи замерла на месте.

– Мы уже проходили мимо этого дерева, – сказала она, указывая в сторону от тропы, на дуб, пораженный молнией.

Мы вчетвером замерли. Ветер снова усилился, заставляя деревья по обе стороны тропы гнуться.

– Это дерево кажется мне знакомым, – сказал я.

Дуб был высотой футов тридцать, с голыми ветвями и выжженным узором по стволу.

– Не думаю, – сказал Роб. – Мы поднимались практически по прямой. Не может быть, чтобы мы петляли.

– А вот рубец от молнии, - пробормотала Софи.

– Здесь много деревьев, наверное, в них бьют молнии во время бурь, - сказала Бекки. – Давайте продолжим идти. Держу пари, через час мы перевалим через ближайший хребет и сможем отдохнуть.

В течение следующих трех часов мы еще дважды проходили мимо дуба, в который ударила молния. В первый раз Роб попытался посмеяться над этим, сказав, что мы, должно быть, идем через лес молниелюбивых деревьев. Но в следующий раз, когда мы подошли к дубу, никто уже не смеялся.

Бекки осмотрела дерево и убедилась, что на нем есть метка, которую она нацарапала ножом во время предыдущего захода.

– Я не понимаю, - сказала она. - Я проверила компас. Мы постоянно движемся на запад. Как же мы вернулись назад?

– Думаешь, та парочка в городе направила нас по какому-то хитрому пути? - спросил Робби.

Я сильнее натянул воротник. Холод стал почти невыносимым, проникая через каждый оголенный участок кожи. Но хуже всего был постоянный ветер. Деревья колыхались в такт каждому порыву. Казалось, что они машут руками.

– Нам нужно вернуться, – предложил я. – Если мы просто повторим наши шаги, то выйдем в долину Наханни.

Софи посмотрела на облака в поисках солнца.

– Пока мы спустимся, уже стемнеет. Нам придется разбить лагерь в долине.

– Прекрасно, – пробормотал Роб. – В любом случае, других вариантов немного. Включай задний ход. Мы идем за тобой, Джимми.

Я кивнул и сделал глоток воды. После чего направился обратно по тропинке.

В этом не было никакого смысла. Как только мы повернули, чтобы вернуться к реке Наханни, мы перестали проходить мимо дерева молний. Вместо этого мы стали двигаться по кругу, проходя одну и ту же незнакомую местность снова и снова каждые пятнадцать-двадцать минут. Все шло как по маслу: то тропа вильнет, то мы пройдем мимо пары переплетенных деревьев, которых я не помню, то бесплодный участок без растительности, то небольшой пруд, которого совершенно не было, когда мы поднимались по тропе в первый раз.

– Что, черт возьми, происходит? – спросила Бекки, и в ее словах слышался оттенок паники.

Она заставляла нас останавливаться через каждые двести ярдов, чтобы проверить компас. Я наблюдал, как стрелка медленно вращается, двигаясь по часовой стрелке, хотя мы стояли на месте.

– Наверное, мы сошли с тропы, – сказал Роб, потряхивая своим компасом. – И, возможно, мы стоим над какими-то железными отложениями или чем-то еще, что может повлиять на магнитные поля.

Софи присела, глядя на замерзшую грязь.

– Мы буквально шли по своим следам обратно в долину. Мы все еще на тропе.

– Мы не можем… - огрызнулась Бекки. – Этого... этого просто не может быть.

Закончила она шепотом. Я прекрасно понимал, что она чувствует. Моя собственная связь с реальностью начала ослабевать. Деревья вокруг нас даже начали выглядеть неестественно. Они сгибались почти пополам при каждом порыве морозного ветра, а затем откидывались назад, и их ветви оставляли за собой четкий след. Облачность опустилась и слилась с поднимающимся туманом, оставив весь лес в густой дымке, которая, казалось, стремилась к тропе.

– Я устала, - внезапно сказала Бекки. – Ребята, я выдохлась. Мы можем отдохнуть?

Мы с Софи переглянулись, но Роб уже снимал рюкзак.

– Давайте сделаем перерыв на пятнадцать минут и просто переведем дух, - сказал он.

Софи облизнула потрескавшиеся губы.

– Через два часа стемнеет. Мы должны либо продолжать идти, либо найти место для ночлега.

– Нигде не видно равнины, – сказал я. – Только этот неприятный хребет, огромные деревья, и это озеро...

– Нельзя разбивать лагерь у озера, - сказала Бекки. Она сидела на своем рюкзаке. – В воде что-то есть, что-то не так. Разве ты не чувствуешь запах? – Я покачал головой, и она вздохнула. – Дай мне несколько минут отдохнуть, и мы сможем двигаться дальше. Либо мы найдем выход из долины, либо хорошее место для лагеря.

Мы с Софи осматривали местность, пока Бекки и Роб отдыхали. Мы тоже устали, но что-то, какое-то чувство, заставляло меня опасаться передышки. Туман был тяжелым и холодным. Просто идти сквозь него, казалось, истощало те крохи энергии и тепла, которые у нас оставались.

– Ты не пробовал вызвать помощь? – спросила Софи, когда мы отошли на несколько шагов от тропы, но все еще находились в поле зрения остальных.

Я кивнул.

– Уже три раза. Но сигнала нет.

– Джимми, нам нужно поскорее найти место для лагеря, иначе мы замерзнем.

– Я знаю. Этот ветер...

Деревья трещали теперь еще громче. Сначала они как будто приветственно махали руками, но теперь казалось, что они неистовствуют. Когда мы с Софи вернулись на тропу, нам потребовалась почти минута, чтобы разбудить Бекки и Роба. Оба заснули, сидя на своих рюкзаках.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала Софи. – Думаю, нам стоит сойти с тропы и разбить лагерь, сразу же, как только найдем подходящее место.

Стоило нам сойти с тропы, как земля раскисла под ногами. Это было похоже на прогулку по грязи, несмотря на то что грязь подмерзла. Земля тянулась за сапогами, ставила подножки, казалось, не желая отпускать нас каждый раз, когда мы пытались сделать шаг. Мы шли по густому, туманному лесу, казалось, даже ветки и корни тянутся за нами, хотят схватить нас. Когда мы добрались до небольшого ручья, все четверо опирались на трости.

– Я не могу идти дальше, - сказала Бекки, опускаясь на землю. – Мне очень жаль. Я просто не могу.

Софи помогла ей снять рюкзак.

– Все в порядке. Здесь, наверное, самое подходящее место для лагеря.

Я заметил, что у обеих девушек что-то не так с кожей. Она была потрескавшейся и серой, а лица - шершавыми. Посмотрев на Роба, я понял, что с ним происходит тоже самое. Я стянул перчатки и заметил, что моя кожа тоже стала серой и потрескавшейся.

– Нам нужно установить палатки,-- сказал я.

Из-за ветра было практически невозможно растянуть ткань палатки, а мерзлая земля сопротивлялась колышкам. Мы с Софи медленно, но упорно продвигались к цели, однако когда я взглянул на Роба с Бекки в их уголке между двумя деревьями, то заметил, что они практически ничего не сделали. Пара сидела, обнявшись, и оба спали. Странно, но в этот момент их кожа стала совершенно серой, а ноги, казалось, погрузились в землю. Я догадался, что это уловка тумана.

Софи поняла, куда я смотрю, и поспешила на помощь друзьям.

– Подожди, - сказал я, с трудом переводя дыхание. – Нам нужно... закончить... с палаткой... сначала. Потом... помочь.

Софи закусила губу, но кивнула. Кое-как мы установили палатку и залезли внутрь. Внутри было теплее, хотя ветер рвал и терзал нашу маленькую нейлоновую крепость.

– Я так устала, – сказала Софи, прислонившись к моему плечу. – Я так измотана.

Ее кожа была такой же, как у Роба и Бекки. Когда она сняла перчатки, то показалось что ее пальцы переплелись во что-то единое.

– Эй, эй, не спи, – умолял я, тряся Софи. – Мы не можем спать. Что-то ужасное... Софи? Софи?

Это было бесполезно. Ничто не могло заставить мою жену открыть глаза. Ее тело было застывшим и холодным. Я долго лежал, держа ее в объятьях. Почему у меня хватало сил на то, чтобы продолжать что-то делать еще какое-то время, я никогда не узнаю. В конце концов, когда Софи перестала дышать, я открыл дверь палатки, чтобы выглянуть наружу. Сквозь туман было трудно что-либо разглядеть дальше нескольких футов, но я увидел достаточно от того, что осталось от Роба и Бекки, чтобы непроизвольно закричать от ужаса.

Там, где должны были быть мои друзья, из земли поднималась пара переплетенных берез. В узлах и витках обоих деревьев все еще проступали человеческие черты - спящие лица, то тут, то там прикрытые клочками одежды. Закрыв палатку, я откинулся на спину. Взглянул на Софи.

Она быстро менялась. Ее кожа стала похожа на кору, тело вытянулось, шея удлинилась, ноги погрузились в грязь сквозь пол палатки.

– Софи? – спросил я.

Тень моей жены не ответила.

Сейчас я наблюдаю, как она, минута за минутой, становится все меньше похожа на человека. Я чувствую, как изменения происходят и со мной. Мои суставы затекли, поэтому я записываю все это так быстро, как только могу. Закончив, я положу дневник в непромокаемый пакет и брошу его в ручей. Надеюсь, его воды текут в реку Наханни, и кто-нибудь найдет этот мой последний рассказ о нас. Если вы читаете это, я знаю, что вы не поверите. Я бы тоже не поверил, до сегодняшнего дня. Но это правда.

Роберт и Ребекка Астрос. Софи и Джеймс Харден. Когда люди придут нас искать, они не найдут никаких тел. Только четыре березы, растущие на месте лагеря. В конце концов, боли, по крайней мере, не было. Я брошу эту книгу в ручей, а потом вернусь, прижму к себе Софи и усну.

Если вы когда-нибудь будете исследовать долину Наханни, не ходите по необозначенным тропам. Пожалуйста. Когда вы увидите, как деревья покачиваются на ветру, знайте, что это не приветствие.

Это предупреждение.

***

Я нашла этот дневник в магазине в Торонто. Похоже, он действительно прошел через все описанные в нем испытания. Кто-нибудь может подтвердить, есть ли какие-нибудь известные опасности в окрестностях долины Наханни?

Гугл говорит, что это жуткое место, но я бы хотела услышать о них от местных или тех, кто бывал там.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.