Еще одна серия артов персонажей в стиле ДнД от художника sonech










Выдалась очень не простая неделя... и работы навалилось много, и сын капризничал как-то больше обычного. Но я всё же осилил хотя бы одну главу :)
Сюжет всё продолжает расходиться с рассказами, хотя общая канва с появлением сытыгаха сохранилась. Думаю, противостояние сытыгаха и Егора с Хутхой растянутся ещё на две-три главы, но это не так-то просто предсказать.
У Егора появляются новые способности, которые я совсем не планировал, когда начинал эту историю. Мне самому становится всё интереснее, куда это всё заведёт (хотя некий глобальный план на историю всё же есть, и я очень стараюсь его сохранить).
Приятного чтения!
***
На следующее утро Егора разбудил телефонный звонок. Он смутно помнил, резкую боль. Мелькали лица, звучали голоса, мелькали огни, и какие-то тени тянулись к нему. Всё, и явь, и сон смешались в единое причудливое воспоминание, в котором невозможно было отделить одно от другого. Сейчас, проснувшись, он чувствовал себя очень необычно. Было легко, как будто у него выросли крылья, и в то же время его терзала странная неуверенность, словно он только вчера научился ходить.
— Может ответишь? — спросил Хутха. — Он уже с минуту шумит.
Егор посмотрел на телефон так, будто видел его впервые в жизни. На экране было написано «Мария Фёдоровна. ФСНСП»
— Алло, — Егору казалось, что он чувствует, как сокращается диафрагма, как течёт из лёгких воздух, как вибрируют под его давлением голосовые связки, рождая слово.
— Не спишь? — раздалось в трубке.
— Уже нет.
— Хорошо. Мне надо, чтобы ты со своей несносной птицей кое на что взглянул. Запиши адрес.
— Я не могу, — Егор старался собрать воедино разбегающиеся по норам мысли, — мне на работу надо.
— Не надо. У тебя с сегодняшнего дня оплачиваемый отпуск. Адрес…
— Мне не на чем записать. Пришлите сообщением.
Мария Фёдоровна тяжело вздохнула.
— Хорошо. Поторопись. Нина с Ильёй уже на месте, — трубка стихла.
Егор пожал плечами, и встал, хотя скорее подпрыгнул. Тело казалось таким лёгким, будто в нём поселилось небольшое облако. И он чувствовал его совершенно иначе. Подробнее. В душе что-то точно изменилось, но что именно, Егор понять не мог.
— Что вчера произошло? — спросил он Хутху. — Я потерял сознание?
Егор не торопясь, прислушиваясь к новым ощущениям, пошёл в ванную.
— Да. Когда та тётка заключала с тобой контракт, я воспользовался возможностью, и пробудил тебя.
— Пробудил? В каком смысле?
— Я прорубил в твоей душе каналы для тока силы.
— Что это значит?
— Что теперь ты можешь пользоваться силой так же, как ей пользуются колдуны.
— И… это как?
— Перво-наперво тебе стоит научиться чувствовать окружающую силу. Теперь ты на это способен. Когда научишься её ощущать, сможешь научиться на неё воздействовать.
— И как научиться её чувствовать?
— Тренировками. Но сейчас у нас нет на них времени.
Егор молча согласился, и пошёл в душ. Прошлым вечером сходить возможности не было.
«Это должно быть хоть как-то похоже на то, как я использую силу, выходя из тела.»
Стоя под струями воды, Егор пытался сосредоточиться на новых для себя ощущениях. Находясь в теле почувствовать то же, что он чувствует, когда выходит из тела. И что-то было. На самой грани восприятия, отдалённо похожее на воодушевление, но у Егора не хватало умения сфокусироваться на этом ощущении. Надеясь найти подсказку, он сделал шаг из тела, и тут же вернулся. Душу будто пронзило множество раскалённых игл. Согнувшись от боли, Егор едва не упал. Отдышавшись, он выключил воду, и вышел из ванной. Подарок от Хутхи оказался не так уж приятен…
Не став завтракать, Егор оделся, и вышел на улицу. Перекусит по пути. Погода была отвратительная. Резко похолодало, шёл мелкий снег с дождём, и дул пробирающий до костей влажный ветер. Стараясь хоть как-то спастись от непогоды, Егор натянул капюшон, и потуже затянул шнурок, чтобы его не сдувало ветром. «Выгляжу как презерватив, — подумал он, — зато ветер за воротник не задувает.»
На месте его встретили Илья и Нина. Егора они ждали в кафе неподалёку. И то правильно, чего тут зазря мёрзнуть? Втроём они подошли к ленточному ограждению «Опасная зона», натянутому на бело-красные столбики.
— Как самочувствие? — спросила Нина у Егора, покосившись на Хутху.
— В целом хорошо, — ответил Егор, — пока не пытаюсь выйти в мир духов.
— Повезло. Обычно после пробуждения на несколько дней наваливается жуткая хондра.
— А что не так с выходом в орфен? — спросил Илья.
— Боль. Как будто душу калёным железом жгут.
— Это обсудим позже. Давайте сперва с этим разберёмся, — сказала Нина.
В середине «опасной зоны» лежало иссохшее, будто мумия, тело. Куртка и джинсы промокли, и лениво влажно хлопали под особо сильными порывами ветра. Одежда казалась Егору смутно знакомой. Он спросил:
— Это что?
— Кажется, это Николай, — ответил Хутха.
— Он самый, — подтвердила Нина, — мальчишка, который был вчера в квартире.
— Он мёртв по крайней мере несколько лет, — сказал Хутха.
— Как такое возможно? — удивился Илья.
— Это древнее искусство, которое давно должно было быть забыто. Шаман подселяет часть своей души смертному, и постепенно пожирает его душу, а затем, при желании, может использовать его плоть как свою.
— Есть идеи, кто это может быть?
— Нет. Но этот человек опасен. Чем больше он поглотил, тем он сильнее. А кто знает, скольких он уже успел пожрать?
У Нины зазвонил телефон.
— Слушаю. Поняла, выезжаем. — Она убрала телефон и обратилась к Илье: — Нашли ещё одно тело. Набери Серёге, пусть прямо сейчас возвращается, и займётся тут ликвидацией. Нам надо ехать.
Вскоре они ехали в сторону юго-востока.
— Раз ты теперь пробуждённый, тебе придётся пройти обучение владению орфеном. Твои силы могут представлять опасность для тебя, и для окружающих.
— Какую опасность? Я ими даже пользоваться не могу.
— Ты **не умеешь** пользоваться, но ещё как можешь. Сколько было случаев, когда от сильного эмоционального потрясения новопробуждённые устраивали взрывы силы?
— Сотни! — с готовностью ответил Илья.
— Вот именно! Сильная эмоция, и ты теряешь контроль. Поэтому не стоит затягивать. Что ты знаешь об орфене?
— Что вы так называете колдовскую силу.
— Орфен, это энергия, которую можно использовать для колдовства.
— Но ведь души и духи тоже состоят из орфена. Получается, дух, это сгусток энергии? Или орфен это не только энергия?
— Давай лучше ты, а, — сказала Нина Илье, — Он слишком дотошный.
Тот в ответ посмеялся, и помотал головой:
— Не-не. Это твоя зона ответственности!
— Вот попроси меня о чём-нибудь ещё, — погрозила она. — Ладно. Души пока оставим за скобками. В первую очередь орфен, это энергия, которую ты можешь использовать с помощью своей души. Это понятно?
Егор кивнул. Примерно это же он мог делать, когда выходил из тела. Но там это были исключительно духовные проявления, которые не могут влиять на материю.
— В первую очередь тебе необходимо научиться ощущать окружающий орфен. После этого ты научишься использовать его в качестве чистой энергии, а после — преобразовывать, чтобы составлять заклинания. Всего три этапа.
Егор кивнул.
— Можно сказать, что душа, это особый орган чувств. Особенность эта в том, что он добавляет чувствительности и остальным пяти. Ты начнёшь видеть, слышать, осязать, обонять и даже чувствовать на вкус проявления орфена. Часто сильнее всего работают один или два органа чувств. То-есть кто-то видит движение орфена, как движение красок, а кто-то слышит, как музыкальные инструменты. Лучше всего по возможности развивать все пять чувств. Сейчас постарайся ловить все ощущения. Особенно необычные. Только так ты найдёшь свой путь.
— Закругляйтесь. Приехали, — сообщил Илья, останавливая машину.
Они вышли у заброшенного недостроя. Под ногами хрустела кирпичная крошка. Повсюду валялись битые стёкла, бутылки, старые доски с гвоздями, бесцветные от налипшей пыли пластиковые контейнеры. Они пошли к чёрному зеву входа. Оттуда едва ощутимо веяло чем-то отвратительным. Егору сразу вспомнилась вонь от протухшего мяса.
— Сытыгах, — тихо сказал Хутха. — Ну как же иначе!
— Сытыгах? — не понял Егор.
— Колдун, чья душа начала гнить при жизни. Они практикуют запретные искусства, которые разлагают душу, и она начинает смердить. Примерно как сейчас.
Они вошли в скелет новостройки, которая так никогда и не обретёт жизнь.
— Хочешь сказать, душа может гнить заживо?
— Это не совсем гниение, но да, особый вид порчи.
Егор чувствовал, что они подходят к телу. Вонь становилась сильнее, но дело было не только в этом. Казалось, к нему тонким слоем что-то липнет. Он даже провёл рукой по щеке. Конечно на ней ничего не было.
За очередным пустым проёмом для двери они увидели его. Тело. Жертвой оказался мужчина лет тридцати с небольшим. Слегка рыхлый, но хорошо одетый: полосатая рубашка, испачканная кровью, чёрные брюки и начищенные туфли. Типичный белый воротничок. Он был привязан к стулу и сидел, уронив голову на грудь так, что видно было начавшую появляться на темечке залысину.
Илья подошёл к телу, и осторожно поднял голову рукой в белой одноразовой перчатке. И когда только успел надеть? Вместо глаз у тела было два окровавленных провала. Егор отвернулся, и согнулся пополам, но всё же, огромным усилием воли, сумел сдержать рвотный позыв.
— Смотри, — сказал Егору Хутха, — перед тобой акт зла. Чистого и незамутнённого.
Не разгибаясь, Егор повернулся чтобы ещё раз взглянуть на мертвеца.
— Взгляни душой.
Егор содрогнулся, вспомнив попытку выйти из тела утром, но всё же собрался с силами и сделал шаг. Душу будто окатило кипятком. Боль затмила взор. Он попытался вернуться в тело, но что-то ему не позволило. Вскоре боль стала медленно отступать, а взор — проясняться. Воздух в комнате был наполнен тёмно-зелёными разводами, будто тонкими струйками дыма. Стены, обычно просто полупрозрачные, теперь местами казались плотнее, а местами наоборот, эфемернее. Воздух вокруг Ильи и Нины дрожал и завихрялся, а время от времени между ними, там, где их силы сталкивались, проскакивали искры.
— Взгляни на жертву, — сказал Хутха, и Егор взглянул.
Он был сер. Казалось, даже в бетоне вокруг души больше, чем в теле. На коленях мертвеца Егор заметил серебрящиеся следы. Он присел, и заглянул в лицо. Глазницы изнутри были покрыты серебристо-голубой жидкостью. Несколько её капель, как слёзы, стекли по щекам и упали на колени уже мёртвого человека.
— Объедки, — сказал Хутха.
Егор вернулся в тело, и от омерзения его передёрнуло.
— Может и нам расскажете? — сказала Нина.
— Да, — ответил ещё не до конца пришедший в себя Егор, — конечно. Его душу сожрали.
— Как того парня вчера?
— Не совсем. Вчера душу съел монстр. Этого же сожрал человек.
Даже произнеся это, Егор всё ещё не мог до конца поверить в то, что говорил. Душа, это суть человека. После смерти она возвращается в мир духов и либо перерождается, либо растворяется в нём. Физическая смерть это ещё не конец, но если душу сожрали… О такой участи не хотелось думать.
— Будут ещё жертвы. Он решил, что прятаться больше смысла нет, и теперь наращивает силу, — сказал Хутха.
— Это всё, что ты можешь сказать? — возмутилась Нина. — Что ещё чью-то душу сожрут?!
— Он достаточно осторожен, чтобы не оставить ни вещей, ни частей тела. Даже захудалого волоска нет. Сама ведь понимаешь, что без этого его не выследить, — ответил Хутха.
— Понимаю. Но может можно что-то сделать? — почти взмолилась Нина. — Скольких ещё постигнет та же участь?
— Есть кое-что, — сказал Хутха, — ему нужен Егор.
Стоило им выйти на свежий воздух, как Илья и Нина закурили. Молча они подошли к машине, и встали рядом с ней. Егор не любил сигаретный дым, но сейчас он перебивал смрад, который всё ещё тянулся из недостроенного здания. Докурив, они так же, не говоря ни слова, сели в машину. Илья запустил двигатель, и только тогда сказал:
— Кем же надо быть, чтобы такое сделать?
Никто не ответил.
Вскоре они приехали в офис ФСНСП. Нина отвела Егора в просторное помещение в подвале. Тут была самая простая стальная мебель, несколько скамей, галлогеновые лампы, и совсем никакой отделки. Только голый бетон стен, потолка и пола. Хутху Илья с Ниной попросили остаться наверху, объяснив это тем, что колдовству Егор должен учиться один, без поддержки духа.
— Зачем мы тут?
— Будем учиться колдовать. Ты ведь уже начал чувствовать орфен, да?
Егор вспомнил, как почувствовал остатки души на месте убийства:
— Наверное да.
— Значит время учиться проявлять свою силу. Чары связаны с эмоциями. Закрой глаза. Представь что-то, что очень тебя злит.
Егор закрыл глаза, и мысленно вернулся на место убийства. Он видел остатки души, которая никогда не вернётся в орфен. Он кожей чувствовал смрад души человека, недавно бывшего тут, и сотворившего это. И вместо ужаса внутри него тугим комком росла злость. Он хотел найти этого «сытыгаха», и спросить с него за всё. Никто не должен творить подобное. Хутха прав — это незамутнённое зло.
— Ты почувствуешь, когда орфен в твоей душе придёт в движение, — слышался откуда-то издалека голос Нины.
Кроваво-алое солнце восстало в душе Егора, и он не мог его контролировать. Внезапно в груди вспыхнула боль, будто кто-то обдал лёгкие кипятком. От боли Егор согнулся пополам и упал на колени. Ярость, выросшая внутри него, испарилась, будто её и не было.
— Ого! Молодец! — хвалила его Нина. Голос шёл будто через вату. Перед глазами плыло, он жадно хватал ртом воздух.
— Это нормально, — продолжала Нина, — первые попытки, пока душа не привыкла к току орфена, всегда вызывают боль.
Называть это болью было слишком мягко. Понемногу зрение и слух прояснялись.
— Это пройдёт?
— Да. С опытом. У многих остаётся небольшой дискомфорт, но это мелочи. Скоро ты поймёшь, почему.
Она наклонилась, и ощупала бетон вокруг Егора.
— Очень не дурно.
Только теперь он почувствовал, что рукам было тепло. Это он так его нагрел?
— Твоя ярость так пылала, что преобразовала орфен вокруг тебя в тепло. Чары держались не дольше секунды, но бетон прогрелся, — она поднялась. — Думаю, на сегодня на этом и закончим. Ты и без того двигаешься семимильными шагами, незачем торопиться ещё больше.
Нина помогла Егору встать, и они пошли к выходу.
— Домашнее задание будет? — спросил Егор в шутку. Он всё ещё ощущал жжение в груди.
— Да. Продолжай стараться почувствовать орфен. Чем лучше ты его чувствуешь, тем легче впоследствии будешь контролировать.
На следующее утро нашли новое тело.
-Сила живет во мне и я живу в силе. Сила живет во мне и я живу в силе. Сила живет во мне и я живу в силе, - хотя Ешка практически шептала, ей казалось, что вот-вот и она лишиться голоса. И не только от того, что повторяла эту фразу вот уже как минимум минут сорок. Но еще и от страха. Она одна, ночью, в избе ведьмы. На улице темень, на столе – три свечи. Днем казалось, что нормальные, большие свечи, надолго хватит. А сейчас свечи кажутся такими тонкими, столь хрупок их огонек и ненадежен.
Но сильнее страха было желание пройти этот тест и стать на путь ведьмы. Отомстить, растоптать обидчиков. Все это она сможет, как обещала Пира. Ешке очень повезло, что Пира вообще согласилась ее учить. Ведь ведьма еще была не стара – всего сорок лет, даже для простой женщины не возраст, а уж для той, что с потусторонним знается – так вообще, считай, молодость. А вот согласилась. Только условие поставила.
-Ты одна останешься в моем доме, а я к сестре уйду. Ночь все должна пробыть, и слова говорить, что я скажу. Через какое-то время придут к тебе. – сказала строго Пира
-Кто придет? – спросила Ешка и сердце забилось часто-часто.
-А вот кто решит, что ты подходишь в распространительницы воли и силы их, что твоя душа с его или ее схожа – тот и придет. Я лишь догадываться могу, но тебе говорить не должна свои догадки. Иначе испортить все можно.
-А как я узнаю…его…их?
Пира рассмеялась
-Узнаешь. Да больше никто в эту ночь ко мне не сунется.
-Ладно, - кивнула Ешка, - и что дальше?
-Дальше? Дальше уже от тебя будет зависеть. Как договоришься с ними. Главное тут – не бояться их. Но и не хамить. И да, испугаешься или напрочь откажешься – потом даже не пытайся. Даже другие силы тебя под крыло не примут. В этой жизни уж точно.
Потому Ешка взяла себя в руки и решилась на то, на что бы никогда не решилась если бы не злость и обида жуткие. Потому она сейчас повторяет охрипшим от страха и напряжения голосом эти две фразы, вновь и вновь.
Внезапно порыв ветра распахнул окно и задул свечи. Ешка взвизгнула но тут же закрыла рот ладонями – нельзя было показывать страх, нельзя. А свечи вдруг затрещали и вновь загорелись, только уже горели они красным неестественным пламенем, и в их свете увидела Ешка, что она больше не одна в комнате.
Рядом со столом со свечами стояла высокая девушка, одетая в серое платье, расшитое перламутром, который переливался в странном свете. Светлые пепельные волосы, коротко стриженные, были растрепаны. По виду, девушке было лет семнадцать. Она смотрела на свечи очень внимательно, будто хотела там что-то увидеть. Ешка молчала, ждала. Через минут пять, женщина посмотрела на девочку. Открытое лицо, милая улыбка. Вот только Ешка уже знала – это всего лишь иллюзия, подчас опасная. И почему говорят, что глаза – зеркало души. Вот ничего подобного, ибо взгляд больших голубых глаз был наивным и открытым.
-Госпожа Отрея, - поклонилась Ешка, стараясь не упасть в обморок и не выдать страха голосом. Хотя, как не старалась, голос дрожал. Та, которую называли Владычицей Ночи, стала серьезной и спросила своим медоточивым голоском.
-Звала?
-Да…то есть нет…то есть я не знала, кого зову, - Пира строго настрого Ешке наказала – только правду говорить. Вот Ешка и старалась, а ведь еще и обижать нельзя того, кто придет.
-Ну-ну, - рассмеялась Отрея. – Так что ты хочешь, раз не знаешь даже, звала кого.
-Та, что помогла мне, сказала, что только силы решат, кто придет ко мне. Кому я больше подхожу.
-Сразу начинать с лицемерия и подлизывания попы – не лучшее начало сотрудничества, - спокойно сказала Отрея.
Ешка опешила. Пира говорила ей, что Темным нравится поклонение и даже лесть. Но помотав головой, Ешка сказала
-Я ждала кого-то из ночи. Но не рассчитывала даже, что вы откликнетесь. Это была уж какая-то запредельная мечта. Я даже представить не могла.
-Надо же – правду говоришь, - девушка показала зубы в улыбке, на этот раз на удивление хищной, отчего лицо Отрейи изменилось. Нет, оно осталось молодым и красивым, но теперь было в нем что-то чего раньше Ешка не заметила, внимания не обратила. Ну действительно – резкие черты, острые, и взгляд пронизывающий, от которого мурашки по коже.
-Так все же, - облизнула ставшие ярко-красными губы Отрея, - зачем звала?
-Знаний хочу и умений.
-Для чего?
Ешка замялась. Но все же нельзя было врать сейчас.
-Отомстить хочу. Всем.
-Никто не любит и не понимает? – усмехнулась Отрея
-Да что…Я не маленькая девочка, страдающая от того, что парень бросил. Меня…все бросают, как котенка. Хоть не утопили и то…Хотя, может так было бы даже лучше. А так – отец неизвестно где, мать померла, а у тетки я служанка бесплатная. В школе тоже все только попрекают и одеждой и тем, что учусь плохо. А как учиться, если я дома только и бегаю за выводком теткиным? Еще и издеваются все. Я бы уже убила себя, думала.
-Так что же не сделала?
-Не могу. Страшно мне.
-А других убивать – не страшно? Меня мелки пакости типа лягушки в сумке не интересуют – мне по крупному нужно. Болезни, драки, увечья, смерти. Не жаль?
-Нет, никого не жаль. Я вот вчера на теткиного упырыша младшего посмотрела – так бы и задушила. Уже подушку взяла. Нет, не жаль. К тому же, раз именно ты на мой зов пришла – то тьма у меня в сердце и….
Отрея снова рассмеялась, но на этот раз смех ее был более мужской что-ли. Голос становился другим, сильнее и басовитее, пока…фигура Отреи оплыла. Словно свеча и вот перед Ешкой стоял высокий молодой мужчина в черном костюме, и черными же волосами, которые словно перетекали в одежду, обрамляя белое лицо с тонкими чертами, бескровными губами и глазами, где зрачок был неотличим от радужки. А свечи вновь вспыхнули и зажглись уж синим светом.
-Сюрприз, - весело сказал парень
-Дарте, - только и охнула Ешка. Вообще-то у нее не было времени подумать. Просто первое в голову пришло
-Я так узнаваем? – спросил Дарте, явно расстроившись.
Ешка вздохнула. Странно, но сейчас даже страх прошел. Видать удивление победило.
-Только великий шут и дитя хаоса может принять личину Темной без вреда для себя, разве нет? – спросила она
-Темной. Ну да. Ну про вред бы я не говорил. Эта сучка весьма мстительна
Ешка вздрогнула, словно она так посмела об Отрейи отозваться таким образом. Но Дарте лишь усмехнулся
-Мать и отец Отрейи – звездные псы, ты разве не знала? Так что мой комментарий в данном случае вполне уместен. Так..вернемся к баранам. Ты желаешь зла всему миру?
-Выходит что нет, - Ешка не могла скрыть разочарование. Он мечтала стать темной ведьмой, а Дарте. Да вообще неизвестно, что от него ждать.
-Так и выходит, - улыбнулся сын хаоса. – Извини, что услышал тебя именно я. Но отчего такое разочарование.
-Я хотела научиться мстить, уничтожать.
-А сейчас кто тебе не дает это делать? Вот только с Темной ты бы только и делала, что всех бы уничтожала. Пока не надоест. И потом долгое долгое время, исключительно во славу ее, - тут Дарте картинно воздел руки к небу.
-А с тобой что можно делать? – спросила Ешка и опять удивилась собственной даже не смелости – наглости. Все же перед ней было одно из самых древних, сильных и непредсказуемых божеств.
-Со мной ничего не надо делать, - сказал Дарте, - а вот с моей помощь – все что угодно. По большому счету различий особо и нет.
-Как нет?
-Да просто. Взбеленили весь хаос, как сливки для масла, придумали какую-то хрень - белые, черные, серо-буро-желтые. Причем первые только днем колдуют, а вторые ночью. Вот почему ночью-то а? Ты мне скажи? Потому что ночью темно? Так тьма ночная и сердечная это немного разные виды тьмы, мягко говоря, также как свет дневной и душевный.
-Но ты же…ночью. Твои жрецы
-Ну да. Но я просто люблю ночь. И звезды чтобы были видны. Это единственная причина.
-А почему нечисть появляется в основном ночью.
-Во-первых, это миф. Во-вторых…именно из-за этого мифа вы ее в основном ночью замечаете. Ну и галлюцинации у вас тоже в основном ночью. Тут уж извини, не могу сказать почему.
Ешка вновь помотала головой, пытаясь прийти в себя. Ритуал начинал выглядеть совсем уж странно и нелепо.
-Я не хочу выбирать, - сказала Ешка, - да и никогда не захочу. Все…никто не подал мне руки, и я…..
Дарте смачно зевнул.
-Мне уходить?
-Что?
-Мне уходить?
Ешка с удивлением посмотрела на парня. Так просто? Великое, по описаниям, божество, ведет себя, как человеческий парен, которому отказали, а ему не очень-то и хотелось.
-Ну да, не очень-то, - зевнул Дарте, - или ты думала, что я упрашивать тебя буду? Многие десятилетия тратят, чтобы только добиться моей аудиенции, а я им отказываю.
-Простите. – Ешка. – Простите меня.
-Не лебези. Просто ответь на вопрос. Мне уйти? Ты не принимаешь мою помощь? Второго шанса у меня добиться сложно.
-Но возможно?
-Разумеется. Один шанс, одна возможность – это вообще бред какой-то, придуманный теми, у кого эго уже больше самого мира. У меня все же так….на пару континентов.
Ешка не знала, что такое континенты, но переспрашивать не стала. Внезапно ей вдруг стало легко и свободно. И…
-Если ..если вы еще не против , я принимаю вашу помощь.
Дарте рассмеялся. А потом посерьезнел и сказал:
-Жду тебя завтра на площади двух собак. В полночь. –и Дарте подмигнул. – Но вот тебе первое задание. Сейчас ты уйдешь из этого дома и никогда больше не вернешься.
-Но я должны заплатить Пире. Я обещала отдать кольцо, что от матери осталось.
-Самой пригодится. Лучше посмотри там за лавкой ларец. Возьми, что приглянется. Там побрякушки. То, что выберешь, станет твоим талисманом.
-Это воровство. И Пира
-Ничего она тебе не сделает!
-Но это против правил, против законов!
-У меня свои законы! Что хочу, то и делаю. Так что….
-А я не хочу брать ничего у Пиры. Ты же не пойдешь против своих собственных принципов?
Дарте вновь рассмеялся
-Ладно, считай права. Так что в полночь. Не опаздывай. Ждать не буду. Больше всего в жизни терпеть этого не могу. Так что не позже полночи. Если не боишься.
При последнем слове раздалось карканье за окном. Ешка повернула голову на звук. Никого. Обернулась. Дарте тоже исчез. Что же, ей тут делать тоже нечего.
***
Считалось, что на площади двух собак часто появляются призраки и весьма агрессивные. Раньше, при деде нынешнего князя тут казнили, не всегда виновных. Вот призраки обидчивые и ходят. А живых, кто на площадь решался ночью пойти подчас мертвыми находили. Ешка тоже боялась, но желание отомстить за побои, за голод, за « вот навязала сестричка ублюдку придурошную, корми еще, а она ничего не делает», ну да ничего, кроме того, что убирает, готовит, нянчит детей, работает, больше, чем слуги, и спит, зараза, аж целых четыре часа в сутки! По сути дела, Ешке терять было нечего. Она уже думала покончить свою жизнь, но обидно было – она умрет, а они? Нет. Так не пойдет.
Так что так и не вернувшись домой, а пройдясь по городу, и даже удачно украв пару булок хлеба, которые она сразу же съела, Ешка направилась к площади как только стемнело. Стояло лето, а летом темнеет поздно. Страшно было пробираться по темным улицам, не смотря даже на то, что тетка часто посылала Ешку вечером куда-то. Особенно любила это зимой делать. Наверняка надеялась, что ублюдка в своей прохудившейся обуви да одежде замерзнет. Но все равно было страшно. Фонари на улицах были, но горели очень слабо, а луну, как назло закрыли тучи. Ешка шла, полагая, что время у нее еще есть, пока вдруг не поняла, что…заблудилась. Она не узнавала улиц, мало того, она города не узнавала, а ведь девочке казалось, что она знала все улицы города.
Через некоторое время, Ешка ткнувшись то в один, то в другой переулок, поняла, что не знает, куда идти. И этак она опоздает. А тогда – все пропало. К Пире теперь ходу нет, а Дарте ее ждать не будет. И что? все зря? И тут Ешка сделала то, чего никогда не делала. Она расплакалась. Вот прям села на землю и разревелась. И так взахлеб, что не сразу услышала цокот копыт по мостовой. А когда услышала, встала и отпрыгнула от темной кареты, запряженной темными, похожу чисто черными лошадьми.
-Придурь! – выругалась Ешка и тут карета повернула и уже медленно направилась к ней. Хотя кони шли почти шагом, но оказались рядом с Ешкой до того, как она успела подумать о бегстве. Сидящий на козлах кучер в длинном черном плаще и широкополой шляпе протянул руку в белой перчатке
-Садись, дитя, - прохрипел он.
Ешка вздрогнула. Она подняла голову и увидела, что головы у кучера не было. Шляпа обрамляла темное пространство, перетекавшее в воротник плаща. Ешка готовая закричать, отошла назад. Кучер убрал руку и вновь выпрямился, но не тронул лошадей. Ешка раздумывала. Странно, но после минутного испуга, она уже не так боялась кучера. Слишком все было странно, так что даже не страшно.
-Стрелки часов уже приблизились к полночи, дитя, - прохрипело создание на козлах. – мне нужно уезжать.
Ешка вздохнула. И что, это такое испытание что ли? Ну глупо как-то.
-Я поеду, - сказала она, - но только в карете!
-Садись, - кучер сделал знак рукой и дверца открылась, а ступеньки спустились. Ешка вошла, и уселась на обитое бархатом сиденье. Дверца закрылась и кони понеслись вперед. Мягкое кресло, мягкий ход лошадей успокаивал и усыплял. Но ненадолго. В том ли дело, что Ешка в последнее время отовсюду ждала тычка, подвоха, в том ли, что уже организм как организм зверя научился определять что сейчас прилетит и откуда, но Ешка резко проснулась, и подумала. Что как-то все просто. Если это испытание, то почему так легко служитель бога выдал себя? А если нет. Вот и едут они уже долго. Дарте известен своими шутками порой весьма жестокими, и жизнями он мог играть запросто. Тут она еще и Пиру, считай, обидела. А если….Ешка осторожно придвинулась к дверце, проверила – открывается. И резко открыв ее, Ешка покатилась по земле. Больно, очень. Встала словно в очередной раз побитая теткой, и когда еще дядька прибавил. Огляделась, куда бежать от кареты, а кареты не было. Сама же Ешка моментально узнала площадь двух собак.
-Ну и ну. Выглядишь весело, - Дарте возник перед ней, словно чертик из табакерки.
Ешка вытерла кровь с губ
-Так это была проверка а не…
-Да какая разница? – махнул рукой Дарте, - главное – ты здесь, я здесь. Я вот что подумал. Ты же неплохо поешь, да? Только подучиться и будешь знатным менестрелем.
Ешка вздохнула. Да, она пела раньше. Перестала после того, как тетка два раза разбила ей губы в кровь.
Дарте изящным движением фокусника достал откуда-то небольшую арфу. Блестящую, украшенную каменьями
-вполне прилично для менестреля. И мага слова. Будешь сплетать магию в словах-рифмах и музыке. Как тебе такое?
Дарте свистнул и уже через минуту перед ним стоял буквально вышедший из-за поворота вороной конь с белыми носочками и белой гривой. Божество легко устроилось в седле и протянуло руку девочке
-Не боишься? Завтра уже будем в той стране, где хороший мой знакомый обучит тебя. Ну и я буду навещать
-А как же…тетка и
-ну вот научишься и подумаешь, что с ними делать. Тогда уже и возможностей будет побольше и времени пофантазировать. А что сейчас придумать можешь? Топором всех поубивать?
Ешка хмыкнула и уже без страха дала руку Дарте.
***
На княжеском дворе готовились, чистили, драили, выставляли на стол вкусности. Хотя гостья, что должна была приехать, много не ела, как говорили, хотя хорошие блюда ценила. Так, как птичка поклюет, оценит, глоток вина выпьет. И запоет. На славу дома, на удачу князю, на победу воинам, на счастливое разрешение от беременности княгине. Еглая Темноокая уже несколько лет путешествовала по княжествам, нигде не останавливалась, и везде ее встречали с почетом. Сейчас. А вот поначалу, когда пару раз кто-то встретил худо, так и лишился дома, здоровья, достатка. Прокляла песней-магией. Зато за доброе отношение и доброе слово даже больше, чем за золото, наградит порядочно. Многие хотели ее оставить жить у себя, золото предлагали, красавцев посылали в постель к девушке. Еглая от красавцев не отказывалась, да поутру лишь смеялась, и говорила, что влюблена лишь в дорогу. Так и было, видать. Недаром говорили, что она Дарте выкормыш. Тот тоже по всем мирам летает, нигде не останавливается.
Еглая путешествовала одна. Если кто и хотел на нее напасть, то пары слов хватало, чтобы у нападавшего рука отсохла. Это если Еглая в настроении была. А если нет – то и похлеще чего могла выкинуть. Так что бояться ей было некого. Хотя ее ждали у князя, но Еглая не торопилась и не успела к ночи, поэтому заехала Еглая в небольшой трактир прямо у ворот. Увидев богато одетую даму, трактирщик сразу подбежал сам, отдал приказание обиходить лошадь.
-Вина теплого, - заказала Еглая, - да смотри, чтобы не моча.
-Что вы!
Еглая пила вино и осматривала помещение. Не очень чисто, ну впрочем, и раньше так было. Хотя клиенты имелись – ели, пили. Хозяин ходит еле еле переваливается, словно ….ну да, так и есть. Вторым зрением Еглая видела неправильно сросшиеся кости. За стойкой стояла хозяйка, которая постарев, стала еще страшнее, чем ее помнила Еглая. Скоро из кузни вышла девушка – толстая, распаренная и тут же стала лаяться с хозяйкой. До ушей Еглаи долетали оскорбления.
-Да прекратите вы, - цыкнул на своих женщин хозяин, - не при гостях же.
В ответ получил порцию оскорблений от обоих, и ушел.
-Ну и ну, - протянула Еглая.
-Да тут всегда так, - подмигнул ей черноволосый парень что сидел рядом, - как дочурка хозяйки в подоле принесла непонятно от кого, так теперь дружбы тут вообще нет. На и раньше не особо была.
-Да зачем же сюда ходить? Выслушивать все это?
-Кому-то реально нравиться. Просто слушать и радоваться, что у них не так. А кто-то, как и вы. Вы же просто не успели к закрытию ворот, да?
-Так и есть…. – проговорила Еглая. А потом подозвала хозяина и заказала рагу из кролика. Вроде тетка его неплохо готовила раньше. Еглая тогда не пробовала, но гости хвалили.
Между тем в трактир набрались еще люди, но хозяйку и дочку ее это не смутило. Они в открытую грязно ругались, а клиенты просто потешались над этим. Хозяин же, вынужденный выходить в зал был пунцовым.
Когда в криках наступил перерыв, Еглая вдруг встала и сказала
-Поскольку мы тут все слушали вещи не очень благозвучные, позвольте угостить вас чем-то более…приятным.
Еглая достала арфу и по залу прошел шепоток.
-Еглая Темноокая? – спросил парень, тот самый, что раскрыл главный секрет хозяина
-Много менестрелей по дорогам ходит… - начала было Еглая
-Но не у всех колонну арфы венчает корона в виде головы стрижа!
-Тут ты прав. Я и есть Еглая. Не успела к ночи и решила переночевать здесь. Простые люди всегда мне были более милы, чем напыщенная княжеская свита. Но там я тоже пою не только о князе но и о княжестве его. Если вы не против, могу и здесь спеть.
Никто против не был. Еглая частенько пела даже на улицах, когда вдохновение приходило, и любила простой люд, об этом все знали. Так что менестрель взяла арфу и запела. Как оказалось, она скучала по родине и радость от встречи с ней, с той землей, где находятся могилы ее матери и отца, придавала Еглае вдохновения. Голос ее звучал нежно и слабо поначалу, но скоро обрел силу и полнозвучие. Она пела о прекрасном городе и прекрасных людях, желая городу процветания и мира, людям счастья и чтобы карманы не пустовали, и болезнь стороной обходила, земле плодородия. Когда закончила Еглая. Еще какое-то время все были под впечатлением магии. Потом встал черноволосый юноша и сказал, поклонившись.
-Ответь, что мы тебе должны за песню?
-Ничего, - рассмеялась Еглая, - поверьте, у князя я возьму свое сполна. А простому люду пою я просто так.
***
Утром Еглае хозяйка самолично подала испеченный только что хлеб и стакан козьего молока.
-Вкусно, - облизнув губы, сказала Еглая, - небось, от дочери Ашки Или уже от внучки? У Ашки тоже молоко было вкусное, я его пила тайком.
Хозяйка выпучила на нее глаза. Еглая полюбовалась и сказала
-Ну да…Ешка я, Ешка. Такой вот стала.
Тетка так и села прямо на пол
-Ой, тетя, - рассмеялась Еглая, - давайте только без этого. Зла я на вас не держу. Теперь это точно поняла. Зло можно держать на тех, кто что-то значит для тебя. А ты….Тетя, помилуйте Всесветлый и Всетемный вместе. Да я за один вчерашний вечер поняла, что тебя судьба так наказала, как и я бы не додумалась. Да и думать не хочу. А то, что я себя сейчас раскрыла, так это так…легкая месть от уродки придурочной, которая, как ты наверное думала, давно сгинула , идиотка.
Еглая встала из-за стола.
-Прощай, тетя. Теперь уже насовсем, надеюсь. Я пойду, а ты…
Еглая хотела что-то сказать, но потом просто махнула рукой. И в самом деле – что тут говорить
1. Зелье здоровья с мякотью - зелье исцеления, которое требует спасброска Телосложения со Сл 12, чтобы не подавиться мякотью в жидкости. При успехе куб исцеления (1д8) удваивается.
2. Пояс среднего гнома - делает вас средним по силе среди всех дварфов в мире, включая детей, больных и стариков, что составляет 12.
3. Отброшенная броня - когда броня снята действием, она волшебным образом летит на 5d20 футов в случайном направлении.
4. Зачарованный свиток - свиток заклинаний, который которым уже немного попользовались. Урон заклинанием уменьшается на 1 за 1 уровень заклинания, и если продолжительность дольше, чем Мгновенная, то эта продолжительность уменьшена вдвое.
5. Рубин мести - рубин размером с ноготь, который активируется, когда носителю нанесён урон до 0 хитов, но при этом он не убит. Также рубин создает ауру тепла, которая наносит 1d10 огненного урона всем вокруг носителя (даже друзьям).
6. Луч света - металлический жезл, излучающий тонкий луч света, который не причиняет повреждений, но может служить для обнаружения невидимых, скрытых или иным образом спрятанных от взгляда предметов. Луч света очень узкий, требуется точность для использования.
7. Палочка магических снарядов (3 заряда) - этот жезл почти ничем не отличается от обычного, за исключением того, что 1 неиспользованный заряд всегда автоматически сбрасывается при коротком отдыхе.
8. Огненный язык - великий меч (тип на усмотрение Мастера). Когда произносится командное слово, меч загорается, но становится мягким и приобретает красновато-розовый оттенок, а также текстуру языка. Он покрыт языками пламени и может наносить урон, но на 2 урона огнем меньше при попадании, чем от обычного урона такого меча.
9. Флейта ветра - всякий раз, когда владелец играет на этой флейте, он должен совершить спасбросок Ловкости со Сл 13. В случае неудачи флейта издает громкий свистящий звук и улетает на 30 футов вверх, вырываясь из рук. При успехе проверки, флейта исполняет заклинание «Порыв ветра», но с уменьшенной площадью в 30 футов в длину и 5 футов в ширину, а длится заклятье только до начала вашего следующего хода и имеет DC 13 (для спаброска врага).
10. Злая броня - металлические доспехи, покрытые небольшими шипами. Когда по владельцу проходит рукопашная атака оружием, шипы бьют атакующего. Наносят они колющий урон 2d4, или 1/2 при успешном спасброске со Сл 10. Эта сила доступна 3 раза в день.
Yrveld обещал, Yrveld сделал! Третья глава готова до конца недели :)
(является разовой акцией)
Глава почти полностью написана с нуля. Из общего с рассказом только открывающая и завершающая сцены, которые тоже изрядно переработаны. Я постарался лучше показать эмоции Егора и раскрыть Илью и Нину как персонажей (что у меня совсем плохо получилось в рассказе). Ещё сцена с контрактом душ сильно переработана... Хутха, желая помочь Егору, немного изменил ритуал... Впрочем, об этом узнаете сами :)
Приятного чтения
PS: Думаю, начиная с этой главы, различий с рассказами в сюжете будет появляться всё больше
PPS: Буду признателен за любые указания на ошибки :)
Глава 1; Глава 2
***
Когда всё стихло, до Егора начало доходить, что же произошло в последние несколько минут Квартира была разгромлена и от пола до потолка заляпана кровью, ошмётками плоти и внутренностей. Посреди того, что осталось от зала, лежали останки отвратительной, противоестественной твари, которая совсем недавно была человеком. Влажный, тяжёлый смрад, смесь запахов крови, свежего мяса, желчи и содержимого кишечника облеплял так, что, казалось, теперь от него никогда не отмыться. Но, несмотря на это, перед глазами у Егора была молящая наполовину съеденная душа, и пожиратель, нависший над ней. Его уродливая морда, измазанная серебристой жидкостью — эссенцией души. Этот образ всё настойчивее завладевал внутренним взором Егора, когда его слуха достиг вопрос от Нины:
— Вы откуда Петю знаете? — голос был совсем слабым, но он всё же сумел выдернуть Егора из власти страшного воспоминания.
— Мы познакомились прошлой осенью, когда столкнулись с лихом, — отрешённо ответил Егор, ещё не до конца сбросивший оцепенение.
— И Петя с вами бился против лиха?
— Нет. Он приехал, когда всё уже кончилось. Сказал, что кто-то из ваших патрульных засёк резкий всплеск силы от перерождения.
— Перерождения? — удивился Илья.
— Да, — ответил Егор, — то лихо переродилось из домового. Какой-то экстрасенс насильно разорвал его связь с останками.
— Это объясняет, как мы его проморгали, — кивнула Нина.
— Я, кажется, что-то слышал об этом случае. Говорили, орфен будто взбесился, но всё быстро улеглось.
— Орфен? — переспросил Егор, — Это что вообще?.
— Так учёные назвали то-ли вещество, то-ли поле какое-то, с помощью которого мы колдовство творим.
— Двоечник, — улыбнулась Нина. — Орфен ещё называют первичной эссенцией. Думаю, так тебе будет понятнее. Это то, что незримо обволакивает материальный мир. Из орфена состоят души, наподобие того, как из атомов состоят тела, поэтому мы можем использовать его, чтобы творить колдовство. Но вы, шаманы, это нечто. Ходить по орфеновому плану вне тела.
— Ты как? — спросил Илья.
— Жить буду. Устала только сильно. А ты, парниш, как? Небось впервые такое видишь? Подобное даже для нас с Ильёй через чур. А мы повидали немало.
— Это терпимо. Скорее противно, — ответил Егор тихо, — самое страшное было там…
— Где?
— В мире душ. Я попал в гнездо пожирателя. И он ел… его душу. Это трудно описать…
Раздался звонок. Илья поднялся на ноги и открыл дверь.
— Паршиво выглядишь! — сказал кто-то из подъезда.
— Это ты ещё того парня не видел, — вяло пошутил в ответ Илья.
— Ух… лучше б и дальше не видел, — сказал вошедший. Им оказался невысокий, с небольшим пузиком, мужчина в тёмно-серых спортивных штанах и осенней куртке нараспашку. — Что у вас тут произошло?
Говоривший прошёл в квартиру, и за ним зашли ещё три человека: две женщины и ещё один мужчина.
— В рапорте прочитаешь, — ответил Илья, — а нам идти надо.
Он помог Нине подняться, закинул себе на плечи её правую руку, и сказал Егору:
— Придержи её с другой стороны. А то я тоже того и гляди рухну.
— Да, сейчас, — Егор поднялся, и точно так же закинул себе на плечи её руку.
— Ну прям транспортировка тяжело раненного, — слабо улыбнулась Нина.
Боком они протиснулись в дверь, и пошли к лифту. Рядом с подъездом стояла машина. Они усадили Нину спереди и помогли ей пристегнуться.
— Ну, я пойду, — сказал Егор.
— Куда это? — удивился Илья. — Ты с нами едешь. Совсем забыл, что должен дать показания? Кроме тебя произошедшее в… гм, мире духов, никто не видел.
Вздохнув, Егор забрался на заднее сиденье. Ссориться с «надзорщиками» Егору совсем не хотелось.
— Есть хочешь? — спросил Илья, заводя машину. — Можем заехать взять чего-нибудь. Я угощаю.
— Нет, спасибо, — даже от мыслей о еде начинало слегка мутить.
— Ну как знаешь, — пожал плечами Илья, и машина тронулась.
Илья включил музыку, неторопливо вырулил на дорогу, и спросил:
— На что это похоже?
— Что именно? — уточнил Егор.
— Ну путешествие по орфену. Каково это?
— Это… сложно описать. Когда выходишь, то… чувствуешь настроение мира вокруг и чужую силу, если она есть. Ты можешь ощутить зной в тридцатиградусный мороз или в жару тебе покажется, будто тебя окатило ледяной водой. Хотя чаще всё не так радикально. Когда сила спокойна, я ощущаю приятную прохладу.
— А внешне что-нибудь меняется?
— Да. Я когда впервые покинул тело, испугался, потому что не узнал комнату. Материальное становится зыбким, эфимерным, а нематериальное — наоборот.
— Это как?
— Ну, например, иногда бывает, что свет в мире духов течёт. Примерно как вода, только он может течь не только вниз. Или становится плотным как стекло или даже прозрачная сталь. Или душа… В мире духов она становится прочной, как плоть в обычном мире…
Перед глазами у Егора снова возникла сцена: пожиратель нависает над половиной умирающей души, и вытекающая из неё, как кровь, серебристая эссенция. Сама жизнь. Через оцепенение его слуха достигли слова песни:
*«…правит мною дорога-луна.*
*Ты не плачь, если можешь, прости. Жизнь не сахар, а смерть нам не чай.»*
Из глубины души к горлу подкатил ком сожалений и боли. Новой и застарелой.
*«Мне свою дорогу нести, до свидания, друг, и прощай.*
*Это всё, что останется после меня…»*
— Я знаю это выражение лица, — сказал Илья.
Егор поднял взгляд, и увидел, что Илья смотрит на него в зеркало заднего вида.
— Ты не виноват в его смерти, — добавил он. — Никто не виноват, кроме той твари.
— И его самого, — добавил Хутха, — он заигрывал с силами, которые даже близко не понимал.
Усилием воли Егор проглотил вставший в горле комок, и сказал:
— Спасибо, — слово вышло неохотно, и прозвучало неуверенно и неразборчиво.
— Да не за что, — ответил Илья, — это же правда. Не стоит взваливать на себя все смерти вокруг. Эта ноша никому не по силам. А знаете, что? — добавил он. — Нам просто необходимо перекусить. Что-нибудь вредное, жирное и вкусное! Хутха, ты ж далеко не обычный грач, да?
— Да ты сыщик! — ядовито ответил Хутха.
— Я так и знал! — улыбнулся Илья. — Ты чего бы хотел поесть? Я угощаю!
— Давай что-нибудь на твой вкус. Посмотрим, что ты за человек.
— Ха! Судишь о людях по гастрономическим пристрастиям? Тогда я бы сейчас съел парочку чебуреков! Знаю отличное место неподалёку. Крюк не большой будет.
— Нет, — слабо запротестовала Нина, — давай сегодня без мяса?
— Тогда, может, хачапури? По-аджарски!
— Я согласна.
Живот Егора громко заурчал, отвечая вместо него.
— Тогда хачапури! — улыбнулся Илья.
Через полчаса они вчетвером сидели в небольшом грузинском ресторанчике. Хозяин, грузин по имени Лев, тоже колдун, сначала протестовал против птицы в заведении, но передумал сразу же, как только ему объяснили, что это дух.
— Кто так ест хачапури по аджарски? — сокрушался Илья, глядя на Егора. — Смотри! Сначала разрезаешь желток, — он продемонстрировал на своей порции, — потом отрываешь корочку, — что он тут же проделал, — макаешь в желток, и только потом ешь! Понял?
— Понял, — ответил Егор, и разрезал желток. Так и правда оказалось намного вкуснее.
— Во-от! А остальное съедаешь, когда заканчивается желток. Эх, молодняк…
Когда всё было съедено, Нина сказала:
— А теперь в офис. Мы и так задержались. Получим от Марии Фёдоровны нагоняй.
— Ты права, пора ехать. Ты как, силы восстановила?
— Да, уже намного лучше, — ответила она, и направилась к выходу.
Ещё полчаса потребовалось, чтобы по вечерним пробкам добраться до офиса. Он оказался в неприметном доме. На вид, обычная жилая трёхэтажка с одним подъездом недалеко от МКАДА. По ощущениям Влада, они приехали куда-то на северо-восток.
Внутри, на входе, был пост охраны с турникетами. Охранник приветственно махнул Илье и Нине, и с пульта открыл им турникет. Вчетвером они поднялись на второй этаж, который представлял собой длинный коридор со множеством дверей, утыкающийся в окно. Нина открыла одну из дверей слева. За ней оказался тамбур, из которого можно было попасть в три кабинета. На правом была табличка «Харитонова М. Ф.». Без должности. Нина постучалась, и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.
Они вошли в вытянутый кабинет с единственным окном. Вдоль стен стояли шкафы, некоторые из которых были со стеклянными дверцами. Центральное место в кабинете занимали два стола, составленные буквой «Т», ножка которой была обращена к двери. Во главе этой конструкции за монитором сидела женщина. Судя по всему как раз Харитонова М. Ф. Широкоплечая, с круглым лицом и массивной светлой косой, переброшенной через левое плечо. Она подняла взгляд на посетителей только когда все зашли и захлопнули дверь.
— Вы долго. Садитесь, общаться будем. В первую очередь вы, — она обратилась к Илье с Ниной, — в общих чертах.
Нина вкратце рассказала, свою версию событий до момента победы над упырём.
— Понятно. Не забудьте завтра составить отчёты о происшествии. Теперь вы, — она повернулась к Егору и Хутхе. — Мне нужна ваша версия событий.
Егор рассказал о том, что получил зов. Хутхе пришлось объяснить, что шаманы, из-за своей связи с духом, могут порой слышать зов от душ или духов, когда тем нужна помощь. Если шамана достиг такой зов, игнорировать его нельзя. Дальше Егор объяснил, как по ориентирам из сна нашёл нужный дом и квартиру. Остальное Нина рассказала лучше. Егору оставалось лишь добавить о произошедшим с ним в мире духов.
— А этот мальчишка, Николай. Его кто-нибудь допросил? — спросила Мария Фёдоровна.
— А он как-то… пропал, — растерялся Илья. После боя с упырём его и след простыл. Должно быть он перепугался, да убежал.
— Вы что, упустили свидетеля?! — крикнула она, хлопнув ладонями о стол. — Да вы у меня отчёты будете месяц кропать!
— Там ситуация из-под контроля вышла, — попытался оправдаться Илья.
— Да плевать! Вы свидетеля потеряли!
— Ох, старый клюв, — пробормотал Хутха, заполучив всеобщее внимание. — Душа ведь была у пожирателя!
— И что? — удивился Егор.
— А то, что если душа попала к пожирателю, то никого она уже не позовёт. Пожиратель полностью подавляет жертву.
— Тогда кто нас позвал?
— Очень правильный вопрос! Кто-то, кто такое умеет и кому нужно было подманить шамана к пожирателю. А чтобы показать верные ориентиры, он должен быть рядом с душой. И, возможно, по какой-то причине, звали именно тебя.
— Илья, живо звони Ире Ростоковой! Чтобы завтра, нет, сегодня ночью его ориентировки были у каждого патруля! Не хватало ещё, чтобы такая же тварь появилась в людном месте. А вы двое, — она обратилась к Егору и Хутхе, — я, согласно статье сорок второй чародейского кодекса привлекаю в качестве внешних сотрудников. Нужно заключить контракт души.
Мария Фёдоровна протянула руку вперёд. Ладонь слабо искрилась.
— Прислони свою ладонь, — подсказал Егору Хутха и, видя, что он колеблется, добавил: — Это безопасно. Я прослежу.
***
Хутха сосредоточенно следил за сближением ладоней. Все его чувства были напряжены до предела: права на ошибку нет. Связь позволяла Хутхе ощущать душу Егора почти как свою собственную. Благодаря этому он знал, что терзает молодого шамана, и чего недостаёт. Благодаря этому Хутха решился на опасную авантюру. Ошибка будет стоить души Егору, а возможно и самому Хутхе, но он не ошибётся.
Ладони соприкоснулись, и Хутха ощутил, как по нитям души Егора побежала сила, переданная Марией. Печать. Он перехватил эту энергию, и не позволил колдунье прекратить контакт. Он черпал её силу, добавляя толику собственной для контроля. Хутха видел, как тело Егора выгнулось дугой, а глаза закатились. Сила, которую он вёл через душу Егора, сопротивлялась, брыкалась, норовила вырваться, но он держал крепко. Поняв, что происходит, Мария зло посмотрела на Хутху, но сделать ничего не могла.
Первым опомнился Илья.
— Что происходит?
— Ему надо помочь! — крикнула Нина.
— Не сметь! — грозно каркнул Хутха, сражавшийся с буйствующей силой. — Не вмешиваться!
Ошарашенные командой, все замерли, но ненадолго. Илья бросился к Егору, и в этот самый момент Хутха прожёг в душе Егора пути для силы, и от её тока пространство вокруг Егора исказилось, как будто вокруг него появился водяной пузырь.
— Пробуждение? — удивилась Нина.
Запустив ток силы, Хутха отпустил поводья, и позволил себе расслабиться. Потерявший сознание Егор едва не рухнул на пол: Илья успел подхватить его в последний момент.
Ослепительная вспышка света озарила чердак, когда Андрей повалился на пол. Ника испуганно метнулась к парню, вырвавшись из хватки Ани, но их остановил Грашъ.
- На повторный осмотр его, - отрезал Владыка.
Девушки почувствовали на себе прожигающий взгляд иноземца. В особенности - это ощутила Вероника, когда заместитель взял тело парня и направился на выход из комнаты.
В подвале Андрея вновь подключили к компьютеру, а девушек оставили за дверью.
- Я никак не могу это объяснить, - Владыка сверял нынешние показатели активности мозга Андрея с данными первого осмотра.
- Повелитель, вы обнаружили что-то необычное?
- Нейронные связи медленно восстанавливаются. Не скоро, конечно, но его мозг полностью регенерируется. Только это невозможно. Должна быть какая-то причина этому, - задумался он, - скорее всего, он уже начал что-то вспоминать.
Продолжая изучать показатели с монитора, Владыка замер, потому что Андрей резко распахнул глаза…
Радужка не имела привычного, карего оттенка - сейчас она сияла ровным, голубым светом. Увидев перед собой карлика, Андрей встал напротив него, начав пристально рассматривать.
- Кто ты такой? Ты не мой сын.
Осознавая возможную опасность для повелителя, Грашъ схватился за оружие и хотел направить на парня, но применить не успел. Легким взмахом руки Андрей отбросил пистолет в сторону и сжал кулак, заставив прислужника схватиться за горло.
- Так кто ты такой? - Владыка старался не выдавать того, как напуган.
- Я Асмаэль - Ангел, который протянул руку падшему. Я вытащил его по приказу Верховного Архангела Михаила.
- А ради чего? Михаил не объяснил, зачем он отдал этот приказ?
- Он дал понять, что Люцифер не имеет никакой власти на Земле. Его место в Преисподней.
- А как скоро вы покинете это тело?
- Я поддерживаю ему жизнь и постепенно исцеляю. Как только он восстановится, я отправлюсь домой. А ты, червяк… - Андрей склонился к стальной маске, - ты похитил творение нашего Отца. Что скажешь в свое оправдание?
Владыка лишь стоял и молчал. Впервые за долгие тысячелетия после происшествия у Содом и Гоморры он был сильно напуган. Старался не показывать вида, пусть и понимал, что это могли быть последние минуты его жизни. Так же, как когда-то для его отца, который обратился прахом после встречи с Небесным Воинством.
Он поклялся себе, что больше никогда не свяжется с Защитниками Земли, не допустит роковой ошибки. До последнего надеялся, что мальчишка никак не связан с Небесами.
Но, как видимо, ошибался. В покровительство к Михаилу попасть могут лишь избранные. Ведь Павлу он навредил, лишил рассудка, но никто не спешит за него вступаться. И кара Небесная Владыку не настигла за вмешательство.
Вывод напрашивался сам собой.
- Если я снова увижу тебя рядом, то разговора уже не будет, - спокойно сказал Асмаэль.
Он последний раз окинул карлика суровым взглядом и отошел к креслу, плавно сомкнул веки. Тело Андрея обмякло, а Грашъ смог наконец-то вдохнуть в полную силу.
- Как он очнется, передай ему это. И живо на корабль.
Владыка вручил заместителю наручные часы и, стукнув тростью об пол, исчез в яркой вспышке света.
***
Когда я пришел в себя, увидел перед собой только Граша. Голова все еще гудела, но не так сильно.
- Что случилось?
- Скоро сам все узнаешь, - он протянул мне наручные часы и тут же исчез.
Устройство оказалось странное - с множеством кнопок вокруг массивного циферблата, а на кожаных ремешках не было даже намека на какие-нибудь застежки.
И как их крепить на руку?
Не придумав ничего лучше, решил их примерить и положил на запястье. Концы в мгновение сомкнулись на моей руке, образовав единое целое. Панель засветилась ярко-голубым светом, а я невольно подскочил с кресла, почувствовав еле ощутимый, электрический разряд.
Я вспомнил…
Я вспомнил все! Всю свою жизнь.
Это была лавина воспоминаний, которая хлынула на меня разом. Вспомнил свое детство, родителей и то, насколько чужим я чувствовал себя в мире людей. Как в поезде познакомился с Аней. Как пообещали друг другу встретиться, когда вырастем.
Вспомнил случай в парке, основу своей модернизации, работу на Владыку. Задания, Феникса, колдуна… и Люцифера. Клетку в собственном разуме. И всеми с этими воспоминаниями я почувствовал себя, наконец, СОБОЙ.
Впервые с того момента, как появился в деревне под Белогорском и встретил Нику.
И вспомнил свою Анюту, всю любовь к ней. Но в этот же миг столкнулся с яростным сопротивлением чувств к Нике. Как обещал ей, что никогда ее не брошу.
Пройдя за порог, я увидел две пары настороженных глаз.
- Что такое, Андрюш? Тебе лучше? - взволнованным голосом начала Аня.
К ней уже хотела присоединиться Ника, но я подошел к ним первый и обеих сгреб в охапку, крепко прижав к себе.
- Девчонки, - я поцеловал в волосы сначала Аню, затем Чернову, отпрянул и с неудержимым трепетом констатировал, - я… все вспомнил.
Анюта выдохнула, опустив голову, и ткнулась мне в плечо.
- Объяснишь потом, что случилось? Тебя нигде найти не могли.
- Ник, я на пару слов с Аней. Это личное, - я аккуратно погладил Веронику по волосам, и на этот раз она уже не спорила.
Мы вышли из сеней на крыльцо, я присел на ступеньку, Анюта составила мне компанию. Собравшись с мыслями, что далось весьма нелегко, я начал.
- Л-люцифер… - было сложно, но я выдавил из себя это слово, - я смог открыть разлом и попал туда, к нему. Он предложил сделку. Он разбирается с Владыкой, а я отдаю те силы, которые забрал у колдуна. Сначала я подумал, что мне терять? Мне эта грязь и даром не нужна, но зато он расправится с Владыкой. Я согласился… и только потом понял, на что…
Прикрыв глаза, я опустил голову - на ступеньку ниже упала пара влажных капель.
- Не собирался он ничего делать с Владыкой, и силы забирать не хотел. Ему нужно было мое тело и согласие окончательно завладеть им, которое он из меня выпытывал…
Анюта, кажется, хотела что-то сказать, но слезы душили ее. Смогла лишь крепко обнять меня.
- Владыка приходил ко мне в ту ночь. Надеялся, что ты вернешься. Я даже видела разрыв в подвале… но он потом пропал. И все… ничего. Но одного не пойму - как ты выбрался тогда? Это помнишь?
- Не помню. Только свет… как будто брешь в клетке. Туда я и рванул изо всех сил. Дальше провал. Очнулся уже, когда меня Ника, грубо говоря, подобрала, - на этих словах я поджал губы, так как прозвучало это весьма неловко, но зато честно.
- Свет, значит. Знать бы еще о чем Владыка там говорил, нас-то не пустил уже. Где он, кстати?
- Когда я в себя пришел, его уже не было. Грашъ только часы передал, и все, - пожал плечами я, глянув на Аню, - слушай, я пройдусь один. Надо все хоть в голове немного утрясти. Нику только успокой, а то надумает себе чего. Хорошо?
- Да без проблем. Мне обороняться, в случае, чем? - скупо хмыкнула Аня.
Я прильнул к ней и мягко поцеловал в уста, а когда отстранился, увидел ее легкую улыбку.
- Главное - не граблями. Ника хорошая девчонка, правда вспыльчивая порой и собственница, ты бы знала, та еще. Ладно…
Я шумно выдохнул, поднявшись, и направился в сторону озера…
***
Анна вернулась в дом, вспоминая прикосновение губ Андрея, но на кухне все ее воспоминания о теплом, осознанном контакте оборвала Чернова, подорвавшись с табуретки.
- Где он? С ним все в порядке?
- К озеру пошел, все нормально с ним, успокойся. Надо же с воспоминаниями как-то разобраться.
Ника, выслушав, поникла. Надула губы, как ребенок, присела обратно.
- Мы уже не уедем вместе, как понимаю…
- Не я это сказала, - Аня приподняла ладони в примирительном жесте, - но, скорее всего, на «долго и счастливо» можешь не рассчитывать. Признаться честно, мне иногда самой не по себе от всего…
Внезапно, послышались тяжелые шаги. Вероника поднялась, ошибочно надеясь, что это вернулся Андрей, но на кухню прошел Грашъ, выпрямившись во весь свой исполинский рост…
Анна ожидала, что он скажет. Может, новости какие есть? Но вместо этого прислужник ненавязчиво отстранил ее в сторону, а Нике достался трескучий удар в грудь, получив который, она перелетела через стол и, врезавшись спиной в край подоконника, рухнула на пол…
- Ты… ты чего делаешь!? Ника!
Анюта дернулась к Черновой, но была подхвачена за шиворот, как бродячий котенок.
- За слова нужно уметь отвечать, - холодно отрезал Грашъ, отпихнув Аню так, что она сама свалилась.
Он подошел к Нике - она скребла ногтями по полу, пыталась вдохнуть, но получалось рвано. Схватив девицу за руку и насильно поставив на ноги, он склонился к ее уже заплаканному лицу.
- Это я штакет? - слуга тряхнул Чернову, глухо прорычав, - говори.
Но она не могла. Страх сковал ее полностью, за что она снова поплатилась, но уже куда серьезнее. Грашъ схватил ее за волосы и, не жалея сил, приложил головой об стол, затем еще раз, и еще...
Послышался хруст сломанного носа, а когда прислужник отпустил девчонку, она съехала, оставив на поверхности мебели кровавый развод, и без сил свалилась на пол. Не обращая внимания на Аню, он направился на выход из кухни, бросив напоследок:
- Скажешь - ушиблась.
За порогом раздалось пару тяжелых шагов, которые вскоре стихли. Ушел…
Понимая, что сама помочь ничем не может, Анюта выскочила из дома и со всех ног бросилась к озеру…
***
Не успел я побыть наедине с собой и десяти минут, как ко мне со слезами на глазах прибежала испуганная Анюта, не в силах связать и пару слов. Единственное, что я понял - надо идти в дом, и чем быстрее, тем лучше.
Мы ввалились на кухню, а у меня внутри все вмиг заледенело, когда я увидел ее.
- Господи, Ника… - я упал на колени рядом с ней, аккуратно уложил ее голову себе на ноги, - ты скорую вызвала!?
Аня намекнула на время, которое придется ждать помощь. Я прощупал пульс Черновой - дышит, уже хорошо. Разбитый нос, все лицо окровавлено…
- Что случилось-то!? - выкрикнул я, убирая с ее кожи налипшие прядки волос, - меня же… десять минут не было!
- Г…Грашъ. Я не знаю, за что он так… он сорвался на ней. И ушел…
- Т…тварь. Убью, урода! Ника… Никуля… - я поглаживал ее по затылку, роняя слезы, - держись, малышка, только держись…
Я аккуратно подхватил ее на руки и молча понес на выход из дома. Пока здесь дождешься скорой, уже сорок дней пройдет…
***
Я довольно быстро добрался с Никой до больницы в Белогорске, ворвавшись с криками, что девчонку избили в переулке. Вопросов лишних, благо, не задавали. Пришлось долго ждать, пока ее реанимируют, и это ожидание убивало в первую очередь меня.
Если она не справится? Что тогда? На чьей совести смерть невинной девочки? Грашъ за это ответит, но в первую очередь виноват кто?
Не знаю, сколько прошло времени, но визит полиции я без документов на руках решил пропустить. За это время я успел вернуться в Благодатное и взять у Ани денег. Она все поняла, лишнего не спрашивала. Когда же я снова пришел в больницу, мне удалось выловить главврача. Оказалось, Ника осталась в реанимации и в крайне тяжелом состоянии. Эту информацию, как и разрешение пройти к ней, я выбил благодаря небольшой, но круглой сумме. Перед тем, как попрощаться с доктором, я задал один интересующий меня вопрос.
- Она… выживет?
- Выжить-то выживет, - мужчина цыкнул и поправил на себе очки, глянув в карточку, - но с большой вероятностью дорога ей на Никольское шоссе, сами понимаете.
Я не стал спрашивать, что это значит. Не хотел.
Вместо этого я кивнул врачу, прошел в реанимацию и приблизился к Нике. Бедняга…
Слезы невольно покатились по щекам, когда я сжал пальцами ее безучастную ладонь.
- Тот, кто это сделал - ответит, я тебе клянусь. Только держись, малышка, - тихо сказал я, прильнул к ней и мягко поцеловал в губы, - держись, Никуля…
Подавляя эмоции, я отстранился окончательно и вышел из палаты, а затем и из больницы…
***
Я вернулся к Анюте, которая, судя по встревоженному взгляду, она вся извелась в ожидании. И стоило мне только приблизиться к дому, как любимая подорвалась с лавочки и кинулась мне в объятия, вжимаясь так, будто хотела стать со мной единым целым.
- Как Ника?
- Плохо, - я с трудом сглотнул, отпрянув от Ани, - очень…
- Если надо со средствами помочь - я попробую родителей подключить. Чтобы у нее хотя бы все было для лечения.
- Да, было бы хорошо. Спасибо. Пошли в дом. Мне еще ее отцу звонить, даже не знаю, сука, как объяснять…
***
Дальше время тянулось мучительно. В основном, старались контролировать положение Вероники в больницах и продолжали по возможности перечислять средства на ее лечение. Денег всегда не хватало, а постоянно просить помощи у родителей Ани - через чур.
Дошло до того, что в один момент я решился на отчаянный поступок. Если говорить проще - ограбил инкассаторскую машину в соседнем городе. Деньги сразу перевел на личный счет Ники и оплатил лечение с реабилитацией на год вперед. Благо, меня найти не так легко, да и действовал осторожно, стараясь лишний раз не светиться.
Стало ли спокойнее? Нет, конечно. Но хотя бы знал, что ей займутся в полной мере.
Ночами мне периодически снились кошмары. Все та же клетка, Люцифер и пытки. Неприятно, но терпеть можно.
В остальном - жаловаться не на что. Жил с Аней, которая все это время была рядом. Единственное - хотелось в полной мере спросить с Граша за то, что он сделал с Вероникой, но ни он, ни Владыка больше в моей жизни не появлялись.
С таким успехом миновал почти год, но в один день сновидение в корне отличалось от привычных.
Компанию мне составил незнакомец в темно-сером костюме - лет тридцать на вид, имел приятные черты лица и голубые глаза.
- Помнишь меня? - поинтересовался этот мужчина.
- Вроде… нет, - я всматривался в его лицо и пытался узнать.
Нет, ничего. Только ощутил спокойствие и защищенность.
- А так? - незнакомец расставил руки в стороны, а над его телом засиял силуэт, целиком состоящий из света, только был он раза в два больше, чем сам мужчина.
И вспомнил этот свет…
- Вы… Ангел? Тот, кто помог мне выбраться из клетки?
- Верно, помог и вытащил тебя из заточения. С тех пор я нахожусь в твоем сознании, бок о бок с твоей душой.
- Вот как… спасибо Вам. Но позвольте узнать, от чего такое внимание ко мне?
Ангелу! Ангелу пришлось вытаскивать меня из ямы, которую я сам себе и выкопал. Будто у них поважнее дел нет, чем решать проблемы человека… но, тем не менее, я был ему искренне благодарен.
- Мне велел заняться тобой Верховный Архангел Михаил. Поэтому, вопрос уже риторический. Вчера я закончил последнюю процедуру исцеления и сейчас покидаю твое тело. Ты больше не делай таких глупостей, Андрей. С Люцифером связываться - это последнее дело. Он пощады не знает.
Он мягко улыбнулся, а я в это же мгновение проснулся вспышки Небесного света.
Затем спальня снова погрузилась во мрак.
Уснуть не удалось. Не покидало чувство, что он не договорил причину такого приказа.
Ладно… допустим у Михаила с Сатаной вражда.
Но неужели Михаил будет трястись за каждую душу, которую пытается прибрать себе Люцифер? Ангелов бы не хватило. Так что же Михаилу от меня нужно? От этого становилось не по себе. От меня определенно утаили что-то важное, а я знать не знаю, что именно.
И снова вспышка света!
Анюта лишь пробурчала что-то сквозь сон, а я последовал в горницу.
Кто посетил нас на этот раз?
А вот и Владыка… один, без Граша. Ну, теперь-то можно и поинтересоваться, где он пропадал.
- Приветствую тебя, сын мой.
- Давно не видел вас, Владыка. Почему не подавали никаких вестей?
Не стал сразу спрашивать про его заместителя. Не время.
- Я наблюдал за тобой, Андрей, но прийти не мог. У нас возникли небольшие разногласия с Асмаэлем, но сейчас он ушел. Ты ведь знаешь Ангела, который исцелял тебя?
- Да, он перед уходом все рассказал. Вы разве не знали, что за мной присматривают? - я прищурился.
- Догадывался, но наверняка знать не мог.
- И все же я до сих пор у вас в подчинении?
- Как раз пришел поговорить об этом.
Голос Владыки от чего-то звучал тихо, приглушенно. В глазах резко все поплыло, а ноги сделались ватными.
Да что опять не так?...
Продолжение следует
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВСЕ ГЛАВЫ С ФИНАЛОМ - https://author.today/work/335206
Глава 1 здесь
Юлии опять вспомнилось лицо солдата, шедшего на неё с мечом. Похотливая улыбка, страждущий нагого тела взгляд, скользящий по юным соблазнительным изгибам и забирающийся гораздо дальше в тех местах, которые совсем не назначены показу, а наоборот, приличные люди всячески избегают их публичной демонстрации. И странное, неуместное и неожиданное подмигивание перед тем, как он воткнул меч в бок Юлии. Боль пронзила тело, и темнота не заставила ждать.
Девушка ощупала себя, пытаясь найти рану, что оставил солдат. Справа в боку болело, и липкая субстанция холодила пальцы.
«Я умру», — подумала Юлия, но призрак сестры довольно бесцеремонно перебил.
«И не надейся! Солдат лишь слегка оцарапал рёбра, чтобы ты, дорогая, лишилась сознания и вымазалась в крови».
«Но зачем?»
«Думаю, знаешь», — мрачно ответила Ваня.
И Юлию затрясло от внезапно осенившей мысли: тот солдат специально сохранил жизнь лишь из-за её красоты и… своего желания! Он хотел молодую графиню, как самец вожделеет самку, но из-за окружающих товарищей по оружию не мог сразу воплотить фантазии в жизнь, а сделал просто: ранил и сбросил в яму первой, чтобы никто не заметил, что девица жива. Он дождётся, когда солдаты напьются или лягут спать, спустится в яму и достанет бедную Юлию, чтобы надругаться над юной жертвой. Девушку ужаснула мысль о потере невинности, ведь речь шла именно об этом. Юлия была самая взрослая в семье, но руку и сердце пока предлагали только Лилии, да и то доходяга Ильрик Вронский стал слишком неудачным избранником — из-за этого хлыща король уничтожил семью ди Ванэско. И теперь похотливый солдат готовил Юлии более страшную судьбу, чем смерть. Девушка ранее и помыслить не могла, что станет мерзкой подстилкой для первого встречного солдата. Лучше бы смерть…
«Откатись незаметно к стене, — прервала невесёлые мысли Ваня. — Сейчас свалится тело».
И когда Юлия послушалась, что-то тяжёлое упало на её место, раскидав вокруг ошмётки гнилых овощей. Девушка почувствовала на лице частички влажных и смердящих продуктов, открыла глаза и постаралась не вскрикнуть, забыв, что призрак сестры запечатал её уста молчанием. Вытаращенными фарфоровыми глазами на неё уставилась семнадцатилетняя Лилия. Положение головы по отношению к телу не вызывало никаких сомнений в смерти сестры.
Следом скинули Люсию, Сесилию и Юстифу. Девочки совсем не сопротивлялись, когда солдаты короля пошли на них с оружием. А много ли сделаешь в одиннадцать, девять и шесть лет? Как могли противостоять хрупкие дети обученным войне солдатам короля? Им просто перерезали горло, как свиньям. Чёрные раны рассекали тонкие шеи от уха до уха. Юлия зажмурилась, чтобы не видеть это, но следом упало более грузное тело.
Осквернённое.
Графиня не взялась бы сказать, кто так поступает. Разбойники с Эвендэрского тракта, или варвары с далёких приграничных Тантаре западных окраин, или кочевники, что совершают набеги с юга. Но только не солдаты короля! Кардан ди Ванэско не заслужил такой смерти. Переломанные руки и ноги, многочисленные колотые и резаные раны, белое, полностью обескровленное тело, словно кровь специально сцеживали с мертвеца. Разум девушки отказывался верить, что содеять это приказал король, а солдаты исполнили преступное поручение. Отец же двадцать лет назад был лучшим рыцарем Эльмира Третьего. Они вместе очистили от тысяч ведьм и колдунов земли Тантары и клялись друг другу в вечной верности. И король выказал высочайшую честь, наказав Кардану беречь проход в Сизых горах в земли Оракулов и Красных Драконов.
«Почему? Ну, почему это произошло с нами?» — мысленно вопросила Юлия скорее у богов, чем у Вани, но та ответила.
«Ты не догадываешься?»
Вдруг что-то сложилось в голове Юлии, словно часть не связанных друг с другом событий неожиданно дополнила недостающий кусочек мозаики, и девушка почувствовала, как страх внутри модифицируется в злость.
— Ты! — яростно прошептала Юлия, уставившись на Ваню. — Это была ты! Специально или нет, но ты позволила увидеть себя Ильрику Вронскому, и поэтому этот хлыщ решил, что наш дом полон ведьм! Донёс королю, и вот результат! Ты всё устроила!
«Увы, дорогая сестрица, — мягко, несмотря на обвинения Юлии, произнесла Ваня и улыбнулась. — Может, я и проявлялась пару раз здесь или там в районе оружейной или кухни, но то исключительно из желания показать свою наливающуюся взрослеющую красоту — я ведь отражение тебя, забыла? А вот Ильрику я не посмела бы показаться. Он совершенно не в моём вкусе… да и как можно без твоего согласия? Я не посмею…»
Ваня, — сестра-близнец Юлии, — умерла в далёком детстве, когда девочкам стукнуло по пять лет. Свалилась с восточной башни, что смотрит на Сизые горы. С тех пор её призрак находился всегда рядом и зеркально взрослел вместе с Юлией. Если бы вдруг она оказалась жива, то их не отличила и мать.
Ваня, конечно, та ещё проказница. В детстве смертельно напугала повариху, несколько раз путала отца с матерью, когда Юлия была на прогулке в раскинутом рядом с замком лесочке. Лишила работы одного из охранников замка — тот в ужасе бежал, забыв про месячную оплату. И однажды отвадила забредшего в замок домового, который неожиданно разбуянился на складе. С самого рождения и после смерти она всегда оставалась истинной ди Ванэско, и как казалось Юлии, не могла стать иной. Да и проявиться так, чтобы её лицезрели другие, Ваня может лишь специально, в остальное время она невидима, и только живая сестра способна лицезреть эфемерное тело. Это не она сделала.
Мысли прервали новые трупы, свалившиеся в яму. Карла и графиня. Надежд не осталось — вся семья в сборе, а в живых только Юлия, но и её участь незавидна. Где-то наверху есть солдат, ожидающий некоей платы за сохранность жизни Юлии…
— Но тогда что же случилось? — вопросила девушка в пустоту, вглядываясь в мёртвые глаза мамы, чья неувядающая красота делала женщину прекрасной даже после смерти.
В яму начали скидывать трупы охранников замка, преданных графу людей, а затем и обычных служащих.
«Значит, ты так и не догадалась, для чего они здесь? Почему всё это свершилось с нашей семьёй? Почему они избавляются и от любых свидетелей в лице охранников и кухарок с конюхами?»
Но мысли Юлии были заняты безмерной скорбью, словно на тело и голову опустили непрозрачную вуаль, и эта пелена обволокла и внутренние органы. В груди пылал пожар боли и ярости, и чувства эти пожирали друг друга, а победила слабость, которая в один миг оборвала сознание и сбросила Юлию в пучину восстанавливающего душевные раны беспамятства.
— Эй! Красавица! Очнись! — послышался сквозь беспокойную дрёму грубый мужской голос, и просыпающемуся сознанию потребовались долгие мгновения, чтобы понять, кто это.
Юлия открыла глаза и не удивилась, когда увидела перед собой многочисленные окровавленные тела, образовавшие уже целую гору. Их освещал слабый свет лун, благодаря которому можно было понять, что наваленные трупы помогут девушке вскарабкаться и выбраться из ямы.
«Но там ждёт солдат», — мрачно подсказала Ваня.
Она всё ещё лежала напротив и слегка улыбалась.
— Эй, как тебя? Юлия? Очнись! — Казалось, его громкий шёпот разбудит всю округу, и к яме сбегутся другие солдаты, но Юлия различила звуки праздника, устроенного в замке. Вояки, едва уничтожив обитателей замка и доказательства своих преступлений, решили закатить пьяную вечеринку. Что-то очень странное и страшное стояло и за визитом короля, и за смертями её родных, и за необычным поведением солдат Эльмира Третьего.
«Я убью его, хочешь?» — спросила, широко улыбаясь, Ваня.
— Что? — удивилась Юлия. Она вдруг осознала, что призрак сестры может воздействовать на настоящий мир. Ваня и раньше это делала, но как-то по мелочи. То занавеску колыхнёт, то вызовет лёгкий сквозняк, то стрелы метнёт в мишень, но, чтобы кого-то убить… ещё не было. — Нет!
«Но он один из тех, кто уничтожил семью ди Ванэско. И он хочет…»
— Я знаю, чего он хочет! — гневно прошептала Юлия. — Но я попробую с ним договориться!
«С этим отребьем?»
В голосе Вани слышалось явное сомнение, но Юлия вновь отринула молчаливое предложение сестры.
— Он всё-таки спас меня! А это что-то да значит! — Юлия еле растолкала слишком прижавшее её к холодной стене тело охранника. Она собиралась выбраться из ямы, пока пьяные солдаты гуляли.
«Это значит, что он тебя обесчестит!»
Но Юлия не слушала Ваню, а карабкалась вверх по бездыханным телам. Трупы уже одеревенели, были холодными и твёрдыми, и казались страшными поленьями, накиданными в яму, чтобы гнить. Юлия с отвращением хваталась рукой за части тел, быстро подтягивалась и с омерзением разжимала пальцы. Её передёргивало и трясло, но слишком большое желание жить толкало вверх, туда, где Энея и Яон освещали мир живых и раскрашивали его призрачным двойным цветом. Ваня картинно вздохнула и растворилась в слабом свете лун.
— А вот и наша прекрасная графиня! — радостно воскликнул солдат, когда увидел шевеление в яме и нагое тело девушки, показавшееся поверх кучи трупов. В свете голубой и зелёной лун обнажённость юной графини казалась более пленительной, и солдат в нетерпении пускал слюни и облизывался. — Давай руку, красавица! Я помогу выбраться!
«Ты не готова к этому… — прошептала в голове Ваня. — Домашняя девочка, никогда не знавшая боли и жестокости умрёт, если познает этот позор…»
— Заткнись! Я училась бою на мечах! — прошептала Юлия, едва солдат вытянул её из ямы. Вокруг тёмные стены внутреннего двора и никого, лишь за толстыми дверями парадной залы пьяный гам пирушки победителей. Просто замолчи!
— Это ты мне? — нахмурился мужчина и с отмашкой ударил девушку по лицу. Юлия упала навзничь на грязные от крови камни и в ужасе уставилась на солдата.
— Я тебя не затем спасал, чтобы выслушивать! Сечёшь? — зло прошептал он, и Юлия, наконец, поняла, что легко не будет. Совсем-совсем непросто…
— Это я не тебе… не вам! — затараторила испуганная девушка. — Я не хотела вас чем-то обидеть! Я… спасибо! Спасибо за помощь э-э-э…
«Ты думаешь, это поможет?»
— На хер мне твоё «спасибо»? Всё имеет цену, — заявил боец, и злость перекосила его лицо. — Ты думаешь, я рисковал своим положением королевского солдата, чтобы спасти тебя и помочь розовым графским пони продолжать бродить в твоей глупой головке? А?!
— Я не… — попыталась оправдаться Юлия, но мужчина желал не этого.
— Думаешь, я для тебя старался? Нет уж! Если рисковать, то за что-то сто́ящее! И самое сто́ящее здесь — твоё красивое, юное и соблазнительное тело! Вникаешь? — добавил солдат, развязывая пояс и спуская штаны, отчего девушка впала в ступор. Мужчина ухмыльнулся и быстро пошёл к ней, а Юлия заскулила, со всей отчётливостью понимая, что должно́ сейчас случиться.
Time elapsed: 200 minutes
Software: Krita
Graphics tablet: Wacom intuos 4100k
Долгожданное (надеюсь) продолжение истории Егора и Хутхи :)
Вообще, это переработанная первая половина рассказа "Плащ с во́роньим пером". Изменений не много. Только несколько сцен, но вторая половина рассказа, рассчитываю, поменяется сильнее...
Приятного чтения :)
глава 1
***
Год прошёл настолько спокойно, что если бы не Хутха, Егор вовсе забыл бы, что он как-то отличается от людей, которых каждый день видит вокруг себя. Наступила осень. Опали листья. Выпал и сошёл первый снег.
Новый день встретил Егора необъяснимой тревогой. Его беспокоил сон, на первый взгляд обычный: он гулял по Москве, по Преображенской набережной свернул на Стромынку, а оттуда, зачем-то, на Колодезную улицу. Название он узнал из таблички на доме.
В память въелась девятиэтажка песочного цвета. Но тревожило не это. У Егора никак не получалось вспомнить, что произошло дальше. Последнее воспоминание — как он входит в подъезд, а дальше — провал. Как отрезало. И это очень тревожило. Казалось, что именно там, в этом провале скрылось что-то очень важное.
Отчаявшись вспомнить окончание сна, Егор открыл глаза. Рядом на кровати сидел Хутха и, не моргая, смотрел на него.
— Собирайся, — каркнул он и чёрной тенью вспорхнул на шкаф.
— Я глаза открыть не успел, а тебе уже что-то от меня надо, — пробормотал Егор, выползая из-под одеяла.
— Твой сон — это зов, — прокаркал в ответ Хутха.
— Какой ещё зов? — Егор сел на кровати и поставил ноги на холодный ламинат.
— Зов души. Видимо, кто-то попал в беду. Мы с тобой обязаны откликнуться, раз услышали его.
— Кажется, что обязан я сегодня прийти на работу. Точка.
Хутха слетел со шкафа, сел Егору на плечо, больно оцарапав кожу, и клюнул его в голову.
— Ты обязан принять зов! — громко каркнул он прямо на ухо.
Егор вскочил, сбросил с плеча надоедливого грача, получив ещё несколько болезненных царапин, и ответил:
— Пусть этим кто-то другой займётся. Стопудово его ещё кто-то услышал.
— Если зов достиг нас, значит других нет. Мы обязаны помочь.
— Я обязан пойти на работу. Точка! Прогуляю, меня уволят. Чем я тогда за квартиру заплачу? А? А жить где, когда меня выселят? На теплотрассе?
— Не знаю, — признался Хутха, — но зов мы игнорировать не можем. Себе же хуже сделаем.
— И что же случится? — едки спросил Егор.
— Душу шамана, который проигнорировал зов, отмечают клеймом. После его получения я больше не смогу с тобой оставаться, а другие духи будут тебе мстить. Не думаю, что ты протянешь долго.
— Хорошо! — сдался Егор, — Забегу туда после работы. Доволен?
— Нет, — каркнул в ответ Хутха, — но согласен.
Вечером, в метро, Егор сошёл с фиолетовой ветки раньше обычного и поехал на северо-восток. Набережная, которую он видел во сне, была у Яузы. Голова раскалывалась, предупреждение Хутхи невозможно было игнорировать. Лучше съездить, проверить, что там стряслось.
До нужного места он добрался, когда на улице уже почти стемнело, а над домами на западе оставалась совсем узкая розовая полоска — последний вздох уходящего дня.
Первый подъезд, шестой этаж, квартира двадцать четыре. Егор нажал на кнопку звонка и по ту сторону раздалась мелодичная трель сойки. Он не слышал такие звонки с детства.
Дверь открыл юноша, лет восемнадцати. Растрёпанный, лицо худое, глаза ввалились.
— Извините, пожалуйста, — сбивчиво пробормотал он, — я постараюсь его успокоить.
В этот момент в глубине квартиры кто-то истошно завопил. Юноша весь сжался, став ещё меньше, чем был прежде.
— Кажется, ты неправильно меня понял, — сказал Егор, входя в квартиру, — я не жаловаться.
— Я… Я вызвал полицию! — заявил парень, испугавшись, что сейчас с ним будут разговаривать совсем не по добрососедски.
— Успокойся. Я пришёл помочь. Позволишь пройти взглянуть на того, кто кричал?
— Вы врач? — спросил парень, впрочем, не впуская Егора в квартиру. — Вас соседи вызвали?
— Нет. У меня…
В этот момент Хутха вспорхнул, и полетел вглубь квартиры. Парень переполошился, и побежал следом, пытаясь его поймать. Егор, воспользовавшись моментом, скинул кроссовки и пошёл за всеми.
Хутху он обнаружил сидящим на шкафу, который стоял впритык к изножью деревянной кровати-полуторки. Парень, открывший им дверь, метался под шкафом, не понимая, как бы достать со шкафа обнаглевшую птицу. На кровати лежал без сознания мужчина лет тридцати. Его болезненно-желтая кожа блестела от пота, а на лице застыла гримаса боли.
— Это он звал? — спросил Егор Хутху.
— Да, — ответил грач.
— Что… Как? — спросил совсем ошалевший парень.
— Грачи очень умные, — спокойно сказал Егор, — умнее попугаев. Ты вот видел говорящих попугаев?
Парень кивнул.
— Вот. А грачи умнее. Ничего же странного, что птица, которая умнее попугая, умеет говорить, да?
— Н-наверно.
— Вот и отлично, — сказал Егор. — А теперь посмотрим, что же с ним стряслось.
В этот момент больной резко выгнулся и завопил так, будто с него заживо кожу сдирали. Через несколько секунд он затих, и опал, тяжело дыша.
— Что с ним? — тихо спросил парень, так и стоя возле входа в комнату, и так же тихо добавил: — Что происходит вообще?
— Сейчас попробуем узнать, — ответил Егор и, решив хоть как-то разрядить обстановку, добавил: — тебя как зовут-то?
— Николай, — ответил парень.
— Я Егор, — он протянул руку и Николай вяло пожал её в ответ. — Он тебе кем приходится?
— Брат старший.
— Хорошо. Ты не замечал за ним в последнее время чего-нибудь странного? Может он уставал больше обычного или вёл себя не как всегда?
— Да нет, — медленно ответил Николай, — ничего такого.
— Ладно. Я осмотрюсь тут немного, ты не против?
Николай кивнул. Егор снял толстовку и повесил за капюшон на угол двери.
Комната была прямоугольная, в длину примерно вдвое больше, чем в ширину, и обставлена из «Икеи». Кровать стояла в самом дальнем от входа углу, зажатая между стеной и шкафом для одежды. Напротив неё — стол. Между ними на полу лежал овальный палас с коротким ворсом и узором в виде множества прямоугольников разных размеров. Слева от входа в комнату, на расстоянии вытянутой руки, было окно, а под потолком висела короткая люстра с круглыми плафонами.
— Егор, — каркнул Хутха, — Помоги.
Грач в дальнем конце комнаты пытался приподнять палас, который с одной стороны был придавлен письменный столом, а с другой — кроватью. Егор приподнял стол и откинул палас. Ламинат под ним был исчерчен чёрными закорючками ожогов, которые складывались в странные узоры.
— Что это? — спросил Егор у Хутхи.
— Обряд, — ответил грач, — но я не узнаю эти символы.
— Кем, говоришь твой брат работает? — спросил Егор Николая, разглядывая странный рисунок.
— Разнорабочим на стройке.
— Кажется, это нам ничем не помогло, — пробормотал Егор.
— Открой, — каркнул Хутха, клюнув ящик стола.
Егор его открыл: внутри лежал блокнот с простой чёрной обложкой из плотного картона. На первых страницах аккуратным, но резким почерком были записаны бытовые заговоры: привлечение удачи, богатства, симпатии противоположного пола.
— Постой, — каркнул Хутха, на одной из страниц с необычным рисунком. Некоторые его закорючки были похожи на те, что на полу.
Некоторое время он разглядывал узор, а затем сказал:
— Напоминает один обряд… Усмирение рассерженного духа. В этом обряде, чтобы умилостивить дух, ему в жертву приносится живая душа. И эти символы нужны, чтобы извлечь душу из тела.
Потом он внимательнее присмотрелся к бессильно лежащему на кровати мужчине, и пробормотал:
— Ну конечно…
— Ты понял, в чём дело? — спросил Егор.
— Взгляни сам и тоже поймёшь.
— Ничего не вижу, — сказал Егор, внимательно помотрев на больного.
— Да ты нормально взгляни, а не глазами! — прокаркал Хутха.
Егор закрыл глаза и сделал шаг. Как только он покинул тело, его обдало холодом, будто он вышел в мокрой рубашке на лютый мороз. От неожиданности взгляд заволокло белой пеленой, но когда взор прояснился, Егор заметил над телом мужчины едва-заметный сизый туман, слабая нить которого протянулась в стену.
— Хутха, это что?
— Пуповина души, — ответил грач мрачно.
Егор сделал шаг назад, возвращаясь в тело. Собственная плоть показалась ему как никогда тёплой и уютной.
— Кажется, я впервые вижу, чтобы пуповина души выглядела так, — прошептал Егор.
— Он не может вернуться. Заблудился, или что-то его держит.
— Но если он кричит… — пробормотал Егор
— Значит душа чувствует боль, — закончил Хутха.
Егор обернулся посмотреть, как такую новость воспринял Николай, но того нигде не было.
— Я позвоню в ФСНСП, — сказал Егор.
Хутха не стал протестовать. Егор достал мобильник и нашёл в записной книжке номер Петра Бочкарёва, с которым познакомился год назад после битвы с Лихом. «Вызов». Оказалось, что он у них какой-то там начальник, но из-за нехватки персонала ездил в поля, как простой оперативник.
— Слушаю, — раздалось в трубке.
— Пётр Иванович, это Егор. Мы год назад виделись, когда я… лихо ловил, — закончил он смущённо.
— А, Егор, помню. Ты по какому вопросу?
— Вы можете прислать ко мне кого-нибудь? У меня тут это… человек душу потерял.
— Это как это?
— Ну вышел из тела, а вернуться не может. И сам неизвестно где. Я хочу его поискать, но мне нужна подстраховка. Что бы кто-нибудь за моим телом присмотрел, пока я… ну искать буду.
— Да-а-а, — протянул Пётр Иванович, — с вами, шаманами, не заскучаешь. Говори адрес, куда людей отправить.
Когда Егор завершил звонок, Хутха сел ему на плечо и прокаркал:
— И как скоро они будут?
— Пётр Иванович заверил, что через полчаса.
— Тогда нам надо подготовиться к ритуалу.
— Какому? — удивился Егор.
— А как ты за душой идти собрался, голова ты дубовая? Вот помрёт Нюрка, я ей всё выскажу за то, как внучка обучила. Уж ей за тебя покраснеть придётся!
— Хутха, ну бабушку то не трогай… — пробормотал Егор.
— А что делать, если внук у неё такой непутёвый? Твоё обучение — её ответственность. Что тебе нужно, чтобы идти на ту сторону?
— Кажется, скрыть лицо и запах, — пробубнил Егор и повернулся к Николаю, который как раз вернулся: — у тебя есть какая-нибудь маска? И ещё нужны благовония посильней.
— Сейчас поищу, — ответил парень и пулей вылетел из комнаты.
— Кажется ему, — проворчал Хутха, — а должен точно знать!
Вскоре Николай вернулся и с виноватым видом сказал:
— Ничего похожего на благовония я не нашёл.
— Понятно, — протянул Егор и, заметив предмет у парня в руке спросил, кивнув на него: — это маска?
— Да, — ответил Николай и протянул Егору выцветшую маску серой мыши из тонкого пластика. У неё были круглые грязно-розовые ушки, того же цвета носик и пушистые щёчки.
Хутха, как её увидел, разразился скрипучим хохотом. Даром что грач, хохотал как гиена.
— В этом в мир духов, — сипло прокаркал он, отсмеявшись.
— Ой, иди нафиг, — бросил Егор и повернулся к Николаю. — Принеси бумагу. Думаю, сойдёт вместо благовоний, но её нужно будет время от времени поджигать и тушить. Чтоб дыма больше было. Бумага то у тебя есть?
Парень кивнул и снова выбежал.
— И кастрюлю побольше! — крикнул Егор вдогонку. — Не солидно себя ведёшь. Для своего-то возраста, — полушёпотом пристыдил он грача.
— Не солидно в этом, — он клювом указал на маску мыши, — в мир духов идти.
Егор в ответ лишь устало вздохнул.
Вскоре вернулся Николай. Он принёс охапку исписанных тетрадей.
— А кастрюля? Жечь то в чём?
Когда в комнате наконец-то было всё необходимое, Егор сел на пол, перед собой поставил кастрюлю, положил в неё несколько смятых листов бумаги и поджёг их. Когда всё сгорело, он размазал сажу по лицу, надел маску и взял в руку бумажный кулёк.
В этот момент раздался звонок в дверь. Николай побежал открывать.
— Добрый вечер, — послышался женский голос. — оперативный сотрудник ФСНСП Нина Сафонова. Это мой коллега, Илья Кириллов.
Егор встал, отряхнул джинсы от пыли и пошёл в прихожую.
— Ты хоть маску сними, посмешище же, — прошептал Хутха, устраиваясь у него на плече.
Егор сдвинул маску на лоб и вышел из комнаты.
— У вас маскарад? — Подняла бровь Нина. Женщина с тонкими чертами лица. У неё были чёрные волосы, тщательно зачёсанные назад и собранные в тугой хвост.
Из-за её спины вынырнул гладко выбритый коротко стриженный мужчина с узким, вытянутым лицом
— А я маску не захватил, — с деланным беспокойством добавил он.
— Очень смешно, — ядовито каркнул Хутха. — Вы тут работать или острить?
Егор с удивлением посмотрел на грача, который сам совсем недавно заливался хохотом из-за этой маски.
— Прости, прости, — подняла руки Нина, — не знала, что у вас тут всё так серьёзно.
— Душа человека пропала незнамо где, — ворчливо сказал Хутха, — думаю, это достаточно серьёзно. Идёмте.
Егор вернулся в комнату пострадавшего и за ним пришли все остальные. В маленьком помещении сразу стало тесно.
— Пойди пока погуляй, — сказал вошедший последним Илья Николаю. — Мы своё дело знаем. Хорошо?
Егор смутно ощутил какое-то воздействие. Николай с остекленевшим взглядом ответил: «Хорошо», — и вышел из комнаты.
— Рассказывай, в чём дело? — спросила Нина.
— Вот этот, — Егор кивнул на лежащего на кровати, — доигрался. Он жив, но, видимо, пытался душой выйти из тела куда-то забрёл и, кажется, там застрял.
— Или ему помогли застрять, учитывая, как он периодически вопит, — добавил Хутха.
— Его душу пытают? — спросила Нина.
— Возможно, — ответил Егор. — Я пойду за ним. Вы должны будете охранять тело, которое останется тут, и периодически поджигать и тушить бумагу, чтобы поддерживать дым. Он должен маскировать мой запах.
— Подожди, — Нина зажмурилась и мотнула головой, — ты пойдёшь в орфен? Голой душой?
— Мы это называем миром духов, но да. Так и есть.
— Ничего себе, — пробормотала она.
— Вы готовы? — спросил Егор. Оба оперативника кивнули.
Егор сел, сосредоточился, наклонился вперёд и его обдало ледяным холодом. Он поднялся. Хутха, который в мире духов выглядел как зыбкая человеческая тень, стоял рядом, у кровати больного.
— Я тоже буду сторожить, — сказал он. — Иди без страха.
Егор кивнул и шагнул в стену, следуя за пуповиной потерянной души. По серебряной нити он через стену дома вышел на улицу, плавно спустился на землю и пошёл к соседнему дому. Пуповина души уводила в подвал. Шагнув сквозь стену, Егор оказался внутри. Серебристая нить обрывалась в десятке метров перед ним.
Поначалу, из-за темноты, Егор не увидел ничего, но затем нечто впереди начало шевелиться. Тёмно-бурое, оно подняло безглазую голову с огромной трёхгубой пастью, вздыбило над распухшим брюхом длинные тонкие руки и утробно зарычало. А под тварью едва-шевелилась серо-белая масса — душа. Наполовину съеденная, но ещё живая.
Егор развернулся, чтобы сбежать, но тварь удивительно быстро метнулась к нему и ухватила за ногу. Голень резануло болью. Изнутри душу обдало огнём, и вокруг руки возник клинок. Егор рубанул вслепую. Тварь взвыла, и выпустила ногу. По пуповине своей души он вернулся в тело. Есть лишь пара секунд прежде чем тварь сделает то же самое.
— Добейте его! — крикнул Егор, как только вернулся.
— Что? Кого добить? — не поняли ничего Нина с Ильёй.
— Хутха, там пожиратель! Нужно…
В этот момент тело, лежащее на кровати дёрнуло рукой. Затем село. Резко, будто кукла.
— Что-то пошло не так, да? — спросил Илья.
— Да. Бежим! — каркнул Хутха.
Егор вскочил и выбежал из комнаты. Оперативники остались внутри.
Тело начало меняться. С отвратительным влажным хрустом руки удлинялись и сгибались в тех местах, в которых не должны. Рот расползся на половину головы. Тварь, чавкая ломающимися конечностями, поползла вперёд.
Первой опомнилась Нина. Воздух вокруг неё задрожал, но в этот миг тварь махнула длиннющей лапой. Нина отскочила, но слишком поздно: на левой руке появились три глубокие царапины.
— Назад, — сказал Илья и вытянул её из комнаты.
— Что это? — спросила Нина у Егора.
— Упырь, — ответил Хутха. — Он сильный, быстрый, свирепый, но тупой.
— Мы тоже не пальцем деланы, — яростно бросила Нина, и воздух вокруг неё зарябил. Она вся напряглась, став похожей на стальную статую, и покрылась потом. Илья встал перед ней собранный и сосредоточенный.
Через секунду квартиру сотряс удар — тварь била в стену спальни. Со вторым ударом стена обвалилась, и показался упырь. Теперь тело его имело очень мало общего с человеком. Длинные многосуставные руки оканчивались тремя острыми когтями. Ноги, толстые и короткие, казалось, были слеплены из фарша с торчащими осколками костей. Тело превратилось в одно сплошное брюхо, которое срослось с головой, ставшей одной здоровой, зубастой пастью. Казалось, что эта тварь предназначена только для того, чтобы рвать и жрать плоть.
Нина высвободила силу, которую удерживала. По квартире прокатился мягкий гул, будто спустили тетиву исполинского лука, и в тварь полетела фиолетовая, будто стеклянная, стрела. Упырь разбил её взмахом лапы. Тут же в него полетела ещё одна, а следом ещё и ещё. Тварь отмахивалась, а Нина непрерывно атаковала. Наконец, стрела вонзилась в лапу, и тут же лопнула, разрывая её до сустава. Упырь взвыл, бросился вперёд и замахнулся здоровой лапой на Нину. Удар не достиг цели, наткнувшись на невидимую стену, которую держал Илья. Две стрелы вонзились упырю в брюхо. Взрыв вырвал у него справа огромный кусок плоти, и разметал по комнате. Нога оторвалась, а в появившуюся дыру мерзкой гирляндой свесились кишки.
Ошарашенного упыря отбросило к стене, и он завалился на неповреждённую сторону. Но не сдох. Он быстро пришла в себя, и уцелевшими лапами заскреб по полу, неумолимо приближаясь к людям.
Нина покачнулась и упала бы, если бы её не подхватил Егор. Он помог ей сесть, прислонившись к стене.
Илья продолжал сражение. Воздух вокруг него задрожал. Раздался свист, и голова твари разлетелась, как арбуз от брошенной внутрь петарды. Упырь замер.
— Сдох, — пробормотал Илья, обернувшись. Он тяжело привалился к стене. С него градом лил пот, а руки заметно дрожали.
В эту секунду желудок подвёл Егора, и его вырвало. Он едва успел отвернуться, ко всем спиной.
— Ты ещё долго продержался, — попытался поддержать его Илья. — Теперь всё закончилось, — добавил он.
— Сомневаюсь, — проскрипел Хутха, указал клювом в сторону останков монстра, — ему кто-то дал блокнот с заклинаниями.
Уже стемнело, когда писательница смогла сесть за свой новый рассказ. Лишь пару минут она потратила на то, чтобы посмотреть в окно, подумать, собраться. И вот уже пальцы затанцевали по клавиатуре. Строки возникали на листе словно сами собой, работа шла легко, и писательница полностью окунулась в тот мир, что сейчас только рождался, благодаря ее вдохновению.
«Небо хмуро хмурилось. На городские улицы постепенно падали сумерки. Прохожих становилось все меньше и меньше. Пока они, кажется, не исчезли вовсе. Лишь изредка проезжали машины, и свет их фар крал у темноты маленькую, озябшую фигурку, плотно закутанную в плащ.
Ольга торопилась домой. Она никогда особенно не любила сумерки. И даже боялась их больше, чем ночи. Именно в сумерках, как казалось ей, всегда таилось нечто зловещее, странное, сумрачное, необычное, ужасное, жуткое, необъяснимое. Еще больше прибавив шаг, девушка, не оглядываясь и не поднимая глаз с асфальта, почти уже бежала домой. Дома хорошо, тепло. Там чай и шоколад, уютное кресло и мягко стрекочущий телевизор.
Внезапно, Ольга остановилась. Ей вдруг показалось, что она слышит шаги и дыхание позади себя. Обернувшись, девушка увидела, что улица, насколько хватал взгляд – пуста. Но кто же тогда? Может, показалось? Но нет!!! Шаги возобновились, теперь кто-то явно бежал по направлению к ней, бежал из темноты сгущающихся сумерек, с того конца улицы, где как специально, не работали фонари.
Девушка хотела закричать, но крик застыл в горле. И простыл. В общем, не было крика. Ноги стали подкашиваться, колени объяла дрожь. Нужно было бежать, срочно. И Ольга побежала. Шаги все приближались, а дыхание слышалось все явственнее, и что, странно, дыхание не сбивалось, как это обычно бывает при беге. Оно было ровным. Краем глаза Ольга заметила, что за ней бежит тень. Именно тень, сумрачный силуэт, иначе и не скажешь. И существо это уже близко. На Ольгу обрушились запахи гнилого мяса, болота и крови.
Вне себя от ужаса, девушка непонятно по какой причине, забежала в ближайший двор и нырнула в темный, неосвещенный подъезд, который, на ее счастье не был защищен домофоном.»
-Стоп!, - Ольга остановилась у подъезда.
Тень, уже почти нагнавшая ее, тоже замерла на месте. Видать, от удивления. И стала туманно-белой, с серебристыми искорками внутри.
-Ну что опять такое? – со злостью, писательница отодвинула от себя клавиатуру компа и воззрилась на творящееся в своем рассказе безобразие. - Что еще Вам нужно?
-Помимо того, чтобы ты научилась писать? - насмешливо хмыкнула Ольга.
Автор заворчала.
-Я не пойду туда, - решительно заявила героиня рассказа.
-Что? Как не пойдешь? Ведь весь рассказ, - начала уже вскипать автор
-Именно поэтому! – сказала Ольга. - Вот скажи, а в честь чего я вообще тут оказалась? Логично можешь объяснить? Или у тебя все герои действуют «по непонятно какой причине»?
-Ну, ты хотела попроситься к кому-нибудь в квартиру. Потому что понимала – до дому не добежишь. Сил не хватит.
-Так бы и написала.
-Я хотела сохранить атмосферу
-Идиотизма? С героиней, которая свои глаза мало того, что роняет, так еще не удосуживается поднять?
-Ну я…
-Или может быть, - Ольга задумалась, а потом вдруг схватилась руками за голову, -меня что, изнасиловать планировали? Решила с хоррора на BDSM перейти?
-Да с чего ты взяла? – автор уже готова была расплакаться
-С объятых дрожью колен, - напомнила Ольга
Автор вздохнула.
-Нет. Я по-прежнему пишу хорроры.
-Да. И в них по-прежнему простывает крик.
-А что, красивая метафора! Даже с претензией на юмор!
Ольга вздохнула, предпочтя не комментировать высказывание. В прошлый раз они сильно поругались, когда героиня засомневалась как в чувстве юмора своей писательницы, так и в правомерности использования юмора в некоторые моменты повествования. Так что Ольга сделал вид, что последних двух фраз просто не было в их разговоре.
-То есть, этот монстр, который сейчас наброситься на меня из темного угла подъезда, точно также как раньше набрасывался из темных углов….так давай вспомним - квартиры, заброшенной больницы, заброшенной стройки, офиса, подвала. Кажется все? Этот монстр просто меня убьет, а не сделает ничего более…оригинального? Спасибо хоть на этом.
-А вот тут ты ошибаешься! – победно воскликнула писательница.
-Меня никто не убьет?
-Тебя не убьет монстр из темного подъезда! Тебе откроют дверь, а за ней окажется семья каннибалов -сатанистов-садистов. Они принесут тебя в жертву. А потом съедят!
-Охренеть просто, насколько этот сюжет оригинальнее предыдущих!
Писательница заскрипела зубами. Она не знал, что и сказать.
-А ты что? Скажи ей! И вообще, во что ты превратился? Ты должен быть страшным и злобным! – она обратилась уже к бывшему темному силуэту.
-Не хочу, - отрезал тот, - надоело. Теперь я добрый и мягкий. И красивый. Хочу работать с детьми. В садике или как аниматор. Вот.
Автора передернуло, когда она представила, как пишет, что…
-И что мне с вами делать? – спросил она
Ольга пожала плечами, а облачко тумана стало розоватым, что, видимо, на его языке означало недоумение.
Писательница вздохнула. Она смотрел на кусок текста и совсем не знала, что делать. А ведь как красиво все задумала. В каких красках расписала бы семейку сатанистов-каннибалов-садистов. Папочка, до ужаса похожий на директора их школы, мамаша –типичная их завуч. И два сынка – вылитые Сенька Петров и Стас Рокушкин из их же класса – два быка дебила. А убийство, расчленение и поедание? Кровища, экшен. От придуманных сцен у самой писательницы мурашки по телу пробежали.
Главное – она просто не представляла, что вообще можно сделать с такими самостоятельными героями. И спросить было не у кого. Нет, она залезал на форумы в инете, но никто не сталкивался с подобной проблемой, похоже. А спросить – не поверят либо засмеют.
-Ладно, - сказал она через некоторое время, – я еще подумаю над рассказом. До завтра. Уже голова от вас кругом.
-Эй, а нам что, тут стоять? – спросила Ольга
Писательница поморщилась, и, вновь придвинув клавиатуру, написала.
«Тень оказалась тенью молодого человека, который заблудился, и ему тоже было страшно. Ольга поняла это и ей стало уже не страшно. Она пригласила молодого человека к себе домой, и он остался на всю ночь.»
Автор на минуту прекратила печатать, а потом мстительно добавила в текст
«Молодой человек оказался большим поклонником культуры BDSM. В его рюкзаке была плетка, наручники, ошейник и еще различные вещи. Так что скучать им не пришлось»
-Ты что дела….
Дальше писательница ничего не слышала, потому что нажала на «сохранить» и закрыла документ.
-Вот вам,- злобно улыбнувшись, сказала она, откидываясь на спинку кресла, - посмотрим, как завтра запоете.
И счастливая тем, что, кажется, нашла управу на слишком свободолюбивых героев, писательница пошла пить чай. С булочками и конфетами.
Я взялся за переработку серии рассказов о Егоре и Хутхе в роман. Так как редактировать старые посты нельзя, выкладываю новым. Сюжет в целом остался тем же, но доработан характер и мотивация Егора. СКоР теперь будет ФСНСП (Федеральная Служба по Надзору за Сверхестественными Проявлениями). Давно хотел переименовать, но не мог придумать, как :)
"Воспитанник Старого Ворона" -- рабочее название. Однажды, скорее всего ближе к середине истории, я найду более подходящее название :)
Приятного чтения :)
Под козырьком подъезда, на границе между светом и ночной темнотой, опершись о шершавую стену, стоял парень. Выглядел он немногим старше двадцати. Одет он был просто: джинсы, футболка, да мокрая серая ветровка, слишком лёгкая для нынешней погоды. Он вглядывался в конус света под фонарём неподалёку, и размышлял о том, зачем он в это ввязался. Говорил ведь себе после того случая, что больше никакой нечисти, никаких духов. Это больше не его ответственность. Хотел жить обычной жизнью. В Москву ради этого переехал, даже на бюджет поступил, выучился.
«Ну ничего, — успокаивал он себя, — один единственный раз. Всего-то разобраться с безобразничающим на складе призраком.»
Шелест дождя в ночи расслаблял, и мысли свободно текли туда, куда желают сами. Интересно, что в темноте дождь совсем не видно, зато под фонарями, на свету, его капли заметны даже лучше, чем днём. Наверное, дело в контрасте. Свет, окружённый тьмой, всегда кажется ярче. Как и тьма, окружённая светом, всегда непрогляднее и чернее.
— Вы Егор Сорокин? — из подъезда вышла женщина в бежевом плаще и круглых очках.
Егор кивнул. Женщина протянула ему связку ключей.
— Вот этот от склада, — показала она на один из них, желтоватый, сувальдный. — И не думайте что-нибудь оттуда прихватить! — добавила она строго. — Всё на складе пишется камерами.
— Ага, — ответил Егор, — только, кажется мне, призрака вашего камеры не ухватили.
Женщина вздохнула:
— Вы же сумеете с этой чертовщиной разобраться? Если всё так и продолжится, то я больше не выдержу. Уволюсь. Не могу так больше, — протараторила она и вышла прямиком под дождь. Ощутив ошибку, она вскрикнула, вбежала обратно под козырёк, вырвала из сумочки зонт и ушла.
Как только стук каблуков растворился в шелесте дождя, из ночной темноты выпорхнул, как чёрный призрак, грач. Птица уселась Егору на плечо и тщательно встряхнулась, обдав его тучей брызг.
— Хутха! — возмутился Егор. — Ты же мокрый!
— Ничего, потерпишь, — сварливо ответил грач, — я же мок под дождём битый час. И ты раздели со мной эту участь.
— Разделю, — ответил Егор, бессильно выдохнув. Он вытер воду с лица и зашёл в подъезд. — Так что мы там ожидаем?
— Мы это уже обсуждали, — сказал Хутха. — Скорее всего неупокоенный дух или мелкая нечисть какая. Кикимора или ещё кто того же племени.
— Что ж, думаю, проблем возникнуть не должно, — пробормотал Егор, поворачивая ключ в замке.
Квартира, которую Егору предстояло очистить, находилась на первом этаже и была переоборудована в склад. Халтуру эту Егор нашёл по чистой случайности: Хутхе внезапно захотелось варёной кукурузы. Егор пошёл к ларьку, рядом с которым он случайно услышал разговор двух мужиков. Один жаловался другому на странности, которые происходят в квартире. То окно само по себе откроется, то коробка с товарами упадёт. И вот надо было Егору ляпнуть, что это, должно быть, призрак какой-нибудь. Слово за слово, Егор рассказал, что с призраками дело имел и даже их изгонял. И не сказать, что соврал. Так, преувеличил немного. В деревне они с бабушкой очистили одну избу. В ней давно уже никто не жил, но обитали два призрака, которые изводили жителей деревни. Главное, что как это делать, он знал.
Егор открыл дверь. Слабый свет из подъезда осветил небольшую прихожую, коридор и проход в комнату, заставленную коробками. В квартире давно не делали ремонт: обои местами порваны, старый мелкий паркет ёлочкой разошёлся, и между дощечками забилась грязь.
Егор нащупал выключатель и захлопнул дверь, только когда в прихожей загорелся свет.
— Какой стыд, — пробормотал Хутха, — ещё никого не появилось, а у тебя уже поджилки трясутся.
— Ничего подобного, — ответил Егор, — просто отвык немного.
— Ну конечно! — едко ответил Хутха. — Ладно, двигай вперёд. Стоя на пороге, ты никого не изгонишь. А раз так, то и денег не видать.
— Да знаю я, знаю, — ответил Егор, и прошёл внутрь.
Слева от прихожей — проход в комнату, прямо — короткий коридор, заканчивающийся кухней. Точнее тем, что в нормальных квартирах кухня. Тут же всё, кроме одной тумбы у окна и небольшой раковины, было заставлено коробками почти до самого потолка. На тумбе стоял электрический чайник, а на подоконнике прямо за ней — микроволновка. Там же лежало печенье, пачка чая в пакетиках и несколько упаковок лапши быстрого приготовления.
Из комнаты донёсся грохот: что-то упало.
— А вот и наша нечисть, — сказал Хутха.
Медленно, хрустя старым паркетом, Егор пошёл в комнату. Там никого не оказалось, но одна из коробок лежала на полу. Она треснула, и из дыры выпали несколько пульверизаторов с моющим средством.
— Хорошо, — сказал Егор, глубоко вздохнув, — пора нам, наверное, взглянуть на того, кто тут безобразничает.
Он сосредоточился, закрыл глаза и сделал шаг вперёд, выходя из тела. Его обдало холодом, как бывает, когда осенним утром выбираешься из-под тёплого одеяла в остывающую без отопления квартиру. Очертания предметов стали зыбкими, будто подёрнулись рябью.
Егор посмотрел на Хутху. В духовном мире его спутник выглядел как тёмно-серая человеческая фигура с зыбкими очертаниями. «Цвета души и правда вороньи», — мелькнула у него мысль, но он быстро её прогнал, и внимательно осмотрел комнату. Неожиданно между коробками мелькнула тень.
— Ну-ка выходи, — сказал Егор грозно.
Из-за коробки вылез небольшой, ростом до колена, мужичёк. Взлохмаченный, с густой клочковатой бородой и большим приплюснутым носом.
— Ты чего это ко мне домой заявился, а? — ворчливо спросил мужичок, приосанившись.
— Да вот хозяин квартиры попросил разобраться, кто это тут бардак разводит.
— Хозяин тут я! — невозмутимо заявил мужичок, — и я ни кого ни о чём не просил. И что ещё значит бардак?! Это я развожу тут бардак? Разве я разобрал кухню?! Разве я заставил тут всё этими, — он со злости пнул ближайшую коробку, — ящиками?! Разве я каждый день оставляю на подоконнике крошки от печенья?! — он так кричал, что аж покраснел. — Хотя крошки вкусные, — добавил он спокойнее. — Но без молока! Кто оставляет домовому печенье без молока? Они дождутся, — погрозил он кулачком в воздух, — я сожгу эти треклятые ящики к кузькиной матери! — Для достоверности он махнул рукой, и в воздухе возник сноп искр.
— Тише, тише, — умиротворяюще поднял руки Егор, — не горячись. Дом ты спалить всегда успеешь. Ты, получается, домовой?
— Ну да.
— И как давно ты тут живёшь?
— Да сколько себя помню, — гордо ответил домовой.
— И на что я рассчитывал? — пробормотал Егор.
— Скорее всего он тут поселился почти сразу после постройки дома, — сказал Хутха из-за спины.
— Тебя же прислал тот мужик, который иногда приходит сюда и расхаживает по моему дому важный, как индюк, да?
— Думаю, да.
— Скажи ему, что если он не приведёт мой дом в порядок, я тут сожгу всё к едрене фене!
Егор устало выдохнул и ответил:
— Я поговорю с ним. Но ты пообещай, что пока от меня не будет новостей, ты не будешь ничего жечь или ломать. Хорошо?
Домовой посмотрел на Егора с подозрением, но всё же, махнув рукой, согласился.
— Ну тогда я, наверное, пойду, — сказал Егор.
— Иди. А не хочешь тут поселиться? Ты мне нравишься больше, чем тот индюк.
— Не могу, — ответил Егор, — это не мой дом.
— Да? Жаль. Ну ладно, иди, поговори с тем индюком поскорее, чтобы он быстрее дом мой в порядок привёл. Передай ему, что тут, — он ткнул пальцем в угол, — до́лжно кровати стоять. А тут — он ткнул в другой угол, — была прялка! Или она была там?…
Пока домовой отвлёкся, Егор вернулся в тело. Он размял затёкшие конечности, и пошёл к выходу.
— Что будешь делать? — спросил Хутха.
— Попробую договориться с нанимателем. Может он сможет переоборудовать эту квартиру под сдачу…
— Решил поселиться с домовым?
— Ещё мне сейчас переезда не хватало, — отмахнулся Егор. — Просто надо постараться эту квартиру в жилую перевести. А то как бы и вправду не поджёг чего.
— Да не подожжёт. Это же его дом, — махнул крылом Хутха.
Егор достал мобильник, нашёл в телефонной книге нанимателя, и нажал “вызов”. Гудки. Один, два, три…
— Слушаю, — раздалось в трубке.
— Виктор Григорьевич, я не слишком поздно звоню?
— Нет. Ты по поводу склада? Побывал там?
— Да. У вас… на складе живёт домовой.
— Ты его выгнал?
— Нет. Его не выгнать.
— Почему?
— Насколько я знаю, домовой накрепко привязан к останкам человека, которого похоронили под порогом дома.
— Ну а я знаю, что любую погань выгнать можно! И вообще, откуда под порогом квартиры могила? — медленно сказал Виктор Григорьевич, — ты в своём уме?
— Думаю, когда-то давно, тут была деревня. И в одном из домов жил домовой. И, видимо, так получилось, что порог вашего склада оказался как раз над порогом этого дома. А так как это первый этаж, домовой решил, что это его дом.
— Ты сможешь его изгнать?
— Нет.
— Если ты хочешь договориться на другую сумму…
— Дело не в этом, — оборвал нанимателя Егор, — чтобы избавиться от домового, нужно добраться до останков, с которыми он связан. А я не думаю, что смогу достать останки из под девятиэтажки?
— Бесполезный… — послышалось в трубке, — Считай, что наш контракт аннулирован.
— Вы же заплатите мне за работу, — в трубке послышались гудки, — которую я уже выполнил? — закончил Егор в пустоту.
— Не заплатит, — озвучил очевидное Хутха.
— Да, — подтвердил Егор мрачно, — видимо не заплатит. Ну ничего, — бодро добавил он, — что-нибудь придумаю… Гречки надо купить. На развес. Так дешевле.
***
Две недели спустя, волею случая, Егор оказался в тех краях. Забирал подержанное вешало из Икеи, которое продавала девушка, живущая в этом же доме. Приехал он затемно и увидел, как из дома выходила знакомая уже ему женщина, работница склада.
— Здравствуйте, — поздоровался Егор наполовину машинально, и добавил: — смотрю, вы так и не уволились?
— Ты тот псевдо-экстрасенс, — сказала она с издёвкой.
— Вообще-то я шаман, — поправил её Егор.
— Да хоть Папа Римский. Я из-за твоего обмана столько страха натерпелась… Но теперь Виктор Григорьевич нашёл нормального экстрасенса. Завтра он придёт изгонять призрака. И он, в отличие от тебя, настоящий! Уже много призраков изгнал! Уж он то всё как следует сделает! — сказала она, развернулась, и пошла дальше.
— Это плохо, — сказал Хутха.
— Почему? — удивился Егор.
— Тебе бабушка не рассказывала про переродившихся?
— Кажется говорила, что с духами нужно уважительно, — старался вспомнить Егор наставления бабы Нюры.
— Ну что за оболтус, — пробормотал Хутха. — Если насильно разорвать связь духа с его местом, то дух переродится в лихо.
— Ну пусть с ним тот экзорцист и разбирается, — бросил Егор, заходя в подъезд. — Ему за это заплатили.
— Экзорцист этот задницы голубинной не стоит! Помрёт он там, да ещё и на дом лихо накличет.
Егор вошёл в лифт, нажал на кнопку нужного этажа, и спросил:
— Ну а я то тут при чём?
— А при том, что тут начнут умирать люди, которые ни в чём не виноваты.
Лифт остановился, двери открылись, и Егор пошёл искать нужную квартиру.
— Это не моё дело, — тихо сказал Егор скорее себе, чем Хутхе, нажимая кнопку звонка, и добавил: — Ты хочешь, чтобы я сразился с лихом, что-ли?
— Нет. Останови того экстра… дурака, — возразил Хутха.
Дверь открыла невысокая круглолицая девушка в круглых же очках. В коридоре рядом с ней стояли обмотанные плёнкой белые железные трубки. Девушка с удивлением посмотрел на Хутху, который сидел у Егора на плече.
— Это ручной ворон? — спросила она.
— Это? Нет, грач — неловко улыбнулся Егор. — Я его, вроде как, птенцом нашёл.
— Видимо не врут, когда говорят, что хозяева похожи на своих питомцев.
— В каком смысле?
— Ну есть в тебе что-то… похожее на твою птицу, — попыталась объяснить она. — Волосы чёрные, и лицо, — она замялась, подбирая слово, и, видимо, ничего не подобрав, закончила: — такое.
— Такое?
— Не важно, забудь, — отмахнулась она и подала Егору связку железных трубок: — Вот. При сборке осторожнее. Можно перетянуть, и тогда всё будет болтаться. И ещё оно не рассчитано на что-то тяжёлое. Вот.
— Спасибо, — неловко улыбнулся Егор. — Пятьсот рублей. Так ведь договаривались?
Девушка кивнула.
— Да не за что. Мы с соседкой шкаф купили, это нам больше не нужно. Рада, что смогла помочь.
— Ещё раз спасибо. Пока, — Егор развернулся, и пошёл к лифту.
— Птенцом нашёл, — едко каркнул Хутха, когда дверь захлопнулась, и тут же сменил тему: — Если ты ничего не сделаешь, эта девушка может умереть.
— Я уже как-то сделал… — тихо сказал Егор, — и не очень-то это помогло.
— Да, не всех удаётся спасти.
— Это не моё дело, — лифт открылся, и Егор вошёл внутрь.
— Не забывай, что бездействие тоже выбор.
Двери закрылись, и вниз они ехали молча.
— Хорошо, — сказал Егор наконец, когда двери открылись, — хорошо. Завтра после работы приду, постараюсь вразумить этого… экстрасенса.
***
На следующий вечер Егор снова пришёл к тому же дому. Дверь на склад оказалась не заперта. Внутри всё выглядело так же, как в прошлый раз. Вошёл, включил свет.
«Что-то не так».
Егор сделал пару шагов вперёд и понял, в чём дело: слишком тихо. Он не слышал ни шороха одежды, ни собственных шагов. Ничего.
— Мы опоздали, — тихо сказал Хутха, — уходи.
Повинуясь странному порыву, Егор сделал ещё лишь один шаг. Он заглянул в комнату и застыл перед дверным проёмом. На полу прямо посередине комнаты лежало тело. Должно быть тот самый экзорцист. А в тёмном углу, под потолком, было нечто. Оно сидело, скрючившись, спиной к Егору, и что-то неразборчиво бормотало.
— Лихо, — тихо сказал Хутха, — Беги.
Дважды повторять не понадобилось. Егор пулей кинулся к выходу. С ужасом он увидел, как дверь сама захлопывается перед его носом. Через секунду погас свет, и тут же раздался нечеловеческий вопль. В нём смешалось множество голосов: мужские, женские, детские.
— Мо-ой До-о-ом! — вопило существо. — Верните мой до-о-ом!
— Проклятье, — бросил Хутха.
Через окно на кухне в квартиру проникал свет от уличного фонаря. И в этом свете Егор увидел, как по потолку из комнаты выползает существо. Многорукое, многоногое, оно непрестанно бормотало на множество голосов:
— Мой дом. Мой домик. Отобрали. Испо-ортили!
Лихо взглянуло на Егора и с неестественной скоростью бросилось к нему. Он зажмурился, приготовившись уже к смерти, но тварь остановилась, будто бы врезавшись на стену. Прямо перед ним, перекрывая коридор, появилась серая завеса. Лихо взвыло и принялось яростно биться о преграду всем телом. Его морда то и дело мелькала перед Егором, каждый раз с новым лицом, искажённым лютой злобой.
— Чего встал столбом?! — хрипло крикнул Хутха. — Решил тут помереть?
— А что мне делать? — растерянно спросил Егор.
— Ты же шаман!
— Но у меня нет с собой ничего… — пробормотал Егор.
— У тебя всегда с собой кровь!
Егор достал из рюкзака канцелярский нож и сделал небольшой надрез на ладони. Собрал руки лодочкой, собирая больше крови.
— Я готов, — сказал он Хутхе, взмахнул перед собой рукой, разбрызгивая кровь, и сделал шаг из тела.
В тот же миг завеса спала, но появилась другая. Перед Егором висела пелена мелких светлых капель. Лихо очередной раз кинулось вперёд и со всего размаху налетело на поставленную Егором ловушку. Там, где капли касались тела твари, оно дымилось. С воплем, от которого у Егора помутилось зрение. Тварь отпрянула, будто ошпаренная, но, оклемавшись, тут же снова бросилась вперёд в появившуюся в завесе брешь.
— Мо-о-ой до-ом! — протянуло лихо, и накинулось на Егора.
Завеса крови качнулась, и метнулась к Егору, обжигая тварь. Нож у него в руке стал белым как мел, и Егор изо всех сил резал им тварь, которая стремилась порвать его душу в клочья.
Позади раздалось горловое пение на каком-то древнем языке. На секунду тварь отвлеклась на стоявшего сзади Хутху, а затем ей в грудь прилетело переливающееся, будто полярное сияние, копьё. От удара тварь отлетела к стене, взвыла и бросилась к окну.
— Отступило, — выдохнул Егор. Он вернулся в тело и тяжело осел, прислонившись спиной к стене.
— За ним! Оно ранено! Нужно добить! — крикнул Хутха, вылетая, вслед за тварью, в окно.
Невероятным усилием воли Егор поднялся. Он побежал в кухню, влез на подоконник и грузно спрыгнул на покрытую влажными листьями землю. Осмотрелся, но ни лиха, ни Хутхи нигде не было.
— Сюда! — услышал он карканье справа. Присмотревшись, Егор увидел, что тьма в том месте сгущалась. Он подбежал, закрыл глаза, сделал шаг. Выйдя из тела, он увидел тварь, которая, будто сколопендра, металась в тёмно-серой полусфере.
— Я долго не удержу, — сказал Хутха.
Егор раздумывал лишь миг. В руке у него всё ещё был нож. Решив, что этого достаточно, Егор подошёл вплотную к тёмной клети.
— Ты собираешься драться этим? — воскликнул Хутха.
— Да, — ответил Егор, — в любом случае на большее у меня уже не хватит сил. Да и лихо, кажется, уже вымоталось.
— Только не умри, — пробормотал Хутха, и снял клеть.
Тварь тут же бросилась на Егора. Не сдвинувшись, молодой шаман взмахнул правой рукой, на долю секунды вспыхнул свет, и оба рухнули.
***
Когда Егор открыл глаза, он понял, что лежит на заднем сидении машины. Дверь открыта, и ноги, согнутые в коленях, торчат на улице. Он приподнялся на локте и осмотрелся. Джинсы и толстовка измазаны в грязи. Голова кружилась. В машине никого. Снаружи раздавались голоса, но слов было не разобрать. Преодолевая головокружение, Егор сел и выглянул. Неподалёку стояли двое мужчин и разговаривали с Хутхой.
— Он очнулся, — сказал один из них, заметив Егора, и все трое приблизились к машине.
— Ты себя как чувствуешь? — хрипло прокаркал Хутха. Он сидел на плече одного из мужчин, и, казалось, едва оставался в сознании.
— Вроде не плохо, — ответил Егор, — голова только немного кружится.
— Федеральная Служба по Надзору за Сверхестественными Проявлениями. Я оперативный сотрудник Бочкарёв. Это — он кивнул в сторону второго мужчины, — оперативный сотрудник Верилов. Расскажи, что тут произошло. Мы уже опросили духа. Но ты тоже свидетель, так что…
Егор рассказал всё, что помнил о произошедшем, а затем услышал нечто, что совсем не ожидал:
— Не хочешь устроиться к нам на работу?
— Мне нужно подумать, — уклончиво ответил Егор.
— Торопить не будем. Но тебе всё равно придётся проехать в отделение. Установление личности, показания…
***
— Ты чего не согласился? Хорошее ведь предложение, — сказал Егору Хутха, когда они вернулись домой.
— Я не гожусь для этой работы. Ты и сам это знаешь.
— Ничего подобного! Я знавал многих, и мало кто годился для этой работы лучше тебя!
— Повторишь это Анютке?!
Хутха не ответил.
— То-то же… Не хочу, чтобы кто-то ещё… Из-за того, что я не успел.
— Тебе не удастся убежать от этого, — сказал Хутха наконец. — Чем дольше ты игнорируешь свою сущность, тем больше людей пострадают.
— Чушь! Они страдают, когда я лезу не в своё дело! И даже домовой был бы сейчас жив, если б я не полез!
Егор выключил свет.
— Спать пора. Завтра на работу рано вставать.